Сладкая слезинка

Утро выдалось подозрительно хорошим. А ведь так не бывает. В шесть часов утра не может быть ничего хорошего. Но почему-то я проснулся с подозрительной лёгкостью, чувствую себя бодро, а за окном ещё и внезапно хорошая погода, солнышко светит и даже какие-то птички поют. Может это связано с тем, что сегодня пятница и впереди меня ждут прекрасные выходные, в течение которых я смогу поспать, посмотреть свой любимый сериал и всласть оторваться в клубе с друзьями? Скорее всего, так оно и есть. Главное, чтобы сей чудесный день не испортил мой нездоровый маньяк-преследователь, имя которого я до сих пор не знаю. Глаза б мои этого паразита не видели! Мало ему было парка, так он меня решил на остановке опозорить, засранец такой. И ко всему хорошему, я скоро не смогу смотреть на сладкое, а ведь я его так люблю… всё из-за него. Ладно, не важно. Чем меньше буду про него думать, тем больше вероятность того, что не увижу его сегодня. Так ведь? Самовнушение — великая вещь. Дома-то я себя настраивал, мантру проговаривал и выплясывал ритуальные индейские танцы с бубном, не зря всё-таки его купил, но почему-то, когда вышел на улицу, почувствовал какой-то подвох. И вообще было ощущение, что за мной кто-то следит, пристально так. Того и гляди выпрыгнет этот кто-то из кустов с конфетой в руках. Бррр… Похоже, у меня начинает развиваться паранойя и мания преследования. Ещё пара встреч с мои ухажером и всё, буду работать на одни лекарства или, ещё хуже, попаду в жёлтый дом к Чингисхану и Тутанхамону. Так! Отставить панику, надо собраться, взять себя в руки и… быстренько добежать до остановки, а там, среди людей, я моментально затеряюсь и найти меня будет сложней. Потом запрыгну в автобус и на работу, а там-то меня точно никто недостанет. Ну всё, продуманный план есть, осталось воплотить в жизнь. И вот я, как последний болван, продвигаюсь под стеночками домов, чтобы добраться до заданной точки. Очень храбро, ничего не скажешь, м-да.… А всё из-за него, довёл. Я теперь шарахаюсь всех прохожих, а если у этих прохожих ещё и в руках что-то, так вообще создаётся впечатление, что у меня сейчас будет приступ эпилепсии. Ужас… В общем, с горем пополам я кое-как доехал до офиса, правда, мне оттоптали ногу и придавили руку, а ещё чуть не выдрали клок волос, но это мелочи, это я ещё легко отделался. Возле офиса тёмных личностей не оказалось, и я таки смог спокойно вздохнуть.Хвала всем богам удачи, вчерашнего брошенного мною «щенка» тут не оказалось. Так что на работу я пришёл в приподнятом настроение, и дальше день потёк в своём привычном русле. Я рад. Выйдя с работы вовремя, я с удовольствием отметил, что чувствую себя всё так же прекрасно, настроение у меня замечательное и, что самое главное, что радует меня до безумия — нет ветра, вот совсем. Есть всё-таки справедливость в этом мире, да! Можно не спеша идти домой, а ещё лучше зайти в супермаркет, сделать приятные желудку и сердцу покупки и поехать домой на метро. А поскольку я буду двигаться в совершенно противоположном направлении от вчерашней остановки и проклятого парка, то вероятность встретить моего психа стремительно движется к абсолютному нулю. Боже, не зря этот день с самого утра был так прекрасен. С ощущением полной лёгкости и безопасности я двинулся в супермаркет. Делать покупки всегда приятно, а когда ещё и денежка на карточке есть, то вообще шикарно. Накупив всякого разного, вкусного и полезного, а местами и не очень полезного, зато очень вкусного, двинулся в сторону метро, которое отсюда находится, не очень-то и далеко, минут десять-пятнадцать ходьбы. Приятно вот так идти, когда такая прекрасная безветренная погода, получается наслаждаться миром вокруг и радоваться солнышку, а не идти вытирать каждые десять секунды слёзы, которые текут без остановки, и отвечать на идиотские вопросы типа… — Опа, плакса! — радостный, до боли знакомый вопль резанул по ушам. Хотелось