Счастлив медведь

Счастлив медведь, что не попался стрелку, счастлив и стрелок, что не попался медведю Из нашей группы собралось немного любителей походов, поэтому писать статью, стенгазету и презентацию от 29 человек о культуре предков мы вынуждены были делать впятером. Назначено это дело было на двадцать пятое мая. Отправлялись на три дня в глухую деревню, расспрашивать местных, привезти фото, наглядные сувениры, разучить пару песен и блюд, не то чтобы этого нельзя было найти в интернете, но раз уж нам с барского плеча отвесили мини-каникулы и зачет по паре предметов автоматом, мы рванули на этот островок забвения с огромным энтузиазмом. Рюкзаки были собраны за пару часов и существенно перевешивали каждого из нас. На станции на окраине города уже дожидался заказанный загодя автобус. Машина была изъеденная ржавчиной, не пойми какого цвета и марки, внутри автобус выглядел не лучше. Полы были липкие и грязные, спинки изрисованы маркерами и обклеены жвачками, сквозь мутные окна с трудом угадывался пейзаж, пахло сигаретами и подгнившим картофелем. Дородный водитель с широкой плешью, мутными, водянистыми глазами и красным лицом, покрытым щетиной, всю дорогу до деревеньки слушал шансон. Пара моих однокурсников, типа любовная пара, уютно расположившись впереди, всю дорогу облизывали и лапали друг друга, Катя глотала таблетки от укачивания и дышала, как законченный астматик, Л. , обладавший огромными габаритами , на каждом ухабе стукался макушкой о потолок автобуса, а я, вытерев влажной салфеткой стекло, прилип к нему и пялился на однотипный Сибирский ландшафт. Добравшись до места, договорились с водителем о времени нашего отъезда и побрели к деревне. Она состояла из десятка захудалого вида домов, покосившихся от времени заборов, поросших сорняками дорожек и синеющего вдали леса. Из-за калиток за нами с интересом наблюдали добродушного вида старички, собаки встречали нас хриплым лаем, а ребятня пугливо разбегалась под юбки крепких деревенских мамаш, идущих с реки с большими ведрами, полными воды. Кто-то позвал старосту и тот поинтересовался целью нашего визита сюда. Мы рассказали все честно и староста проводил нас к домику на окраине деревни и сказал, что мы можем пожить тут, а еду и воду он принесет нам сам. Домик был чистый и уютный, местный мужик Василий Игнатьевич, что жил недалеко от нашего убежища, помог нам затопить печь и принес меда со своей пасеки. Мы выпили чаю и поговорили. Мужчина был крепкий, со смешливыми зелеными глазами и густой черной бородой, легко тронутой сединой. Он рассказал нам пару местных баек о леших и кикиморах, о водяном и о мудрых славянских богах. Он принес нам несколько предметов обихода от местного столяра-краснодеревщика: резные ложки, доски и кувшины, его мама, Авдотья Сергеевна, принесла нам пирогов на ужин и помогла с местным фольклором. Улеглись спать мы сытые и довольные, на завтра отложив фотографии и изучение местного быта, так похожего на жизнь наших славянских предков. Этой ночью я спал спокойно и крепко, что было для меня большой редкостью. Все мои однокурсники были тихими этой ночью, все спали, уморенные разговорами и тяжелой поездкой. Утром мы быстро умылись водой, оставленной старостой в деревянном ведре, оделись и пошли исследовать местность, забрели в лес, решив там остаться на ночь, потравить байки у костра, поспать под звездами. Я просто мечтал собрать лукошко грибов или полакомиться лесными ягодами, но природе не прикажешь, так что и этот досуг тоже сойдет. Мы нашли маленькую полянку, почти в самой чаще, усыпанную крошечными цветочками и поросшую мягкой травой, развели маленький костерок и расположились на бревнышке, засунув в рыжее пламя костра Ганноверские сосиски, привезенные из дома. Набив животы и высказав все, что было накоплено