***
— Хочешь сказать, я слабее тебя?! — Повышенный мужской голос выбил Куроко из сна, заставив тело рефлекторно содрогнуться от неожиданного пробуждения, а сердце забиться в диком ритме. Девушка в спешке открыла глаза, оборачиваясь на источник крика. Позади, в паре метрах, стоял красный от злости Кисе, сжимающий кулаки. Его искрометный взгляд был направлен на Дайки, стоящего напротив и как-то недобро ухмыляющегося. — Ты все правильно понял. — совершенно беспечно отозвался Аомине, высунув одну руку из кармана, а второй придерживаясь за транспортные перила. — Восхищен, что до тебя еще и так быстро дошло. Рета с презрением оскалился и нервно сглотнул, кажется, с трудом сдерживаясь, чтобы не съездить оппоненту по наглой смуглой морде: — По приезду я сыграю с тобой один на один! — сдавленно ответил блондин, приблизившись к Дайки почти вплотную. Он схватил товарища за грудки и прошипел прямо у его лица: — Только попробуй не явиться: ты упадешь в моих глазах до труса, бросающегося словами направо и налево. Все происходило столь быстро, что едва пробудившаяся Тецуя не успевала переварить полученную информацию и безучастно наблюдала со своего места. Эти двое часто вздорили в последнее время, и в основном зачинщиком был Аомине, который уже не впервые прилюдно оценивает свои возможности слишком высоко. Тем не менее, их стычки никогда не доходили до драки или пари и обычно ограничивались недолгим спором. Однако сейчас девушка ощутила небывалое напряжение, повисшее в воздухе, и поняла, что в этот раз ребята перешли черту. Обстановку решил разрядить Санада-сан, который выглянул из-за спинки своего сидения и недовольно проворчал: — Если вы не заткнетесь и не вернетесь на свои места, я высажу вас обоих прямо здесь. И чешите, куда хотите. Вот только про соревнования можете забыть, ясно? Дайки молча кивнул, не сводя уверенного взгляда с Реты. Его глумливая ухмылка никуда не пропала и по-прежнему раздражала соперника, которому в итоге пришлось все-таки отпустить парня и тоже согласиться с тренером, чтобы не привести приговор в действие. Даже когда баскетболисты разошлись, неприятный осадок остался у всех пассажиров автобуса, но каждый из них старался делать вид, будто ничего нового не произошло. Но не Куроко: — Что это было? — шепотом поинтересовалась она. — Ты что, снова задирал его? — Никого я не трогал, — соврал парень, раскинув ноги пошире для удобства, — он первый полез. — И мы оба знаем, что это ложь. — Ну, извиняй, — вспылил Дайки, — я же не умею так первоклассно пудрить мозги, как это делаешь ты! Девушка хотела вставить слово, но вдруг осеклась — он был прав. Она не раз вечерами корила себя за всю эту ложь, но с наступлением нового дня была готова врать сколько угодно, лишь бы продолжать заниматься любимым делом. Ей нравилось играть за мужскую команду Тейко, нравилось видеть азартное и довольное лицо напарника, его улыбку от каждой победы — все это было слишком дорого, чтобы так просто упускать. И Куроко смиренно принимала правила этой игры, даже если приходилось притворяться снова и снова. Ложь так въелась в ее жизнь, что баскетболистка сама себя иногда спрашивала — что из всего этого правда? Аомине скрестил на груди руки и молча отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что не желает развивать эту тему.***
За окном городские небоскребы давно сменились на небольшие домики, крыши которых были покрыты сухими тростниковыми прутиками, а людные улицы уступили место просторным рисовым полям, когда тренер объявил о скором прибытии в тренировочный лагерь. Спортсмены начали потихоньку собирать вещи, которые успели разложить за время поездки, и готовиться к выходу из автобуса. Все это время Тецуя и Аомине перебрасывались сухими короткими фразами строго по делу, пока транспорт не завернул влево и окончательно не остановился. — Приехали. — устало подытожил Санада-сан, практически вываливаясь через переднюю дверь. — Выходить по очереди, не толкать впереди стоящих! Далеко от меня не отходим, сейчас будем заселяться. Еще спускаясь по автобусным ступенькам, Тецуя заметила, как красиво вокруг: далеко-далеко виднелись невысокие горы и холмики, покрытые древесной растительностью; редкие деревянные домишки не блистали роскошью и современностью, но очень вписывались в местность; разноцветные дворики, усеянные цветущими кустарниками, так и бросались в глаза, будто бы соревнуясь, кто из них ярче. Девушке сразу понравилось это место — тихое, вдали от всей городской суеты и лишней напыщенности. Свежий воздух, наполненный приятным запахом трав, тоже не остался без внимания. Ребята быстро распределили комнаты между собой и активно принялись заселяться. Спальни оказались маленькими и простыми, но убранными и очень уютными, так что находиться в них было приятно, а жить — тем более. Тецуя выпросила место с Дайки, будучи твердо уверенной, что сможет потерпеть его тяжелый характер и извращенные склонности, лишь бы не раскрывать свой секрет кому-нибудь еще.***