бы мечтать, что послышалось или это адресовано не мне, но голос однозначного его, да и какой ещё двухметровый бугай будет это орать? От понимания, что он и здесь меня нашёл, я аж замер и медленно повернул голову в его сторону, чувствуя, как табун мурашек налётом пронесся по моему телу от затылка до пят. А может всё же кажется? Мало ли, вдруг у меня слуховые и зрительные галлюцинации на нервной почве, надо убедиться. — Привет! Радость-то какая, ты сегодня не плачешь, значит, никто не обижал. Ты это, если тебя на работе кто задирает и до слёз доводит, так ты только скажи, я его мигом со штукатуркой на стенах вашего офиса смешаю, — судя по всему, говорит он весьма серьёзно и со знанием дела. — Кстати, ты вчера так быстро убежал, что я даже не успел спросить, понравилась ли тебе шоколадка! И вообще, ты выглядел таким расстроенным, думал, сейчас совсем расплачешься… — эта двухметровая горилла выглядела так мило и забавно, так обиженно хмурилась, слегка волновалась и явно ждала моего ответа. На секунду мне стало приятно: ещё никто так обо мне не заботился как этот. Но стоило увидеть, что он стоит возле кондитерского магазина, а в руках у него огромный пакет с логотипом кондитерки, как глаз дёрнулся, а в мозгу что-то щёлкнуло. — Слушай ты, человек, обожравшийся Растишки в детстве! Во-первых, я не плакса и вообще никогда не плачу, — тут я, конечно, маленько приврал, но ему об это знать не обязательно. — Во-вторых, я не люблю сладкое и получать шоколадки-мармеладки от тебя абсолютно не хочу, это раздражает, — тут, конечно же, тоже вру, но это всё для моего же блага и здоровой психики. — Так что будь добр — отвали, хватит меня преследовать! — Так ты мармеладку хотел? — самый тупой в мире вопрос, и это после моих-то слов. Будто и не слушал меня вовсе. А лицо то какие умильно-удивлённое состроил. — Извини, мелкий. Я ж не знал, что тебе мармелада хотелось… — говорит так виновато и затылок чешет, будто совершил самую страшную ошибку всей своей жизни. — А сегодня-то ты чего хочешь: шоколадки или мармеладки? Или, может, мороженого, м? Хотя я бы тебе рекомендовал попробовать конфетку, она волшебная, сразу поднимет тебе настроение. Ты вообще никогда больше плакать не будешь! — пламенная речь и сияющая счастьем улыбка практически вызвали мой инфаркт, но мне всё же удалось выжить. — Задрал своей конфетой, извращенец! Ещё хоть одно упоминание о волшебной конфете, и я отгрызу её тебе нафиг! — вот правда, никогда не замечал за собой склонности к каннибализму и чрезмерной жестокости, но эту гориллу, эволюционировавшую чудным образом в человека, загрыз бы и не задумался, а потом бы съел для полной уверенности, что он не воскреснет и не начнёт вновь меня преследовать. — То, что ты слов человеческих не понимаешь, я уже уяснил, но может всё же найдешь себе другую жертву и начнёшь преследовать её! — Ну вот что ты сразу заводишься? — состроив обиженную гримасу, заворчал шкафчик, роясь в кондитерском пакете. Выглядело это так, будто внутри чёрная дыра. Он все никак не может найти искомое. — Ага, нашёл! — а радости-то сколько. — Вот, держи, в этом магазинчике пончики высший класс, пальчики оближешь. Хотя скажу тебе прямо, вместо пальчиков лучше облизывать и сосать леденцы, — я отчетливо увидел, как в его невозможно красивых глазах вспыхнуло синее пламя ада и черти начали водить хороводы. — Но с учётом того что ты вредный, плакса, и всё ещё не хочешь конфет, то буду баловать тебя другими сладостями. Глядишь, через время характер станет лучше и плакать меньше будешь. Сладкое помогает! — всучив мне в руку большой пончик, политый сверху шоколадной глазурью и присыпанный орешками, он заулыбался во весь рот, демонстрируя миру работу своего стоматолога. Мне хотелось начать возмущаться.