Клеймо

(Шон)       На улице вовсю лил дождь, огромные капли разбивались о крыши домов, а ледяная, почти морозная свежесть пробивала до дрожи. В такую погоду было наиболее приятно сидеть у окна, завернувшись в плед, с горячей кружкой кофе, и наблюдать за тем, как дождь безуспешно бьётся в стекло в бесплодных попытках добраться до тепла.       Пачка сигарет почти закончилась — оно и к лучшему. Сигаретный дым приятно согревал лёгкие и клубами затуманивал разум, развеивая любые мысли и лишние эмоции. Липкий фильтр то и дело норовил выскользнуть из рук, поэтому приходилось придерживать его третьим пальцем и время от времени, поднося ко рту, перехватывать поближе к ободку.       Он стоял на улице под козырьком магазина и курил. Крупные капли разбивались об асфальт совсем рядом, а брызги иногда доставали до красных кедов, но не более того. Приятно было чувствовать его беспомощность, такую ничтожную по сравнению с собственной…       Из раздумий его вывел зазвонивший телефон. Пришлось кинуть сигарету на мокрый асфальт; она тут же потухла из-за очередной капли дождя.       Той же рукой он вынул телефон из внутреннего кармана кожаной куртки и нехотя ответил на звонок. На том конце ровный монотонный голос произнёс столь знакомую заученную фразу, будто диктор на станции метро: — Добрый вечер, Шон. Господин желает сегодня с вами встретиться.       Ненадолго оторвав смартфон от уха, он глянул на цифры в верхнем правом углу. Ещё слишком рано, чтобы идти в клуб, но уже слишком поздно, чтобы возвращаться домой. — Хорошо, — решительно ответил Шон, снова прикладывая телефон к уху и оглядываясь по сторонам. — Во сколько? — В семь, — также безэмоционально продиктовал голос на том конце. — Куда за вами прислать машину? — Не нужно. Я сам приеду. Просто скажите, чтобы мне открыли ворота. — Не опаздывайте. Господин не любит ждать. — Знаю, — буркнул Шон и завершил звонок.       Он достал ещё одну сигарету. Времени было предостаточно, чтобы насладиться крайней отвратительностью погоды, подождать, когда закончится хлынувший без предупреждения дождь, и пообедать в ресторанчике напротив.       Он мчался на Харлее по трассе, ведущей за город. Главным преимуществом чоппера была скорость и манёвренность в плотном потоке вечно стоящих машин, которым так славилась столица. Но он всё равно опаздывал, потому что какой-то полисмен остановил его, чтобы проверить документы и тщательно осмотреть столь понравившийся ему Харлей Дэвидсон.       Поэтому теперь Шон ехал на нём, пренебрегая любыми правилами и ограничениями скорости, иногда притормаживая, но ради того только, чтобы не вылететь с трассы. Лучше умереть или получить штраф, чем заставить клиента ждать — таким было его железное правило. На полной скорости он влетел в один из богатейших районов города, проскочив мимо шлагбаума и даже не оглянувшись на летящие вслед ругательства от солидных охраняющих въезд амбалов.       Этот район он знал как свои пять пальцев. Частенько приходилось здесь бывать, да и не в одном доме. Сбавив скорость, Шон свернул вглубь массива и притормозил у особняка весьма внушительных размеров.       Пожалуй, этот дом не сильно отличался от тех, что стояли вокруг него, но персональная охрана, оцепившая его по периметру, богатое внутренне убранство и душка-хозяин делали его особенным.       Сняв шлем, парень нажал на кнопку звонка и провёл рукой по волосам, глядя прямо в камеру, висящую над входом. Спустя какое-то время раздался металлический треск, и увесистая железная дверь отъехала в сторону, пропуская его во двор.       Проехав на чоппере по небольшому парку с фонтанами, он остановился у гаража, между чёрным лимузином и ярко-красной Феррари (как дешево и безвкусно). К нему тут же подошли два джентльмена в дорогих костюмах. — Внутрь можно не завозить, но если пойдёт дождь, накройте чем-нибудь, — повелительно приказал Шон и протянул свой шлем одному из них, но ключи отдавать не стал.       Вместе со вторым он направился в сторону усадьбы, по дороге приглаживая растрёпанные волосы и приводя себя в порядок.       Как только они вошли внутрь, перед ними возник дворецкий и тем же самым монотонным голосом, который Шон столько раз уже слышал по телефону, отчитал: — Вы опоздали. — Я не виноват, — пробурчал парень. — Меня задержал один кретин с полосатой палкой.       