Ноябрь 2013 года.
Часть 1
18 мая 2015 г. в 17:02
Сериал «Последний враг» произвёл на меня очень гнетущее впечатление, на грудь словно навалился камень, не давая нормально дышать.
Нет, я прекрасно понимаю – антиутопия как жанр диктует свои законы, а этот фильм напрямую отсылает нас к «1984» и Большому Брату. Но ведь достаточно много было снято картин о неласковом будущем, о тотальном контроле государства и о личности, раздавленной этим контролем, однако именно этот пробрал до костей. Мне действительно стало страшно, жутко и очень горько.
Вопрос один – чем же он так задел?
Ключ, возможно, в слишком полной достоверности происходящего.
На протяжении 5 серий параллельно идут две сюжетных линии. Одна – линия политического триллера. В результате террористического акта в лондонском метро (имевшего в реале место быть в 2005 году) правительство Великобритании под предлогом поставить заслон на пути терроризма с полного одобрения напуганного общества настолько усилило контроль над гражданами, что теперь все их действия отслеживаются с помощью специальных ID карт. Они универсальны — и для оплаты, и для входа во все учреждения. Помимо этого, оно (правительство) подготовило следующий шаг – вживление в человека микрочипа, позволяющего обойтись без ношения с собой этой пресловутой ID, а Лондон усеян видеокамерами наблюдения системы ТИА, как дворовый пёс блохами (реальный факт, кстати).
А что, очень удобно. С точки зрения властей превращение Великобритании в Обитаемый Остров ради, разумеется, блага законопослушных граждан оправданно, а на робкие вопросы типа «а как же вечные демократические и общечеловеческие ценности?» всегда следует «убойный» ответ – вы хотите, чтобы по нашему городу/стране разгуливали чёрт знает кто, а конкретно террористы? Ну кто же в здравом уме ответит «да»!
И вот в такую страну после 4-х летнего отсутствия возвращается герой Бенедикта Камбербэтча – учёный Стивен Эзард. И с этого момента к первой сюжетной линии присоединяется вторая, которую я назвала бы личной историей Стивена, чью жизнь страстная любовь буквально перевернула с ног на голову.
Какой он в начале сериала? Выпускник Кембриджа, талантливейший математик и вполне реальный претендент на Нобелевскую премию, Стивен Эзард работает в Китае. Его замкнутость граничит с социопатией, ему присуща какая-то болезненная чистоплотность – он с явной неохотой обменивается с кем-то рукопожатиями и спешит вытереть руки влажной салфеткой, когда к чему-то прикоснётся. Стивен строит математическую модель поведения пчел – убийц и не собирается в ближайшее время возвращаться в Великобританию. Его не волнует ничего, кроме его работы. Он был женат, но уже пять лет, как разведён, и ни о каких отношениях после этого неизвестно. Политика его тоже не интересует. У него есть старший брат Майкл, посвятивший свою жизнь работе в различных миссиях доброй воли, но их отношения весьма прохладны, и последние четыре года Стивен не интересовался, где его брат и чем занимается.
Но тут приходит известие о его смерти: по нелепой случайности, как кажется на первый взгляд, Майкл подорвался на мине. Приезд Эзарда в Великобританию неизбежен, и он приезжает на похороны. Это одна цель его приезда, вторая – убедить выделить средства – 5 миллионов – на продолжение его исследований. И вот этот кабинетный учёный, мямля и недотрога втягивается в события, приводящие к полной смене его внутренних установок, привычек и мировоззрения.
Толчок этому процессу даёт женщина, жена брата (точнее, вдова) Ясин. После похорон их кидает друг к другу с такой силой, что ничего подобного в исполнении Камбербэтча я не видела ни раньше, ни потом. Эта страсть или эта любовь с первого взгляда – подлинная причина того, что Стивен идёт на сотрудничество с правительством в деле отладки системы тотального видеонаблюдения ТИА, а не обещание выделить деньги после окончания этого дела. Пока что его даже не интересует, что это за система такая, что она несёт в мир – добро или зло. Он просиживает в ТИА по 10 часов в день, только чтобы найти скрывшуюся Ясин. Он идёт по следу, забывая есть, пить и спать, в точности как это будет делать его Шерлок года через два. Он встречается с незнакомыми людьми, что раньше для него как для замкнутого человека было некомфортно, и упорно задаёт вопросы, даже когда осознаёт, что это становится опасным. Своим упорством и неотступностью он путает карты противникам в политической игре – откуда он взялся, кто он такой? Ещё одна фигура на шахматной доске? На кого он работает? Его похищают под дулом пистолета, над ним нависает обвинение в убийствах, он вынужден скрываться – не волнует ничего, только цель.
