Талисман

Пока Клинт лежит на жесткой скамейке, переводя дух после бешеного бега, у него есть чертовски много времени на раздумья. Грохот от осыпающихся обломков Заковии заглушает все: причитания матери, прижимающей к себе напуганного малыша, встревоженный голос Роджерса, трясущего его за плечо, стенания Алой Ведьмы, скорчившейся возле тела брата. Клинт не слышит, как расползается сеть трещин по асфальту, как валятся в пропасть остатки городской стены, как гудят в разреженном воздухе двигатели колоссального авианосца. Он готов поклясться, что оглох навсегда – но, как ни странно, эта мысль приносит не тревогу, а облегчение. Наглый славянский мальчишка... Раньше Клинт полагал, что хорошо изучил эту породу – в конце концов, связавшись с Черной Вдовой, рано или поздно узнаешь загадочную русскую душу – со всей ее внутренней напряженностью, надрывом, балансированием на грани, гордостью, смешанной с презрением, и одновременно непониманием простых житейских вещей. Он был уверен, что Пьетро Максимофф мало чем отличается от когорты таких же потерянных детей, не знающих, куда приткнуться. Настороженный взгляд птицы, случайно вылетевшей из клетки и не доверяющей чужим рукам. Голодный взгляд. -- Перед битвой с Альтроном Роджерс дал им три минуты на сборы – слишком щедро с его стороны. Что нужно стрелку для боевой готовности? Одним движением руки сгрести начиненные порохом наконечники, проверить оптический прицел, машинально провести ладонью по луку – вдруг покоробился от жары? Не прошло и пятнадцати секунд, как Клинт спустился в гардеробную – проверить, не затесался ли среди множества супергеройских поясов с эмблемами (ребята комиксов перечитали, что ли?) хоть один нормальный ремень. Крепкая полоска кожи с застежкой всегда пригодится: ей можно перетянуть бедренную артерию, связать противника, чтоб не дергался – ну, или хлестнуть кого-нибудь по лицу, когда кончились стрелы. К сожалению, помощницы Старка проявляли невероятное упорство, наполняя раздевалку то облегающими трико, в которых появиться на людях стыдно, то дорогими костюмами, которые сделали бы честь любому секретному агенту, а порой и длинными плащами, которые по пафосу и бесполезности опережали все, доселе изобретенное человечеством. Конечно, мальчишка был уже там, с его-то скоростью. Стоял, завороженно глядя на одну из роскошнейших копий доспехов Железного человека, отполированную до такой степени, что в нее можно было смотреться, как в зеркало. Клинт с досадой отметил, что вкус подвел парня и на этот раз. Ну как можно было из всех богатств особняка, любезно предложенных Старком, выбрать очередной спортивный костюм, хоть и изготовленный на совесть?! И кроссовки, которые смотрелись бы уместно только на прогулке по Бруклину? Никакого намека на броню – лишь изображение молнии, которое не спасет даже от натертых мозолей, что уж говорить о вражеских залпах. С другой стороны – зачем этому юнцу защита? Клинт не больно-то много понимал в возможностях мутантов. Может, Ртуть способен не только обогнать поезд, но и увильнуть от пули? Если так, ясно, откуда в нем столько самонадеянности. Пьетро почувствовал его присутствие и обернулся. Ни капли замешательства или испуга – чистейший восторг в глазах. Клинт видел такую реакцию разве что у своих детей, в тот миг, когда те распаковывали очередной наборчик «Лего». - Шикарная вещь, - выдохнул Ртуть, указывая на костюм Старка, - должно быть, миллионы стоит. - Это точно… - Я не отказался бы от такого. Можно было бы со многими поквитаться… Подлететь, навести на цель… один меткий выстрел – и все кончено. Очередной