Шоколад

      А жрать, между тем, хотелось адски. Гейл поворочался, посмотрел на часы и натянул на голову подушку — половина второго ночи, шесть часов до завтрака, если он до него доживет. Какой идиот придумал делать завтрак так поздно?       Виноват во всем был он сам. Точнее, виновата была увольнительная в город, которую он получил на половину дня, и которую, как и все свои сбережения, потратил на то, чтобы подцепить и затащить в кино случайную симпатичную девчонку. Ей он купил попкорн и пепси и первую половину фильма просидел под личиной мужественного героя, а вторую жарко целовался, но сейчас приходилось признавать, что поцелуи плохая замена гамбургерам. От голода не только сводило живот, но и сна не было ни в одном глазу.       Гейл полежал на одном боку, на другом и, наконец, сел, с тоской глядя на храпящих счастливцев. Приносить еду в спальню было запрещено, но ведь могла же у кого-нибудь заваляться конфета? Вполне себе могла. Гейл дернул за локоть соседа справа.       — Уоррен!       Тот разлепил глаза и окинул его мутным взглядом.       — Чего тебе?       — Пожрать есть что-нибудь?       — На часы посмотри, псих, — Уоррен отвернулся и натянул одеяло на голову.       Гейл посмотрел, вздохнул и решительно повернулся к соседу слева.       — Тейлор! Эй, Тед!       — Что? — тот испуганно поднял сонную голову над подушкой.       — Жратва есть?       — Нет, — подумав, сказал Тед. — А ты голодный, что ли?       — Сейчас сдохну, — мрачно ответил Гейл.       В лице Тейлора мелькнуло сострадание. Он свесил голову с кровати, открыл ящик тумбочки и пошарил там рукой.       — Жетон есть. От автомата.       — Давай.       Гейл взял у него кругляш, подтянул трусы и вышел в коридор. Торговый автомат был полумеханическим дозатором, другие в училище просто не выживали, и, бросив туда жетон, Гейл с силой надавил на кнопку с шоколадным батончиком. Автомат всосал кругляш и замолк. Гейл подождал, несколько раз нажал кнопку, заглянул в отверстие выдачи товара и тихо стукнул по нему ладонью.       — Ты сломан что ли, сволочь?       Автомат молчал. Гейл несколько секунд боролся с желанием подбить подлому ящику светящийся глаз, и только опасение быть услышанным дежурным офицером его остановило. Обиднее всего было то, что теперь он должен Тейлору жетон, а толку?       За прозрачным пластиком призывно светились горы шоколада и пакетики чипсов. Гейл сглотнул слюну, оглянулся по сторонам и решился. В конце концов, он просто посмотрит, нельзя ли вернуть жетон, чтобы попробовать еще раз. Он уперся лбом в автомат, перебрал незамысловатые коды, хранившиеся у него в декодере, и нашел, как ему казалось, подходящий. Код выдавали для лабораторной работы с киберами, но торговый автомат был куда проще. Гейл активировал код, как их учили на занятии, декодер в плече подал признаки жизни, пространство вокруг приобрело размытый контур, а в животе возникло знакомое чувство провала. Через секунду связь с реальностью прекратилась: окружающий мир превратился в переплетение светящихся полос, наполненных вибрацией — он вошел. Цепи автомата были короткими и примитивными, как у калькулятора, но у Гейла даже они вызвали восторг. До этого они дрифтовали под присмотром преподавателя, всего пару раз, и выполняли только его команды. Быть самому себе хозяином оказалось куда интереснее.       Он проинвентаризировал систему распознавания автомата — сожранный жетон был там, но автомат его почему-то не узнал и задержал. Гейл поправил значение (счетчик показал минус единицу в количестве товара), потом обнулил значение и повторил операцию. Затем сменил параметр выбора на чипсы, за чипсами последовала кола, потом снова шоколад, и его энтузиазм остановил только сигнал, что лоток выдачи переполнен. Гейл подал себе команду к выходу, которую им обычно диктовал преподаватель, однако ничего не произошло. Автомат мерно гудел, цепи оставались цепями, и никаких признаков смены состояния не было видно. Он попробовал еще раз, мысленно произнося то одну слышанную от преподавателя фразу, то другую, но эти попытки результата не принесли, как и все последующие. Ситуация теперь представлялась ему очень ясной — он простоит с аппаратом в обнимку до утра, пока его не обнаружит дежурный, который вызовет Лаудера.       — Три нуля, — неожиданно услышал он чей-то голос. — Код три нуля…       Три нуля старшекурсники называли «мясорубкой». Гейл вполне оценил это название, когда рухнул на пол: потолок над ним плыл, стены вокруг качались, голова гудела не хуже автомата, который, к счастью, через секунду погас и перестал долбить больной мозг своим жужжанием. Тейлор, в домашней полосатой пижаме, с тревогой присел над ним, щурясь от яркого света в коридоре.       — Отличная шутка, — яростно сказал Гейл, поднимаясь на локтях и чувствуя себя куском перемолотого фарша.       Вместо ответа Тед одной ладонью запечатал ему рот, а второй схватил за шиворот и волоком втащил в дверь туалета напротив. Сделал он это вовремя — по коридору протопал дежурный офицер, остановился возле автомата, продолжая разговор с кем-то по телефону и одновременно покупая себе печенье. Гейл подтянулся к раковине, плеснул себе в лицо холодной водой, посмотрел на Тейлора.       — Чуть не спалился, — сказал он. — Ты взял?       Тед похлопал себя по оттопыренным бокам пижамы, заправленной в штаны.       Благодарно мыча, Гейл запустил обе руки ему за пазуху, выгребая свою добычу. Тед хихикал как умалишенный, боясь щекотки, и Гейл, развернув один из батончиков, пористый горький шоколад, бесцеремонно заткнул ему рот.       — Твои двадцать пять процентов, — заявил он. — Жуй и молчи.       Тед засмеялся, перехватил шоколадку рукой. После этого Гейл вскрыл пакет чипсов и уселся с ним прямо на пол. Тед присел рядом на корточки, с любопытством наблюдая за тем, как жадно он ест.       — Понимаешь, все бы ничего, — объяснил ему Гейл с набитым ртом. — Но она была с подругой, а у подруги не было денег. Три билета уже приличная сумма.       — Ясно.       — И потом, когда пошел провожать, выяснилось, что это черт знает где, и на ужин я уже не успеваю.       — Красивая?       Гейл кивнул.       — А что за фильм?       — Да хрен его знает. Я не смотрел, другим был занят. Какая-то чушь про вампиров. Но там был мужик с татуировкой, похожей на птицу, вот она мне понравилась. Как думаешь, если сделать поверх этого, — он кивком указал себе на плечо, где белел шрам от постоянного декодера, крестовой, а не круглый, — будет круто?       Тед посмотрел на его шрам, провел по нему пальцем.       — Больно?       Гейл с недоумением поднял глаза. Никогда прежде Тейлор не интересовался этим вопросом. Чего ему вдруг приспичило спрашивать? Декодеры получали все курсанты, зачисленные в училище, только поначалу временные, в виде маленьких таблеток, а потом, когда определялись со специализацией, заменяли их постоянными моделями с хорошим объемом памяти, это было бесплатно. Гейл обзавелся своим раньше всех — Лаудер сразу заявил, что о карьере выводящего можно даже не мечтать.       — Было больно, сейчас нет, — сказал он. — Заживает дольше, чем делают. Ерунда, короче. Так что скажешь про татуировку?       — Татуировка тоже долго заживает.       — Зато красиво.       — Ты и без нее… нормальный.       Гейл хмыкнул, скомкал пустые бумажки от шоколадок и чипсов, метнул их в корзину и посмотрел на Теда.       — А ты?       Тед почему-то растерялся.       — Я?       — Будешь есть свои двадцать пять процентов?       Тед посмотрел на батончик, который сжимал в руке — тот превратился в липкий растекшийся кусок, размазанный по пальцам.       — Нет, — с облегчением сказал он. — Сейчас выброшу.       — Я тебе выброшу, — возмутился Гейл.       Он перехватил его кисть, развернул к себе и ртом собрал шоколад у Теда с ладони и пальцев. Тед смеялся сначала тихо, потом громче и громче, и под конец со стоном уткнулся в сгиб локтя лицом.       — Щекотно? Терпи, — заявил Гейл.       — Я больше не могу, — сдавленным голосом ответил Тед.       — Все уже.       Гейл дожевал шоколад, довольно откинулся назад, допил газировку и вытер рот ладонью, чувствуя, что его отчетливо клонит в сон. Теперь, пожалуй, он не только спокойно доживет до утра, но даже и до завтрака. «Выброшу», надо же! Только Тейлору может прийти такое в голову. А шоколад хорошая штука... Почти как поцелуи.