Притянувшиеся противоположности

      Глава 5.       Мамору.       Усако подняла с пола упавшую фотографию и собиралась отдать ее своему учителю, но бросила быстрый любопытный взгляд на изображение и замерла. Подняла глаза, в которых плескалось удивление, щедро сдобренное ужасом и спросила не своим, тонюсеньким голоском:        - Мистер Тахакаси, Вас ведь зовут Кунсайт, да?       Мужчина обогнул свой стол и забрал у нее фотографию. Его лицо не выражало никаких эмоций, но по окружившему его коконом напряжению, было ясно — это безразличие ко всему лишь маска.        - Минако… Ей же только семнадцать. И она Ваша ученица. И… - Усаги не договорила, бессильно опустив руки.       Мистер Тахакаси, или Кунсайт, или как там его еще, молча посмотрел на снимок. Да, учениц ТАК не обнимают. Тем не менее, давать Усако какие-то объяснения, касающиеся своей личной жизни он не собирался.        - Мисс Цукино, - он явно собирался дать ей хорошую отповедь, суть которой свелась бы к простой мысли: не хрен лезть в чужую личную жизнь. Я бы на его месте поступил именно так. Но сейчас мне совсем не улыбалось выслушивать, как он отчитывает Усако по сути лишь за то, что она волнуется за свою подругу. И волнуется вполне оправдано. В конце-концов, отношения взрослого человека, учителя и его несовершеннолетней ученицы — это не нормально.       Подумав об этом замер на мгновение. Если так, если считать что отношения взрослого парня и старшеклассницы, это что-то запретное, табу, то и я не имею права переживать все те чувства, что она во мне вызывает?       Не хочу думать об этом. Позже… или никогда. Сейчас — не хочу.        - Пойдем, Усако, - наперекор собственным мыслям, взял ее за руку. Впервые позволил себе переплести наши пальцы. Она вздрогнула, но не стала вырываться, только крепче сжала мою ладонь.       Вывел ее из класса. Усаги шла рядом со мной и не отпускала руку, хотя я знал, что ее мысли далеко от этого коридора, от нас. Она переживает за свою подругу и думать может только об этом.       Не сговариваясь, мы проигнорировали мою машину, припаркованную у школьных ворот. Прогулочным шагом направились к ее любимому парку. Уже подходя к воротам парка, она остановилась, посмотрела на меня.        - Ты думаешь, такие отношения могут быть счастливыми?        - Все зависит от того, что движет людьми, - наверное, так оно и есть. Я не знал, что еще могу сказать ей в ответ на такой вопрос.        - Когда она говорит о нем, всегда выглядит такой счастливой. Но раз он учитель, все не может быть просто? Если о них узнают, проблемы будут и у нее, и у него. Сейчас — он ее любит, - она посмотрела на наши руки и к моему удивлению чуть сильнее сжала пальцы, - А что будет через неделю или через месяц? Когда он задумается, чем все это грозит его работе? Если он решит, что карьера учителя важнее, чем чувства Минако?       Я не знал, что ей ответить. Мог бы сказать много всего — и про то, что этим двоим, возможно, лучше расстаться. Но этим перечеркнул бы собственные надежды. Мог бы сказать, что если он ее на самом деле любит, Минако значит для него гораздо больше, чем общественное мнение и карьера. Может, так и есть для влюбленных, но я не был до конца уверен в правильности таких мыслей и поэтому не мог озвучить их для Усаги. Мог бы сказать, что их математик не похож на дурака и не допустит, чтобы об их отношениях узнали. Пожалуй, это было ближе всего к истине, но я знал, что Усако такой ответ не понравится. Влюбленные, безрассудно бросившиеся в омут чувств с головой — это гораздо романтичнее. А Усако — романтик. Хотя, может они и бросились? Не зря ведь учитель носит с собой их совместную фотографию. Не сохраненную в памяти телефона, а распечатанную, к которой можно прикоснуться.        - Вы с Минако давно дружите? - спросил я вместо ответа на ее вопрос. Мы снова двинулись к центральной аллее парка и Усаги начала негромко рассказывать.        - С детства. Когда мы были маленькими, они с родителями жили на нашей улице. Ты же видел старый дом с синей крышей? - она посмотрела на меня и я утвердительно кивнул, - Они там жили. У наших мам были неплохие отношения, они вместе гуляли с нами. Мы пошли в один детский сад, потом в школу. А когда нам было по шесть лет, ее папа погиб. Автокатастрофа. Еще через год мама Минако получила предложение о работе в Лондоне и уехала туда. Вышла там замуж, родила вторую дочь. У Минако не сложились отношения с отчимом и его семьей и в четырнадцать лет она вернулась в Японию, стала жить с тетей по отцовской линии. Наша дружба возобновилась.        - А другие девочки? - мне стало интересно. Усако и ее подруги очень разные. По характеру, по отношению к жизни. Так что же их свело в одной компании?        - С Ами мы подружились, когда в нашей школе ввели программу помощи отстающим, - она отвела взгляд. Не любит говорить о школе, тем более — подчеркивать свою принадлежность к тем самым отстающим, - Ее поставили ко мне в пару, чтобы подтянула меня по математике, - на этом месте Усаги чуть улыбнулась, - оценки мои от этого лучше не стали, но у меня появилась замечательная подруга. Она очень добрая и всегда старается помочь мне с учебой. Но часто забывает, что я не понимаю и половины того, что она говорит. Особенно, если речь касается английского.       Она вдруг остановилась и подняла сорванный кем-то и брошенный на асфальт цветок. Мы помолчали пару минут.        - Мако, когда пришла к нам в школу, никого не знала. Зато многие знали о ней. Много всего рассказывали. Вплоть до того, что у нее были проблемы с законом. Бред какой-то! Люди всегда стараются сказать плохо о ком-то, кто сильнее или лучше их, - на ее милое личико набежала сердитая тень, - В свой первый день в школе, она поделилась со мной завтраком и мы подружились. Знаешь, это было так легко, будто мы всю жизнь друг-друга знали. А Рэй в нашу компанию привела Минако. Они познакомились на кастинге для какой-то дорамы. Роль они не получили, но подружились. Рэй отлично вписалась к нам. Вот только оказалась твоей девушкой и… - она выразительно замолчала. Я понял, что она хотела сказать. На тот момент наши с ней отношения были весьма и весьма натянутыми.        - Знаешь, - она помолчала пару минут, пока мы удалялись от центральной аллеи парка, а потом снова заговорила, таким грустным голосом, что у меня сердце защемило, - я иногда думаю обо всех нас. Ами умная. Очень умная. Мако прекрасно готовит, занимается флористикой, единоборствами. Минако талантливая — поет, танцует, у нее есть актерский талант. Рэй очень красивая, уверенная в себе и у нее тоже много талантов, стремлений. И рядом с ними я. Двоечница с руками не из того места. Не может ли так быть, что они дружат со мной из жалости?        - Прекрати! - мой голос прозвучал слишком резко, - Прекрати на себя наговаривать! - я заставил ее остановиться и повернул к себе лицом, - Ты замечательная. Добрая, искренняя, заботливая. Быть твоим другом, получать то тепло, которое ты даришь всем вокруг тебя — это большое счастье. Я радуюсь каждой минуте, которую мы проводим вместе. И уверен, что твои друзья чувствуют то же самое.       В следующую секунду она бросилась ко мне и порывисто обняла. Я мог только так же обнимать ее в ответ. Если бы сейчас, в эту самую минуту, случился запоздалый армагеддон, которого мы всей планетой ждали несколько лет назад, я не был бы против. Обнимать ее в последний момент своей жизни — не худшая из всех возможностей.       