мститель… Клинт позволил себе легкую усмешку. А кто они все, если не мстители? У каждого в шкафу столько скелетов, что хватило бы не на один дом с привидениями… И каждый справляется с ними как умеет – кто клепая роботов в безумных количествах, как Старк, кто – продолжая войну, окончившуюся семьдесят лет назад… Мальчишка просто пока не умеет держать язык за зубами, как остальные. - Попроси Старка, когда тот будет в хорошем настроении – может, одолжит… Ртуть произнес непечатное ругательство – набор отрывистых, дребезжащих звуков, которые Соколиный глаз так часто слышал от Наташи, когда та была не в духе. Интересно, все ли языки Восточной Европы похожи между собой? - Я никогда не буду ничего просить у этого мерзавца! - Кроссовки, между прочим, его, - вскользь заметил Клинт, - как и эта обтягивающая майка, так удачно демонстрирующая все уязвимые места. Раз уж ты начал примерять вещички Старка, может, захватишь еще и бронежилет? Пьетро фыркнул. - Его майка? Да этот обрюзгший старикан в нее не влезет, даже если обмажется жиром с ног до головы! И выбрал я ее потому, что она обтекаемая, а не обтягивающая, как ты выразился. Снижает сопротивление воздуха, так легче бежать. Он потянулся и с вызовом посмотрел на Соколиного глаза. - Я взял ее, не спрашивая. И украду новую, если понадобится. Старк немало задолжал и мне, и Ванде – он не обеднеет от пропажи пары шмоток. - Как знаешь… Клинт пожал плечами. В конце концов, он не нанимался воспитателем для очередного озлобленного мальчишки с трудным прошлым. Теперь они одна команда – и вряд ли кто из «Мстителей» согласится с предложением оставить паренька дома – так сказать, «на хозяйстве». Он буквально слышал неодобрительные возгласы товарищей, разочарованных самой мыслью о том, что Ртути не окажется с ними в нужный момент: «Он движется быстрее кошек Фрейи!» «Он лучшее прикрытие для Ванды. Ты вообще в курсе, насколько эти двое сработались друг с другом? Без него она ни за что не согласится…» «С чего это ты так печешься о Пьетро, а, старина? Там, в Будапеште, ты не был таким сентиментальным… Напомнить, сколько молодых солдат полегло под твоими выстрелами?» «Пусть Ртуть покажет себя в деле. Должны же мы понять, можно ему доверять или нет». Последний голос в его голове принадлежал Стиву Роджерсу. Капитану, которому Соколиный глаз подчинялся безоговорочно. И все же, и все же… Ртуть слишком молод. Поспешен в решениях. Он с сомнением взглянул на светловолосого парня, стоящего перед ним. Дурное предчувствие, до этого смирно сидевшее в солнечном сплетении, не подавая признаков жизни, с воем заколотилось в ребра грудной клетки, сигнализируя об опасности. Ртуть подведет нас всех. Сорвет дело. Угробит команду. - Эй… - Мальчишка смотрел на него встревоженно, - как там тебя? Стрелок? Ты чего? Заболел, что ли? Клинт выпрямился. Ухватился за крепкий, надежный лук, как за единственную существующую в мире опору. С усилием улыбнулся Пьетро. - Все нормально… Просто… сердце на миг прихватило. - Староват ты уже для таких вылазок, - съехидничал Пьетро, даже не подозревая, что Бартона резанули его слова, - как ты вообще попал в эту компанию? У вас есть бог грома, зеленый монстр размером со слона, железный конструктор и тетка с большим бюстом. На кой им сдался ты? – он придирчиво оглядел Бартона с ног до головы, словно ожидая, что тот вот-вот выкинет какой-нибудь фокус, - У тебя есть какие-нибудь сверхспособности? Может, ты умеешь гнуть ложки силой мысли или что-нибудь такое? Клинт чертыхнулся про себя. В этот миг ему, как никогда, хотелось придушить зарвавшегося юнца голыми руками. Ртуть умел