Не став слушать оправдания, дворецкий принял у него кожаную куртку с ключами, телефоном и документами, а затем указал рукой в сторону лестницы: — Господин уже ждёт вас в третьей спальне. Я вас провожу. — Не нужно, — отмахнулся парень и двинулся в сторону одной из двух мраморных лестниц, ведущих на второй этаж мини-дворца.       Особняк был воистину роскошным, и сейчас парень направлялся по длинному живописному коридору, украшенному скульптурами и полотнами современной живописи, в самую большую из четырёх спален. В ней он уже был не раз, ибо эту комнату с огромной кроватью и навесом с прозрачными шёлковыми шторками хозяин предпочитал любым спальням в своём поместье.       Остановившись возле высоких лакированных дверей из тёмного дерева, Шон ещё раз поправил волосы, одёрнул на себе облегающую футболку и, несколько раз стукнув костяшками по дереву, осторожно приоткрыл дверь. — Проходи, — пригласил его властный голос откуда-то из глубины комнаты.       И лишь когда парень прикрыл за собой дверь и, развернувшись, окинул взглядом спальню, в самом дальнем углу послышался шорох и тёмный силуэт неспешно поднялся с широкого бархатного кресла. — Шонни, вот и ты… — из темноты вынырнул хозяин поместья.       Это был статный высокий мужчина в великолепном сапфировом костюме под цвет ледяных глаз, которые, казалось, прожигали насквозь своим высокомерием и пренебрежением. Одет он был довольно официально, с иголочки, а пепельные бесцветные волосы, аккуратно зализанные назад, делали его гораздо старше. Его настоящий возраст порою выдавали лишь тонкие острые черты лица без единой морщинки, острый гладковыбритый подбородок, на котором уже обозначился едва заметный светлый пушок, и юная, почти детская улыбка, время от времени всё же озаряющая его лицо.       Но Шон-то знал, что перед ним сейчас солидный молодой человек, развлекающийся за деньги своего папочки и пытающийся казаться чем-то важным и более взрослым, чем есть на самом деле. Господин — так он просил себя называть. Без имени, без титулов.       Подойдя чуть ближе, мужчина поднял руку, облачённую в чёрную кожаную перчатку, и провёл кончиками пальцев по щеке Шона, спускаясь до подбородка и приподнимая голову парня, чтобы заглянуть в металлические, почти не человеческие глаза. — Простите, что опоздал, господин, — учтиво склонил голову юноша, всё ещё глядя на него исподлобья. — Ты вовремя, — промурлыкал мужчина, опуская руку к нему на грудь и сжимая тонкую ткань футболки, которая лишь сильнее обтянула элегантное тело парня. — У меня для тебя сюрприз… — Не люблю сюрпризы, — нервно улыбнулся Шон.       Рука тут же разжалась и скользнула ещё ниже, обвивая его за торс и настойчиво притягивая к себе. Хастлеру ничего не осталось делать, кроме как податься вперёд и проследовать к креслу вместе с господином. Вернувшись в исходное положение, в котором он, видимо, и пребывал до того, как появился Шон, мужчина взял стакан с виски и подзывающие похлопал по подлокотнику. Когда юноша опустился именно туда, куда указал господин, рука в кожаной перчатке собственнически сжала его коленку и стала нежно поглаживать вдоль бедра. — С чего бы вы хотели?.. — начал было парень.       Но мужчина лишь разочарованно покачал головой и приложил палец к его губам, заставляя замолчать, а затем вновь пригубил стакан с огненной водой, уставившись куда-то в пустоту. Выпрямившись, Шон стал оглядывать покои. Сегодня так полюбившиеся ему шторы из шёлка, что обычно скрывали их от посторонних глаз, были собраны лентами в самом верху навеса. Лишь теперь можно было по достоинству оценить громадный размер спального места, которое к тому же ещё и подсвечивалось с разных сторон, как бы превознося любовников на пьедестал. На такой кровати чувствуешь себя как на сцене, поэтому нужно быть безупречным, выглядеть безупречно, трахаться безупречно, даже когда в порыве животного инстинкта перестаёшь осознавать всю реальность происходящего. Такое спальное ложе предпочитают истинные эстеты, ведь оно всех обязывает быть на высоте.       Отставив свой стакан, мужчина взял с журнального столика небольшой карманный пульт и щёлкнул несколько раз, чуть приглушая свет в комнате и увеличивая освещение кровати, а затем откуда-то сверху полилась музыка, постепенно нарастая и превращаясь в плавную какофонию звуков каких-то странных инструментов, вместе с чётким, но довольно медленным ритмом барабанов, который тонкие элегантные пальцы в перчатках тут же начали отстукивать по колену Шона.       