После запоздалого обеда, во время которого Аомине не обмолвился ни с кем и словом — сел отдельно, насупившись, как обиженный ребенок, и то и дело перебрасывался с Ретой гневными взглядами, команда начала сборы на первую тренировку. Громкий голос Наото Санады было отлично слышно даже со двора, и тем, кто желал избежать наказания, приходилось собираться в ускоренном темпе, чтобы ни в коем случае не опоздать. — Тц! — раздраженно оскалился Шого. — Дрянь! Хайзаки только сейчас понял, что поспешил, выскакивая из комнаты — шнур кроссовок развязался прямо в коридоре. Мидорима и Акаши, шедшие рядом, поспешили выйти на улицу. Шого остался в коридоре один, опустившись на одно колено и в полумраке пытаясь завязать злосчастный шнурок. — Тебе не противно врать им в лицо? — раздался знакомый мужской голос справа. Не поднимаясь, Хайзаки повернул голову на шум, и осознал, что находится неподалеку от приоткрытой двери, ведущей в комнату Куроко и Аомине. Баскетболист замер и прислушался к разговорам за стеной: — Иногда я хочу быть с командой честнее, но все зашло слишком далеко! — голос Тецуи стал гораздо тише и Шого пришлось изрядно напрячься, чтобы разобрать дальнейшие слова. — Аомине-кун, пожалуйста, просто пойми меня. Я знаю свою вину и очень сожалею о ней. Сейчас мне нужна твоя поддержка как никогда раньше. Не осуждай меня, прошу. Поверь, моя цель оправдывает средства. Наверное, даже напарнику Куроко не доверит причину, по которой продолжает всем лгать до сих пор. Вряд ли можно будет выразить словами, насколько ей нравится играть в этой команде, насколько по-детски она радуется одному лишь присутствию Дайки и как тепло становится на душе от его милой улыбки. Девушка счастлива быть для него другом, потому что она одна из немногих знает его настоящим — таким, каким он остальным и не снился. Парень видел, что подруга говорила искренне, но на секунду ему показалось, ей есть, что добавить еще. Он выдержал небольшую паузу, но после все же с неслышимым выдохом ответил: — Я надеюсь, что это правда, потому что мне очень хочется снова научиться верить тебе. — Шого услышал приближающиеся шаги и немедленно встал с колена, спокойно и как ни в чем не бывало, продолжив свой путь на выход из домика.***
Команда возвращалась в лагерь уже под вечер, когда на деревню спустились сумерки, и новоприбывшим сложно было различить один домик от другого. Первый день явно напряг спортсменов, тренировка выдалась продуктивной — кто-то взвыл спустя полчаса после ее начала. Сейчас, как перед любыми серьезными соревнованиями, нагрузка была усилена вдвое, и с непривычки это быстро выматывало. Очень многих после тренировки клонило в сон, не было сил даже пойти в душ и смыть с себя пот. Впервые за долгое время баскетболисты почувствовали себя сопливыми новичками, не приспособленными к таким интенсивным занятиям. — Твою мать, лучше б вагоны послал разгружать, — прошипел Хайзаки, мученически потягивая плечо. — Я конечностей не чувствую, — обиженно хныкнул Кисе. — Мидо-чин, завтра с кровати меня будешь поднимать ты: я сам и пошевелиться не смогу! Шинтаро был несказанно рад тому, что в его комнату подселили этого неугомонного, но в ответ терпеливо промолчал — попросту не было сил возмутиться. — Слишком сложно для тебя, милый? — нагло ухмыльнулся Аомине, приобняв блондина и взлохматив ему волосы. Кисе посмотрел на форварда с удивлением: какого черта он такой бодрый? Схалявил где-то? Почему-то глядя на живого Дайки можно было сказать, что у ребят была так себе тренировка. — Наша игра один на один еще в силе, — раздраженно фыркнул собеседник, вырываясь из крепкой хватки, — так что не расслабляйся! А тренировка эта еще ничего не значит, понял? Шого глухо игнорировал споры форвардов, но всю дорогу очень пристально наблюдал за Куроко и Аомине. Ему начало казаться, что каждое их слово пропитано ложью, каким-то притворством. И парень теперь точно знает — у этой парочки есть общий секрет. Хайзаки любил чужие тайны, но не из чистого любопытства — с их помощью любого человека можно сделать своей марионеткой. — Заканчивайте разборки, — устало, но с нажимом потребовал капитан. — пришли уже. Акаши кивнул в сторону домика, в который заселили часть команды. Сейчас, слабо освещаемый лишь старыми деревянными фонарями, он выглядел куда больше реальных размеров. Было в нем что-то тихое, уютное, и Тецуе совсем не хотелось возвращаться домой, в пыльный шумный город, в котором даже по ночам никому нет покоя. Хайзаки шел одним из первых, но заходить в дом не стал: предпочел дождаться Сейджуро у порога. Он подыскал момент, когда вся команда зашла внутрь, и окликнул капитана: — Акаши, погоди, — парень заговорщически ухмыльнулся. — есть разговор.