Свои тайны

Миша подставил ладони под холодные струи воды и плеснул её себе на лицо, зажмурившись. Его панель только что закончилась, после чего он сразу же пошёл в уборную - в зале почему-то было душно, и умыться холодной водой, стирая с лица еле заметные капельки пота, сейчас казалось очень необходимым. А может ему просто стало душно от того, что случилось до панели?.. Миша высушил руки и, поправив выпавшую прядку волос, достал телефон из кармана джинс, чтобы посмотреть сколько сейчас времени. О, он моргнул, его совместная панель вместе с Дженсеном начнётся уже через пять минут, а он всё ещё торчит здесь. Миша сразу же убрал телефон обратно в карман, и как раз в этот момент открылась дверь туалета, отчего он рефлекторно повернул голову в ту сторону. Он удивлённо посмотрел на вошедшего, но после его удивление заменилось улыбкой, медленно расползшейся на лице: - Разве ты не должен готовиться к панели? - приподнял брови он, но улыбку не скрыл, смотря на подходящего к нему Дженсена и понимая, что вопрос звучал глупо - Эклзу вряд ли нужно готовиться, тот и так выглядит сногсшибательно, впрочем, как и всегда. - А для чего же я по-твоему сюда пришёл... Дмитрий? - последнее слово он добавил, стараясь сделать русский акцент, а у Миши пересохло в горле. О, он-то ещё как знал, чем заканчиваются подобные сцены. И поэтому, пытаясь игнорировать эту пошловатую улыбочку Дженсена - что давалось неимоверно сложно - он сделал небольшой шаг назад и произнёс: - Джееенс, - протянул он. - Ты ведь понимаешь, что буквально через минуту наша панель? У нас нет времени, - попытался более внятно объяснить Миша, на самом деле чувствуя, как в штанах становится тесно от одного лишь этого произнесённого имени с русским акцентом, которому научил Дженсена он сам. Но всё же он прекрасно понимал, что сейчас опаздывать точно нельзя. Не стоит так поступать с фанатами, которые ждали Джибкон и их панель целый год. - Что ты имеешь в виду? - всё с таким же ломаным русским акцентом произнёс Дженсен, делая вид, будто не понимает, о чём ему говорят. - Я всего лишь хочу подготовиться к панели. Ты же знаешь, что фанаты ждут от нас незабываемой панели, а для этого нам нужно избавиться от напряжения, - как само собой разумеющееся произнёс Дженсен, но потом снова нацепил на себя эту пошловатую ухмылочку и прикусил губу - сукин сын, знает же, как сильно это заводит Мишу. И вот как теперь идти на панель - которая, между прочим, уже началась - с таким стояком? Дженсен приподнял свою руку и прикоснулся к запястью Миши, отчего тот почувствовал, как сердце ускоряет свой ритм - все эти прикосновения вызывают у него невероятные чувства внутри, и так будет всегда. Тот между делом, воспользовавшись почти согласием Миши, не стал бездействовать дальше и слегка погладил большим пальцем его руку, замечая, как учащается дыхание Коллинза, который боролся внутри себя. Ведь им и вправду нельзя опаздывать, только не сейчас. Но Дженсен так уверенно кладёт свободную руку на заметный бугорок в штанах, и все второстепенные мысли отлетают на второй план, затуманивая голову дурманящим возбуждением. И всё равно, что до этого недавно они уже отдрочили друг другу, заперевшись в комнате пока никого не было. И почему-то тогда, когда они вышли, то Миша предпочёл оставить слишком растрёпанную причёску - фанаты всё равно не узнают, каким образом она приобрела такой эффект. - Что мы им скажем? - чуть дрогнувшим голосом произнёс Миша, прикрывая глаза и наслаждаясь близостью тела напротив. Может, всё-таки стоит снять напряжение и потратить пять минут. "Но только пять минут!" - мысленно пообещал он себе. - Да что угодно, - пожал плечами Дженсен, а потом схватил Мишу за руку и, отходя от раковин, потащил того в сторону туалетных кабинок - не хватало, чтобы их ещё кто-нибудь спалил за дрочкой посредине общей уборной. - Скажем, что ты спать хотел, а я ходил за яблочным соком. - Чт... - не успел произнести Коллинз, как того уже припечатали к стенке и, прижимаясь всем телом, накрыли его губы своими - видимо, Дженсен устал от глупых разговоров. Да оно и к лучшему: быстрей начнут - быстрей закончат. Руки Эклза уверенно прошлись по его бокам, чуть задирая светлую рубашку, огладили живот и грудь, останавливаясь на сосках и потирая их большими пальцами сквозь ткань одежды. Нога его протиснулась меж его ног, и он уверенно начал потираться своим возбуждённым