Треугольник

Находиться между двумя разгоряченными телами невыносимо. В глазах темнело, и Наруто видел лишь часть лобка, практически сталкивающегося с его носом. Сзади в него также настойчиво толкались, но он не возмущался. Он любил этих двоих - пусть то и были парни. Они его не любили. Нет, конечно, не любили. Просто он удобен - не требует к себе излишнего внимания, не закатывает истерики, довольствуясь тем положением, которое ему выделили. И Наруто и не смел думать о чем-то большем, ему было достаточно того, что они его приняли и проводили с ним время. То, что время ему отводили исключительно в пределах кровати, не волновало. Не волновало также и то, что его ни разу не поцеловали - казалось, его просто не замечали, хоть он и являлся незаменимой Учиховской грелкой. Братья были горды. И не только. Почему-то они не хотели трахать друг друга. Поэтому они и позвали блондина, покорно прибежавшего к ним на первый же зов. Тем не менее, помимо секса они ничего не предлагали. Они встречали его два раза в неделю, трахали в рот, в задницу; потом уходили. Вдвоем. А Наруто оставался досыпать в гостиничном номере. Так продолжалось уже больше года. Наруто не чувствовал себя использованным или несчастным. Просто было немного тоскливо; каждый раз он смел надеяться, что что-то пойдет по-другому. Что Саске его поцелует, что Итачи хотя бы раз коснется его ноющего члена. Но ничего не выходило за пределы намеченной колеи. Он приходил, его брали и уходили, даже не думая оставаться на ночь в дорогом номере. Наруто все понимал. Осознавал, что его положение безвыходное- что ничего не изменится, а жалостливый взгляд не в меру проницательной горничной будет мучать его в минуты раздумий. Потому что он не мог уйти. Может быть, он об этом и помышлял когда-то, когда эта муть только начиналась, но не сейчас. В какой-то мере он смирился со своей судьбой. И только засыпая на своей маленькой скрипящей кровати в дешевой съемной квартирке с обшарпанными обоями он чуть ли не молился, чтобы его не бросили. Чтобы он мог видеться с ними даже под столь пошлым предлогом. Итачи с негромким стоном кончил ему в рот, а Саске потянулся к брату за поцелуем, не прекращая толкаться в измученное тело блондина, который снова содрогнулся в оргазме. Сглатывая горьковатую сперму брюнета, Наруто как никогда почувствовал всю обреченность своего положения. На глазах навернулись слезы обиды, но он не дал им скатиться по щекам, опуская веки и не давая влаге выдать его чувства. Хотя зачем сдерживаться? Учихи все равно его не замечают: слишком увлечены друг другом, чтобы обращать внимание на глотающего обиду парня, хоть он и находился между ними. Все как всегда. Братья ушли в душ, оставив Наруто лежать лицом в подушку. Он практически пришел в себя: успев проклясть себя за излишнюю чувствительность, блондин молча приводил свои чувства в порядок. Через десять минут брюнеты вернулись из душевой: они уже успели вытереться и начали одеваться в привычную строгую одежду. В такие моменты блондин хотел оказаться как можно дальше от злополучной комнаты, лишь бы не чувствовать присутствие холодных парней, проводящим по его спине равнодушным взглядом. Уткнувшись во влажную от пота подушку, Наруто настороженно прислушивался к шороху одежды позади него. Прошло уже десять минут, а парни так и не покинули комнаты. Это настораживало: обычно они не задерживались после секса. Почувствовав, как кровать прогнулась под чьим-то весом, блондин привстал. Итачи сидел на самом краю, не из-за излишней скромности, но врожденной брезгливости. Брюнет смотрел ему прямо в глаза, и блондин был уверен, что младший брат занимается тем же. -Наруто-кун,- несколько тихо начал он своим бархатным, обволакивающим голосом,-нужно поговорить. Блондин кивнул, с замиранием сердца вглядываясь в суровое лицо, гадая, о чем может пойти речь. - Мы больше не нуждаемся в твоих услугах.