Нет, даже не так, мне хотелось взять этот пончик и размазать его по лицу! Если хорошенько размахнусь и для верности подпрыгну, то попаду в эту наглую рожу. Но не успел я совершить нужный замах, как эта дубина взяла мою руку с пончиком в свою лапу и поднёс лакомство к моим губам, точнее, он ткнул пончиком мне в рот. — Ну что ты стоишь и глазёнками своими лупаешь? Как инопланетянин, ей-богу. Жуй давай. Хм, а знаешь, если бы глазурь на твоих губах была белая… — интимно прошептал он прямо мне в ухо. Ему не нужно было продолжать.Я понял ход его мыслей. Извращенец! Качок, обожравшийся виагры, дятел со спермотоксикозом! Так хочется взять этот пончик и затолкать ему в глотку, чтобы он им подавился, и заталкивать ногами, долго и со вкусом, чтобы прочувствовал и орешки, и глазурь, и всё остальное тоже! Но понимаю, что это бесполезно, прыгнуть не успею как он опять что-то вычудит или просто пришибёт меня своей лапищей, да так, что от асфальта придётся снегоуборочной лопатой соскребать. Лучше молча уйти. В закат. И как можно быстрее бежать и не оглядываться. — Плакс, а чего это ты таскаешь пакеты тяжёлые? — внезапно осведомилось моё личное наказание. — Нехорошо это, давай помогу! — и поспешил забрать пакет с покупками. Я, конечно, понимаю, что мышечной массы во мне кот наплакал, а рядом с этим двухметровым бодибилдером я вообще кажусь умирающим с голоду анорексиком, но это не так! Я физически развит, жилистый и поджарый, и вовсе не слабый. И свой пакет со своими покупками сам донести способен! — Дубина, отдай мой пакет и отойти на три шага назад, иначе не знаю, что с тобой сделаю, — угрожающе прошипел я, наконец-то прожевав часть пончика, который насильно оказался у меня во рту. Выглядел я вряд ли грозно, ибо этот дуболом смотрел на меня насмешливым взглядом, а уголки губ ползли вверх. Пока он продолжал что-то сюсюкать и давить лыбу, я с остервенением пытался отобрать свой пакет, пыхтя как ёж. — Малыш, хватит привередничать и соблазнять меня! — заявил он, а я чуть не подавился воздухом. — С шоколадом на губах и таким взглядом, ты смотришься крайне сексуально, совратитель. А звуки какие издаёшь, заслушаться можно… Понимаю, ты хочешь меня с первого дня, но не здесь же. Во-первых на тротуаре неудобно, во-вторых люди… подумай о их психике, уверен, они не готовы увидеть твою пылкость в постели, в смысле, на тротуаре. Так что жуй молча и пойдём, провожу. — Баклан! — покраснев не хуже переспевшей клубники, пробормотал я, бросив свою затею по возвращению пакета. Понятия не имею, как с ним бороться и что говорить. Всё равно он меня не слушает, находится в каком-то своём мире со своей реальностью, в которой действуют его законы. — Даже не представлял, что геи такие стеснительные развратники, — рассматривая меня с ног до головы, фыркнул парень и навострил лыжи в сторону метро. Ему хорошо и весело, а я готов провалиться сквозь землю на месте от стыда. Ну вот почему он так себя ведёт?! И откуда знает, что я — гей? Где, когда и кому я это рассказал, как я это умудрился афишировать? И почему этот упырь постоянно об это говорит так, будто я извращенец какой-то, который хочет его трахнуть? Да я убить его хочу банкой консервированной кукурузы, жаль только, что она в пакете лежит, а то бы уже давно воспользовался своим секретным оружием. И вообще, почему все наши встречи заканчиваться одинаково? Он пристает — я бешусь, он говорит колкую пошлость в мой адрес — я смущаюсь, ему хорошо и весело — я сбегаю, краснея, ибо не знаю, как и что ему ответить. Хорошо ещё, что сегодня погода безветренная… — Ну чего ты застыл памятником гей-параду? — наклонив голову вбок как сова, спросил мой малоумный. — Представил, что будешь со мной делать? Или что я могу сделать с тобою? — поиграв бровями, томно протянул он, облизнув нижнюю губу. Это стало просто последней каплей. Я уже не просто краснел, я чувствовал, как горит всё лицо, кровь в теле закипает, а дым вот-вот повалит из ушей. Резко развернувшись на пятках и продолжая пялится на асфальт, я готов был стартовать с первой космической скоростью куда угодно лишь бы подальше