членом о бедро Миши. Тот рыкнул сквозь поцелуй, и смял ягодицы Дженсена - за такое частое нахальство в общественном месте он сегодня обязательно будет сверху. Дженсен опустил руку на пах Миши, не спеша проводя по нему ладонью, отчего тот нетерпеливо подался бёдрами вперёд. Они ж с такими темпами всю панель пропустят, чёрт побери! И поэтому Коллинз, взяв инициативу в свои руки, без церемоний принялся расстёгивать натянувшуюся ширинку Эклза, чувствуя на своей шее его горячее дыхание и влажные поцелуи: - Только... - выдохнул он, а потом прочистил горло, пытаясь не простонать, когда тот снова обхватил губами кожу на его шее. - Только не оставляй засосов, - напомнил ему Миша, чтобы позже избежать лишних вопросов фанатов. Тот покорно отстранился, перед этим, конечно же, касаясь кожи зубами, и снова припал к его пухлым, уже раскрасневшимся и таким любимым губам, которые хочется целовать вечность. Кто бы знал, сколько усилий ему нужно, чтобы держать себя в руках, когда рядом с ними кто-то есть. Иногда ему кажется, что все давным давно всё уже знают, хотя, по большей степени так и есть. То есть фанаты-то догадываются, но они и понятия не имеют, насколько они, чёрт возьми, правы. Наконец справившись с молнией на штанах Дженсена, Миша сразу же опустил их ниже вместе с бельём, замечая, как пальцы слегка подрагивают от нахлынувшего возбуждения, и обхватил рукой стоящий колом член. Зажмурившись от удовольствия, когда Дженсен начал вылизывать раковину его уха, Коллинз размазал выступившую смазку на члене парня и стал уверенно водить рукой вверх-вниз, стараясь делать всё так, как любит Дженсен. Слегка сжать у основания, провести вверх, покрутить большим пальцем вокруг головки, еле заметно задевая ногтем - и вот он, несдержанный стон из уст Дженсена. - Миш, - выдохнул тот, начиная толкаться бёдрами навстречу ладони и жарко дышать в шею Миши, отчего тот ещё больше сходил с ума. Эта близость просто невероятна, и он часто удивляется, когда неожиданно понимает, что Дженсен, этот Мистер Совершенство, принадлежит ему. Он часто не мог поверить, что эти стоны и прикосновения для него. Он и представить не мог, что это зелёноглазое веснушчатое чудо будет целиком и полностью только его, и от этих мыслей внутри разливалось приятное тепло. А Дженсен, словно очнувшись и перестав судорожно сжимать рубашку Миши, начал избавлять того от штанов и нижнего белья, снимая их до колен и сразу же обхватывая возбуждённый член парня. Возбуждение затуманивало разум, в глазах словно появлялись искры, а в помещении стоял запах секса, что ещё больше дурманило. Время словно остановилось, хотя Миша был готов поспорить, что уже наверняка прошла половина их панели, но эти мысли сразу же испарились, когда он понял, что ему осталось недолго. Губы Дженсена были везде: они целовали его губы, влажно проходились по шее, чуть обхватывали мочку уха... Руки его закрадывались под одежду, оглаживали грудь и живот - снова выныривали из-под рубашки и зарывались в мягкие тёмные волосы. Вспышка была настолько сильной и неожиданной, что он просто-напросто не смог сдержать протяжный стон, толкаясь в руку Дженсена, что так восхитительно и так правильно обхватывала его член. Он краем сознания почувствовал на своей собственной руке жидкость, когда Дженсен кончил следом за ним, содрогаясь всем телом. Послеоргазменная слабость была такой приятной, что просто не хотелось сейчас выбираться из объятий Дженсена и куда-либо идти. Но постепенно он начинал приходить в сознание и уже спустя пару секунд окончательно понял кое-что: - Господи, - выдохнул он, расширив глаза и всё ещё учащённо дыша. - Мы наверное половину панели пропустили. Дженсен оставил лёгкий поцелуй на припухших губах Миши, тем самым заставляя его успокоиться: - Думаю, если бы они знали, чем мы тут занимались, то простили бы. Миша усмехнулся, мысленно соглашаясь с ним, а потом снова забеспокоился и чистой рукой дотронулся до своих волос: - О Боже, Дженс, ты опять растрепал мои волосы, - произнёс он, смотря на нахально улыбающегося Дженсена, глаза которого так счастливо сияли. И вот как можно злиться на это очарование? Ладно, сейчас им лучше стоит поторопиться, а в качестве оправдания им, видимо, придётся всё-же использовать то, что придумал Дженсен. Но для начала не помешало бы снова нормально уложить волосы. *** А спустя некоторое время из соседней кабинки вышел ошарашенный Сингер.