Non Je Ne Regrette Rien

1. Дейдара не смог бы с уверенностью сказать, когда всё это началось. Просто в один прекрасный день он проснулся и понял, что привычному миру настал пиздец. Словно кто-то в одночасье стёр с лица Земли всё человечество, оставив только его и… их. Они были все на одно лицо и жутко походили на того, кого Дейдара когда-то любил. Всё это было странно и непонятно. Где-то на периферии сознания иногда мелькала мысль, что всё это какой-то дурной сон. В ладонь ткнулось что-то влажное и пыхтящее, отвлекая от совсем уж безрадужных мыслей. Опустив вниз взгляд, Дейдара вымученно улыбнулся и потрепал ретривера по ушам. Пёс восторженно взвизгнул и обслюнявил пальцы хозяина, не переставая стучать хвостом по полу. Патрон был единственной отдушиной в этом грёбаном мире, явно съехавшим с катушек. Хотя, вероятнее всего, съехал с катушек сам Дейдара. Покачав головой, он встал с кресла и подошёл к окну, раздвинув пальцами жалюзи, выглянул во двор и от увиденного едва не шарахнулся назад. Казалось бы, что пора привыкнуть к одинаковым, кукольным лицам с пустыми карими глазами. Было что-то в этом жуткое. Особенно невыносимо становилось в те моменты, когда Дейдара вспоминал, как целовал это лицо, как смотрел в тёплые некогда глаза и не мог насмотреться. Сейчас же он старался не встречаться с ними взглядом. Ещё пугало то, что они просто стояли и смотрели, даже не шевелясь. И так каждую ночь, вот уже полгода. Хотя Дейдара давно уже потерял счёт времени, потому что его дни не отличались друг от друга. Не выдержав, Дейдара отшатнулся назад, едва не навернувшись из-за собаки, бесшумно подкравшейся сзади. Рассеянно почесав Патрону переносицу, он посмотрел на настенные часы, которые зловеще белели в полумраке комнаты. До рассвета оставалось примерно три часа, поэтому стоило бы поспать. Хотя Дейдара был больше чем уверен, что поспать ему не удастся. Потому что он будет постоянно думать о тех, кто стоит за его дверью. Об этих призраках прошлого нельзя было не думать. Стоило ему закрыть глаза, как перед внутренним взором тут же возникали одинаковые лица – равнодушные и пугающие. Но Дейдара понимал, что если не будет спать, то долго не протянет. Патрон послушно семенил следом, цокая когтями по деревянному покрытию. Зайдя в спальню, Дейдара быстро прошёл к кровати, стараясь не оглядываться по сторонам. Хоть уже и прошло полтора года со времени смерти Сасори, всё здесь напоминало о нём. Не помогло даже то, что все их совместные фотографии были спрятаны в самый нижний ящик комода. Ему было неуютно здесь, но комнату он почему-то не менял. Увалившись на кровать, которая для него одного была просто непозволительно огромной, Дейдара уставился в потолок пустым взглядом. А ведь когда-то эта кровать казалась ему маленькой, потому что они то и дело падали с неё в порыве страсти. Но сейчас… Мысли снова были безжалостно прерваны Патроном, который запрыгнул на кровать и подполз ближе к хозяину, чтобы развалиться у него под боком и начать жарко дышать куда-то в шею. Дейдара не возражал. Когда Патрон был рядом, плохие мысли уходили на задний план. Тёплое дыхание, ласкавшее шею, неожиданно возымело убаюкивающий эффект и Дейдара даже не заметил, как провалился в сон. Сон этот был липким, горячим и полностью чёрным. Словно он завис в невесомости. Но так было даже лучше. Потому что они обычно преследовали его даже во сне. 2. Проснулся Дейдара от тихого и нетерпеливого поскуливания. По лицу, чуть погодя, скользнул горячий, влажный язык. Дейдара недовольно замычал и отпихнул от себя Патрона, после чего сел на кровати, не открывая глаз. Патрон тут же зарылся носом в спутанных после сна волосах хозяина и заскрёб когтистой лапой по его бедру. Дейдара как-то отстранённо порадовался, что заснул в джинсах. Иначе его нога была бы разодрана в мясо. — Патрон, место! — сонно буркнул Дейдара. Ретривер как-то уж слишком обижено и по-человечески вздохнул, а потом грузно спрыгнул на пол. Судя по звукам, он улёгся тут же и показушно засопел. Дейдара обречённо вздохнул и соизволил открыть глаза. По лучам, которые пробивались сквозь плотно задёрнутые шторы, Дейдара понял, что уже давно перевалило за полдень. Пошкрябав пальцами