- Голос Саске прозвучал как приговор, звоном отражаясь в ушах блондина. Тот моргнул. Ему казалось, что последняя фраза ему послышалась. Казалось, что это галлюцинация, но в голове упрямо складывались одни и те же слова голосом Саске. Не нужен. Наруто глупо, несколько отчаянно улыбнулся Итачи, ища опровержения нещадных слов. Тот не мигая смотрел на него, после чего что-то достал из внутреннего кармана пиджака. Молча вырвал листок, и, быстро написав что-то, сунул в кулак отрешенному блондину. Через полминуты парень оказался один. Будто не веря, он разжал руку, где обнаружил чек на внушительную сумму денег. Он опять сжал несчастную бумажку, борясь с собой и уговаривая себя не унижаться еще больше, пытаясь нагнать любимых брюнетов. Учихи не вернутся - это очевидно даже для такого наивного идиота, как Узумаки. *** Блондин немного нервно дернул ручку двери. С негромким скрипом та отворилась, ослепляя светом, идущим из просторной аудитории. Наруто перевелся в другой университет, однако профессию и не думал менять. Стать хирургом он решил еще в детстве, поэтому даже переезд в другой город не мог пошатнуть его решения. Несколько настороженно обведя глазами аудиторию, он наткнулся на лектора, приятного старичка, который приветливо ему улыбнулся и представил заинтересованным студентам. Было непривычно снова просто общаться с людьми. Блондин не пытался абстрагироваться ото всех, наоборот- старался «притянуть» на свою сторону как можно больше людей, создавая вокруг себя некий кокон дружелюбия, защищающий ото всех и вся. Однако даже безусловно добрые и преданные друзья не могли помочь Узумаки забыть то, что с ним произошло, хоть и избавился ото всего, что напоминало о братьях Учиха. Любая незначительная мелочь заставляла Наруто вспоминать: строгая черная резинка Шикамару, так похожая на ту, что использовал Итачи, белоснежная рубашка педантичного Неджи, горьковатый аромат парфюма Шино. А потом появился Сай. Все перемешалось. Казалось, что он нарочно соединил в себе черты обоих Учих, что окунало Узумаки в невыносимые муки. Но тот был не в силах противиться своим желаниям. Понимая, что действует, как последняя сволочь, Узумаки, тем не менее, выискивал в Акаши все новые и новые черты любимых, упрямо отбрасывая саму личность Сая. Он незаметно подбирался к этому странному брюнету. Привязал его к себе, заставляя поверить, что Наруто любит его. Акаши и поверил, на удивление быстро согласившись встречаться с упертым блондином. Сай и сам потихоньку начал отвечать на чувства Узумаки. Он привык и полюбил хотя и не мог понять, что блондин упрямо вырывает куски личности Сая, любя, лелея их, боясь отпустить воспоминания. Боясь забыть тот трепет в груди, который он испытывал, видя черноволосую макушку над собой, лаская его изящные руки или вглядываясь в бездонные, черные глаза. Но Наруто не был эгоистом. Нет, это слово точно не про него. Он слишком заботился о других, чтобы обращать внимание на свои нужды. И поэтому тот обман, в который он сам так искренно поверил, не мог оставаться нераскрытым. Он понимал, что любит Сая. Но не всего. Лишь утраченную им часть. Поэтому ему было все тяжелее смотреть в глаза Акаши. Он чувствовал себя невыносимо виноватым перед парнем, в глазах которого плескалась нежность, которой так не хватало Узумаки в его предыдущих отношениях. И ему было жалко Сая больше, чем кого-либо. Он винил себя. Чуть ли не бился головой о стену, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, не задев чувств открывшегося ему художника. Не получилось. Все случилось, опять же, по вине судьбы, столь нещадно сведшей его сначала с Саске, а потом и с Итачи. Неспешно прогуливаясь по улицам оживленного даже ночью города, он наткнулся на них. Братья выходили из какого-то фешенебельного отеля, которыми так наводнен центр города. Саске и Итачи остановились у выхода, будто специально поджидая осунувшегося от неожиданной встречи блондина. Наруто пытался остановиться. Но сильная рука Сая упрямо тянула его в сторону бывших любовников, заставляя переступать негнущимися ногами. Пытаясь успокоить внезапно зарвавшееся сердце, он приближался к отелю, стараясь и не находя в себе сил не смотреть на любимых людей. Глаза старались уловить любое изменение в братьях, мозг усиленно работал, пытаясь запомнить мельчайшие детали желанных тел. Он практически прошел мимо, не понимая пока, радоваться ли тому, что его не замечают, или же нет. Его окликнул хриплый голос, который он узнал бы и из тысячи. Сердце болезненно сжалось, и, казалось, будто и вовсе прекратило качать кровь. Он побледнел, повернувшись к Саске. Сай, продолжавший до этого по инерции идти, резко остановился. Сжал руку Узумаки. Посмотрел на окликнувших, на серого, ставшего каким-то невыразимо маленьким, блондина. Некоторое время Наруто напряженно вглядывался в каждую родную черточку. Поняв, что нужно что-то ответить, он как-то затравленно посмотрел по сторонам, и, пытаясь справиться с дрожью в