нами за эти годы, мы собрались спать, но нас привлекло зычное пение под гитару. -Следы на выпавшем снегу читает дровосек. Его колотит, как всегда, когда он видит снег. Идёт зима без дураков. Спасайся, человек, Не созданный для зимнего молчанья, Когда всю ночь в переплетении век Горят огни холодного Самайна Горят огни холодного Самайна. И вот в натопленном амбаре сели старики. Дымятся трубки в их руках, мерцают угольки. Крепки засовы на дверях, железные крюки Не подпускают к дому племя Каина. Ты мне не рада? Не подашь руки, Когда в ночи горят огни Самайна Горят огни холодного Самайна. Я не разбойник, не мертвец, я просто пешеход. Меня у этого окна давно никто не ждёт. Железный нож в твоей руке дымится и течёт. Мне жаль, что всё закончится печально. Мне правда жаль. Взгляни на небосвод - Пока ещё видны огни Самайна Видны огни холодного Самайна. В голове пронеслось «Местные были удивлены нашим приездом, посетители бывают у них редко, тогда чей это голос перепевает современный фольклор? Молодежи здесь нет, кроме нас» С Л. мы двинулись в сторону, откуда доносились звуки. Выглянув меж деревьев, мы обнаружили группку людей, рассевшихся вокруг костра, полный, короткий парень с волосами больше похожими на щетину свиньи качался в такт музыке, длинный и худой его товарищ тонкими пальцами перебирал струны гитары, а третий рослый парень с каштановыми жесткими вихрами волос, бледным лицом и мягкими чертами распевал эту песню, размахивая деревянным мечом. «Ролевики» -подумал я, усмехнувшись. Тут пение оборвалось и на опушку к костру из темноты потянулись бледные, обнаженные девушки с синеватыми волосами до колен. За ними шли высокие прекрасные юноши, которые несли на плечах огромный деревянный тотем, а за этой процессией шел белый волк, несший на спине краснощекую, русую девицу в белом платье до пят. Юноши установили тотем и удалились обратно в темноту, девушки затянули песню, слов которой было не разобрать, и взявшись за руки, начали ходить вокруг тотема. Девушка, спрыгнув с волка, как завороженная, побрела к костру, к трем ролевикам. Тот, что пел, взял ее за руку и подвел к костру. -Братья мои, Волк, Кабан и Филин, подходит ли нам эта дева? – громогласно проговорил он. -Да. –проговорили два парня и.. ВОЛК! Я медленно осел на землю, не выдержав последнего, и открыл рот, Л. тихо сопел уже, прислонившись лбом к шершавой древесной коре. Действо на поляне начало приобретать опасный ход, деревянный меч в руках оратора перетек в вполне настоящий, стальной клинок. Провозгласив «Да начнется языческая пляска во имя вечной жизни», парень рассек грудь девушки и вынул трепещущее, бьющееся, истекающее кровью сердце из грудной клетки, поднял его над головой, а потом впился звериными, желтоватыми клыками в сырую плоть. Все остальные участники действа присоединились к трапезе, разобрав понравившиеся части. По окончанию этой экзекуции, от человеческого в парнях не осталось ничего. У костра сидел полуобратившиеся кабан, медведь и филин, с вполне нормальным и обычным волком. Девушка, которой следовало бы окоченеть и сгнить, как ни в чем не бывало, совершенно целая, в чистом, белоснежном платье, присоединилась к синеволосым красавицам в хороводе. Зверолюди взвыли и понеслись вокруг костра в бешенной пляске, распевая странные, немелодичные песни на неизвестном мне языке, но.. Как только забрезжили первые лучи солнца из-за кромки леса, все оборвалось. Я прикрыл глаза и вздохнул, я до последнего надеялся, что это был ночной морок. Открыв глаза, я действительно не увидел ничего необычного, пепелище от костра, три фигуры, идущие в сторону станции и стальной меч, воткнутый в землю, одна фигура обернулась и посмотрела в мою сторону. То был медведь. Он улыбнулся и приложил палец к губам, мол «Тсс, ты ничего не видел».