Шаман

      Перед Академией шиноби Конохи проводилась линейка абитуриентов. Наступала осень, но Хи но Куни отличалась весьма тёплым климатом. Пришедшие гости – родственники будущих шиноби – пришли, дабы проводить своих чад в тяжёлую дорогу. Однако в этом были и свои плюсы – стипендии ученикам платили приличные, и многим родителям, чьи дети могли стать шиноби, было легче в финансовом плане. Работа, а точнее служба, шиноби рассматривалась, как и любая другая профессия. Люди спокойно относились к тому, что их дети в будущем могут стать сильными, знаменитыми и уважаемыми ниндзя, защитниками деревни. Правда … в то же время, они становятся убийцами, шпионами, ворами, диверсантами и так далее – всё на благо Хи но Куни, Конохагакуре но Сато и «Воли Огня».       «Был бы тут Рагнарос, я бы посмотрел на то, как Хокаге рассказывал ему о его же «Воле». Повелитель Огня очень любит философию и … идеологию», - мыслил Наруто, даже не вслушиваясь толком в слова правителя деревни.       Дети стояли в одну линию, а за ними кучковались мамы, папы, бабушки, дедушки, братья и прочая родня, кто отметит этот день красным цветом в календаре, как знаменательный праздник. Среди них Наруто увидел и тех, кого частенько замечал в большой компании детей. Увидел ту самую девочку, которую видел во Сне и защищал когда-то. Увидел парня, что плакал, стоя над трупами, когда перед Наруто развернулась картина бойни внутри деревни. Ныне эти воспоминания не вызывали у шамана такой бурной реакции.       Сегодняшний день был посвящён церемонии, но никак не занятиям. Хокаге поприветствовал новое поколение носителей «Воли огня» пламенной задушевной речью, писанной, видимо, немалым количеством людей. Вышедший после Главы селения мужчина сообщил о том, что занятия начнутся с завтрашнего дня.       Всё это время Наруто сверлил взглядом подростка с символом клана Учиха на одеждах. Этот юноша, достаточно взрослый на вид, привёл сегодня мальчика, одногодку Наруто. Их обоих шаман видел во Сне Сапфиров, а младшего иногда замечал и среди прочих детей. Старший из двух Учиха не мог не заметить столь пристального внимания со стороны джинчурики.       Когда же вся процессия закончилась, юноша подошёл к шаману. Что-то внутри подсказывало Учихе, что маленький мальчик не просто так следил за каждым его движением. Старший из Учиха был не на службе, потому мог представиться.       - Саске, подожди меня, я скоро вернусь.       - Хорошо, онии-сан!       - Здравствуй, - обратился Учиха уже к Наруто. – Меня зовут Итачи Учиха, - поздоровался юноша, когда отошёл младший представитель клана, а сам подросток приблизился к мальчику.       - Наруто Узумаки, - спокойно проговорил шаман, продолжая пристально следить за Итачи снизу вверх.       - Ты всю церемонию посвящения смотрел в мою сторону. Ты что-то хотел?       - Когда ты умоешься кровью близких своих, то заплачешь, - решительно и холодно начал шаман. – Пройдёт время, и ты поймёшь, что ночью той брата ты убил, - шаман протянул свою руку и ткнул ей в область своего сердца, - вот тут.       Итачи застыл, как громом поражённый. Он глотал воздух и глупо открывал-закрывал рот, не зная ни как реагировать, ни что сказать, а когда немного пришёл в себя – Наруто и след простыл. ***       Опомнился Учиха только спустя пару минут. Мальчика, что назвался именем Наруто, уже не было.       «Что … он … имел … в виду?» - мысль крутилась в голове Итачи как заведённая.       У юноши и без этих слов проблем хватало выше крыши. Он был двойным агентом – шпионом и для своего клана, и для правления деревни; недавно погиб его друг, оставив после себя лишь свой Мангекё.       «Стоп! «Когда ты умоешься кровью близких своих, то заплачешь. Пойдёт время, и ты поймёшь, что ночью той брата ты убил … вот тут», - Итачи положил ладонь на грудь, а после … сжал майку со страшной силой – пальцы захрустели, а костяшки побелели.       Он понимал, что Учихи не хотят останавливаться в своём намерении захватить власть в Деревне, устроив переворот. Он понимал, что Шимура Данзо будет жесток в своих решениях и пойдёт на всё, чтобы «утихомирить» бунт, а против голоса Хирузена выступят сразу три голоса старейшин, и решить дело миром не выйдет. Итачи очень не нравилось выбирать между кланом и деревней вместе с братом. Однако … слова этого мальчика.       «Он знает о заговоре!?» - мысль метнулась в голове Учихи с невиданной скоростью.       - Саске, возвращайся сам, мне нужно к Хокаге.       - Но, нии-сан, ты говорил, что потренируешь меня сегодня!       - В другой раз, Саске, - после этих слов последовал лёгкий ненавязчивый толчок в лоб мальчишки, а старший Учиха рассыпался вихрем из листьев. ***       И только на полпути к резиденции Хокаге Итачи осознал, что мальчик «не говорил» в прямом, буквальном, смысле этого слова. Губы блондина не двигались, но его … глаза … они испускали васильковую дымку и, казалось, смотрели не на Итачи, а, словно, сквозь него самого. Взгляд был таким … пристальным, с каким на Учиху не смотрел никто до этого: ни отец, ни Хирузен, ни даже Данзо.       «И что мне сказать Хокаге? Что я встретил на церемонии джинчурики, и он мысленно общался со мной!?»       Итачи замер на крыше дома, близ резиденции, не зная, действительно ли с ним говорил Наруто или это лишь плод его воображения, на почве усталости, недосыпа и разыгравшихся нервов.       «Что же мне делать?»       Идея о том, чтобы рассказать всё как есть «на духу» Хирузену, ушла само собой. Юноша хотел излить кому-нибудь свою душу, попросить совет, поделиться грузом ответственности, но… Его лучший друг уже почил смертным сном, и поделиться было не с кем. Печаль о смерти близкого человека, единственного верного друга, нахлынула на Итачи.       «Кровью близких своих…»       Учиха и не заметил, как дошёл до заброшенного полигона, что лежал за лесом близ территории Учиха Ичизоку. Сам же полигон не относился ни к собственности Учиха, ни Хьюга. Почувствовать два источника чакры было лёгкой задачей для АНБУ. Любопытство подстегнуло Итачи, появилось желание узнать, кто и зачем забрёл с эту часть деревни, где был заброшенный полигон.       Первым очагом чакры оказалась девочка Хьюга лет восьми на вид. Присмотревшись внимательнее, Итачи её узнал. Она была старшей Химе Главной семьи Хьюга, её Учиха заметил ещё на посвящении. А вот второй источник чакры … принадлежал джинчурики собственной персоной. Его чакра не была сокрыта, однако чувствовалась она с большим трудом и текла настолько медленно и плавно, словно маленькая река на равнине – нельзя было даже понять, в какую сторону двигалась вода, пока не прикоснуться и не почувствовать её течение. Это было очень странным явлением, ведь обычно чакра у джинчурики немыслимо тяжёлая.       «Почему я вообще сюда пришёл!?» - мыслил Учиха, поражаясь своему поведению.       Ноги Итачи сами привели его к шаману, будто бы кто-то сторонний вёл его, подводил к этому. Итачи Учиха поймал себя на том, что поверил словам мальчика сразу же, а почему оказался тут … объяснить себе не мог. Однако его тянуло к Наруто. Обратив внимание на второго присутствующего человека, Итачи понял, что Химе Хьюга лишь наблюдает, стараясь не выдать своего присутствия. Учиха последовал её примеру – посмотреть было на что.       Наруто тренировался в тайдзюцу, однако манекенов на полигоне не было – они сгнили уже очень давно. Узумаки двигался как пушинка на ветру – очень легко, непринуждённо и медленно, как в замедленной съёмке. Плавные грациозные движения были лишены резкости, вычурности и излишеств. Лис, что ведом Огнём, предупредил шамана о присутствии нового наблюдателя, однако это не отвлекло Наруто от выполнения упражнений и их повторения из раза в раз. Узумаки всё равно сейчас практиковал исключительно «техники тела».       Стиль боя отдалённо напоминал Джукен («Мягкий кулак») Хьюга, но даже Итачи определил с первого взгляда, что это не их стиль боя. Наруто использовал плавные движения и гибкость своего детского тела, коррелируя их с постоянным напряжением мышц и акцентируя внимание на сильном ударе. Словно вода камень, Наруто «обтекал» вымышленного врага, быстро нанося удар со спины, выполняя подсечку и тут же гильотиной опуская ногу сверху. После этого Наруто снова и снова возвращался в стойку, выполняя новые упражнения либо повторяя старые.       Ни Итачи, ни тем более маленькая Хьюга не могли определить стиль боя. В нём было что-то из Мягкого кулака и из Гокена («Сильного кулака»), который считался основным в Конохе, но не единственным. Присутствовали движения, которые не подпадали под стили ближнего боя, практикуемые в деревне.       «Глупость – мешать столько стилей в один несуразный и бесформенный», - тихо фыркнул Итачи, хотя и понимал, что мальчиком никто не занимался, в отличие от того же Саске, который за тренировку у Итачи был готов свою душу продать, а из старшего брата её вытрясти.       