Клеймо

      (Ник)       Забросив очередную подвернувшуюся под руку книжку куда-то на край кровати, Никки сладко потянулся и выбрался из-под одеяла, спихнув его ногами на пол. Давно уже перевалило за полдень, прошёл обед и время неуклонно приближалось к концу рабочего дня, а он до сих пор нежился в кровати, периодически поднимаясь с неё, чтобы размяться или принести еду. По спавшему на пол одеялу к нему тут же забрался английский бульдог с недовольной моськой, грузно переваливаясь с лапы на лапу и хрюкая от усилий по преодолению препятствия. — Эй, Буч, слезай отсюда! Тебе нельзя на кровать. Меня Костя убьёт! — проголосил Ник, пододвигая его к краю.       Пёс лишь недовольно заворчал и снова стал угрожающе надвигаться на него. Вот только выглядело это очень забавно, ведь для среднестатистической собаки он был полноват, да и к тому же весьма ленив, так что каждое движение давалось ему с большой неохотой, будто бы тот готов был рухнуть посреди пути, словно игрушка, у которой закончились батарейки. Буч имел скверный характер, но при этом псом был добродушным и воспитанным. — Ла-а-а-адно, ложись, но только ненадолго, — пожалел его Никки, отодвигая подушку, и похлопал рядом с собой.       Буч снова довольно хрюкнул, счастливый высунув язык, будто бы улыбаясь, и рухнул к нему под бок, вытянув свои лапы-сосиски и уложив на них голову. Константина не было дома почти всё время, так что с новым гостем бульдог хотя бы не так скучал и выглядел менее разочарованным в жизни, чем прежде.       Ник провёл ладонью по его холке и нехотя зевнул, снова откинувшись на подушку, ведь желание вставать из постели опять куда-то испарилось. Ему просто нечем было себя занять: выходить на улицу запрещено, готовить Никита не умел, хоть и пробовал в первые дни, а собака гулять не просилась, покорно дожидаясь возвращения хозяина.       Вдруг Буч встрепенулся под его рукой и тявкнул, а спустя какое-то время в коридоре послышался скрип двери и возня. Оба вмиг вскочили с кровати и понеслись навстречу. Ник с размаху налетел на ещё не успевшего раздеться Костю и крепко обнял, уткнувшись лицом в его грудь, а бульдог с радостью потёрся об икру и с видом выполненной миссии довольный уселся на хозяйский ботинок. — Привет, дай мне раздеться, пожалуйста, — попросил Константин, потрепав мальчишку по волосам, и вежливо отстранил его от себя.       Отступив назад, Ник долго мялся в дверях, еле сдерживаясь, чтобы сразу не накинуться с кучей вопросов, ведь его любовник выглядел очень усталым. — И оденься. Ко мне должны прийти, — Костя взглянул на него мельком и протиснулся мимо сразу на кухню, поставив чайник на газовую плиту. — Как дела на работе? — неуверенно пробормотал Никита, немного смущённо потянув за край футболки вниз, чтобы прикрыться, ведь так и не сменил одежду после сна. — Про Шона так ничего и нет, в остальном всё так же. — Я тебя чем-то обидел? — Нет, всё хорошо, — холодно отрезал Константин, почесав у подлизывающегося к нему пса за ухом. — Просто я устал, только и всего. Не делай из этого трагедию. Я не привык, что меня дома кто-то ждёт, и мне нужно какое-то время наедине после трудного дня. — Хорошо, — Ник обиженно поджал губы и поднялся из-за стола, тихо шмыгнув носом.       Костя тут же схватил его за руку: — Эй, ну ты чего? Что случилось? — Я тебе больше не нравлюсь, — подытожил Никита, чувствуя, как его тянут за футболку.       А как только он оказался у Кости на коленях, то спрятал обиженную мордашку у него на груди, стараясь больше не хлюпать носом и ничем не выдавать своих чувств. — Да ну с чего ты взял? Нравишься, просто… — Просто что?! — он воинственно поднял голову и посмотрел прямо в глаза. — Я тебе надоел, я ведь вижу. Мы уже давно не занимаемся любовью и вообще… — Вся эта ситуация с твоим другом не даёт мне покоя. Я не сплю ночами, Стас меня изводит своими допросами и звонками. Я не знаю, что ещё мне нужно сделать, чтобы от нас отстали! — Ты…нет, мы. Должны ему помочь! Если бы не Шон, то я бы всё ещё обслуживал клиентов в борделе. Не знаю, чем он расплатился, но мы с Тедом обязаны ему. Жизнью. — Его не вытащить, если он там добровольно. Мы ничего не можем сделать. Более того, мы подставим себя под удар. — Ты должен! — Никита уж больно по-детски ударил его кулачком в грудь и лишь потом осознал, снова прижавшись: — Костя, я не хочу туда возвращаться. — Я знаю, малыш. Знаю… — зашептал он в светлую макушку, тяжело вздохнув.       