Полковник

Полковник в ужасе обернулся, сверкнув солнцем в линзах противогаза. Нет, ему не показалось. За его спиной из хлюпающей грязи встала ужасно обезображенная лазерными выстрелами женщина, одетая в некогда белое ситцевое платье, вплавившееся сейчас в плоть. Труп протянул к нему руку, обожённую до кости. Нет, это невозможно, такого не может случиться! Даже если неведомая сила подняла бы её, она не смогла бы устоять и трёх секунд на своих культях, еще дымящихся оплавленной плотью. Дедушка Нургл постарался? Остолбенев от ужаса, полковник наблюдал, как его окружают трупы: Пехота Кровавого Пакта, изрубленная в труху, разорванная фраг-гранатами, спёкшаяся под напором плазмы и лазеров. Гражданские, случайно убитые осколками, накрытые напалмом огнемётов, добитые его солдатами. Собственные гвардейцы, милосердно застреленные, погибшие под перекрёстным огнем, расстрелянные комиссарами... Даже два космодесантника Хаоса, разорванные в клочья тяжёлым оружием, все тянули к нему свои изуродованные руки, подходя всё ближе. Обезумев, зарычав, полковник выхватил табельный пистолет и открыл огонь по ужасным созданиям, но выстрелы не причиняли вреда, проходя сквозь тела. Вот знакомое лицо лейтенанта, заслонившего своим животом гранату. Они должны быть мертвы! Он сам убил их! Или они погибли при нём! Не в силах справиться с тошнотой, он сорвал противогаз и бросил его на землю, что отозвалась смачным чавком, будто поглощая инородный предмет в своей утробе. Вдохнув спёртый воздух, округлившимися от ужаса глазами он посмотрел на тела, неровной походкой приближающиеся к нему. Потом перевёл глаза на пистолет в его руке, украшенный серебряной резьбой, мигавший красным диодом почти истощившегося заряда батареи. — Старший лейтенант, вы нужны там! — вбежал в землянку запыхавшийся сержант продовольственной службы, разбрасывая грязь с сапог. Взяв фуражку со стола, я вышел за ним. Вблизи землянки раздались выстрелы из лазпистолета. Перейдя на бег, двинулся за сержантом на звук. Было слышно так же чье-то неразборчивое рычание. Миллион мыслей пронёсся в голове, начиная от внезапной атаки, заканчивая гвардейцем, переродившемся в орка. Но то, что я увидел, поразило меня до глубины души. Полковник, чувствуя холод от пальцев, почти дотянувшихся до него, сотен пальцев, повреждённых смертью, направил ствол пистолета себе в висок. Зажмурив глаза и вскрикнув, он нажал на спусковой крючок, выпекая свой мозг изнутри. Я увидел полковника, оседавшего на колени, державшего в руке лазпистолет. Медленно качнувшись, он упал лицом в грязь. Трое гвардейцев стояли вокруг него, опуская так и не выстрелившие лазганы. — Что за ересь тут только что случилась? — спросил я, опускаясь на колено и прижимая пальцы к шее полковника, в попытках почувствовать невозможный в таком случае пульс. Но ведь выжил же Владэк в тот раз! Перевернув офицера на спину, я увидел расширившиеся от ужаса глаза. — Он что-то кричал про трупы, сэр, открыл беспорядочную стрельбу, а потом Вы сами все видели, — отрапортовал капрал, не сводя глаз с остывавшего полковника. Сев на влажную грязь, я попытался представить, что увидел полковник, что решился пустить себе заряд в висок. Смерть? Смерти он видел достаточно. Быть может, псайкер? Невозможно, линия фронта в двадцати милях отсюда. Тогда что? Изуродованная совесть подала признаки жизни? Да. Скорее всего, именно так. Искорёженная сотнями умерщвленных душ совесть воззвала к своему обладателю, растоптав его разум. А все та женщина в городе два дня назад, расстрелянная им из-за двери. Даже не знаю, что лучше — сойти с ума или умереть в бою, сведя с ума другого. Потом, всё потом. Нужно убрать труп.