от него, и плевать на пакет с покупками, не такой уж я и голодный, если подумать. Но не успел я и трёх шагов сделать, как меня перехватили поперёк живота и притянули к себе, буквально впечатав в твёрдый, как камень, торс. Вскинув голову, я готов был возмущаться, вырываться, драться и кусаться. Да я бы ему лицо расцарапал, если бы понадобилось! И ничего, что у меня нет маникюра как у женщины, как-нибудь да справился бы с этой задачей. Но открытая варежка закрылась обратно моментально, как только мимо нас пронеслась на огромной скорости фура с изображением счастливой свиньи. От испуга вся жизнь перед глазами пронеслась, сердце явно разорвалось на две части, ибо я ощущаю его стук и в голове, и где-то в районе желудка. — Ты куда ломанулся, дурак?! — грозно рявкнуло у меня над головой. Надо же, а мой бугай может быть грозным и злым, не ожидал. Я уже как-то привык, что он только улыбается и сюсюкает со мной. — Тебя родители в детстве не научили, что надо смотреть по сторонам перед тем как переться на проезжую часть? А если бы я не успел, что тогда? Отскребали бы твои ошметки от фуры и асфальта? — продолжал он распаляться, да так, что перешёл на крик, и наконец-то отпустил меня от себя, резко дернул за плечо, разворачивая к себе. Мне кажется, что сейчас мы выглядим как два умственно отсталых индюка. Я стою и хлюпаю носом, периодически вытирая слёзы со щёк, а всё из-за машины, которая из-за своего скоростного передвижения принесла с собой сильный ветерок и пыль, и всё мне в мордень, м-да. А мой увалень стоит истуканом, рот отрывает-закрывает, звуков никаких нет, даже не дышит, кажется, глазами моргает, явно какие-то сигналы подавать пытается, на лице полный шок и паника, ручонками неуклюже двигает, что делать не знает. Глядя на него стало так смешно, что сдерживаться не было сил, и я рассмеялся в голос. И это он только что пытался на меня орать? Ой, не могу, если мне и грозит какая-то травма сегодня, так это боли в животе от смеха. — Ну-ну, ты чего маленький, не плачь! Всё же хорошо, ты уже в безопасности, — наконец-то каменное извинение отмерло и сграбастало меня в крепкие объятия, да так, что из лёгких весь воздух вышел и ребра затрещали, и носом об его грудь не слабо так приложился. Похоже, он решил, что у меня началась истерика на нервной почве. — Сильно испугался, да? Ничего, всё уже прошло, не надо бояться, я с тобой! — уверенно заявил парень и, отстранившись от меня, бережно вытер слёзы с моих щёк и неуверенно клюнул губами в лоб. — Шоколадку скушаешь? Или что-то другое из сладкого хочешь? Я ж для тебя всё что угодно! Ты только скажи, — смотрит мне в глаза и так говорит, что я аж верю, что он прямо всё для меня, даже звезду с неба снимет. Мне ещё никто так не говорил. — Сладкое поможет отойти от стресса, а там я тебя домой провожу, в кроватку уложу и, если надо, сказку расскажу. Хотелось бы возразить, да сил нет. Оно и бессмысленно, и, чего уж таить, подкупил он меня своей речью. Но таким добрым я буду только сейчас и то частично. Я вовсе не против, чтобы меня сейчас угостили сладеньким, всё же испугался знатно, да и чтобы провели не против. А что? Пусть тащит мой пакет с покупками. Но как только в мой район зайдём, сразу от него избавлюсь, а то мало ли что… узнает, где я живу и всё, не отвяжусь от него никогда в жизни. — Хочу пирожное «Корзинка», с белковым кремом и абрикосовым джемом, — продолжая тереть глаза, отвечаю на его вопрос, стараясь не нагрубить, а то когда он так сюсюкает, хочется послать его в неизведанные наукой дали. — И про пакеты не забудь, кинул всё на землю, валяется, — указываю взглядом на свой пакет с супермаркета и его с кондитерского. Видимо, бросил их, когда меня спасать ринулся. — Да без проблем! — засияв не хуже звезды Сириус* и, чуть не рванув рубаху на груди, ответил парень и подняв пакеты с тротуара, вцепился в мою руку своей клешнёй и потащил за собой к кондитерскому магазину.

