Верь мне

- Я не умею кататься на велосипеде, не надо! - Вопишь ты, вцепившись в мои руки. - Боже, Руслан, тебе через месяц семнадцать! - Надрываюсь, давясь смехом, пытаюсь затащить тебя на сиденье, и со стороны это смотрится настолько потешно, что на секунду мне даже становится немного жаль тебя. - Давай лучше ты покатаешься, а я посижу! - Принимаешь последнюю попытку вывернуться, но я всё-таки заставляю тебя "оседлать" велик и, едва сумев оторвать ледяные от волнения ладони от себя, перемещаю на руль. - Смотри, я держу тебя. Главное сохранять равновесие и не останавливаться. Веришь мне? - Хватаю тебя за пояс, чувствую, как ты слегка расслабляешься под моими руками. - Верю, - Выдавливаешь из себя и совершаешь первый неуверенный проворот, толкаясь с места, и шумно, по-моему, очень умильно, сопишь от напряжения. Скоро ты увлекаешься, счастливо, совсем как маленький мальчик, посмеиваясь, пока я успеваю бежать за тобой. А потом решаю отпустить. Некоторое время ты не замечаешь, хотя я буквально ощущаю, как улыбка постепенно спадает с твоего лица. Пытаюсь крикнуть вдогонку что-нибудь успокаивающее, но в следующую секунду полгорода оглашает короткий высокий визг. Велосипед лежит в стороне и пребывает в лучшем состоянии, нежели его хозяин. Ты сидишь на асфальте и болезненно шипишь, схватившись за колено. Я подбегаю спустя минуту, не сдерживая смеха. - Чувак, позорище-то какое! - Тяну, опускаясь напротив, - Очень больно? - Нет, терпимо, - Отзываешься ты, забавно морщась. - Дай посмотрю. Наклоняюсь ближе, касаюсь тебя, веду по гладкой коже ладонью вверх, к обратной стороне колена, просто чтобы отвести подвёрнутый край джинсовых бриджей, и мне даже кажется, что от моего прикосновения ты вздрагиваешь. Чушь какая. Чуть касаюсь шершавой красноватой ранки, какие в детстве бывали у всех, и ты порывисто всхлипываешь. Господи, до чего же ты хрупкий… Поднимаю взгляд, наверное, чтобы шутливо бросить нечто ободряющее, или похлопать по плечу, но почему-то просто замираю. Ты смотришь на меня прямо и неотрывно, а от тонкой плёнки слёз твои глаза кажутся скорее кофейно-карими, но далеко не чёрными. В них мелькает что-то робкое, нерешительное, а на щеках выступает румянец. Где-то рядом велосипед насмешливо скрипит спицами, и, чёрт возьми, я готов поклясться, что более неловкого и более волшебного между нами не происходило никогда. Потому что ты шепчешь, одними губами, на выдохе, едва различимо зовёшь меня: - Вадик… И я просто подаюсь вперёд, в голове мутнеет на пару прекрасных мгновений, уже хочу оторваться, сбежать куда-нибудь, сгорая от стыда, но ты не пускаешь, обхватывая за шею, и тянешь на себя. Ты тихо, практически так же счастливо посмеиваешься сквозь поцелуй, а у меня не находится слов, чтобы описать, насколько же это чудесно. **** - До травмпункта, - Отрезаю я, протягивая водителю купюру, и захлопываю за тобой дверь. Ты жалобно скулишь, прижавшись ко мне всем телом и мелко дрожа, протягиваешь своё заломленное запястье с расплывающимся по коже бесформенным синяком. В принципе, я ожидал, что так случится, тебе всего-навсего не хватило немного удачи. - Но зато ты сам поехал. Здорово ведь? - Шепчу без тени насмешки, целуя тебя в висок, и ты улыбаешься сквозь силу, а с ресниц срывается ещё пара крупных стеклянных капель. Всю дорогу ты сидишь, ткнувшись носом в моё плечо, тяжело дыша, а я глажу тебя по спине и придерживаю за руку, всё ещё шепча всякое, наплевав на таксиста. Помогаю тебе выйти из машины, когда мы оказываемся на месте (хватаешься за меня, словно утопающий за соломинку), и веду тебя к стеклянной двери здания, придерживая за плечи, когда тебя опасно потряхивает на каждом шагу, спрашиваю: - Чуть-чуть получше хоть? - Разве что чуть-чуть, - Отвечаешь ты, шмыгая носом, - Вообще-то ты пообещал не отпускать меня. - И ты поверил. Было же круто, правда? Целых семь метров! - Не правда, - Тянешь ты, обидчиво взглянув на меня исподлобья, - Но я всё равно верю тебе. **** - Боже, ну зачем было, скажи мне? - Хмуришься, протирая ссадину на щеке клочком ваты. Перекись неприятно жжётся, но терплю, отвечая: - Они