подбородок, заросший золотистой в рыжину щетиной, он поднялся. Снова посмотрев в сторону окна, Дейдара подавил желание выглянуть во двор. Он знал, что там никого не будет, смотреть на улицу ему хотелось меньше всего. Им с Патроном и так предстоит прогулка, так что с него хватит наружных красот. Собственно, днём они никогда не выходили, занимаясь делами в пределах своих домов или же спали. Дейдара знал это, потому что первое время он не мог успокоиться и заглядывал практически в каждый дом. Самое интересное, что они ничего не предпринимали и, кажется, даже не обращали на него внимания. Патрон оживился, подскочил на четыре лапы и боднул Дейдару в колени, не забывая повизгивать. Дейдара снова на него шикнул и пошёл в ванную. Там он долго плескал на лицо ледяной водой, пока зубы не свело от холода. Сжав челюсти до скрипа зубов, Дейдара посмотрел на себя в зеркало и повертел головой из стороны в сторону. Щетина уже плавно перерастала в густую такую бороду. Он потёр пальцами подбородок, равнодушно отметив, что надо бы побриться. Хотя смысла в этом не было никакого, разве что в память о Сасори. Он любил, когда щёки Дейдары были гладко выбриты и не раз говорил об этом. А из-за миллиметрового налёта щетины Сасори спокойно мог взбрыкнуть и наорать. Поэтому каждое утро Дейдара гладко брился, чтобы сделать Сасори приятно. Но теперь в этом не было никакого смысла. Абсолютно. Закрутив кран, Дейдара сдёрнул с крючка полотенце и кое-как вытер лицо. Несколько капель, застывших в жёстких волосках щетины сорвались вниз и разбились о кафельный пол. Подойдя к шкафу, Дейдара открыл дверцы и схватил первую попавшуюся футболку, которую тут же натянул на себя. Патрон уже сходил с ума от нетерпения, то игриво покусывая Дейдару за пальцы и лодыжки, то гоняясь за собственным хвостом. Прошлёпав босыми ногами в коридор, Дейдара обулся, повесил на плечо ружьё и открыл дверь. Патрон мигом выскочил во двор, тут же принимаясь нарезать круги по давно нестриженному газону. Комья влажной земли вместе с пучками сочной травы вылетали из-под его когтистых лап, разлетаясь во все стороны. Дейдара прошёл к калитке и вышел наружу, Патрон заметив это, бросился за ним. Главная улица была пустой, а ведь раньше здесь постоянно катались велосипедисты, резвились со своими питомцами детишки и прогуливались пожилые парочки. Сейчас здесь не было никого. Только он и резвящийся Патрон. Да они за стенами соседских домов. Сжав на ремне ружья пальцы, Дейдара пошёл вверх по улице, вглядываясь в занавешенные окна. Он ждал, что вот-вот кто-то из них выйдет. Но время шло, он поднимался всё выше, а дворы так и оставались пустыми. Лишь поскрипывали на ветру качели, да хлопали кое-где калитки. Можно было бы даже подумать, что он остался в городе совершенно один. Но таких мыслей не возникало, потому что он знал, что вечером на этих улицах будет много народу. Если, конечно, они вообще были людьми. Дейдара прошёл ещё несколько дворов и остановился прямо напротив белого заборчика, за которым начинался небольшой, милый, уютный дворик с одноэтажным домиком, который словно сошёл с обложки. Дом был весь из себя такой новый и яркий. Именно здесь появился первый из них. К тому времени со смерти Сасори прошёл год, но у Дейдары никак не получалось смириться с утратой. Ему было больно так, словно он потерял Сасори вчера. А потом он вдруг увидел его. Несмотря на достаточно теплый день, Он был одет в тёплый пуловер и узкие джинсы, и поливал из маленькой лейки пионы. Внутри Дейдары что-то оборвалось. Если сначала он и подумал, что ему всё это мерещится, что он тронулся умом с горя или что это просто кто-то похожий на его почившего любовника, то при виде этих самых красных, как кровь, или его волосы, пионов и толстого пуловера в тёплую погоду, Дейдара понял, что он видит всё это взаправду. Видимо почувствовав, что за ним наблюдают, тот другой Сасори поднял на него такой знакомый взгляд ореховых глаз и мягко улыбнулся. 