Я чуть отстранил ее от себя, не отпуская. Хотел увидеть ее лицо, прежде чем наклонюсь и поцелую наконец эту совершенно невозможную девчонку, которой в последнее время заняты все мои мысли.       Осуществить задуманное мне не дали. Не знаю откуда взялась эта девочка. Совсем крошка. Года четыре, не больше. Кинулась к Усако с воплем, достойным какого-нибудь крутого вождя индейского племени.        - Усаги, - крошка обхватила ноги девушки, с нескрываемым восторгом глядя на нее снизу-вверх.        - Хотару, - Усаги высвободилась из моих рук и взяла кроху на руки, - Ты здесь с кем?        - С папой, - девчушка указала рукой куда-то в сторону. От детской площадки бежал человек, которого можно было назвать «папой» с большой натяжкой. Мужская одежда, короткая стрижка, но что-то неуловимое оставалось в облике, по чему можно было точно сказать — это девушка, которая отчаянно старается казаться парнем.        - Хотару! - подбежав к нам, «папа» сердито выдохнул, - Еще раз сбежишь с детской площадки, и гулять будешь в ванной между мамиными фикусами.       Закончив угрожать младенцу, «папа» по-свойски приобнял Усаги за плечи и чмокнул в щеку. Мое сознание не было готово к таким противоречиям. С одной стороны, передо мной явно была девушка. С другой, эта девушка явно приставала к моей Усако. МОЕЙ!        - Сколько раз повторять — не делай так, - Усаги сердито посмотрела на «папу», что не могло меня не порадовать, - А чтобы ребенок от тебя не сбегал, нужно с ней играть, а не в журналы свои байкерские утыкаться на скамейке!       «Папа» поднял руки в жесте примирения.        - Нет у меня с собой журналов. После прошлого раза Мичи меня обыскивает перед входом на детскую площадку. Просто это несчастье, - кивок в сторону совершенно очаровательной девчушки, - Вылило всю нашу воду на мальчика в песочнице. И пока я изысканно приносил извинения его мамаше, Хотару смылась с детской площадки.       Усаги улыбнулась все еще сидящей у нее на руках малышке, пригладила ее короткие черные волосы.        - Харука, можно мы немного погуляем с Хотару? - спохватившись, она обернулась ко мне, - Ты не против, Мамору? - я не был против. Наш момент был упущен, но рядом с этой девочкой Усако казалась довольной жизнью. Сейчас я не хотел ничего другого. Лишь бы она отвлеклась от грустных мыслей.        - Ну, если все за — гуляйте, - «папа» с нескрываемым облегчением перевесил на мое плечо прогулочную сумку, потрепал девчушку по волосам, - Веди себя хорошо, ладно? Когда нагуляетесь — звякни мне, я заберу Хотару, - обратилось чудо природы к Усако.       Не дождавшись, когда мы направимся вглубь аллеи, «папа» скрылся на одной из боковых дорожек.        - Интересные у тебя знакомства, - я не удержался от комментария, когда Усаги поставила девочку на землю и одернула на ней платьице. Усако посмотрела на меня и приложила палец к губам, кивнула на малышку. Мы прошли на другую детскую площадку и Хотару убежала в песочницу строить с другими детьми песочные замки.        - Харука племянница доктора Томо. Слышал о нем? - Усаги наблюдала за девочкой, стоя чуть в стороне от песочницы.        - Гениальный химик, погибший при взрыве собственной лаборатории года два назад. Конечно слышал. Об этом тогда все СМИ трубили.        - Хотару его дочка, - тихо продолжила Усако, - Других родственников, кроме Харуки у девочки нет. Так что они с Мичиру забрали малышку к себе. Отца она не помнит, считает их родителями. Пока еще не понимает, что они обе девушки. А потом — объяснят как-нибудь.        - Ты ей явно нравишься, - я улыбнулся, глядя на то, как Хотару посылает Усаги воздушные поцелуи, на что девушка ответила полной взаимностью.        - Я почти весь год работала у них няней после школы, - Усаги пожала плечами, - Хотару замечательная девочка. Активная конечно, сверх меры, но ласковая и милая.        - Очень милая, - это была чистая правда. Девочка и правда была очаровательна. Я перехватил направленный на меня взгляд Усаги.        - Ты любишь детей, Мамору?       Я ответил кивком. Мне не часто приходится общаться с малышами, но в таких ситуациях я чувствую себя вполне нормально. Меня не пугает шум, который устраивают дети, постоянные просьбы поиграть, оценить рисунок, рассказать что-то, почитать книжку. Но до сегодняшнего дня я никому в этом не признавался.        - Наверное, мечтаешь о сыне? - улыбнулась Усаги, присев на качели и чуть оттолкнувшись от земли ногами.        - О дочке, - тихо возразил я. Мое откровение удивило Усаги.        - Почему? Как же футбол, рыбалка, компьютерные игры?        - С девочкой тоже можно ходить на рыбалку, играть в футбол и стрелялки, - я усмехнулся, - Но девочки более ласковые. И их не боишься вырастить слишком мягкими. Наверное — я неправильный, но дочку хочу гораздо больше, чем сына. Хочу иметь возможность нещадно баловать ребенка, не боясь, что вырастет неженкой.        - Ясно, - Усаги тихо рассмеялась каким-то своим мыслям, потом помрачнела. Так же внезапно, как развеселилась при появлении Хотару.        - Ты снова думаешь о Минако? - я взялся за цепь, которая удерживала качели и чуть раскачал ее.        - Да. Не могу переключиться, - призналась она, - Мина впервые заговорила о нем около четырех месяцев назад. Сказала, что у них есть разница в возрасте, но я не думала, что она такая большая, - моя рука замерла, качели стали останавливаться, но Усако этого даже не заметила.        - А какую разницу ты считаешь нормальной? - постарался, чтобы голос звучал как можно небрежнее.        - Ну четыре года, ну пять, - отозвалась Усаги, заставив меня облегченно выдохнуть, - Но мистер Тахакаси старше Мины на девять лет. Возможно, если бы они оба были старше, это не так бросалось бы в глаза, но сейчас… - она пожала плечами, не зная, как вместить в пару фраз все проблемы, которые могут возникнуть у такой пары, - Даже дети… - она обвела глазами площадку, по которой со смехом и криками носились ребятишки, - Мина не собирается рожать до тридцати. До этого еще тринадцать лет. Ему к тому времени будет тридцать девять. А что, если у него другие планы? Если он хочет детей через год-два?        - Наверное, они как-то смогут договориться, если любят. А если нет, если это только иллюзия чувств — они скоро разойдутся и вопрос отпадет сам собой. А ты? - с ней вопросы часто вырываются помимо воли. Я могу держать себя в руках, чтобы не прикасаться к ней, не целовать. Но не могу не пытаться стать ближе.        - Ты про детей что ли? - она чуть заметно улыбнулась, - Хочу, - просто ответила, - А когда — не знаю. Наверное, когда время придет, все как-то само сложится, правда?        - Сложится, в свое время — сложится.       Наш разговор прервала Хотару. Она подбежала и забралась на колени к Усако. Теперь я качал уже их двоих. Обе весело смеялись и командовали: «Выше!».       Мы настолько заигрались с малышкой, что едва не пропустили звонок Харуки, мечтавшей или мечтавшего, забрать дочурку и отбыть домой, в теплые объятия любимой девушки. Не могу сказать, что такие стремления были мне не понятны. Сдав ребенка из рук в руки, мы с Усако неспешно направились в сторону дома.       Усаги.       