На самом же деле всё было намного проще и сложнее одновременно. Наруто повторял движения тайдзюцу своей мамы, которую с детства все подряд боялись встретить в рукопашной схватке. Некоторые движения принадлежали папе, который совмещал их с одной из легендарных техник джикукан ниндзюцу. Однако без идеальной отработки самих движений и приёмов, Наруто не сможет повторить стиль тайдзюцу Минато Намикадзе.       В это время в голове Итачи Учиха был настоящий сумбур. Он не мог объяснить себе, зачем пришёл сюда, зачем следит за джинчурики, зачем комментирует его движения. Но слова, которые резанули Учиху сильнее куная, всё ещё терзали его. Итачи решил разобраться с этим раз и навсегда.       Наследник клана Учиха вышел на поляну поодаль от Хьюги, а когда та завидела новое действующее лицо, быстро-быстро убежала, чтобы её не нашли и не увидели.       - Привет, Наруто-кун, - дружелюбно начал Итачи.       К этому времени уже медитирующий Наруто приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на своего гостя, и кивнул в знак приветствия.       «И как мне спросить у него о том, что он сам же мне и рассказал? Может он меня вообще за психически нездорового примет, сославшись на мою больную фантазию», - соображал Итачи.       Наруто же, не дождавшись того, зачем к нему собственно пришли, вернулся к своему прежнему занятию – медитации и шёпот духов.       - Э-эм, Наруто, а что ты имел в виду, когда говорил о моём брате сегодня возле Академии?       - А что я говорил о твоём брате? – непонимающе спросил Наруто, открывая свои васильковые глаза и продолжая сидеть на земле. Шаман действительно не понимал, причём здесь брат Итачи, если он обращался к нему самому и говорил о нём же.       - Что … я … у-убью его.       - Разве я так сказал?       - Нет, ты сказал, что когда я умоюсь кровью свои близких, то заплачу. А, когда пройдёт время, пойму, что убил своего брата, - несколько холодно закончил Учиха. Он очень любил Саске, и сама мысль о его убийстве ему претила. У Итачи был план, как сделать всё так, чтобы младший братишка выжил и был под защитой.       - Не совсем так, - поправил Наруто, - но близко. Он умрёт фигурально, не буквально.       - Что всё это значит!? – разум Учихи не хотел воспринимать смерть Саске ни в каком виде, поэтому слова доходили до Итачи с большим … трудом – эмоции затмевали все его мысли.       - Я сказал тебе лишь то, что видел своими собственными глазами, то, о чём шептали мне духи. Это как … возможный вариант будущего развития событий, - Наруто просто взял и огорошил Учиху, даже не питая надежды, что тот его поймёт, выслушает, внемлет. – Всё зависит от твоих действий, Итачи Учиха. Если тебе понравится по-другому, то скажу, что видел и пересказал тебе один из возможных вариантов будущего.       Итачи непонимающе хлопал глазами и открывал-закрывал рот какое-то время.       - Ты, правда, думаешь, что я тебе поверю!? – вдруг ни с того ни с сего взвился Учиха. Ему явно не нравился такой вариант, а времени на другой не было – приказ уже отдан!       - Мне не важно, что ты обо мне думаешь, как и твоё отношение к моим словам. Ты сам сюда пришёл! Ты спрашивал, а я отвечал! Вот и всё.       Итачи вновь впал в ступор, опешив на какое-то время. Его полоски на щеках, что достались от отца, чуть раздвинулись из-за меняющейся посекундно мимики.       «А ведь действительно – я сам сюда пришёл! Зачем? Да, черт побери, не знаю я, … я не понимаю».       - Что мне делать, чтобы спасти своего брата?       - Что хочешь, - просто ответил Наруто, пожимая плечами. – Что считаешь правильным или нужным. Твоя судьба – так ломай её, как тебе заблагорассудится.       - Что тебе известно о заговоре? – злился Итачи.       - Чьём? – лицо мальчика оставалось вполне спокойным. Он не придавал этому разговору существенного значения. Да и Учиху он не боялся – смысла не было. К тому же, Узумаки видел тех, кто намного страшнее … в какой-то степени.       «Не знает или врёт!? Чёртов ребёнок!»       - Заговоре Учиха! Не валяй дурака! Раз ты сказал, что я «умоюсь кровью близкий своих», то тебе известно обо всём, что происходит между Советом старейшин и Учиха Ичизоку! Говори, что тебе известно и откуда! – почти кричал Учиха, не обращая внимания на давно слетевшую маску хладнокровия и рассудительности!       