выводить людей из душевного равновесия. - Я их талисман, - ровным голосом выдал он привычную отговорку, которую раз за разом произносил, отвечая на расспросы любопытствующих, - Они меня держат, потому что кто-то же должен умереть первым. Обычно за этой репликой следовали неуверенные смешки, и Клинта оставляли в покое… на пару месяцев, не больше. Но Ртуть почему-то не улыбнулся. Он глядел на стрелка непривычно серьезно, словно обдумывая его слова. - Ты не мутант, - наконец, сказал Пьетро, не меняя выражения лица, - обычный человек, каких много на улице. - Тонко подмечено, приятель. - Держу пари, ты не сможешь меня поймать, даже если я буду стоять за твоей спиной. - Я не ловлю того, кто хочет быть пойманным, - Соколиный глаз внезапно осекся. Что он несет? Нет, нужно кончать этот дурацкий разговор, пока Роджерс не стал колотиться в дверь раздевалки, взывая к их чувству долга и указывая на часы. - Я не бог, не монстр и даже не мутант, - отчетливо произнес он, глядя в глаза Пьетро, - единственное, что я умею – это метко стрелять. Знаю, наверное, тебе охота, чтобы в драке твою спину прикрывал кто-нибудь понадежнее. За этим дело не станет. И Кэп, и Тор как раз те супергерои, о которых снимают фильмы. Они спасают всех, до кого могут дотянуться, это их призвание. Держись их, если хочешь выжить в первом бою. Ртуть вызывающе ухмыльнулся. - У меня было много боев, если хочешь знать. - Не таких, как этот. - Время! – голос Капитана Америки эхом разнесся по этажу, и Клинт поморщился. В армии, что ли, его приучили так орать? - Иду, - откликнулся он и оглянулся на Пьетро. Парень явно нервничал, пытаясь справиться с непривычными застежками на кроссовках, и из-за спешки металлические детали то и дело выскальзывали из дрожащих пальцев Ртути. Прядь обесцвеченных волос упала мальчишке на глаза – и в какой-то момент Бартону почудилось, что он наблюдает за собственным сыном, неумело шнурующем ботинки перед выходом на улицу. - Ты так провозишься до конца света, - сказал он неожиданно для себя самого и, опустившись на пол рядом с остолбеневшим от удивления Ртутью, прикрепил неподатливые застежки на место. -- В кипящем вокруг хаосе трудно прицелиться – того и гляди, угодишь в одного из гражданских. Пока Пьетро носится еле видимой тенью по узким улочкам Заковии, он то и дело попадается Бартону на глаза. Это раздражающее присутствие мальчишки действует ему на нервы посильнее, чем нескончаемый поток аватаров Альтрона, карабкающихся по ступеням собора, словно крысы из сказки про гаммельнского дудочника. - Отвяжись ты уже, - улучив момент, шипит ему Бартон, - не мелькай перед прицелом! Хочешь, чтобы я случайно послал в тебя стрелу? - Все равно промажешь, - парирует Пьетро, незаметным движением перемещаясь метров на десять влево – и сбивая с ног двух противников, подобравшихся слишком близко ко входу. - Я же велел тебе не отходить от капитана! Он должен был присматривать за тобой, пустая ты башка! - Буду я еще слушать какого-то пенсионера! – Негодующий голос Ртути почему-то вызывает у Клинта не гнев, а улыбку. Они все для него пенсионеры – и пробывший много лет в ледяном плену Роджерс, и задумчивый Беннер, и даже сексапильная Вдова. Похоже, Пьетро вообще их не воспринимает, как живых людей – так, египетские мумии, из которых сыплется песок на ходу. Скрежет железа предупреждает о том, что приближаются новые копии Альтрона. На сей раз их заявилось многовато – и Бартон замечает по побледневшему лицу Ртути, что парнишка, наконец, воспринял ситуацию всерьез… Просто поразительно: в кои-то веки Пьетро сомневается в своих возможностях – и нет