Маленьких деревенек по дороге в сторону Фиолетовых Архивов было предостаточно, но всадник редко останавливался в них надолго. Он менял лошадей, отдыхал несколько часов в таверне и продолжал свой путь. За несколько дней пути полы его длинного белого одеяния истрепались и порвались кое-где, дорожная пыль плотным слоем осела на высоких сапогах. До ближайшего поселения оставалось не так уж и много, но лошадь уже начала спотыкаться и шла еле-еле, чем немало выводила из себя торопящегося мужчину. На следующий день, прям посреди дня, на него посмели напасть местные разбойники, решившие обогатиться за счет одинокого путника. Позже они трижды пожалели об этом, когда всадник одним движением пальцев смог испепелить их главаря. Итогом короткой заварушки стало восемь смертей – и девятой, в неравной битве, стала несчастная кляча. Мужчина был взбешен и смог добраться до деревушки лишь к следующему утру.
Раттлтрап заметил его еще на подходе к деревне. Страдая от бессонницы и изнывая от скуки, он шатался по спящей деревне, незаметно таская яблоки у соседской старухи и собирая по дороге всякие интересные штучки, выбрасываемые из крупных мастерских – шестерни, гайки, ржавые болты, цветное стекло, гладкие камушки. Мастерская его отца была не такой большой, да и стояла почти на окраине, но тоже была довольно известной. Никто, кроме его отца не мог создавать такие прекрасные часы, даже великие мастера из их народа не всегда брались за такую тонкую, сложную и долгую работу. Механики в их деревне всегда делали что-то полезное, например, оружие и броню, а вот о пользе часов никто не задумывался, из-за чего его отца в свое время даже поднимали на смех. Но Раттлтрапу было все равно, что говорили другие люди о его отце: сам он знал его куда лучше и не сомневался в том, что даже такая безделушка, как часы, может спасти жизнь.
Одеяния мужчины срочно нуждались в ремонте, а его тело – в отдыхе. Человеческая оболочка такая хрупкая, такая слабая и ненасытная, что он уже несколько раз пожалел о том, что вовсе взял ее. Ноги гудели от усталости, живот стянуло от голода (последний паек, взятый еще в прошлом поселении, был съеден несколько дней назад), и его слегка мутило от однообразного равнинного пейзажа. Деревенька, куда он прибыл, еще спала, и молочный туман низко стелился по земле. Было тихо, а в окошках маленьких, выбеленных домиков не горел свет. Уставший и злой мужчина медленно продвигался вглубь, пытаясь понять, где среди этих лачуг находилась таверна. Если, конечно, она тут была. Но тут ему на глаза попался мальчишка, тащивший в коротких ручонках несколько наливных яблок, а на плече громоздкую сумку, волочившуюся по земле. Путник снял с головы капюшон и поманил мальчишку к себе.
Раттлтрап покорно подошел, на ходу дожевывая яблоко. Незнакомец был огромного роста и возвышался над ним, подобно яблоне. Высокий, худой, с осунувшимся лицом и длинными золотистыми волосами, спадающими ему почти до самой поясницы. Раттлтрап никогда не видел таких людей; все путники, проезжавшие его деревню, разительно отличались от этого – все какие-то блеклые, однолицые, торопливые. Никто из них не обращал на него внимания.
– Эй, парень, – окликнул он с высоты своего роста, и голос его прозвучал подобно грому для мальчишки, – где у вас здесь можно передохнуть с дороги?
Раттлтрап на несколько секунд опешил, глядя на незнакомца во все глаза и даже открыв рот от изумления. Мужчина начал вновь раздражаться.
– Ты меня вообще слышал?
– Сэ-э-эр, я вас слышал, – протянул парнишка, наконец, совладав с эмоциями, – у нас есть таверна…
– И где она?
– В центре, сэр.
– И где здесь центр? – сжав губы, спросил путник и скрестил руки на груди. У его белого одеяния были крайне широкие рукава, и Раттлтрап смог разглядеть, какие у того были худые руки и длинные пальцы.
– Вам показать, сэр?
Мужчина приподнял бровь и молча кивнул. Раттлтрап почти бегом бросился по узким проходам, и незнакомец – на удивление – едва поспевал за ним, несмотря на свои длинные ноги. Спустя несколько минут блужданий по деревенскому лабиринту, они вышли к большому – по сравнению с остальными зданиями – дому, и мальчишка осклабился, кивая на него.