Шестерёнки в голове мальчика закрутились и застрекотали. Картинки, что предстали перед шаманом во Сне и слова Итачи, сложились вместе как пазл. Плачущим во Сне был сам Итачи. Тем, кто погрязнет в слепой ненависти, кто останется единственным выжившим, станет его младший брат, над судьбой которого лил слёзы Итачи.       - Я рассказал тебе всё, что видел. Это было твоё будущее, и тебе решать, что с ним делать.       - Ты всё знаешь, и тебе наплевать!? – закричал Учиха.       - Я тот, кто не знает родительской любви с рождения. Ты же … тот, кого любила матушка всю твою жизнь, холила и лелеяла каждый твой вздох, каждый твой шаг! И именно ты согласился оборвать нить ЕЁ жизни! Если тебе хватило мужества, хватило решимости оборвать жизнь человека, чьё сердце захлёбывалось слезами всякий раз над твоей горечью и печалью, НАМ НЕ О ЧЕМ ГОВОРИТЬ, Итачи Учиха, - голос Наруто звенел в тишине полигона. Ни птиц, ни насекомых, ни даже шелеста листвы в этот момент слышно не было. Он был твёрд как никогда! А окружающий мир будто бы замолчал, даруя шаману возможность вынести … вердикт, сказать своё слово.       - У МЕНЯ НЕТ ИНОГО ВЫБОРА!       - И ты хочешь обвинить во всём этом меня? – изогнул в удивлении брови Наруто. – Твоя судьба – твоё и решение!       - Как мне спасти брата!? – верещал Итачи.       - Как хочешь! Это не моё дело. Я не знаю, что не поделил твой клан и правление деревни! Меня это не касается, мне нет до этого дела! Ты человек, и у тебя есть свой путь! И право сворачивать с него НИКТО не властен у тебя отнять! Сам решай!       - Но … мой брат умрёт!       - Не физически! Я уже устал от твоего непонимания и нежелания слушать… Как ребёнок бьёшься о стену мнимого выбора вместо того, чтобы сделать его самостоятельно и следовать своему решению. Я уже сказал, мне не о чем говорить с человеком, что готов продать свою кровь, своих близких и родных, своих любимых … ради чьих-то чужих … прихотей, амбиций и жалких желаний…       - Да как ты… - Итачи стал надвигаться на восьмилетнего мальчика, что так и не поднялся со своего места.       Вместо того чтобы вникать в суть слов, сказанных Наруто, Итачи поддался своим эмоциям, своей гордыне и злобе. Учиха почувствовал жгучее желание выместить на ком-либо свой гнев, свою злость и ярость, своё бессилие, как ему казалось.       А подвернулся под руку всё тот же … джинчурики.       - У-У-У-У-У-У-У! КХЕ! – между Наруто и Итачи выпущенной стрелой метнулась чёрная птица.       Учиха тут же отпрыгнул, активируя свой Мангекё шаринган. Сработали рефлексы шиноби, но когда чувство опасности так и не реализовалось, Итачи резко успокоился, стараясь вернуть лицу хладнокровие.       - Прости, … я … я не знаю, что на меня нашло. Просто…       - Меня это не интересует, - мальчик продолжал сидеть, даже не обратив внимания на появившиеся на несколько секунд алые кровавые глаза. – Ты волен делать и поступать так, как вздумается.       - Хорошо. Это я понял…       - Ничего ты не понял! – отрезал Наруто, резко изменив голос.       Шаману уже надоело разжёвывать Итачи свою мысль. По мнению самого Наруто, из ситуации Учихи было минимум несколько выходов, но никак не два. Скорее всего, именно столько ему предложили, и Итачи зациклился на этой мысли, не желая смотреть шире своей … «зоны комфорта». Учиха идёт на чужом поводке вместо того, что самостоятельно оценить ситуацию и поступить так, как сам посчитает правильным.       - Да кто же ты такой? – выдохнул Итачи.       - Сирота по имени Наруто Узумаки.       - И откуда же сирота знает «будущее», - издевательски и немного язвительно спросил Итачи.       - Увидел во сне. Рассказал тебе – и оказался прав! – Наруто ответил резко холодно и с неприязнью на издевательство со стороны Итачи.       - Во сне? – уже с каким-то любопытством спросил юноша. – Ты видел будущее во сне? А этот разговор тоже?       - Нет. Поговорить ты … пришёл … сам, и я этого не видел. Будущее зыбко, я видел твоё, а значит, тебе его и кроить.       - Это ты как ребёнок! Ничего не знаешь и не понимаешь. Говоришь так просто о вещах, до которых ещё не дорос! Повторяешь одно и то же, как заведённый попугай! – прокричал разозлившийся Учиха и скрылся прочь с поляны, оставив Наруто в одиночестве.       - Пройдёт время, Итачи, и ты поймёшь… ***       Спустя два дня Наруто вместе с Курамой и Кашикои встречал алый рассвет, а спустя ещё пару недель в Академию шиноби вернулся Саске Учиха … после долгого пребывания под присмотром медиков, психологов, психиатров и менталистов. Квартал Учиха Ичизоку временно был огорожен и закрыт.