sense of negation

Тело шестнадцатилетнего мальчика было найдено в семь утра по местному времени. Стая диких собак скорее напоминавших волков загрызла его насмерть, когда он возвращался домой. Все его тело было невероятно обезображено, но красивое лицо с тонкими правильными чертами было нетронуто. Мне самому не довелось увидеть эту сцену смерти, но полицейское управление не отказало и выслало часть нечетких фотографии. На каждой этот неподвижный силуэт на снегу, тонкие белые руки, раскинутые в стороны, с обнаженными суставами и костями, напоминающие сломанные ветви. На льду багровые росчерки крови. Лоскуты одежды. Светлые глаза, остекленевшие от ужаса, аккуратный приоткрытый рот... Настоящий художник отдал бы все за право воспроизвести эту картину в мелочах. Я считаюсь хорошим журналистом. Моя задача ввести неподготовленного читателя в смерть и хаос, но ровно настолько, сколько длиться газетная статья. Я справляюсь с этой задачей на отлично, следовательно я хорош. Я опытен, мои статьи всегда покупают. Все эти люди и понятия не имеют, как я на самом деле вижу объекты своего некрологического творчества. Когда я увидел фотографии загрызенного мальчика, я не смог сопротивляться мыслям о его красоте. Я невольно представил его беспечную жизнь любимого ребенка, вырастающего в прекрасного юношу. Перед моим внутренним взором возникли картины сотен и тысяч рук, касающихся напряженного плоского живота, тонких пальцев, обводящих контуры его тела. Наверняка невольно этот ребенок стал бы выбирать любовников не хуже себя, таких же прекрасных девушек и юношей, получивших самую высокую цену на ярмарке тел. Меня научили, что красота недолговечна. Что она существует только ради мимолетной услады, и это то, чем я всегда был обделен. Меня всегда учтиво избегали в пользу тех, кто может толкнуть на убийство одним своим видом. Кто вспыхивают словно спичка в кромешной тьме, но так же быстро и гаснут. Я дожил до седых висков, но никогда на самом деле не испытывал ничего яркого. Моя жизнь всегда была степенной, все шаги последовательными. Я никогда не чувствовал себя человеком, который создан совершить что-то великое, а всего лишь маленьким винтиком в огромной машине. Смерти позволяют соприкоснуться с другим миром, в котором мне не было суждено оказаться. Будто я хожу по краю пропасти, но неведомая сила не дает мне упасть, даже если я сам всем сердцем захочу спрыгнуть. Я думаю о всех этих мертвых мальчиках, они словно требуют моего внимания 24 часа в сутки, но никогда ничего не отдают взамен. Несколько лет назад одинокая женщина по имени Лючия с побережья Ядранско обнаружила на берегу мертвую девочку, когда гуляла рано утром с собакой - огромной белой борзой. Как кукла, как сломанная кукла. Так Лючия описала ребенка лет семи от роду. Она словно не заметила всех следов насилия, глубоких рваных ран на пухлых ручках и ножках. Так обошлась с крохотным существом волна прибоя, затянувшая ее в морскую пучину во время утреннего купания. Мать девочки скончалась от сердечного приступа, как только ей сообщили о найденном теле ее ребенка. Пасторальная драма, одна из тех, которые разыгрываются в курортных городках каждый летний сезон. На Лючию этот эпизод не произвел никакого впечатления. Когда я приехал в ее роскошный особняк на берегу, я поймал себя на мысли, что он больше похож на огромный саркофаг. Почти все пришло в запустение: плющ покрыл фасад и статуи языческих богов во дворе, каменные ступеньки крыльца все в сколах и трещинах, дом изнутри пропах сыростью и старостью. - Я утратила способность бояться. Удивляться. - Лючия говорила о мертвом ребенке будто о найденной безделушке. - Ты можешь пережить ужас лишь однажды, потом ты черствеешь. Лючия рассказывала мне о крупных сильных руках, вцепившихся в ее густые черные волосы, о крике во сне, синих разводах гематом, которые неделями не сходили с ее смуглой кожи. - Однажды тебя предает самый близкий человек. Он ставит тебя на колени и отбирает тело и душу. Потом ты больше не можешь доверять и любить. Кажется, будто насилие - единственная константа, вокруг которой вращается мир. Когда после этого ты видишь жестокость и несправедливость, ты лишь думаешь, что да, так все на своих местах. - Она смотрела в пустоту перед собой, не моргая. - Каждый раз когда я влюблялась, в моменты близости перед моим внутренним взором были не глаза моего возлюбленного. Каждый раз это были глаза моего отца. Он смотрел на меня прямо из той ночи. Я покинул ее дом поздно вечером. Ее история - еще один яркий кусочек стекла из огромной мозаики. Уже дома я перепечатал ее рассказ и оформил по всем правилам, хотя публиковать не собирался. Эти несколько страниц, тяжелые и пресыщенные воспоминаниями, все еще лежат в моем столе. Страх смерти самый болезненно-приятный из всех. Многие люди специально погружают себя в страдание, чтобы снова пережить это мгновение, когда боль отступает, а взамен ей приходит блаженство. Всю свою жизнь я погружен в самые низкие проявления этого страха, я фиксирую их документально. Это то, ради чего я был рожден, мое наивысшее предназначение. Пока вы читаете мои статьи, чужие статьи, некрологи или криминальные сводки, вселенная уже подбрасывает пару смертей и несчастий в привычный уклад, а я, закуривая свою сигарету, жду момента, чтобы уличить ее в этом.