3. С тех пор Дейдара каждый день приходил к этому дому, словно по расписанию. И каждый раз Он был там. Самое интересное было то, что даже соседи обращались к нему по имени того, кого Дейдара любил. И это-то и было странно. В один из дней, когда Дейдара вновь нёс свою вахту у калитки этого не пойми откуда взявшегося двойника своего любовника, тот неожиданно пошёл на контакт. Он вышел на крыльцо и, увидев Дейдару, быстро сбежал по ступенькам. Под подошвой алых кед хрустели камешки, а ветер доносил запах пионов. Открыв калитку, Лжесасори улыбнулся и отступил чуть в сторону, пропуская Дейдару во двор. В тот раз Дейдара не рискнул заходить. Плюсом, он ещё очень трусливо и позорно сбежал к тому же. Но на следующий день он решительно ступил на территорию чужого двора и двинулся к крыльцу. А этот двойник, словно почувствовав его присутствие, сразу же распахнул дверь, будто стоял под дверью и ждал. Хотя возможно так оно и было. Дейдара не знал, что у него на уме. Лжесасори стоял на пороге, и смотрел на него снизу вверх. В этот раз на нём был вязаный красный свитер с белыми оленями. Рукава были длинными, как у Пьеро, и он постоянно оттягивал их ещё ниже. Дейдара усмехнулся. Всё это чертовски напоминало о том Сасори, если бы не щенячий взгляд. Сасори никогда так не смотрел. Даже в постели. Даже когда умирал на его руках… Тот Сасори смотрел на мир цепко, яростно, иногда равнодушно. Но никогда настолько подобострастно и даже пугливо. Но того Сасори уже не было… а этот был рядом. Кем бы он ни был, он был похож на его Сасори до чёртовых бледно-янтарных веснушек на носу и щеках. Настолько бледных, что не зная о них, можно просто не обратить внимания. Дейдара не знал, сколько он так простоял, но этот Лжесасори в какой-то момент взял его за рукав толстовки и втянул внутрь своего дома. К себе домой Дейдара вернулся поздним вечером. Там его встретил Патрон, который явно сходил с ума от одиночества. Тогда ещё годовалый щенок не любил оставаться в одиночестве надолго. Особенно после смерти Сасори. Дейдара ему даже тогда пообещал, что возьмёт его с собой. Идея взять с собой пса, который безумно любил Сасори, пришла внезапно. И она не показалась такой уж плохой. Своим глазам и ощущениям Дейдара больше не верил, а вот Патрона обмануть вряд ли получится. После того как тест Патроном был пройден, прошло,наверное, где-то около месяца. Дейдара продолжал ходить к этому Сасори, будто на работу. А тот, кем бы он ни был, ждал его на пороге. После этого Дейдару кормили довольно вкусным ужином, после чего иногда они вместе смотрели телевизор, а потом Дейдара уходил к себе домой, убеждаясь всё больше и больше, что всё это похоже на какой-то дурной сон. Мысли снова зацепились за слово «сон». Дейдара чувствовал, что упускает что-то очень важное, связанное со снами. Но мысль была скользкой, как угорь. Она постоянно ускользала, мелькая кончиком хвоста, словно издеваясь. Заставляя Дейдару вновь и вновь пытаться докопаться до сути. Дейдара от досады заскрипел зубами и крепко сжал в кулаке ремень, на котором висело ружьё. Патрон вдруг жалобно заскулил, чувствуя состояние хозяина. Дейдара встрепенулся, посмотрел на своего ретривера и кивнул. — Всё хорошо, Патрон. Всё хорошо. Вновь устремив свой взгляд на белый дом с миленькой красной черепицей, Дейдара принялся вспоминать дальше. Он чувствовал, что вот-вот докопается до истины. Нужно просто ещё немного порыться в воспоминаниях. Дейдара нутром чуял, что ответ лежит на поверхности. И стоит только найти его — вся эта ахинея закончится. 4. В один из особо дождливых дней Дейдара вновь пришёл к дому Сасори. Он и сам не заметил, как ноги принесли его сюда. Да и вообще, он как-то упустил из виду тот момент, когда стал называть его просто Сасори, а не Лжесасори. Было в этом что-то дикое. А ещё это всё попахивало предательством. Но всё же назвать его данной у Дейдары язык не поворачивался. На удивление, дверь ему никто не открыл. Но это была не проблема. Дейдара знал, где находится запасной ключ. Отперев чужую дверь, Дейдара вошёл внутрь и встряхнулся словно пёс. Во все стороны полетели брызги, а волосы налипли на лицо крысиными хвостиками. Зачесав их ладонями назад, он, не снимая ботинок прошёл по коридору, оставляя за собой грязные следы. Его Сасори за подобную выходку оторвал бы ему голову, но этот не сделает ничего. Дейдара это уже понял. Он понял, что это был не его любимый все душой данна, но перестать приходить не мог. Что-то его