Маленькая, скрытая в стене дверца распахнулась и из-за неё появилась миниатюрная ножка в ажурном чулке и очень изящно согнулась, обвивая нижнюю часть двери. За ней показались два изумрудных глаза и очаровательный, острый, чуть вздёрнутый нос. Через мгновенье перед ними предстал улыбчивый мальчишка с тонкими женскими чертами лица. Вспорхнув на кровать, как на сцену, он тут же прильнул к деревянному столбику навеса, используя его в качестве шеста и, обвив ногами, прогнулся, откидывая голову назад.       Кажется, ему не было и шестнадцати лет, выглядел он очень юно. На стройных тонких ножках красовались чёрные чулки, пристёгнутые подтяжками к безумно узким шортам, которые даже и не пытались прикрыть его задницу. Сверху была накинута прозрачная рубашка, небрежно заправленная в шорты и застёгнутая лишь на две пуговицы. Она нисколько не скрывала прекрасного хрупкого тела и лишь наоборот, великолепно обтягивала, подчёркивая тонкие формы и так отчётливо выпирающие розовые бусинки сосков. Милое детское личико обрамляли светлые, почти белые волосы, наивно заделанные заколкой с одной стороны, чтобы не закрывать чёлкой огромные зелёные глаза и так невинно хлопающие пушистые ресницы.       А что творил этот мальчишка с импровизированным шестом… То крутился вокруг него и вилял задом в такт музыке; то обхватывал ножкой и скользил руками по груди, талии и узким бёдрам; то поворачивался к шесту спиной, намеренно выгибаясь и трясь о него своей задницей; то сползал вниз, присаживаясь на корточки, при этом широко разводя свои ноги и призывно облизывая по-детски пухлые губки.       Шон совсем потерялся, глядя с приоткрытым ртом на этого юнца. В чувства его привела всё та же рука, крепко вцепившаяся в бедро и скользнувшая чуть выше, чтобы проверить реакцию. Нет, он всё ещё не был возбуждён, но при виде такой грациозности и гибкости его член уже начал приходить в движение.       Нехотя оторвав взгляд от танцора, Шон повернул голову, чтобы посмотреть на господина. Тот был абсолютно спокоен и всё так же потягивал свой виски. Ещё бы… Хастлер хорошо знал предпочтения своего клиента, а значит, этот мальчик был предназначен именно для него. Именно Шон должен был стянуть с него эти шорты, именно он должен был врываться в это хрупкое тело, наполняя его собой. А значит, самое время было сваливать.       Но не успел он даже дёрнуться, как дверца вновь открылась и, громко цокая о ламинат, по полу зашагали туфли на высоченных каблуках. Шон замер и, затаив дыхание, стал скользить вверх по длинным ногам, обтянутым чёрным латексом, пока не достиг паха и вдруг не перескочил на лицо.       Ещё один парень. Брюнет. Выше своего коллеги на полголовы и, наверняка, старше. Стройный, слегка подкачанный, широкоплечий. Даже на каблуках и в обтягивающих лосинах его ноги смотрелись весьма мужественно, на голом торсе отчётливо прослеживался прекрасный рельеф мышц. Лицо было словно высечено из камня: острый подбородок, точёные скулы и короткие, модно взъерошенные волосы. Вот такие парни были в почёте у хозяина поместья.       Покачивая бёдрами, он продефилировал по комнате и, остановившись возле своего коллеги, игриво шлёпнул его по попке. Светловолосый мальчишка наигранно ахнул и похотливо выпятил зад, показывая всем своим видом, что желает, чтобы его отшлёпали.       Но Брюнет лишь небрежно толкнул его в спину, от чего мальчишка прогнулся под ним, упираясь двумя руками в шест. Парень на каблуках очень элегантно отставил ногу в сторону, водружая её на край кровати, и потёрся пахом о попку юнца, поглаживая его по спине и лаская худое красивое тело руками.       Когда блондинчик выпрямился и повернулся к нему лицом, под плотной обтягивающей тканью леггинсов парня уже довольно чётко обрисовался член весьма неплохого размера. Но старший товарищ лишь улыбнулся, бросив наглый взгляд на зрителей, и подмигнул.       Шон гордо задрал подбородок, снисходительно глядя на представление, но ноги всё же раздвинул — так было менее невыносимо терпеть эрекцию в узких джинсах. Кажется, господин тоже был возбуждён, так как не мог отвести своего взгляда от парочки, наконец, оставив коленку хастлера в покое.       Мальчик в чулках уже уселся на край кровати, широко разведя ноги, а коллега опустился перед ним на колени, скользя языком по его шее и осторожно расстёгивая маленькие белые пуговицы на прозрачной рубашке. Когда он отодвинулся чуть назад и поставил обе руки на пол, прогнувшись с грациозностью кошки, блондин закинул ножки к нему на спину и притянул его за волосы к своим узким шортикам.       