Мне очень не хотелось расставаться с Мамору, но до дома мы дошли как-то слишком быстро. За несколько дней подготовки к контрольной, я привыкла проводить с ним все свое свободное время, мне это нравилось, и теперь перспектива разойтись по домам совсем не радовала. Хотелось продлить время с ним еще хотя бы чуть-чуть.        - Знаешь, мама обещала сегодня испечь свой лимонный пирог. Не хочешь зайти на чай?        - Если твоя мама не будет против, - Мамору неуверенно посмотрел на нашу дверь.        - Брось, - я улыбнулась, за руку потянула его ко входу, - Ты помог мне подготовиться к контрольной и получить хорошую оценку. Конечно, она будет рада тебя видеть.       Мы вошли в прихожую и сразу под ноги бросилась Луна. Не знаю уж, как она относится ко мне, но приходу моему всегда радуется. Гладя кошку, я заметила в подставке для обуви до боли знакомые босоножки подруги и чужую пару мужской обуви.        - Мамочка, - я заглянула в кухню, но там никого не было. Мама выглянула нам навстречу из гостиной, улыбнулась Мамору и крепко обняла меня.        - Как же долго вы добирались! Не волнуйтесь, я оставила для вас пирога. Так и знала, что после контрольной ты придешь домой с Мамору. Специально испекла пирог в самой большой форме, - все это конечно очень хорошо, но сейчас — пожалуй впервые в жизни — меня волнует не запах маминой выпечки, заполнивший весь наш дом.        - Мама, у нас Минако? - я понизила голос, но мама не разделила моих порывов к конспирации.        - Да, Усаги. Она и ваш учитель математики. Ты забыла в классе тетрадь, а он был в нашем районе и решил занести ее, чтобы ты могла выполнить задание, - мама указала на мою тетрадь по математике, которую я сдала сегодня на втором уроке. Забыла я ее, значит. И что этой парочке понадобилось у нас дома? Почему-то их появление меня совсем не радовало. Как будто они боятся, что я сегодня же распространю их тайну по всему городу. Если бы Минако пришла одна, поговорить, запершись в моей комнате, как делала это каждый раз, как у нее начинался новый роман… Но нет, приволокла с собой Кунсайта. Что-то мне подсказывало, что это не учительская затея. И повод для визита слабоват. Этот бы легко мог сослаться на мою общую неуспеваемость. Одна успешно сданная работа ничего не меняет в итоговой картине обучения. Так что сценарист данного спектакля мне хорошо известен.        - Хорошо… хорошо, мы сейчас придем. Мамору, пойдем, я покажу, где у нас ванная.       Мы прошли к дальней комнате, едва переступив порог, он взял меня за руку и повернул к себе.        - А теперь говори, что случилось. На тебе лица нет. Это из-за того, что здесь твоя подруга и… учитель?, - произнес это одновременно строго и ласково. И смотрел так, что от его взгляда невозможно было спрятаться.        - Она мне не доверяет, - приходилось приложить массу усилий, чтобы не расплакаться. Я уверена, что права. Не знаю почему — но уверена, - Понимаешь, они пришли сюда вдвоем. Наверняка — чтобы попросить меня никому не говорить о том, что я узнала сегодня. Как будто могла бы это сделать, могла бы ее предать. Умом может и могла бы, да только ума-то этого у меня маловато, - не нашла ничего лучше, чем уткнуться лбом в его грудь. Мамору высокий, так что до пресловутого мужского плеча, на которое можно опереться, я при всем своем большом желании не дотянусь. Ну и не надо. Мне и здесь хорошо, у его груди, у гулко и отчетливо бьющегося сердца. Кажется, я хорошо чувствую движение его ребер при каждом ударе этой мышцы в грудную клетку. Он осторожно обнял меня за плечи, позволяя немного прийти в себя. Но куда там — разве можно собраться с мыслями, когда тебя окутывает запах его парфюма — что-то древесно-травяное с тонкой ноткой металла. Мне кажется — именно так должно пахнуть в лесу перед грозой. А к аромату одеколона примешивается еще один, едва уловимый. Который, я знаю, принадлежит ему самому.        - Нужно выходить отсюда, пока о нас с тобой что-нибудь не подумали — Мамору разжал объятия и приподнял мой подбородок на согнутом указательном пальце. В который раз уже, меня пронзает предчувствие — он хочет меня поцеловать. Но это лишь разыгравшееся воображение. Если бы хотел, сделал бы.       С трудом, заставила себя отстраниться, подойти к раковине и открыть воду. Хотелось плеснуть себе воды в лицо, чтобы отогнать наваждение — Мамору, медленно наклоняющийся к моим губам. Взяла мыло, смочила его водой и скользкий брусок тут же выскользнул из рук на пол. Мы с Мамору одновременно стали наклоняться, чтобы его поднять и больно стукнулись лбами.        - Ой, - я сильно потерла ушибленное место, надеясь так избежать появления шишки. Напротив моего лица те же манипуляции со своим лбом совершал и он, посмотрев друг на друга, мы не выдержали и рассмеялись.        - Больно? - Мамору протянул руку, отодвинул с моего лба челку и погладил ушибленное место кончиками пальцев. Нежно, так нежно...        - Нормально. Ну у тебя и лоб. Сразу видно — умный! - не удержалась, запустила пальцы в его волосы и взлохматила. Давно об этом думала, но никак не решалась сделать. А здесь вроде как дружеский жест заботы. Ощущения в пальцах мне понравились. Его волосы не были такими мягкими, как мои, но и на проволоку или что-то подобное совсем не походили. Мамору как-то нервно рассмеялся моей не самой лучшей шутке, а я нехотя убрала руку от его головы. Слишком уж долго я дружески ерошила его непослушную гриву.       Больше не отвлекаясь, мы наконец вымыли руки и покинули спасительную ванную. Спасительную, потому что там, в гостиной, нас ждали не самые приятные минуты. Я была уверена, что разговор с подругой и… А с кем еще? С нашим учителем или ее парнем? В любом случае, разговор будет непростым. Для того, чтобы понять это, не нужно быть знатоком человеческих душ.       В гостиную, где нас ждал заботливо приготовленный мамой чай с ароматным пирогом, я шла как приговоренный к смерти на эшафот. Даже притормозила в дверях, прикидывая, не лучше ли прямо сейчас разреветься по поводу загубленной многолетней дружбы и пронесшись по лестнице запереться в своей комнате. Но за мной шел Мамору. Едва я застопорилась, как он налетел на меня сзади, а через секунду я почувствовала его ладони на своей спине, чуть ниже того места, где заканчиваются ребра. Несильно подтолкнул. Но я не могла двинуться с места. Все мои ощущения и мысли устремились к ладоням, согревающим через тонкую ткань школьной блузки.        - Иди же, Усако, - горячее дыхание вместе с шепотом обдало мою кожу. Повинуясь ему, как кролик, загипнотизированный удавом, я прошла в комнату. Минако сидит на своем обычном месте — с правой стороны дивана напротив окна. Кресло рядом с тем, которое всегда занимает мама, стало надежным убежищем для учителя Тахакаси. Или теперь, на правах подруги его девушки, я тоже могу звать его Кунсайтом?       Мамору сел на ближайший пуф, а я на край дивана рядом с ним. Черта с два я в такой ситуации останусь без поддержки! Ситуация осложнялась еще и тем, что в комнате помимо нас была моя мама. Воодушевленная моими успехами на поприще учебы, о которых ей уже успели доложить, мамуля увлеченно пела дифирамбы уму Мамору и его явным педагогическим талантам. Я была готова подписаться под каждым словом в этой песне, а потом еще и от себя пару куплетов добавить — про его глаза, губы, скулы, мужественный подбородок, шикарные волосы, широкие плечи, красивые руки и… да хоть про этот зеленый пиджак, который так ему идет. Но сейчас эти коллективные песнопения были явно лишними.       