тянуло сюда с жуткой постоянностью. Сасори отыскался в спальне. Он мирно спал, свернувшись калачиком на широкой кровати. Рядом с ним дремал какой-то рыжий пушистый комок. Дейдара нахмурился и, подойдя к кровати, склонился над ними. Комок вдруг пискнул, зашебуршал, и на Дейдару уставились чёрные глаза-бусины. С минуту они смотрели друг на друга, а потом милая рыжая варежка, назвать это существо собакой язык не поворачивался, вдруг вскочила на короткие лапки и принялась грозно рычать и гавкать. Сказать по правде, Дейдара даже опешил и шарахнулся назад, едва не оскользнувшись на мокрой подошве. И вот пока это недоразумение брызгало слюной и гавкало, внутри вновь шевельнулась какая-то догадка, но она быстро ускользнула, оставив после себя мучительную пустоту. — Титан, заткнись, — раздалось невнятное бормотание, а потом Сасори приподнялся на локте, совсем по-детски растирая заспанные глаза кулаком. Дейдара вновь удивился. Говорил этот Сасори очень редко. По большей части он отмалчивался, мило улыбаясь и, предано глядя на Дейдару. Этот олений взгляд Дейдару убивал. Дейдаре вдруг захотелось сделать что-нибудь такое, что вывело бы конкретно этого Сасори из себя. Но Дейдара уже переделал множество вещей, за которые данна его давно пристрелил бы, благо возможности в силу профессии позволяли. Но этот терпел абсолютно всё. Даже вот грязные следы на полу, да неубранную посуду на столе. Этот Сасори вообще вёл себя, словно забитая жизнью жёнушка. Этакая серая мышка. Но серой мышкой данна никогда не был, поэтому Дейдара знал, что этот и тот другой Сасори совершенно разные люди, пусть они и выглядели, как чёртовы, мать их, близнецы. Сасори тем временем снова потёр глаза и вдруг радостно улыбнулся, видимо сообразив, что Дейдара ему не снится. Что Дейдара, вот он, стоит прям перед ним. И не важно, что с него ручьями стекает вода, что под толстой рифлёной подошвой армейских ботинок светлый ковролин уже превратился в бурый. Всё это Дейдара прочитал по ласковому и такому доверчивому взгляду карих глаз. Дейдара даже зубами заскрипел от досады и сжал руки в кулаки. Это. Был. Не. Его. Данна. Всё его естество буквально кричало об этом. Говорило бежать, посылало сигналы «sos» в мозг. Но Дейдара был глух ко всем доводам разума. Абсолютно глух. Ему вдруг захотелось сделать этому Сасори больно. Так больно, чтобы он перестал на него смотреть таким взглядом. Дейдара его не заслуживал. Совсем не заслуживал. Однако бить его Дейдара не стал. Да и не поднялась бы у него рука на того, кто так смотрит. Но этот взгляд просто сводил Дейдару с ума, прожигал у него в груди дыру, которая всё никак не заживала. Вот так вот Дейдара стоял и смотрел на человека, он всё же решил называть двойника Сасори человеком, кем бы он на самом деле ни был. Но так для него было гораздо проще. Потому что думать, что это плод его больного воображения было ещё более невыносимо, чем этот чёртов взгляд. А потом Дейдара вдруг решил, что должен трахнуть этого Сасори. И не заняться сексом, и уж точно не любовью. А именно трахнуть, если даже не изнасиловать. Пока он так размышлял, Сасори окончательно проснулся и посмотрел на него более осмысленным взглядом. А потом он улыбнулся, предложил Дейдаре пообедать и попытался встать. Но Дейдара неожиданно даже для себя толкнул его обратно на кровать и сам забрался сверху. С ботинок на светлое покрывало стекала грязная вода, с его волос, висевших, словно сосульки, она тоже капала, оставляя на тонком свитере Сасори тёмные пятнышки, которые впрочем, почти сразу же высыхали. Пару мгновений Дейдара смотрел на немного удивлённого Сасори тяжёлым, пронизывающим чуть ли не до самых костей взглядом и понимал, что ему нужно бежать. Бежать, пока не поздно. Пока он не наделал глупостей. Но он не смог даже сдвинуться с места, а этот Сасори вовсе не возражал против такого расклада. Он неожиданно протянул руку и положил прохладную ладонь на влажную от дождевой воды щёку. От этого прикосновения Дейдару будто прошило током, и он окончательно потерял голову. Всё, что было дальше Дейдара помнил смутно. В тот раз он не нежничал и не пытался доставить удовольствие Сасори. Он двигался резко, жадно кусался, с силой сжимал пальцы на