Теперь парень, что постарше, располагался спиной к зрителям. Было совершенно неважно, что он там вытворяет губами, приникнув сквозь ткань шорт к паху коллеги, но то, как он вилял задом в такт музыки и как сильно топорщились легинсы от его члена, не давало Шону покоя.       Наконец, мальчик расцепил ноги, а брюнет расправил плечи и лёг на спину, запрокинув голову назад. Мальчишка в чулках в одно мгновение оседлал его бёдра, упёрся руками в пол по обе стороны от коллеги и поднял голову, глядя прямо на сидящих в кресле и задорно улыбаясь.       Музыка закончилась. — Браво, — тихо произнёс господин, глухо хлопая руками в кожаных перчатках, от чего Шон невольно вздрогнул.       Заказанные мальчики тут же поднялись с пола и встали в заранее заготовленные позы, ожидая дальнейших указаний. Тот, что на каблуках, держался более серьёзно и почти не двигался, даже несмотря на то, что ношение данной обуви явно не доставляло ему никакого удовольствия. Блондин же всё время перемещал вес с ноги на ногу, то так, то эдак крутя ножками в чулках, ему явно не терпелось поскорей начать.       Шон с хмурым видом изучающе скользил взглядом по «ночным бабочкам», совершенно не разделяя их желание. От одного их яркого и столь театрально дешёвого вида становилось противно. Да, хоть они и вызвали у него желание, но только благодаря тому, что вместе смотрелись великолепно, а заранее заученные партии были рассчитаны на то, чтобы подразнить и возбудить клиента, вызвав у него неистовое желание продолжить шоу.       Всё та же властная рука сжала ягодицы, заставляя подняться с подлокотника кресла. Через мгновение хастлер почувствовал настойчивый толчок в спину, направивший его прямо в лапы сладкой парочке, так идеально смотрящейся вместе. — Займитесь им, — отдал приказ мужчина. — Эй, какого чёрта? Мы так не договаривались! — повернулся к нему Шон.       Две пары рук тут же обвили его тело, поглаживая и увлекая за собой в кровать. Тот из парней, что был меньше по росту, опустился перед ним на колени и прикоснулся пальцами к бугорку на штанах, а брюнет, тем временем, томно дыша ему на ухо, запустил руку под футболку и стал оглаживать ареол сосков. — Да отвалите же! — рыкнул Шон, отцепляя от себя руку парня. — Я ухожу!       Выпутавшись из цепких объятий парочки, он направился к двери, а парни так и остались стоять в замешательстве, удивлённо пожимая плечами.       Хозяин тут же вскочил со своего места и перехватил хастлера у самой двери: — Постой же! Не сбегай. — О таких вещах предупреждают заранее, Сергей, — учтиво указал на его ошибку Шон и, считая разговор на этом законченным, опять повернулся к двери.       Но господин ухватил его за локоть, вновь не позволяя уйти. — Прости, Шон, — извинился он тихо, с улыбкой глядя ему в глаза. – Да, нужно было тебя предупредить, но тогда бы ты не приехал.       Краем глаза хастлер заметил, как двое парней раскрыли рты, совершенно не веря в услышанное. — Не сегодня, — покачал он головой, вновь переводя взгляд на господина. — Никогда… — Это не так. Я участвую в групповушках по желанию клиента, но на этот счёт у меня свой пунктик. — Да, я знаю. Твой излюбленный список правил: никаких отношений, встречи не чаще двух раз в неделю и никаких стимулирующих препаратов. Я что-то забыл? — Да, там ещё с десяток примечаний, — ухмыльнулся хастлер, смахивая невидимую пылинку с плеча мужчины. — Прошу, останься, — буквально взмолился господин, нежно поглаживая его по щеке. — Я заплачу. За троих. По нашему с тобой тарифу за всё время, что ты будешь находиться в моём поместье.       Тяжело вздохнув, Шон прищурился, пытаясь разглядеть в синих глазах подвох. — Ну же! Соглашайся! Это весьма впечатляющая сумма за пару часов, проведённых в нашей компании, — господин повёл рукой, указывая на парней.       Те всё ещё стояли, переминаясь с ноги на ногу, и с каким-то явным недоверием поглядывали на хастлера, о чём-то тихо перешёптываясь. В глазах мальчишки читалось скорее восхищение, старший же был явно недоволен. — Ваша взяла, — кивнул Шон и понизил голос настолько, чтобы слышал лишь господин: — Но парадом командую я. — Само собой, — мужчина вновь обвил его за талию и подтолкнул к мальчикам. — Ну что? Повеселимся? — обратился к ним Шон, стягивая с себя футболку.       Хастлер едва сдерживал самодовольную ухмылку, ведь все их заготовки тут же полетели к чёрту. Наличие стороннего сексуального партнёра, к тому же не всегда следующего правилам игры, ставило под сомнение их опытность и профессионализм. Здесь нужно было импровизировать, а в этом Шон был королём.