времени сыронизировать над этим! Стрелок вытягивает руку и останавливает Ртуть в тот момент, когда тот уже начинает разбегаться для следующей атаки. - Что… - начинает тот, но Бартон не отвечает. Медленно отступает в сторону кирпичной стены, следя за тем, как ползут по асфальту тени – множество длинных, искаженных, нечеловеческих силуэтов… Он насчитывает несколько десятков механических тварей – а ведь это лишь первые ряды – и за ними наверняка хлынут другие. Чуткие, как ночные хищники, сообразительные, как дьявол за игрой в карты. Старк, мать его, слегка перестарался, - вяло думает Бартон, придерживая мальчишку за плечо, чтобы тот не дернулся раньше времени, - Старк облажался, и теперь у меня большие проблемы, полупустой колчан, а еще – Максимофф Пьетро на взводе и вот-вот совершит какую-нибудь глупость… - Соберись, Бартон, - внезапно говорит Ртуть, и Соколиный глаз с досадой понимает, что все его панические мысли отразились на лице, как в зеркале, - мы еще не покойники. - Это ненадолго, - огрызается Клинт, пытаясь прикинуть, сколько стрел он успеет выпустить до тех пор, пока его не повалят на землю и не вырвут из ладоней лук. Три? Четыре? Хватит ли Пьетро этой отсрочки, чтобы убраться подальше? - Пьетро, - говорит он уже спокойнее, тщательно следя за тем, чтобы голос его звучал так же ровно, как на светской вечеринке, - тебе нужно привести подмогу. Вдвоем мы не справимся. Скажи Кэпу, что я застрял в переулке… - вот черт, что за название было на той табличке? Он так и не выучил толком кириллицу, сколько не билась над этим Наташа. - И оставить здесь тебя? Или ты упорхнешь, как птичка, а, Сокол? За считанные часы нашего знакомства я что-то не заметил, что ты умеешь летать. Они оба замолкают, прижавшись к шершавой кладке и настороженно наблюдая, как солдаты Альтрона пробираются мимо бетонных строений в поисках источника стрельбы. Глядя на плотно сомкнутые губы Ртути, на его усталое, хоть и полное решимости лицо, Бартон понимает, что мальчишка никуда не уйдет. - Все равно у нас не будет шансов выбраться из Заковии, - Ртуть произносит это почти с той же небрежной ноткой, что и Бартон пару секунд назад, - после столкновения с землей уцелеют разве что тот парень с молотом да поганец Старк в своем чертовом скафандре… Он сплевывает, его глаза сверкают досадой. - Никогда не думал, что эта сволочь переживет меня и Ванду. Но, видать, это свойство всей семейки Старков – выходить сухими из воды. - Ты не хочешь провести… оставшееся время… с сестрой? – Бартон делает последнюю, почти безнадежную попытку сплавить Пьетро подальше, но тот лишь улыбается и мотает головой. - Она уже большая девочка, стрелок, и терпеть не может, когда ее отвлекают от дела. Лучше я побуду здесь, ты не против? Хоть полюбуюсь, как ты простреливаешь головы этим железным дровосекам. Что же, юнец хочет последний героический бой, самоубийственную атаку? Он ее получит. Бартон поднимает лук, натягивает тетиву – и вздрагивает, когда Ртуть проводит теплой ладонью по его позвоночнику. - Не спеши, Бартон, - заявляет он с издевательским, невыносимым спокойствием, - Лучше припомни, ты случайно не вызывал такси? Клинт чувствует, как холодеет воздух, когда над шпилями Заковии поднимается чудовищных размеров машина, бросая тень на собор, который удерживают Мстители. Летучий корабль Фьюри, авианосец размером с городской квартал, не меньше, загораживает небосклон и медленно начинает двигаться в сторону центральной площади. Ртуть восхищенно присвистывает, оглядывая серое подножие с вмонтированными в него винтами. Похоже, несмотря на всю свою неприязнь к