голосе, представил Сая: -Знакомьтесь, это Сай, мой парень,- Узумаки нервно и как-то потерянно засмеялся. - Сай, это Саске и Итачи Учиха,- заявил он, обернувшись к Акаши и поймав его тяжелый, болезненный и понимающий взгляд. Сай крепко сжал ладонь парня и тот почувствовал, как коротко стриженные ногти впиваются в покрасневшую кожу. Должно было быть больно, но Наруто ничего не почувствовал. Он пытался посмотреть на Сая, но взгляд упрямо возвращался назад, к братьям. Блондин как-то неловко дернул рукой и опомнившийся Сай быстро отпустил ее. Он быстро покинул Наруто, поняв, что если тот не пойдет за ним - все это: ничтожные чувства и щемящая нежность в груди, и вера, что у него может быть кто-то настолько дорогой - все это ничего не значит для вдруг ставшего таким родным и одновременно далеким блондина. Узумаки не пошел. Он остался глупо смотреть на спокойно-утонченные лица брюнетов, нелепо открывая рот в попытках произнести хоть слово. Вперед выскользнул Итачи. Он посмотрел на него - проникновенно и как будто резко- заговорил тихим, но оглушающе бьющим в барабанные перепонки голосом: -Наруто-кун, ты пропал. Что он имел в виду? То, что Узумаки столь резко исчез из города, не сказав никому ни слова? Или же то, что теперь он точно не сможет вырваться из этой будто бы разорванной паутины, сплетенной молчаливыми Учихами? Блондин нерешительно кивнул, понимая, что каков бы ни был подтекст этого вопроса, отрицать бесполезно. Он был полностью во власти братьев, а те это прекрасно понимали. Точнее поняли. Поняли еще тогда, когда Саске заявил Итачи, что не будет заниматься с ним сексом без участия Наруто. Когда Итачи, несмотря на присущее всем Учихам чувство собственничества не отказался. Даже тогда, когда покидали утомленного блондина одного. Все понимали. Но не осознавали, ведь тогда не отпустили бы так легко. А Саске бесился. Бесился, что блондин так легко принимает все, что преподносят ему братья. Что не требует ни денег, ни ласкового слова. Не пытается хоть как-то привлечь к себе должное внимание, не кричит о своей любви всем и каждому, но душит себя слезами обиды. И снова по новой, надеясь, что Наруто расколется и попросит взаимности. Но ничего не выходит. Он молчит, угрюмо уткнувшись лицом в подушку, а Саске зло скрипит зубами, быстро одеваясь и пытаясь не смотреть на напряженную спину, еле прикрытую простыней. А потом этот тупой план. Эта глупая, совсем не свойственная неугомонному блондину реакция, этот холодок, пробежавший по спине, стоило гостиничной двери захлопнуться за их спинами. Угрюмый взгляд обычно спокойного Итачи, обвинения. Обвинения, направленные на Итачи. Ведь тот всегда был слишком мудр для своего возраста. Он должен был все предусмотреть. Старший сам себя ненавидит, за то, что не остановил этот фарс, за то, что участвовал в глупостях младшего. Итачи, несмотря на то, что никогда не питал особо теплых чувств к Узумаки, согласился на секс втроем, понимая, что блондин для Саске нечто большее, чем просто «друг по перепиху». С другой стороны, делить брата ни с кем не хотелось. И Узумаки, как ни странно, тоже. Будто бы Саске передал Итачи свои чувства к блондину, а тот их взрастил, сам не понимая, когда это случилось. Естественно, Итачи принял свою привязанность к Наруто только лишь после той грязной во всех смыслах истории. Вначале он просто хотел избавиться от назойливого блондина, а глупый план наивного младшего брата помогал это сделать в два счета. Но ожидаемый секс наедине не принес облегчения. К своему удивлению Итачи понял, что ему не хватает именно того вклинивающегося между ними парня, что тепло блондина как ничто другое дополняет их. Неожиданное осознание вклинилось в душу да так и застряло в ней, рядом с надписью «Саске». Но от осознания того, что в его сердце больше не один-единственный человек, не было больно. Наоборот, казалось, что все встало на свои места. Что сейчас его любовь к Наруто подогревает любовь к Саске и наоборот. И Итачи был уверен, что и Саске, и Наруто испытывают то же самое. В их любовном треугольнике не было острых граней- каждая вершина поддерживалась двумя остальными, даря ей устойчивость и уверенность, что во главе другого угла стоит точно такая же точка. И это было как никогда правильно. Так же, как и целовать эти полные губы, как и сжимать трясущиеся руки своей не менее дрожащей рукой, как безмолвно просить прощение за свою неразумность. Так же, как и жить.