Кошмар наступает, когда он находит Ясин (вернее, она сама его находит) и начинаются попытки сбить его со следа. Стивена пытаются переключить, напустив на него бывшую жену – ноль реакции. Его пытаются отвлечь работой – лети в свой Китай, вот тебе деньги, ты же за этим и приехал! – он выскакивает из самолёта. Его уже ничем не остановить – страсть мужчины к женщине и страсть учёного к открытию истины слились в одно и гонят его вперёд. И эта гонка приводит его к брату Майклу, живому и невредимому. «Я была тебе хорошей женой, но оказалась плохой вдовой»...
Понимая, что об их чувствах брату имеет право сказать только Ясин, он молчит. Но это всё равно, что пытаться прятать факел под одеялом. Каждый их взгляд говорит о страсти, и первыми, кого они отыщут глазами после взрыва на рынке, будет не Майкл. Он пользуется каждым моментом, чтобы просто прикоснуться к ней – сплетя пальцы с её на поручне в автобусе, просто передавая ей что-то. Сцена, в которой она учит его брать кровь из своей вены … господи, как удалось сделать медицинскую манипуляцию эротической! И когда, наконец, доходит до выяснения отношений с братом, он без возражений склоняет голову – да, виноват, и делай со мной что хочешь.
Эта непростая ситуация рассорила многих друзей – одна женщина и двое мужчин. Однако прелесть и абсолютно точный сюжетный ход фильма заключается в том, что братья, до того сторонившиеся друг друга, как раз друг друга обретают, обретают семью. В мире, который на глазах становится всё более им враждебен, «держаться за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Они не сговариваясь, отставляют в сторону вопрос о Ясин – пусть решает сама, они примут её решение. Майкл, видя страдания Стивена и Ясин, как их, несмотря ни на что, тянет друг к другу, порой осознанно отводит глаза. Словно поддельная смерть Майкла подарила им возможность новой жизни - жизни единомышленников и соратников. Только реальная угроза жизни брата из-за того, что он сам является ходячим доказательством разработки биологического оружия, заставляет Стивена примириться с побегом из страны Майкла и Ясин. Последний взгляд, последний поцелуй и лишь одна надежда – я вас разыщу…
Вот так, шаг за шагом, Стивен Эзард превратился в страстного живого человека с чёткой гражданской позицией. Ни следа не осталось от кабинетного учёного, от чудака, патологически боящегося грязи. Он прошёл через ночлежки подземного Лондона вместе с теми, кто не хочет быть «электронным человеком». Он спал на грязном матрасе, но с ним рядом были те, за кого он жизнь отдаст. Даже роль шпиона-лазутчика на себя примерил, хотя более неподходящего для этого человека трудно было вообразить.
Подобный образ – простого парня, не по своей воле попавшего в центр интриги и пытающегося сначала всех убедить, что он всего лишь «мимо проходил», пока его не достанут до озверения – очень распространён. Чтоб не ходить далеко, Харрисон Форд мог бы кое-что рассказать об этом. Однако я не помню ни одного, где бы с главным героем произошло то, что произошло здесь с персонажем Бенедикта Камбербэтча. Герои Харрисона Форда действуют потому, что их втянули в игру, а потом дерутся просто потому, что дерутся. Стивен же изначально не боец и это качество в нём так и не проявилось. Он действует потому, что любовь превратилась в его главную движущую силу и изменила его самого.
Если представить человека в виде детской игрушки – пирамиды – то кружочки разной величины можно подписать «работа», «коллекционирование марок», «любовь к Пете», «ребёнок», «гражданская позиция», «деньги» и т.д. Но обязательно должен быть в основании стержень, без него пирамида не будет пирамидой, а будет набором ничем не скреплённых вещей. Когда на стержень последовательно от большого к маленькому нанизаны кружочки, получается фигура, получается гармония, получается жизнь. У каждого человека пирамида своя и кружочки не одинаковы, и по-разному распределены на стержне. Стержни, понятное дело, тоже разные. И в течение жизни кружочки меняются местами, появляются новые, какие-то исчезают – это естественный процесс эволюции человека. А вот замена стержня – процесс революционный, и более трудный.