Старку, мальчишка без ума от техники. Бартон обещает себе, что этим же вечером проведет для него экскурсию по кораблю – с тщательным обыском всех тайников, где Тони прячет спиртное от бдительного ока Капитана Америки. Впервые за этот день он смог, наконец, поверить, что выберется из этой передряги живым. -- Эвакуация гражданских проходит в адской неразберихе, хорошо знакомой Клинту по событиям в Нью-Йорке. Полная несогласованность действий и огонь приспешников Альтрона приводит к тому, что местные жители никак не могут понять, в каком направлении им двигаться. Пьетро с невозмутимостью пастушьей овчарки кидается от одного растерянного беженца к другому, толкая их в сторону корабля, подхватывая на руки тех, кто ранен или слишком стар, чтобы ускорить шаг. Бартон пытается угнаться за ним – но куда там! Единственное, на что его хватает после ожесточенной перестрелки и прорыва в сторону авианосца – это выстраивать напуганных людей на палубе, следя, чтобы никто не рухнул вниз по неосторожности… - Мадам, прошу вас, займите свое место… Не нужно истерики… - Нет, у нас пока нет списков погибших. Я сожалею… - Все в порядке, дроны сюда не доберутся. Вы в безопасности… Одна женщина никак не желает успокаиваться. Хватает беззвучно ртом воздух, пытается что-то сказать – и тут же захлебывается рыданиями. «Не начался бы сердечный приступ», - обеспокоенно думает Соколиный глаз, наклоняясь к ней и вслушиваясь в сбивчивые объяснения. Среди судорожных всхлипываний и причитаний он, наконец, разбирает постоянно повторяемое имя… Муж? Сын? - Он мой сын… - женщина вцепляется в его руку, боясь, что Бартон потеряет терпение и уйдет, - Центральный рынок… Я пыталась его вытащить, я… - она вновь заходится в плаче, - …не смогла… Его придавило обломками… Не дослушав ее, Бартон бросается бежать. Глубокие трещины в земле превращаются в зияющие провалы, от которых он едва успевает отскочить. Наверное, так чувствует себя загнанная лисица, несущаяся к своему логову под возмущенный лай псов. Роль охотничьей своры берут на себя металлические стражи – Клинт чувствует, как они окружают его, берут в кольцо, не давая ускользнуть от погони. Ему не приходится долго метаться по рыночным рядам, выкрикивая имя мальчика. Хныканье насмерть перепуганного ребенка слышно издалека. Чтобы вытащить малыша из-под завала, Клинту приходится как следует напрячь мускулы – и он мысленно воздает хвалу Кэпу, предусмотрительно гонявшему Мстителей на тренировки. Наконец самый крупный обломок сдвигается с места, высвобождая зажатого пленника. Клинт подхватывает ребенка, не обращая внимания на его протестующий рев – и оборачивается… для того, чтобы встретить взглядом смерть. От пулеметной очереди, рассекающей воздух, словно огненная плеть, невозможно уберечься или хотя бы сделать шаг в сторону. Все, на что способен Бартон, это укрыть мальчугана собственным телом – и сжаться в ожидании удара. Обхватив малыша руками и зажмурившись, он не успевает заметить серебристый сполох, промелькнувший рядом. Он ждет сильного толчка в спину – и резкой боли, которая обернется всепоглощающей темнотой – и получает его практически моментально. Потеря равновесия, падение; содранная кожа на ладонях горит, точно раны намазали перцем – и этого ощущения хватает, чтобы понять: он все еще жив. По-прежнему не веря, что пули прошли по касательной, Бартон оглядывается, чтобы оценить ущерб – и видит Пьетро, остановившегося прямо за ним. Эластичная ткань спортивного костюма, предназначенная для того, чтобы впитывать пот, не может сдержать расплывающиеся темные пятна – и кровавые отметины расходятся все