Это не так успокаивало, как хоть какое-то проявление любви и заботы, но Никита прекрасно знал, что на бОльшее его избранник был не способен, поэтому довольствовался тем, что есть, пытаясь напроситься ещё хоть на какой-то знак внимания с его стороны. В дверь позвонили, оба подскочили от неожиданности. Буч тут же ринулся к двери, поскуливая и пытаясь выдать что-то наподобие лая. — Оденься, наконец! — раздражённо кинул Костя, направляясь в коридор.       Кротко кивнув, Ник потянул футболку, которая и так была велика, вниз почти до коленей и зашлёпал босыми ногами по ламинату. Им снова не дали побыть наедине.       Выполнив свою сторожевую функцию, Буч снова примчался на кухню и завалился на свой любимый коврик под столом.       Услышав грубый голос, Никита остановился в дверном проёме и выглянул в коридор, застав там возрастного мужчину в синем форменном пиджаке с погонами, небрежно накинутом поверх обычной одежды. Наверное, сейчас ему не стоило высовываться, но по разговору нетрудно было понять, что незваный гость и так осведомлён о нём. — Я так понял, мальчик всё ещё у тебя. Ну и что ты опять натворил? — Это не я. В смысле, меня раскрыли, — стал оправдываться Константин. — Всё благодаря этому идиоту. Он требует от меня… Нам нужен наряд или что-то подобное для прикрытия. — Никаких нарядов. В кого ты такой непутёвый пошёл? — Отец!       Мужчина прошёл вглубь квартиры и остановился прямо напротив Никиты, рассматривая его с сомнительным прищуром. Он был высок и широкоплеч, так что ему даже пришлось наклониться вперёд, чтобы оказаться с ним на одном уровне. — Привет, как тебя звать? — Никита, — промямлил он со стеснением, будто ребёнок лет пяти, спрятав при этом руки за спину.       А то, что он был почти без одежды, никого, кроме самого Кости, казалось, не смутило. — Какой прелестный. И сколько нам годиков? — Девятнадцать. — Серьёзно? А так и не скажешь, — мужчина перестал сюсюкаться, выпрямившись и почесав волосатую грудь в просвете рубашки.       В отличие от Кости, он был полноват и светловолос, что вполне соответствовало типичному кабинетному чиновнику высокого ранга. Бывшего оперативника в нём выдавало только замасленное бандитское лицо и небрежность, с которой рука всё время покоилась на кобуре пистолета. Найти в них хоть какое-то кровное сходство, кроме цвета глаз, было невозможно. Хотя здесь было и не принято брать детей из детских домов, но не исключено, что Константин мог оказаться приёмным сыном. — Он что-нибудь знает? — в сторону Никиты последовал кивок. — Только о продаже наркотиков. Но их не хранят непосредственно в борделе или на собственных складах, а распространяют только посредством хостов. Мы можем повязать только несколько таких же мальчиков, но до Солари или хоть кого-то из приближённых не добраться. — А он хорош, да? Даром, что макаронник, — мужчина прошёл мимо Никки в зал прямиком к почти пустому бару и налил себе немного коньяка. — На месте этой крысы давно должен быть кто-то из наших, но если мы его не по делу тронем, будет международный скандал. — Вот тебе и явные преимущества двойного гражданства. Плохо, что мы невыездные, — буркнул Константин.       Он держался совсем отстранённо, будто к нему никакого отношения не имел. Это задевало. Однако и к своему отцу Костя приближаться не позволял, подталкивая поскорее к спальне то ли, чтобы Ник наконец оделся, то ли пытался избавиться от лишних ушей.       Его отец с тяжёлым вздохом опустился в кресло, удерживая стакан на весу, и потёр медаль на вороте своего пиджака, бросив напутственно: — Звони Диме, он поможет. — Ни за что. — Костя, звони брату! Или это сделаю я.