– Вот.
– Спасибо, – с сомнением произнес путник, оценивая «таверну» взглядом. Вряд ли здесь он сможет нормально отдохнуть…
– Сэр, а сэр, – вдруг проговорил мальчишка, про которого мужчина уже успел забыть. – А как вас зовут?
– Гаррал, – не задумываясь, отозвался он.
– Гар-рал… А меня Раттлтрап.
– Понятно…
Путник уже направился к таверне, когда мальчишка снова окликнул его – и на этот раз по имени, что резануло его слух.
– Сэр Гаррал, а вы, должно быть, священник?
– Нет.
– Странствующий паломник?
«И откуда ты нахватался таких слов, гномишка?» – мысленно удивился Гаррал, оборачиваясь.
– Не совсем.
– Колдун? – с разочарованием в голосе попытался угадать Раттлтрап.
– В точку.
Он подумал, что вряд ли ему сможет что-то сделать деревня низкоросликов, узнавшая о его истинной сущности из слов какого-то сопляка. Опустив взгляд на лицо мальчишки, мужчина даже удивился (впервые за много лет) – такого горького разочарования он не видел уже очень давно. Пацан явно не испытывал трепета перед тем, что гость их деревни владеет тайными и непостижимыми для простых умов знаниями, а наоборот выглядит раздосованным и скучающим. Такого Гаррал не видел очень давно, обычно смертные, даже низкорослики, стелятся, перед такими как он, пачками.
– Ты чем-то расстроен?
– Разочарован, – буркнул Раттлтрап, выкинув яблоки куда-то в кусты и скрестив ручонки на груди.
– И чем же?
– Тем, что вы колдун. Магия уже давно не в моде.
Гаррал вдруг расхохотался. И хохотал так долго и громко, что из ближайших домов показались физиономии местных жителей. Мальчишка же смотрел на него округлившимися от удивления глазами и сжимал дрожащие губы. Отсмеявшись, мужчина присел на корточки перед ним и спросил:
– А что же тогда в моде по-твоему?
– Технологии. И умение ими владеть.
– Думаешь, магией так просто владеть?
– Явно не сложнее, чем техникой, – наивно проговорил мальчишка, хмуря лоб. – Наш народ презирает всякую магию. Мы полагаемся только на себя, а не на какие-то «сгустки таинств».
«Так явно говоришь не ты, пацан», – с усмешкой подумал Гаррал, не сдерживая улыбки. Но вдруг лоб Раттлтрапа разгладился, а лицо посветлело.
– А знаете, что вам необходимо, сэр?
– И что же?
– Часы.
– Часы?
– Ага.
– И зачем они мне?
Парнишка хмыкнул, снисходительно посмотрев на него.
– Чтобы по ним сверяться, сколько вам еще надо секунд до следующего «адского взрыва», – радостно проговорил он, всплеснув руками.
Гаррал снова не смог сдержать смеха, но на этот раз Раттлтрап смеялся вместе с ним.
– А знаете что, сэр? Я сам сделаю для вас часы. Меня отец научил.
Мужчина усмехнулся, выпрямляясь в полный рост. Он вытянул руку в сторону, щелкнул пальцами, и над его раскрытой ладонью вспыхнула лиловая сфера, внутри которой была заключена настоящая молния. Еще один щелчок пальцами – и рядом с лиловой сферой загорается огненная, опасная и притягательная, и голубая, искристая и холодная. Раттлтрап едва мог сдержать удивление и восторг от увиденного.
– Даю тебе… Два дня на работу. Потом я уезжаю отсюда, – задумчиво проговорил Гаррал, перебирая сферы пальцами. – Понял?
– Конечно, сэр! Я сделаю даже раньше! – не сводя глаз с колдуна, восторженно ответил парень. Но как только мужчина таким же щелчком пальцев испарил все три одним разом, он, сломя голову, помчался в сторону дома, к отцовской мастерской. Теперь, наконец-то, ему удастся испробовать собственные силы в этом деле.
***
Второй день близился к закату, а Гаррал так и не смог нормально отдохнуть. В крошечных постелях не выспишься, маленькой порцией еды не насытишься, а от презрительно-настороженных глаз в узкой комнатушке не скроешься. С досадой мужчина осознал, что придется добираться дальше пешком, местные явно не горят желанием делиться своими конями с ним. Да и разве можно было их зверей называть конями? Длинногривые пони, не иначе.