Жизнь Стивена в начале фильма представляет собой пирамиду, организующим началом, стержнем которой является работа. Все остальные кружки – большие и поменьше – нанизаны на этот стержень. Через 5 серий стержнем стала любовь. Ей подчинилось всё – работа, семья, личная безопасность. Когда вынужден был бежать Майкл, Эзард ещё держался. Когда Система посадила его в безопасную позолоченную клетку, и он понял, что никогда не выедет из Англии – стержень сломался, и его жизнь превратилась в груду обломков.
По моему мнению, подобная пирамида всё-таки характерна больше для женщин, чем для мужчин - они не склонны придавать любви такое основополагающее значение. Однако это не значит, что так не бывает.
Правдоподобна ли сюжетная линия политического триллера? Ещё как! Ведь в принципе, о какой бы разновидности демократии мы не говорили, все равно правительство будет всегда пытаться нас контролировать. Как сказал как-то один очень высокопоставленный российский политический чиновник, отвечая на вопрос о свободе слова, «настоящий мужчина (в контексте реплики - власть) всегда должен пытаться». При слове «терроризм» нервы сдают даже у самых совестливых защитников прав и свобод. И не все согласятся с тем, что право на анонимность, право на неподотчётность государству абсолютно естественно просто потому, что никто не обязан никому доказывать, что он не замышляет террористический акт. И мысль о гарантированной безопасности в виде клетки из углепластика и полной кормушки в ущерб мифической и опасной свободе весьма привлекательна. Вероятно, настолько привлекательна, что я никак не могу представить себе подобный сериал, снятый на российских реалиях и показанный на телеканалах типа «Россия» или Первый. Слезливые мелодрамы сорта «болотные туманы» или пропагандистские фильмы-сказки Самого Главного Режиссёра – легко, а вот такое вполне реальное будущее - нет.
Никто из героев антиутопий не брал верх над государством, иначе это уже не антиутопия. Зачем же победившая государственная машина устами нового министра говорит Стивену в конце фильма: «Вас никто не собирается убивать, Стивен. Вы полезнее для своей страны скорее живой, чем мертвый. Вы — последний враг, который нам нужен»? Потому, что эта машина хочет царить, а не повелевать. Она хочет, чтобы такие, как Стивен Эзард, уникальные таланты неважно в какой сфере – хоть писатели, хоть хоккеисты – самим своим существованием и успешной работой демонстрировали бы преимущества оной карбоновой клетки. Но отнимите у Эзарда свободу – и он не сможет творить. Отнимите надежду и любовь – и он погаснет.
Ни соловьи, ни жаворонки в клетках не поют, там успешно размножается что-нибудь вроде хомячков и мадагаскарских тараканов.
В последней сцене сериала не сказано ни одного слова, но в них нет необходимости. Масштаб катастрофы, пережитой Стивеном, ясен и без слов. Я увидела человека, который, конечно, жив в том смысле, что у него струится кровь в венах и сокращается сердечная мышца, но фактически он мёртв, ибо его душа и сердце – чёрная выжженная пустыня. Он не может работать и я сомневаюсь, что он помнит вообще, над чем он работал. К оптимизму эта сцена не располагает абсолютно - удушающая атмосфера самого фильма соединилась с личной трагедией главных персонажей.
Причём же здесь «Стартрек: Возмездие»?
Художественные злодеи бывают двух типов: одни уже родились злодеями, другие сделали такой выбор по разным обстоятельствам. Есть даже особый жанр – фильм-приквел, где нам пытаются объяснить, как какой-нибудь Джокер или Дарт Вейдер «дошёл до жизни такой».
И я подумала: если кто-нибудь захотел бы снять приквел о Хане Нуньен Сингхе образца 2013 года, я бы очень посоветовала присмотреться к Стивену Эзарду.
Когда ангелу обрезают крылья, пусть даже из самых благих намерений, не стоит удивляться тому, что он будет готов летать на метле. Всё дело только в том, чтобы эту метлу ему вовремя подсунуть.