***

      Ждали они в полном молчании. Лейтенант полиции изредка попивал тёплый коньяк и поглядывал на копию дорогих часов на своей руке, Константин расхаживал из стороны в сторону, нервно одёргивая на себе пиджак, которые одел, чтобы снова выглядеть презентабельно. Никки тоже надел штаны, стараясь избегать сурового взгляда своего покровителя, и сейчас сидел на подлокотнике дивана, болтая ногами. Несмотря ни на что, настроение у него было воодушевляющее. Он не чувствовал к себе отвращения или неприязни со стороны Костиного отца, да и тот производил впечатление человека, способного парой звонков решить все проблемы.       А вот от старшего брата он ожидал большего сходства с отцом, и уж точно никак не предполагал увидеть худощавого мужчину под два метра, такого же жилистого и темноволосого, как Костя, но куда более солидного. Чего только стоила испанская бородка на фоне острых скул и идеально зализанные назад волосы. Судя по стилю и дороговизне одежды он имел весьма далёкое отношение к полицейской деятельности, скорее даже, напротив, был связан с преступностью более влиятельной и менее досягаемой для таких вот рядовых стражей закона. — Вы мне и мальчика приготовили? Как мило с вашей стороны, — Дмитрий стоять в дверях не стал, а сразу прошёл к самому видному месту, опускаясь в кресло с лёгкой брезгливостью и поманив к себе Ника.       Тот не преминул подняться со своего места и ойкнул, оказавшись утянутым к мужчине на колени, с порога обозначившим своё место на этом семейном собрании. Если же отца семейства судя по выражению лица это очень напрягало, то Костя сейчас был скорее обескуражен. Видимо, оба прекрасно знали о предпочтениях, но старались игнорировать то, что Дмитрий выставлял напоказ им назло.       Почувствовав его руку на талии и лёгкое касание колена длинными пальцами, Никита по привычке расслабился. Ему нравилось, когда мужчина прекрасно знал, чего он хочет, и действовал уверенно, с напором. Он снова почувствовал себя значимым и притягательным, но всё же старался виновато не встречаться взглядами ни с кем из присутствующих. — Так к чему этот уютный семейный вечер? — поинтересовался гость немного скучающе. — Солари… — Твой братец опять в жопе, — перебил Костю глава семейства. — Я за порог не ступал, там твоя сфера влияния, как и договаривались. Так что и ответственность на тебе. — Само собой. В семье не без урода, да?       Оба рассмеялись, а Никита взглянул на Константина. Тот выглядел растерянно и хмуро, но не решался выразить своего неудовольствия. Сейчас его судьба снова, как и в детстве, зависела от решений, принятых старшим братом и отцом. Его даже стало немного жаль. — Ладно, теперь давай по делу. Выкладывай, братик, — махнул рукой Дмитрий, удобней пересадив Ника к себе на бедро и непринуждённо скользя ладонью к нему под футболку.       В глазах Кости тут же заблестела угроза, это стало понятно и по принятой боевой стойке. Хоть виду тот и не подавал, но говорил явно сквозь зубы: — Мне нужен организованный обыск с прикрытием. Я знаю, что и где искать, но просто так меня туда не пустят. Теперь они знают, кто я. — Он задание провалил, — пояснил отец. — Потратил внушительные бюджеты. Нам надо хоть кого-нибудь закрыть. Ну, ты знаешь, как у нас всё это делается. — Солари вы всё равно не получите. Не вашего полёта птица. Но могу намекнуть ему, что необходимо кого-нибудь вам сдать. Думаю, козла отпущения он быстро подыщет, да пожирнее, чтобы всё замять. — Зачем нам пара мелких сошек, когда мы можем прикрыть всю лавочку? Разве не этого ты хотел, отец? — Костя развернулся к лейтенанту, но тот пожал плечами. — Этот рассадник пидарасов давно уже пора бы сжечь, да только времена такие. На его место придёт с десяток новых. Лучше бы владеть единственным и держать за яйца всех его клиентов, чем бегать по другим подвалам и ловить самим этих больных выблядков.       