бледной коже. От этих прикосновений на коже оставались тёмные следы, и Дейдаре было прекрасно известно, что сойдут они ещё не скоро. Но ему было откровенно наплевать. Он хотел сорвать на этом Сасори свою злость. Он выплёскивал на него всю свою тоску и горечь. И этот Сасори всё это безропотно принимал, впитывал словно губка и мягко улыбался, заставляя Дейдару рычать и психовать от того, что сломать его не выходит. Он бы предпочёл, чтобы этот человек бился под ним в истерике. Раздирал его кожу ногтями. Кричал и пытался его оттолкнуть. Чтобы он кусался, словно дикий зверёк, попавший в капкан. Но нет! Он принимал всё то, что давал ему Дейдара чуть ли не с благоговением. Он улыбался словно умалишённый, нежно обнимал Дейдару и оставлял на его лице ласковые поцелуи. Сказать по правде, у Дейдары и стояло-то еле-еле. Первые пять минут он остервенело дрочил, стараясь хоть как-то пробудить в себе интерес. Но даже несмотря на то, что секса у него не было давно, всё его естество противилось. Буквально кричало о том, что это не данна. Было и дураку ясно, что это не его Сасори. Если бы такой казус с «нестоячкой» случился бы при настоящем Сасори, то Дейдару подняли бы на смех. Но он бы не обиделся, потому что отсмеявшись, Сасори обязательно помог бы ему «воспрянуть духом». Но этот Сасори и пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то помочь Дейдаре. Просто лежал и хлопал своими густыми, тёмно-рыжими ресницами. А Дейдара смотрел на его правильное кукольное лицо, с некогда забавлявшим его курносым носом-кнопкой, на эти чёртовы рыжеватые веснушки, от которых он откровенно тащился с самой первой встречи с настоящим данной, смотрел и злился. Неимоверно злился и готов был этот нос-кнопку откусить нахер. Видимо, злоба в итоге и помогла ему возбудиться. Но возбуждение это было болезненным и совсем не приятным. Как и всё, что происходило далее. Это не было занятием любовью. Не было сексом. Это даже трахом без обязательств не было. Это было тупое сношение, от которого становилось тошно. И которое заставляло скрежетать зубами. Сасори кончил первым. Его выгнуло дугой и он устало откинулся на подушки, блаженно прикрывая глаза. Дейдара же ещё какое-то время остервенело двигал бёдрами, а потом тоже кончил. Но только разрядка не принесла облегчения. С какой-то даже брезгливостью Дейдара отстранился от расслабленного Сасори и сел на край кровати. Ему было противно от того, что он сделал. Так противно, что хотелось блевать. Поставив локти на колени, он зарылся пальцами в свои спутанные, всё ещё влажные волосы и зажмурился, до боли стиснув зубы. А через несколько минут он вдруг понял, что по его лицу бежит что-то влажное и горячее. Распахнув глаза, он увидел перед собой расплывчатую пелену, а поднеся пальцы к щекам понял, что плачет. Практически сразу же после этого он подскочил на ноги и выбежал прочь. Прочь из этого дома. Прочь от этого Сасори. 5. Внезапно воспоминания прервало подозрительно-знакомое рычание поблизости. Дейдара очнулся и посмотрел в сторону. То, что он увидел, озадачило его. Рядом с Патроном исходил рычанием тот самый Титан, которого Дейдара увидел у Сасори в тот самый дождливый день. И вот эта рыжая, мохнатая рукавица сейчас рычала на его ретривера, едва ли не брызгая слюной, как самый настоящий питбуль. А Патрон неуверенно переступал с лапы на лапу и периодически кидал на Дейдару взгляды, словно спрашивая, что происходит. Дейдара и рад был бы объяснить, но он и сам не понимал, откуда тут взялся этот рычащий комок ненависти. — Титан! Голос, раздавшийся со стороны крыльца, заставил Дейдару вздрогнуть и резко обернуться. На крыльце стоял Сасори. Но он был другим. Дейдара во все глаза смотрел на округлый живот, и ему показалось, что он окончательно свихнулся. Такой живот бывает только у беременных. А значит только у женщин. А ведь этот Сасори не был женщиной. Значит и залететь после того раза не мог. Но Дейдара отчётливо видел его большой живот, который тот поддерживал рукой. — Какого хера тут происходит? — выдохнул Дейдара, а потом вдруг раздался визг Патрона, и тот врезался в него. Дейдара шарахнулся в сторону и посмотрел на своего пса. На ноге ретривера висел Титан. Шпиц глухо рычал, сдавливая