***

Быть или не быть, вот в чём вопрос… и это я не Гамлета процитировать решил, а правда не знаю, что делать. Странно всё это как ни крути. С одной стороны, он меня бесит и раздражает, убил бы скотину собственными руками или любыми подручными предметами, как только выпала б возможность. Он выжрал мне мозг, превратил в какого-то неврастеника, у которого после слов мороженое, конфетка, шоколадка, мармеладка и тому подобное начинает дёргаться глаз. Да я почти возненавидел сладкое, хотя раньше был тем ещё сладкоежкой! А намёки его, эти дурацкие, непонятные… чего он хочет, что таится под этими намёками? Стёб или что-то другое? А его поведение? Великовозрастный ребёнок, не иначе, но при этом ко мне относится как к младенцу трехмесячному. И вообще, когда он появляется, я превращаюсь в какую-то медузу — ни сказать, ни сделать ничего не могу, тупо убегаю от него, самому от себя противно. С другой же стороны, он вроде как ухаживает за мной, правда, способы у него какие-то варварские… я определённо ему симпатичен, он это показывает мне с первых дней, предлагая свою, прости Господи, конфетку. И вот спас вчера от смерти под колесами фуры. К тому же он более чем в моём вкусе: высокий, накачанный, короткий ежик тёмных волос и невозможно красивые серо-голубые глаза.И улыбка у него жизнерадостная, добрая, и он вообще весь такой позитивный. И секса у меня давно не было, а ведь хочется, аж зудит всё. К тому же он довольно интересный и умный парень, вчера узнал его с новой стороны… для начала, мы вчера нормально познакомились! А то конфетный период у нас длится неделю, а имя узнал его только вчера — Александр. Красивое, мне нравится. Оказывается, он учится заочно на филолога, вот никогда бы не подумал, и это его второе образование, первое — дизайнер-архитектор, а ещё он работает мастером татуажа и татуировок. В общем, мы неплохо провели время, поедая пирожные и прогуливаясь к моему дому. И я вот теперь думаю, что мне делать. Принять его навязчивое ухаживание или дальше отбиваться от этого шалопая? А может у меня просто начал развиваться стокгольмский синдром? Очень даже может быть. Сначала этот маньяк меня мучил и издевался, а потом начал подмасливаться, и вот я уже думаю, не пойти ли с ним на свидание… кошмар. Но если крепко задуматься, я нисколечко не теряю, если пойду с ним на свидание или соглашусь перепихнуться. Наоборот — получу физическое удовольствие и моральную разрядку, а там будь что будет. Хотя что будет-то? Вот именно — ничего не будет, абсолютно. Так что можно было бы быть и не против, но как бы… И всё же он мне нравится.Ну вот очень.И внешне, и на эмоциональном уровне. Наверное, блин, и здесь точно не могу ничего сказать. Да что ж такое-то… Я так погрузился в свои мыслишки, что даже не заметил, как ноги принесли меня в парк к моей любимой лавочке, и вот я уже сижу и думы тяжёлые думаю, всё никак не придумаю ничего связного и толкового. И хочется и колется. И откуда только такая нерешительность берётся? Непонятно. А может просто на всё забить и действовать по обстановке, как при военных действиях, когда план не помогает? А что, мысль относительно неплохая и частично здравая. — Плакса! Привет, иду и думаю, встречу тебя али нет, а ты тут в парке сидишь, на нашей скамейке, — как всегда прокричал мне в ухо Сашка и шваркнул по спине своей лапой, видимо, в знак приветствия. — А ты чего такой загруженный и серьёзный, случилось что-то? И глаза опять красные… — приземлившись на лавке впритык ко мне и заглянув в лицо, серьёзно поинтересовался он. — Какая поганка опять отравила твоё настроение, колись?! Я из этого мухомора быстро уху сделаю и собакам скормлю. Ты только имя скажи и пальчиком ткни для пущей уверенности, ну мало ли, я могу перепутать. Не хорошо получится, невинные человек и инвалид… — Лоботряс, никто меня не обижал и до слёз не доводил! Тебе лишь бы кулаками махать и доставать меня, ничем другим заняться не можешь? — устало ворчу в ответ, так как смирился, что бороться с ним бесполезно, да и для себя всё-таки утвердил, что