Сам виновник маминого восторга предпочел скромно заняться предложенным ему куском пирога. Минако молча сверлила меня взглядом, которому позавидовал бы любой щенок в витрине зоомагазина. Ее возлюбленный, не перебивая маму, слушал ее похвалы другому парню. Так ему и надо — растлителю малолетних.       Минако конечно никак не подтвердила наших с Рэй догадок, но вид у нее в последнее время счастливый до неприличия. Черт, если причина тому — эта белобрысая дылда, может — пускай и дальше растлевает? А если обидит — натравим на него Джедайта. С его-то чувством юмора он точно изобретет какую-нибудь страшную и неприятную месть.       Конечно, я могла бы и Мамору попросить поговорить с математиком на доступном всем мужчинам языке, но ведь заранее знаю, что ответит. «Насильственное лишение жизни — уголовно наказуемое деяние». Не смогла удержаться от того, чтобы посмотреть на него с улыбкой. Его чувство юмора тоже не мешало бы простирнуть разок-другой, но мне и так все нравится.       Звонок в дверь прервал очередной припев песни «Какой Мамору молодец». Если бы не произошедшие сегодня события, записала бы мамино выступление, а завтра в школе подарила текст «Метеорам». В качестве нового стопроцентного хита.        - Усаги, солнышко, открой пожалуйста, - чуть повернувшись в мою сторону, попросила мама. Я была даже рада на время убраться из-под взгляда Минако.       Нашей спасительницей от мамы стала соседка. Миссис Онизуко знатная кошатница и ее питомцы принимают участие во многих выставках. Она все время дает им различные витамины — для шерсти, когтей, зубов и прочих частей кошачьего организма. Когда кисам нужно ставить уколы, приходит к маме. Значит, сейчас мама уйдет с ней. У соседки четыре кота. Каждому нужно поставить укол. А перед этим поймать и обездвижить. А после — соседка обязательно будет угощать маму пирогом и спорить с ней о том, чей вкуснее.        - Мамочка, к тебе миссис Онизуко, - преувеличенно бодро отрапортовала я, возвращаясь в гостиную. Мама тут же поднялась с места, развязывая свой неизменный фартук, извинилась перед нашими гостями и вышла в прихожую. Вскоре, раздался щелчок закрываемой двери. На несколько долгих минут наш дом погрузился в полную тишину. Разве что тикали часы на стене за диваном, в разных концах которого сидели мы с Минако.        - Усаги, - Минако подсела чуть ближе ко мне, бросив мимолетный опасливый взгляд на Мамору. Обычно, мы не секретничаем при посторонних. Вот только Мамору больше не посторонний. Для меня. Я бы при ее Кунсайте остереглась разговаривать. Но он не чужой Минако. Замкнутый круг какой-то.       Мамору посмотрел на нас с Миной, отставил чашку и перевел взгляд на Кунсайта.        - Предлагаю оставить девушек наедине. Им многое нужно обсудить, - он первым поднялся на ноги, мимолетно коснулся моего плеча ладонью, оказывая так поддержку.        - Спасибо, - я вымученно улыбнулась ему и перевела взгляд на подругу. Та провожала взглядом учителя.       Наконец, мы остались в комнате одни. Минако подсела еще немного ближе.        - Тебе неприятно узнать о нас? - спросила так тихо, что можно подумать, мне только показалось.        - Не неприятно. Страшно. Если о вас узнают — будет много плохого, - ко мне на колени запрыгнула Луна и я стала гладить мягкую кошачью шерстку.        - Мы знаем, - Минако сложила руки на коленях, посмотрела куда-то себе под ноги, - Поэтому пока у нас ничего не было. Вот закончу школу, мы поженимся и тогда уже…        - Хороший план. Только знаешь, для большинства не важно, было у вас с ним что-то «такое» или не было. Вполне достаточно факта отношений между учителем и ученицей для того, чтобы его с позором уволили и не приняли на работу в другую школу, а тебя заклеймили «подстилкой», - понятия не имею, правильно ли я рассуждала, но в моем воображении все складывалось именно так.        - Ами так же сказала, - Минако устало откинулась на спинку дивана, - Ты что, с ней разговаривала?        - Нет, - я почувствовала напряжение и обиду. Выходит — она поделилась своей тайной с Ами, а не со мной — лучшей подругой почти с рождения. Хотя, может это и верно. Ами столько читает, что может дать совет почти на любую тему.        - Я от тебя другой реакции ждала. Думала, ты скажешь, что тайны и запретная любовь — это так романтично, - Минако не весело усмехнулась, - Это на тебя так общение с Мамору влияет?        - Нормально на меня наше общение влияет, - я огрызнулась, не желая переводить тему на нас. Тем более — ничего сверхъестественного у нас с ним не происходит, - И Мамору не стал обсуждать со мной вашу ситуацию. Выслушал мои соображения и все.        - Ага… у тебя значит соображения имеются? - завелась подруга. Лучшая защита — нападение. Знаем, плавали. В свое время я по этому принципу всегда старалась оскорбить Мамору первой.        - Есть, - никогда не была сильна в самоконтроле. Вот и на этот раз вышла из себя. Обычно такие вспышки происходят со мной в присутствии Рэй, и при ее деятельном участии. С Минако я ссорилась впервые в жизни, - Я считаю, что у вас с ним слишком большая разница в возрасте. Что сама ситуация, в которую вы себя загнали, опасна и не правильна. Что он вообще не должен обращать внимание на девушку, которой преподает… И что вы должны быть гораздо осторожнее, чем сейчас.       Я вдруг вспомнила наш с Мамору первый человеческий разговор. Он тогда объяснял мне разницу между теми отношениями, которые были у него с Рэй и тем, что сейчас происходит у нашей подруги и Джедайта. Если это действительно любовь, я должна порадоваться за Минако, а не ругать ее. Поддержать, как поддерживаю Рэй. Ведь все подруги одинаково важны для меня.       Мы достаточно долго разговаривали с Минако. Она рассказала, как познакомилась с Кунсайтом, как они начали общаться, а потом и встречаться. О том, как он был удивлен, узнав, что она еще школьница. При знакомстве, она представилась студенткой-первокурсницей. Как они чуть не расстались из-за этой ее лжи, но все же смогли преодолеть эту преграду и остаться вместе.       Мне тоже хотелось о многом ей рассказать. О том, каким замечательным оказался Мамору. О том, как мне легко и хорошо с ним. О том, как на меня действуют его случайные или намеренные прикосновения и о том, как я хочу, чтобы он меня поцеловал. Я хотела рассказать ей все, но не могла, потому что боялась, что он услышит. А я не хотела, чтобы он узнал обо всем этом вот так. Да и как либо иначе, пока я не буду уверена, что он хочет того же, что и я.       Наконец, Минако поднялась с дивана, мы вместе собрали оставшуюся от чаепития посуду и унесли в кухню. Мамору и учитель Тахакаси сидели на нижних ступенях лестницы на второй этаж и непринужденно обсуждали что-то, будто были знакомы уже сто лет.       Мина помогла мне ополоснуть посуду и они с учителем ушли. Засобирался и Мамору. А я снова не хотела его отпускать. Сделала то единственное, что пришло в голову и чего я от себя никак не ожидала.        - Мамору, а можно я сделаю уроки у тебя? - спросила я, беря школьную сумку, - Дома меня будут отвлекать мои комиксы, телек и сладости. А ты за мной проследишь. Я не буду мешать, честно.        - Ты мне никогда не мешаешь, Усако, - он так улыбнулся мне, что сердце в груди сделало двойное сальто назад. Это страшно. А еще — очень приятно. И я не хочу, чтобы это прекращалось.