свои маленькие, словно иглы, зубы на лапе Патрона. Патрон обиженно визжал, видимо не понимая, чем мог заслужить подобное. Дейдара мгновенно вышел из себя и молниеносно схватил рыжую рукавицу за шкварник и швырнул за забор. Титан во время своего полёта исступлённо рычал, барахтая короткими лапками в воздухе, а потом упал на каменную дорожку и затих. Дейдара мог поклясться, что услышал хруст маленькой черепушки. Но он не стал смотреть. Свистнув прихрамывающего Патрона, он устремился обратно домой. Отойдя подальше, так чтобы не было видно дома Сасори, Дейдара остановился и присел перед поскуливающим Патроном. Осторожно взяв его лапу в руки, он осмотрел её и покачал головой. Чёртова рукавица изрядно разодрала ему шкуру. Шерсть на лапе слиплась от крови, и толком ничего рассмотреть не получилось. Потрепав ретривера по лопоухой голове, Дейдара успокоил пса и пообещал, что дома обязательно посмотрит внимательнее и забинтует. Несколько дней спустя Дейдара заметил, что Патрон стал странно себя вести. Он уже не будил его по утрам, чтобы вытащить на прогулку. Не выскакивал из-за углов с радостным лаем, не лез к хозяину с облизываниями. Большую часть времени он проводил, забившись под кровать и жалобно поскуливая. А когда Дейдара пытался его вытащить, грозно рычал и принимался лаять. Дейдара никак не мог взять в толк, что произошло с его псом. Тот раньше никогда не проявлял агрессии, не то что к нему, а даже к незнакомцам. Но тот укус его очень сильно изменил. Решив, что дело всё-таки в лапе, которая вероятно сильно болела, Дейдара оставил Патрона в покое. И в один прекрасный день ретривер всё же вылез. Дейдара было обрадовался, но потом заметил, что с лапой его собаки точно что-то не то. Она распухла, а шерсть на ней была рыжей, прямо как у Титана. Сначала Дейдара подумал, что это из-за крови. Но когда Патрон запрыгнул на кровать и принялся ластиться, Дейдара понял, что шерсть порыжела. Тогда-то его и бросило в холодный пот, потому что он понял, что с Патроном явно происходит что-то не то. Но пёс так радостно поскуливал, вертел своим хвостом, словно пропеллером и облизывал ему лицо, что Дейдаре пришлось обнять его. В какой-то момент Дейдара даже расслабился, но потом всё снова пошло не так. Когда тело Патрона неожиданно напряглось, Дейдара хотел отстраниться, но внутреннее чутьё подсказало ему, что делать этого никак нельзя, и тогда он сильнее сжал руки на шее своего пса. Сначала Патрон никак не отреагировал, а потом вдруг начал глухо рычать и пытаться вызволиться. Но Дейдара, увидев, что золотистая шерсть стала рыжеть, а рычание становиться всё более грозным, стал сильнее сжимать руки. Он не хотел этого делать. Он не думал, что когда-то дойдёт до чего-то подобного. А ещё он не мог понять, почему всё это происходит именно с ним. Почему он должен терять тех, кого так любит? Сначала данна, теперь ещё и Патрон. Дейдара прекрасно понимал, что если сейчас он разожмёт руки, Патрон просто-напросто его загрызёт. А пёс уже начал хрипеть, но его глотка всё так же клокотала гулким рычанием, которое вибрацией отдавалось Дейдаре в плечо, по спине стекала вязкая слюна. Но почему-то не было страшно. Было больно от того, что сейчас он сидел и душил собственного пса. Своими собственными руками. Разве мог он представить, что произойдёт нечто подобное? Стоило Патрону резко рвануть вперёд, с намерением повалить его на матрас, Дейдара крепко зажмурился и потом услышал хруст. Собачье тело в его руках обмякло. Когда он открыл глаза, всё уже было кончено. Патрон лежал на его коленях с вывернутой под нелепым углом шеей, а по щекам самого Дейдары текли обжигающие слёзы. 