шире, словно кошмарная сетка. - Что, зрение подводит, Бартон? – рассерженно бросает ему в лицо Пьетро. Невыносимо долгое мгновение бегун стоит, полусогнувшись, сам не в себе от болевого шока, а затем падает на землю. Серебряные молнии на костюме тускнеют из-за дорожной пыли, и точно так же гаснет взгляд Ртути, подернутый обморочной дымкой… Позднее Бартон не может вспомнить, кричал ли он что-то в этот момент или нет. В памяти остается лишь чужая кровь, струящаяся сквозь пальцы, и бетонная взвесь в тяжелом воздухе, заставляющая его отчаянно кашлять. Когда, минутой позже, его находят Мстители и силком поднимают с земли, стрелок идет за друзьями, как сомнамбула, не замечая, что мир вокруг падает в бездну. -- - Клинт, ты меня слышишь? Очнись! Капитан никак не уймется, все пытается до него достучаться. Если он хочет, чтобы Соколиный глаз вновь оказался в строю, ему придется обождать. Впервые в жизни Бартон чувствует себя настолько выдохшимся, что не в силах даже дотронуться до лука. По каждому участку его тела словно прошлись чугунным кулачищем Халка. Он вымотан до предела, он мечтает лишь о том, чтобы вернуться домой, уткнуться в шею Лоры и рассказать жене все об этом проклятом, безумном дне. Ему плевать на то, одержали ли они победу над Альтроном, сколько людей пришлось принести в жертву для этого, остался ли кто-нибудь в ловушке на злосчастном клочке земли, превратившемся в огненный метеор. Клинт хочет остаться в одиночестве хоть на пару минут и собраться с мыслями, но, похоже, Роджерс вовсе не собирается оказывать ему такую услугу. - Бартон, хватит разлеживаться, твою ж мать! – ругательство из уст Кэпа изумляет стрелка до такой степени, что тот на миг забывает о боли в растянутых мышцах и смотрит на командира, как на ненормального, - Мне нужна твоя помощь, идиот! Мы должны отнести парня в лазарет сию же секунду! Смысл этих слов с трудом доходит до Бартона. Прекратив ждать, пока тот придет в себя, Роджерс вновь бросается к неподвижно лежащему Пьетро, на ходу отдавая распоряжения одной из подоспевших китаянок: - У него пульс едва прощупывается и, возможно, поврежден позвоночник! На руки брать опасно: здесь требуются носилки или хоть что-то похожее – доска, столешница, да хоть парадный портрет Тони в полный рост, если ты найдешь его здесь! Ванда полуслепыми от слез глазами смотрит на Роджерса, и тот кивает, словно отвечая на ее невысказанную мольбу: - Да, он дышит. Твой брат… он молодчина. Шатаясь, Бартон поднимается со своего жесткого ложа – и оттесняет плечом капитана, чтобы самому убедиться в правдивости его слов. Распростертый на палубе авианосца Пьетро неотличим от мертвеца – и в первые секунды Соколиному глазу кажется, что Роджерс просто выдает желаемое за действительное. Осторожно прикасаясь к пересохшим губам Ртути, Бартон стирает запекшуюся кровь – и подносит ко рту мальчишки полированный наконечник стрелы. Гладкая поверхность металла затуманивается, когда Максимофф делает выдох. Еле уловимое колебание воздуха, легкая дрожь ресниц. Ему чудится – или Пьетро и в самом деле силится произнести его имя? - Только ничего не говори, - предупреждает Бартон, убирая со лба Ртути спутанные пряди волос, - Хватит дерзостей на сегодня. Это просто чудо, что ты выжил. Глупый славянский мальчишка никак не уймется. Еле слышно бормочет что-то, барахтаясь в вязком бреду, то выплывая из обморочного состояния, то вновь погружаясь в беспамятство. Повинуясь инстинктивному порыву, Клинт наклоняется к лицу Пьетро – и замирает так, ловя обрывки гаснущего шепота, перемежающегося короткими вдохами: - У меня… есть… талисман…