приставали к тебе. - Вот и приставали бы дальше. Ты-то чего полез? - Не унимаешься, не понимая, кажется, самого очевидного. - Это дело чести, - Туманно отзываюсь я, на что ты только закатываешь глаза, - Верь мне, адепт, - Усмехаюсь, подмигивая. Цокаешь языком и качаешь головой, отходишь к полке, расставляя по местам разнообразные мази и перекиси, которыми мучил меня весь прошедший час, и угрюмо бормочешь под нос: - Верю, идиот. Удовлетворённо откидываюсь на спинку стула, прикрывая глаза. **** - Пошли! - Дёргаешь меня за рукав, сам уже расстёгивая верхние пуговицы клетчатой рубашки. - Вода слишком холодная, сумасшедший! - Упираюсь, но ты не слушаешь, уже несясь по светлому, чуть тёплому песку, выкрикивая напоследок с неприкрытым торжеством: - Верь мне, адепт! Срываюсь за тобой, настигая только у самой воды, где ты хватаешь меня за руку, сходу бросаясь навстречу очередной волне. - Ну что, замёрз? - Ухмыляюсь я, глядя на то, как ты, обхватив себя руками, постепенно приобретая синеватый оттенок, стучишь зубами и переминаешься с ноги на ногу. - Н-н-немного… - "Пошли, пошли"… - З-заткнись и с-согрей меня. Прижимаю тебя к груди и мягко целую в щёку. Дрожать ты прекращаешь, но всё равно стоишь так, уже знакомо обхватив руками за шею. **** Я просыпаюсь от того, что кто-то крепко сжимает моё запястье. Открываю глаза. Ты сидишь на кровати, откинув одеяло, прижавшись щекой к моей ладони. На лице блестят влажные дорожки. - Русь? Дёргаешься, оглядываясь на меня. Грудь вздымается от тяжёлого дыхания, глаза широко раскрыты, и в них словно читается немое отчаяние, острый испуг, а в отблеске лунного света сам ты кажешься бледнее мела. Снова твой выжидающе-вдумчивый взгляд. Смотришь так, словно не до конца уверен в моём существовании, словно изучаешь и стараешься запомнить каждую черту. Я протягиваю руки, и ты, колеблясь какое-нибудь мгновение, кидаешься навстречу, сжимая меня в объятиях. - Вадик… - Это звучит так привычно и так сладко, что по телу проносит стайку мурашек, - Ты же всегда будешь здесь, рядом?.. Слегка опешив, отвечаю без капли сомнения: - Конечно. - Что бы ни произошло? - Что бы ни произошло, - В горле неясно пережимает, и говорю едва слышно. - Обещаешь? - Обещаю. Веришь мне? - Верю. Ты замолкаешь, всё не отпуская меня. Это кажется просто частью сна, чем-то призрачным и фантазийным, будто только мерный треск секундной стрелки настенных часов реален. Глажу тебя по тёмным, мягким, торчащим по все стороны волосам, слушаю, как сердцебиение медленно приходит в норму. Ты так и засыпаешь: полусидя у меня на коленях, уложив голову на плечо и обвив руками, а сам я ещё долго сижу, слегка укачивая тебя и аккуратно поглаживая костяшки твоего левого запястья, где недавно красовался плотный слой бинтов. Закрадывается ненавязчивая мысль о том, что если хоть слегка надавлю - хрустнет. Ты прижимаешься крепче, бормоча что-то сквозь сон, и я совершенно точно слышу своё имя. Понятия не имею, почему улыбаюсь. **** - Так. Давай ещё раз. - Ты же будешь держать меня? Будешь, да? Я верю тебе. - Правильно, верь. И не останавливайся. Ты киваешь, я, как и месяц назад, обхватываю тебя за пояс, ты, как и месяц назад, неуверенно прокручиваешь педали первую пару раз. Я знаю, что скоро ты разойдёшься, и тогда я банально не стану успевать, а на ум приходит одна безумная идея. Абсолютно безумная. Но ты же веришь мне, так? Так и происходит. Чувствуя меня, ты уверенно продолжаешь ехать. Мы как раз выезжаем на более-менее ровную и широкую дорожку, когда я, мысленно просчитав до трёх, подскакиваю, перемещая руки тебе на плечи, становясь на гайки по обе стороны ступицы заднего колеса, едва не срываясь, смутно припоминая навыки давности эдак десятилетней. Ты не сразу понимаешь что произошло, мгновение движешься всё так же ровно, и в это самое мгновение я успеваю склонится и шепнуть тебе на ухо: - Не останавливайся, я верю тебе. И ты не останавливаешься. А через некоторое время мы оба радостно хохочем, как двое мальчишек, и, должно быть, нам обоим кажется, что счастливее нас в эти минуты нет никого. По-крайней мере, я в это верю.