My darling mudblood

      Прием по случаю переизбрания министра всегда был отвратительным зрелищем. С какой стати он соизволил явиться в это раздражающее до нервного срыва место и терпеть всех этих людей, Драко и сам понять толком не мог. А ведь зарекался на последней рождественской пирушке.       Тем не менее, вот он, Драко Люциус Малфой собственной персоной, стоит в холле первого этажа огромного вычурного особняка, который министерство держит специально для проведения подобных торжеств. Стоит рядом с бравыми солдатиками, вечно правыми бывшими сокурсниками: пуффендуйцами, когтерванцами и (куда же без них) гриффиндорцами. И их отпрысками. Стоит и пытается подавить рвотный позыв, возникающий каждый раз, когда он оказывается в таком «приятном» обществе. Из слизеринцев на таких сомнительного качества мероприятиях появляются только он и Забини. Но Забини легче, он всегда был в стороне от всех распрей.       Драко Малфой нервно поглядывает на часы, не может дождаться, когда же его благоверная наконец-таки появится. Оглядывается на лестницу второго этажа, откуда спускаются вновь прибывшие и где расположены камины, возводит глаза к небу и пытается не слушать радостный гомон героев, их сторонников и тех, кто сумел после войны к ним подлизаться. В сотый раз за последние пятнадцать минут спрашивает себя, какого драклого соплохвоста он здесь делает? Бросает взгляд на лестницу и замирает.       Именно ради этого момента он терпит все эти светские пытки. Но, Мерлина ради, он думать об этом не смеет. Он трижды клялся, что будет ее ненавидеть. Что он, как он надеется, с успехом и делает.       А по лестнице спускается она. Та, которую он не возил в свадебное путешествие, но которая однажды призналась ему в любви. Та, которую он мечтал поцеловать, но на Яву ни разу не обнял. Даже просто за руку не держал. Единственным прикосновением которое было - всего лишь пощечина на третьем курсе, что он вспоминал, как последний псих, долбанный мазохист, с щенячьей нежностью. Вызывайте птенчиков из Святого Мунго.       Гермиона Джин Грейнджер. Ныне Уизли.       Малфоя удивляет, почему каждое ее появление в обществе не сопровождается спецэффектами. Фанфарами и фейерверками. Такая прекрасная в своем бальном платье. Спускается к тому, кого он презирал всю свою сознательную жизнь. Улыбка не сходит с ее лица. Она улыбается всем, так искренне, даже тем, кто предавал. Всем. Но не ему. Никогда - ему. Конечно, Драко Малфой не заслужил такой чести. Как же она его раздражает.       Предательница. Грязнокровка.       «Да будь ты... счастлива... моя милая грязнокровка. А я уж тебя как-нибудь переживу. Я уже многое пережил, и войну, и метку, и послевоенное унижение, и тебя, дорогая моя, я тоже переживу».       Он ее всю жизнь ненавидел. И будет, до самой своей смерти. За то, что она такая правильная, честная, храбрая, слишком умная... несказанно красивая. Даже сейчас, когда радужки глаз посветлели, а на лбу залегла первая морщинка. Она остается его идеалом, эталоном красоты.       Она останется безумно красивой даже когда в ее потускневшие волосы вплетется серебристая нить, когда ее руки огрубеют, кожа превратится в старый потрепанный пергамент, а взгляд станет безмерно уставшим. Она все равно будет прекрасной. Несравненно милой. Но не его.       Она уже никогда не станет его.       Малфой сам, собственноручно, вышвырнул эту никчемную из своей жизни.       Драко Малфой с детства хотел быть гордостью отца. А грязнокровка рядом с Драко Малфоем это не радость для любимого родителя. Пусть и милая сердцу сына, но... не то. Не то, к чему Малфои стремились. Не то, к чему Драко приучали с пеленок. Зато брак с Асторией Гринграсс радует и отца, и мать. Ну, слава Моргане, хоть где-то Драко не подвел. Драко не жалуется, у них с Асторией образцово-показательная семья. Хоть заливай формалином и выставляй в музей на показ. В любом случае, ни он, ни его женушка особой разницы не заметят.       Малфой никак не может понять, каким таким чудом за один год их совместной работы эта ненормальная с мочалкой на голове стала для него настолько значима. Драко ненавидит себя за то, что вечерами вспоминает тот злосчастный послевоенный год, когда он обратился к тогда еще мисс Грейнджер за помощью. И они вместе выгребали семью Малфой из пепла.       Трижды в неделю он приходил к ней в офис, чтобы найти новые, пусть и незначительные, способы отбелить свое имя. Через три месяца он приходил к ней, чтобы обсудить политику и законодательство, стремительно меняющиеся в последнее время. Успехи в восстановлении разрушенных частей магического мира, особенно Хогвартса. Какую-нибудь статью в Пророке. Вкусовые качества нового мятно-имбирного мороженого в кафе Флориана Фортескью. Иногда Драко приглашал Гермиону обедать. Она выбирала небольшое маггловское кафе недалеко от Министерства. Они беседовали, спорили, ругались, мирились. И никто из них ни разу так и не поддался желанию прикоснуться к другому. Их история слишком банальна. Ничего из того, что пишут в романах. Или мусолят в сплетнях. Через год Малфой сказал ей, что они не смогут больше видеться, потому что статус семьи восстановлен, в помощи он больше не нуждается, а еще слишком занят делами семьи, и он женится в скором времени. Она не плакала, не умоляла, не устроила истерики. Только сказала, что все понимает и любит его. Малфою показалось, его ударили прямо в солнечное сплетение. Его девочка. Любит его. Но он лишь пожал плечами, развернулся и ушел. Через месяц он узнал о перемене гриффиндорской зазнайкой статуса с мисс на миссис. Малфой возненавидел ее сильнее, чем когда-либо. Он понимал, сам ее оставил, и все же она – изменница. Вот только на этот раз ненависть к этой женщине не задержалась надолго.       Драко Малфой ненавидит себя за то, что воспоминания о ней греют его изуродованное сердце: тот год и эти редкие минуты, когда он видит ее в холле, спускающуюся по лестнице министерского особняка.       Гермиона останавливается в паре футов от Драко. Малфой не в силах отвести от нее глаз. Рональд Уизли целует ее ладошки и смотрит с таким обожанием, что у Малфоя невольно рука сжимается в кулак и костяшки белеют. Гермиона бормочет мужу невнятное приветствие и бросает смущенный взгляд на Малфоя. Леди Малфой неспешно подплывает к своему нареченному. Что-то шепчет ему, а мистер Малфой не слушает, дежурно чмокает ее в щеку, не отрывая взгляда от миссис Уизли. Гермиона, украдкой наблюдавшая за этой картиной, дергает уголками губ, пытаясь изобразить улыбку, едва заметно кивает Драко, берет под руку своего супруга и направляется в зал.       Их разделяла какая-то жалкая пара футов. Более за этот вечер так близко друг к другу они уже не будут. Разойдутся по разным углам. До нового приема. Новой встречи в холле. Пары футов друг от друга. И таких же переглядок украдкой, до невозможности нелепых.