Желать невозможного

- Я ненавижу тебя, - рычит он в темноту своего отсека, вонзая когти в платформу. Оптика мигает, корпус напрягается. Гортанный голосовой сигнал десептикона отдается эхом в негостеприимности его комнаты. Я ненавижу тебя. Мегатрон ненавидит все. Он ненавидит воспоминания - то, как системы посылают их для пересмотра прямо перед подзарядкой, абсолютно без его согласия. Воспоминания о ласковых улыбках. Умелых прикосновениях. Вкус чистой искры. Ощущение абсолютного доверия. Глифы его имени, выкрикиваемые в откровенной потребности. - Мегатрон… Смех, разделенный над энергоном. Игривый спарринг после непродуктивного дня, проведенного в политике. Горячее столкновение ртов, вентиляция ласкает уже нагревшуюся обшивку. Проворные пальцы сжимают чувствительную проводку, подергивая ее - боль и удовольствие. Я ненавижу тебя. Это должна быть ненависть - непреодолимая потребность разрушать. Уничтожить очевидную истину. Глубоко запрятать все, что было отнято у него. - Ты самый жестокий из всех них, - говорит он презрительно теням, пытаясь и не сумев удержать прошлое под замком. - Твоя искра прекрасна. - Ты, как всегда, говоришь приятную ложь, Оптимус. Пальцы дразнят внешнюю корону искры огненно-красного цвета, заставляя Мегатрона дрожать от удовольствия. - Я бы никогда не стал обманывать тебя. Ложь. Кулак снова сжимает платформу. Громкий звук гнущегося металла. Саундвейв отправляет вежливый запрос, полный преданного беспокойства. Мегатрон резко выкрикивает приказ оставить его в покое. В одиночестве, терзаемым прошлым. - Я ненавижу тебя, - говорит он призрачному образу меха. Оптимусу-не-Прайму. Каждый глиф полон решимости, внушающей ужас, обещающей уничтожение и боль. Физическую боль, чтобы соответствовать страданию в искре Мегатрона. Вокалайзер трещит от статики. Оптика темно-красная, как человеческая кровь. Платформа скрипит, протестуя, под когтями. - Не смог, - рычит он. Он сам? Или нечеткое остаточное изображение в его файлах памяти. Может быть, оба. -Никогда, - отвечает мягкое, тихое, проникновенное пение. Такое многообещающее, такое манящее. Было бы так легко поддаться... Но мир никогда не будет его выбором. Мегатрон давится призрачным запахом затхлого энергона, сожженных корпусов Кибертронцев и полностью вымершей планеты. Слишком поздно. Слишком шлаково поздно. Ночь продолжается. Мегатрон вздрагивает, потерявшись в повторяющихся изображениях. Эту боль невозможно остановить. Завтра энергон польется рекой. Это его единственная надежда на избавление. - Я ненавижу тебя, - говорит он в этот раз во весь голос. Громче. - Нет, - шепчет Оптимус-не-Прайм. - Я люблю тебя.

***

Ему нет от них спасения. Ни в тихие часы перед тем, как он встряхивается после подзарядки. Ни когда достаточно заряженная Матрица пытается зло упрекнуть его во всем, что произошло, напоминая ему о том, что было потеряно. Он Прайм. Он стал артефактом войны. Покрытый шрамами. Рубцами. Уничтоженный. Сломленный. Он ненастоящий Оптимус. Ничто не будет больше таким, как прежде. Он не может вернуться назад. Он не может вернуться к тем золотым ворнам мира и счастья. Он не может, не так ли? - вернуться на ложе Мегатрона. Неважно, как часто воспоминания атакуют его. Внимательный. Всегда такой осторожный. Помнящий о своем большем весе, росте, мощи своей брони, остроте своих когтей. Его дразнящая натура, превращавшаяся в безграничную силу для беспомощного Оптимуса, который мог только дрожать, тщетно пытаясь взять верх над десептиконом. - Чем ты стал? - скорбит в наступившей ночи Прайм. - Что я из тебя сделал? Нет, это не может быть ненависть. Когда это превратилось в ненависть? - Где твой Лорд Протектор? - спрашивает его Матрица. Ее голос настолько неискренне ласков, насколько язвителен от насмешки. Тихий плач грозится вырваться из вокалайзера, но Прайм безжалостно подавляет его. Сжимает губные пластины, закрывает маску, как будто это может препятствовать его появлению. - Что ты наделал? - спрашивает Матрица. - Что я наделал? - его вентиляция закрывается, грудной отсек пронзает боль. Там, где Матрица и камера его искры борются за место. За значимость. Что мы наделали? - Не смог, - хрипит Прайм в темноту. Кто? Он сам? Или Мегатрон из его воспоминаний, криво улыбающийся, но только наедине с ним. - Да, - осуждающе шипит на него Матрица. - Ты. В этот раз плач все же вырывается из него, несмотря на сдерживание. Где-то в соседнем ангаре, всегда на страже Ретчет улавливает звук. Он отправляет запрос отклика, и Прайм практически слышит, как двигатель медика набирает обороты, пытаясь собрать сведения независимо от того, что может сказать его лидер. Прайм отвечает отрицательно, обещает прийти на сканирование утром. К тому времени он сможет запереть их всех обратно в Матрицу, в самую сокровенную часть его воспоминаний, где ни один мех не сможет найти их. Чтобы вновь пережить их в следующую подзарядку. - Я ненавижу тебя, - кричит в темноту Прайм и не может сказать, правда это или ложь. Глифы оглашаются агонией, настоящей и воображаемой. Искра рвется в своей камере, отчаянно нуждаясь в прошлом. - Мы больше, чем то, что они делают из нас. - Это честь. - Нет, - исправляет Мегатрон, сверкнув оптикой, - это тюрьма. Завтра Прайм прекратит это. Завтра они будут спасены.