6. Примерно месяц спустя, а может и меньше, время сейчас для него ничего особо не значило, Дейдара шёл по пустынной улице без какой-либо цели. После того, как он закопал труп Патрона на заднем дворе, он схватил своё ружьё и побежал к Сасори. Он обыскал весь дом, но того словно след простыл. До ночи Дейдара, словно чумной бегал по всему городу с оружием наперевес, но так и не нашёл его. Ближе к вечеру он всё же вернулся домой, а буквально через час его двор заполнили они. Кажется, их было даже больше чем обычно, и все они смотрели в сторону дома нечитаемыми взглядами. Без Патрона смотреть на них было просто невыносимо, но почему-то Дейдара не мог заставить себя отойти от окна. Возможно, увидь он в их толпе беременного Сасори, он бы не раздумывая выбежал на улицу, чтобы спросить какого чёрта тут вообще происходит. Почему-то он был уверен, что тот Сасори, с которым он переспал, знал о происходящем куда больше, чем он сам. Но с тех пор он ни разу не видел его. Но каждый день Дейдара выходил на улицу и заглядывал абсолютно в каждый дом на своём пути. И вот когда он поднимался на крыльцо очередного дома, то боковым зрением увидел, как по улице промелькнуло что-то рыжее. Сначала Дейдара замер, а потом сломя голову бросился на главную улицу. Когда он выбежал за калитку, то увидел, что вверх по дороге поднимается какой-то парень. Сначала он думал, что это один из этих, но потом понял, что это не так. Во-первых, этот кто-то был выше. Во-вторых, у него был другой цвет волос и причёска. В-третьих, они днём на улицы не выходили. — Эй, постой! — голос Дейдары был хриплым из-за того, что он уже давно не разговаривал. Парень сначала вздрогнул, а потом вдруг рванул вперёд. Дейдара погнался за ним. Когда он нагнал его, то только убедился в том, что это не один из Лжесасори. Сгруппировавшись, он прыгнул вперёд и повалил незнакомца на землю. Стоило им упасть, Дейдара мгновенно перевернул рыжего и с удивлением уставился на лицо, испачканное в пыли. На нём не было живого места от пирсинга. А ещё парень показался Дейдаре смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где прежде видел его. Несмотря на то, что Дейдара пригвоздил его к земле, и на кровь, которая тонкой струйкой текла из его носа, рыжий улыбался, показывая окровавленные зубы. Дейдаре стало жутко, а потом он услышал голос, довольно грубый для такого-то сопляка, каким казался ему этот пирсингованный чувак. — Дейдара, пора бы уже проснуться. Дейдара во все глаза уставился на него, не понимая что тот имеет ввиду. Но потом вдруг он понял, что рыжий сказал «проснуться». — Проснуться? Что, мать твою, ты имеешь в виду? — рявкнул Дейдара, встряхивая знакомого незнакомца за грудки. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Посмотри вокруг. Дейдара нахмурился и поднял голову, чтобы в следующее мгновение вскочить на ноги. Пока он тут мило беседовал с этим рыжим засранцем, они обступили их со всех сторон. Пути для побега не было вообще. Дейдара пожалел, что не взял с собой никакого оружия. Кажется, сегодня он отправится к данне и Патрону. — А ну-ка разошлись в стороны, куски говна! — раздалось где-то поблизости. Дейдара вздрогнул. Эта интонация… он же уже слышал её прежде. Скользнув беглым взглядом по толпе Лжесасори, Дейдара вдруг увидел, что через них пробивается ещё один. Но этот был какой-то другой Лжесасори. Его карие глаза едва ли не метали искры, столько в них было ненависти. Дейдара смотрел на то, как он пробивает себе дорогу, а на его глаза наворачивались слёзы. Ошибки быть не могло, это был он! Когда тот, наконец, выбрался из самой гущи клонов, Дейдара увидел, что у этого Сасори тоже выпирает живот. Но это его не обмануло. Он знал, он не мог ошибаться. Это точно был… — Данна, — прошептал Дейдара неверяще. А данна кинул на него раздражённый взгляд и порывистыми шагами подошёл ближе, а потом вскинул вверх руку с «глоком», дуло которого упёрлось Дейдаре прямо в лоб. Прежде чем нажать на курок, данна сплюнул в сторону и едко процедил: — Больной ублюдок. Раздался звук выстрела и Дейдару окутала темнота. 7. Не успел Дейдара толком очнуться, как услышал приглушённое рычание. От него его пробрала дрожь и он мигом распахнул глаза, чтобы в следующее мгновение увидеть прямо перед своим лицом оскаленную морду Титана. Если бы он не стоял сейчас на его груди и не капал слюной ему прямо на лицо, Дейдара бы просто посмеялся и отпихнул его ногой, а потом отправился по своим делам. Но помимо того, что эта маленькая припизднутая псина хотела вцепиться ему в рожу, Дейдара вспомнил кое-что ещё и его глаза раскрылись ещё шире. Он вдруг вспомнил, что буквально мгновение назад данна пристрелил его. Но кроме этого было ещё кое-что. Много клонов Сасори, смерть самого Титана от его руки и… — Мать твою, так это был сон? Господи. Поверить не могу, — пробормотал он себе под нос, не сводя взгляда с рычащего Титана. — Тогда раз это сон… Данна! Данна! Уберите этого маленького ублюдка с меня! Он же мне сейчас нос отгрызёт! — взмолился Дейдара, не моргая глядя в маленькие, сверкающие праведным гневом, глазки. Однако на его зов никто не пришёл. — Данна? — в последний раз позвал Дейдара, прежде чем Титан вцепился ему аккурат в сонную артерию и вокруг снова стало темно. 