он мне больше нравится, чем раздражает, это точно. Или не точно, но всё же. Шанс дать я могу. — И хватит называть меня плаксой, я тебе что, пятилетняя девочка, которая уронила в речку мячик или куклу потеряла? Имя у меня есть, понял! — Ой, всё! Никитуль, ты действительно становишь невыносимо вредным, когда поплачешь, — отмахнувшись как от назойливой мухи, этот баклан продолжил гнуть своё. — Я тут тебе кое-что принёс, это однозначно поднимет тебе настроение! — гордо заверил он, и не успел я и рта открыть, чтобы начать как обычно возмущаться, как мне в руки всучили здоровенный, увесисты пакет. Судя по ощущениям, весил пакетик счастья не меньше пяти килограмм. — Ну что ты всё время глазюками своими лупаешь? Открывай уже, не сиди, — ёрзая на месте, начал давать ценные указания мой недоделанный кавалер. Покосившись на Сашку и морально подготовив себя к тому, что в пакете может быть всё что угодно, я мысленно перекрестился, весь подобрался, сделал глубокий вдох и резко открыл пакет. Увиденное повергло меня в шок, и я закаменел. И как мне на это реагировать прикажите? Вроде ничего удивительного, от Саши чего-то такого я уже давно ожидал, но всёже это как-то неожиданно. Он что, ограбил леденцовую фабрику? — Отомри! Или ты решил изобразить скульптуру «Я и пакет»? — мерзко хихикая, поинтересовался этот гиббон, с явным весельем и интересом рассматривая мою поражённую удивлением физию. — Да хватит на них пялится так, ну. Просто возьми и начни их уже сосать! — закатив глаза и облокотившись о спинку лавочки, пробасил на полпарка Саша. Мне кажется, люди, гуляющие в этом парке, не забудут нас никогда, столько встреч и всегда такое шоу. — Но я так тебе скажу: лучше бы ты так на меня смотрел, а потом можно было бы и волшебную конфетку пососать, чтобы настроение окончательно поднялось, — я от его слов аж очнулся и уставился теперь на него. А рожа-то какая довольная.Как у кота, которого кормили колбасой и сливками. Будет так лыбиться — морда треснет по швам, ни один хирург потом не поможет. — Ты нахрена притащил мне целый пакет леденцов на палочке? — решил уточнить. Ну, мало ли, вдруг я просто чего-то не понимаю или он пакеты перепутал. Его слова о волшебной конфете я не пропустил, нет. Просто молча скушал. К ней мы ещё вернемся. — И да, тебе не надоело делать двусмысленные намёки? — интересуюсь не с раздражением, а с любопытством. Ну правда, не проще было бы уже прямо сказать? А то всё конфеты да конфеты. — Кто делает двусмысленные намеки? Я? Да никогда в жизни, ты что-о-о, — начал заверять меня шкафчик, при этом делая такое удивлённое и честное выражение лица, что на секунду почудилось, будто это я извращенец, всё себе нафантазировал. Но потом он начал переигрывать, и я забыл мимолетную мысль, продолжил слушать уверения этого крепыша с особым увлечением. — Да чтобы я и делал какие-то пошлые намёки и смущал такого невинного мальчика-колокольчика? Да ни в жизнь! Как ты мог такое вообще подумать?! Я тут с лучшими побуждениями, чтобы Никитке настроение поднять, чтобы он не плакал больше и не огорчался! А он… да как ты вообще мог обо мне так?! — Да ты что… такой благородный, я прямо заслушался, — лениво протянул я в ответ и, достав один из леденцов и избавив его от этикетке, сунул конфету в рот. — А ты чего остановился-то? Продолжай, мне очень интересно послушать какой ты невинный, а я весь такой безнравственный и бесстыжий, приписываю тебе грехи порока, — оперевшись локтем о спинку лавки и подперев рукой голову, интересуюсь, при это не прекращая смотреть ему в глаза и сосать леденец, вкусный, между прочим, малиновый. — За конфетки, кстати, спасибо, сладенько, — впихнув леденец за щёку, поспешил поблагодарить своего ухажера. А то некрасиво как-то получается, он ко мне с полным пакетом конфет и душой на распашку, а я даже спасибо не сказал. Мои слова не возымели никакого действия, он, кажется, вообще не слышал меня. Сидит истуканом, ресничками пушистыми хлопает, ещё чуть-чуть и упорхнет, под нос себе что-то бормочет, только не слышно