Никита поёжился, увидев от их отца реально отношение к таким, как он. Но Дмитрий прижал его к себе покрепче и скрыл усмешку за его плечом, прижавшись к нему губами. — Полегче, бать. Я тоже из этих, как ты выразился, «больных выблядков». Могу рассказать поподробней о всех прелестях горячих юных мальчиков, — он снова забрался ладонью Никите под футболку, задрав её и весьма показательно ущипнув за сосок.       Лейтенант с отвращением крякнул что-то неразборчивое, а вот Костино терпение лопнуло. Он в одно мгновение оказался у их кресла, схватив Никиту за запястье и заставляя подняться с чужих коленей. — Не в моём доме! — огрызнулся он на Дмитрия, пересадив Никки от того подальше на диван. — Что ж… С закрытием «69 дней Содома» я вам не поспособствую, но могу предложить свои услуги лояльного руководителя, если найдёте способ добраться до Льва. Более я вам не помощник, — Дмитрий поднялся со своего места, поправив угольно-чёрный пиджак, и ещё раз кинул пронзительный взгляд на Никиту. — Ты своего мальчишку не удовлетворяешь, Кость. Эй, прелесть, обращайся. Буду рад помочь.       Он азартно подмигнул, погрузив свои руки в карманы брюк, и направился к выходу, а Ник под разъярённым взглядом покровителя смущённо залился краской, пытаясь натянуть футболку на явный бугорок в паху.       К какому-то консенсусу они так и не пришли, хоть и спорили до последнего. Отец Кости после звонка покинул их также быстро вслед за Дмитрием.       Теперь настал черёд Никиты попасть под горячую руку. Но, к его удивлению, Костя не стал повышать голос. Сейчас он был холоден, как никогда: — Где он тебя трогал? — Что? — Он прикасался к тебе. Это было приятно? Отвечай. — Нет… — промямлил Никки, опуская голову всё ниже.       Он даже не пытался оправдаться, ведь позволил прикасаться к себе другому мужчине без зазрения совести. После жестокого обращения в борделе к такому быстро привыкаешь, и это куда приятней, чем избиение и принуждение. Но он забылся… Он привык, и забыл, как вести себя по-другому. На свободе.       Константин ухватил его за предплечье и рывком поднял с дивана. Он действовал грубо, а Никита от обиды на себя готов был расплакаться. Он облокотился на спинку дивана, спрятав лицо в ладонях и не сразу понял, как оказался без штанов.       Слёзы, накопившиеся в глазах и уже готовые брызнуть, тут же высохли, а обнажённой спиной и ягодицами он почувствовал близость чужого тела, пусть и в одежде. — Ты возбудился только от того, что он тебя трогал? — сухо поинтересовался Костя ему на ухо, а аккуратный маленький член тут же был подхвачен мягкой рукой и снова приведён в возбуждение. — Это не… Непроизвольно, — пробормотал Никита, сгорая от стыда и чувствуя, как слегка влажная головка мазнула меж ягодиц парой капель смазки, а на смену ей пришли тягуче приятные пальцы, разминая и растягивая.       Костя не спешил, несмотря на обоюдоострое возбуждение. Большим пальцем он оглаживал плотное колечко мышц, иногда настырно продавливая внутрь, а Никки уже постанывал в предвкушении, всё же стараясь не шевелиться и позволяя наиграться с собой вдоволь.       Но не удержался и подался бёдрами назад, как только снова ощутил прижимающуюся ко входу головку, обильно смоченную лубрикантом. Косте это не понравилось. Он почти пинком развёл его ноги шире, заставляя маневрировать на неровной поверхности дивана, а сам крепко сжал ладони на бёдрах, зафиксировав их и лишив возможности двигаться. Он был чертовски медленным, будто наслаждался и сам этими мучениями, входя постепенно, по сантиметру. Тягуче, но уверенно. Заставляя Никиту буквально молить, чтобы тот двигался.       Но наградой первому мощному толчку был высокий стон, разнёсшийся по квартире.