8. Дейдара подскочил на кровати и схватился руками за собственное горло, но оно было целым. Облегчённо вздохнув, Дейдара провёл ладонью по лицу и только потом понял, что игла PASIV всё ещё находится в его вене. Выдернув её, Дейдара поднялся на ноги и размялся. Интересно, сколько же он пробыл во сне? Кажется, он провалился в сон достаточно глубоко, раз видел такую ересь. Неужели его перекинуло в лимб? — А всё данна с его новым составом снотворного. В этот раз оно получилось совсем уж ядрёным, - проворчал Дейдара, зевая. Он всё ещё чувствовал некоторое онемение, но знал, что оно скоро должно пройти. Вспомнив проекции из лимба, Дейдара покачал головой. – Хорошо, что данна этого не видел… — Не видел чего? Того, что ты грёбаный псих, Дейдара? Дейдара замер, а потом медленно развернулся и во все глаза уставился на Сасори, который стоял за его спиной, держа в одной руке «глок», а второй поддерживая довольно большой живот. — Бля, ну только не снова, — в ужасе простонал Дейдара. — Я же уже проснулся, сколько можно? — А кто тебе сказал, что ты проснулся? — усмехнулся Сасори, вскидывая руку с пистолетом вверх и наводя его прямо на Дейдару. — Но ведь… я… — Что «ты», Дейдара? Неадекват? Припизднутый сосунок? Долбанный извращенец? Что из этого «ты», Дейдара? — Данна… — Данна, — передразнил его Сасори, презрительно фыркнув. — Только и можешь, что звать меня на помощь. А сам не можешь разобраться даже со своим собственным подсознанием. Да какой из тебя архитектор? Тебя и близко нельзя подпускать к PASIV, больной ты ублюдок. — Я всё объясню, данна, — попытался оправдаться Дейдара, но Сасори выстрелил и вокруг снова всё заволокло тьмой. 9. — Блядь! — заорал Дейдара, подскакивая в кресле. Игла PASIV тут же была выдернута из вены, а сам он принялся ощупывать своё лицо и тело. Он снова был в классическом костюме, но тот был конкретно измят и выглядел непрезентабельно. И Дейдара понял, что вот она, настоящая реальность. – Твою мать. Сколько же я проспал? — Ты проспал семьдесят пять часов, пятьдесят четыре минуты и восемь секунд. Дейдара вздрогнул и поднял взгляд на Сасори. Тот сидел в кресле в идеально отутюженных светло-бежевых брюках и белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. В руках у него была какая-то книга, но Дейдара не мог прочитать названия, потому что обложку не получалось разглядеть. — Так долго? Как такое вообще возможно? — Ты забыл? Я дал тебе испробовать новый состав снотворного. И он оказался слишком… — Ядрёным, — закончил за него Дейдара, спуская ноги на пол. — Данна, знаете, а ведь вы виноваты в том, что я практически два года провёл в самом настоящем Аду. Я же чуть не свихнулся там! — Да что ты говоришь? А мне показалось, что это из разряда очередной твоей дебильной эротической фантазии. И тебе ли говорить про Ад? - Что? Откуда вы… — От верблюда. Как думаешь, кто тебя вытащил из лимба? Ты сам? — возмущённо фыркнул Сасори, захлопнув книгу и положив её на тумбочку. После этого он поднялся и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты. А Дейдара вдруг вспомнил всё до последней секунды. — Твою ж… А ведь данна видел себя… — Дейдару бросило в холодный пот и он, пошатываясь, поднялся на ноги. Всё тело было словно ватным после столь долгого сна, но Дейдара знал, что скоро это должно пройти. Он хотел было пойти за Сасори, чтобы хоть как-то оправдать себя в его глазах, но его внимание привлекла книга, которую читал данна. Любопытство взяло вверх, и он решил глянуть, что же именно читал Сасори. Когда потрёпанный томик оказался в его руках, Дейдара на мгновение застыл, а потом расхохотался. Кто бы мог подумать, что чтение Матесона Ричарда спровоцирует подобные сны? — Никогда больше не стану читать перед сном.