Он уже успел забыть о мальчишке (как там его звали? Ратапал?.. Раттла… как?) и собирался скорее покидать негостеприимное селение, когда чей-то окрик заставил его остановиться. Мужчина обернулся и увидел все того же наивного мальца, считающего магию «не модной». Он хмыкнул, дожидаясь его.
– Сэр Гаррал, – отдышавшись, пролепетал он, – вот. Часы.
В руках он держал карманные часы. Идеально-круглые, позолоченные, на тонкой длинной цепочке. На верхней крышке было вырезано три круга с какими-то символами внутри них. Гаррал приподнял бровь, а мальчишка тянул к нему свои крохотные ручонки с такой изящной вещью в них.
– Я не ожидал, что ты сделаешь их, – проговорил он, принимая часы. Для него они были совсем небольшими, умещающимися точно в центре ладони. Осторожно подцепив ногтем крышку, он увидел, что часы шли точь-в-точь с местным временем, и тихо-тихо тикали. – Спасибо.
– Я же обещал, – гордо проговорил Раттлтрап, осклабившись. – Нравятся?
– Нравятся, – кивнул Гаррал, хмыкая. – Молодец.
– Удачной дороги, сэр Гаррал. Пусть они вам верно послужат.
Мужчина молча кивнул и неспешно пошел по дороге – в закат. До Фиолетовых Архивов еще идти и идти, но настроение у колдуна было приподнятым. Он затылком чувствовал взгляд Раттлтрапа, но не оборачивался, сжимая в ладони часы и вспоминая его слова о «секундах до адского взрыва».
***
Он заметил его еще издали. Несколько часов назад только отгремели барабаны войны, и армии забились в собственных замках, зализывая раны и восстанавливая силы. Инвокеру это было не нужно. Скитаясь сам по себе, он продолжал искать знания, а какие-то битвы между «Светом» и «Тьмой» его ничуть не интересовали. Из блекло-голубых его глаза почти полностью выцвели, и остался только молочно-белый белок, ни зрачка, ни радужки. Черты его лица стали более резкими, движения быстрыми, а заклинания – смертоносными. Он продолжал носить длинное белое одеяние, расшитое золотом, а в нагрудном кармане старые, но все еще рабочие наручные часы. В долгие бессонные ночи Гаррал лежал на земле, уставившись в звездное темно-синее небо и слушая, как под ухом тикают часы и скрипят дрова в костре.
Раттлтрап же… Сильно поменялся за все эти года.
– Не ожидал тебя здесь увидеть.
– А ты не изменился, Гаррал.
Голос Раттлтрапа из-за шлема звучал глухо. Он сидел под деревом, вытянув вперед короткие ножки и запрокинув голову назад. В прорезях для шлема горели ярко-голубые огоньки, а самодельное ракетное устройство за наплечниками немного насторожило Инвокера. На нагруднике низкорослого воина запеклись следы крови – может своей, может чужой, никто не мог сказать с уверенностью.
– Что ты здесь делаешь, Раттлтрап? – колдун встал точно напротив сидящего карлика и наклонил золотоволосую голову в сторону.
– Сражаюсь, – коротко отозвался он, не поднимая головы.
– За что? Жажда наживы? Славы? Я думал, ты вырастешь и станешь часовщиком.
– Я тоже так думал. Но здесь я, чтобы отомстить. Я найду того, кто уничтожил мою деревню, – ответил Раттлтрап, наконец, подняв глаза на Инвокера. От этого взгляда – пронзительного, внимательного и холодного – колдуну стало не по себе.
– Мне жаль, что с тобой произошло, – дернул плечом мужчина, хмуря лоб. Низкорослый воин лишь фыркнул в ответ.
– К чему мне твоя жалость, Гаррал, – он с трудом встал, опираясь на дерево, и открыл какую-то панель, отключая ракеты. – А ты как? Все так же вечно в пути?
– Ты прав, – Инвокер кивнул и сунул руку в нагрудный карман. Он чувствовал, что Раттлтрап цепко следит за каждым его движением. – Твои часы, кстати, все также работают. Удивительная вещь.
– Правда? – даже опешил воин, застыв на месте. – Я думал, ты их уже выкинул…
– Это же подарок. Да и магия до сих пор «не в моде».
И Раттлтрап вдруг громко рассмеялся.