ничего, видно только как губешки шевелятся да язык периодически по ним скользит. А взгляд какой! Но им меня уже не только раздел, но и трахать начал, прямо тут, на лавочке. — Похоже, ты сам не сообразишь… — надо брать всё в свои руки, иначе мы так до утра будем сидеть. Он будет пялится на меня и мучаться со стояком, который уже так отчетливо выделяется, а я буду строить ему глазки и сосать леденцы. Так можно косоглазие и кариес заработать. — Я так подумал и решил, что не прочь попробовать твою волшебную конфетку! Ну, а что? Ты мне с первого дня нашего внезапного знакомства её предлагаешь, значит, действительно волшебная. Что я, дурак отказываться от такого уникального лакомства, — стоило согласится на это раньше. Хотя бы для того, чтобы лицезреть такое по-детски счастливое выражение лица и блеск в глазах. — И долго ты будешь сидеть? Давать будешь конфету свою? Или передумал? — едва сдерживаюсь, чтобы не начать ржать в голос. После моих слов в голове Сашки произошел взрыв, и он совсем завис, лицо вытянулось и смотрит на меня огромными глазищами. Понятия не имею, о чём он там так усердно думал, но мне надоело ожидать ответа. Я первый шаг сделал, более чем красноречиво намекнул, что очень даже не против, а он что? А он ничего. Совсем. Может, зря я ляпнул про конфету… мы ведь только из отношений «на ножах» перешли к более-менее дружеским, точнее, я перешёл. Теперь, поди, думает обо мне невесть что. Например, что все геи… Додумать мне не дал Саша, который крепко схватил меня за руку и с силой дёрнул на себя. Больно ведь! Так и плечо вывихнуть можно, молчу уже о синяках, которые останутся после его клешни. Я хотел возмутится насчет его грубости и несдержанности, всё же надо сдерживать силу, не все такими дылдами накачанными выросли, но опять ничего не вышло. Сашка резко вскочил на ноги и поволок меня за собой в неизвестном направлении. Именно поволок, я не успевал толком перебирать ногами, а он летел как будто в жопу ужаленный. Счастливый пакет с конфетами выскользнул у меня из рук на очередном крутом повороте и остался где-то далеко позади. Я бы огорчился сильнее, если бы не переживал за сохранность своих конечностей и тела в целом, да и не понятно, куда этот тюлень меня так стремительно тащит, и что будет, когда мы окажемся на месте. Попробовать что ли сопротивляться? Или может… Остановились мы так же резко и внезапно, как и стартовали. От неожиданности, я налетел на спину Сашке и больно ударился носом и лбом. Вот зачем так делать? Мало мне синяков и стресса, так давай ещё и нос мне сломаем для полного счастья, да?! Очень хотелось вырвать руку и врезать ему по морде наглой, но сколько я не пытался выдрать свою лапку из его железного захвата ничего не выходило. Я тут как уж на сковородке кручусь, а он стоит, увалень, на месте как вкопанный, только башкой крутит, вдали что-то высматривает. Не знаю, что он там увидел или не увидел, но мы опять сорвались с места и полетели дальше. Да что ж такое?! Я не то чтобы возмутится, я дыхание до конца перевести не успел, и вот опять забег по пересеченной местности в неизвестном направлении. Пока мы бегали у меня в голове назрело насколько простых, но очень важных вопросов: зачем мы бежим, куда мы бежим и, самое главное, что мы будем делать, когда куда-то прибежим? Вопросы элементарные, но что-то мне подсказывает, что отвечать на них никто не будет… А вдруг он на самом деле серийный маньяк-убийца? С учётом сумерек и Сашкиной комплекции, он скрутит меня в бараний рог, трахнет, грохнет, и никто не заметит даже, и я не смогу подать сигнал SOS, никто не услышит, а отбиваться от него у меня силёнок не хватит. И что теперь делать, а? Может попытать удачу и судьбу, вырваться? — Пришли! — резко завернув за угол какого-то полуразвалившегося здания, которое, видимо, когда-то было общественным туалетом, изрёк Саша и с философским видом осмотрелся по сторонам, всё так же крепко держа меня за руку. Куда пришли и зачем, я так и не понял, но спросить или обдумать у меня не вышло, равно так же, как и вырваться.