Волчок вертится

Волчок вертится. Гарри говорит: — Оставайся со мной, Эггзи. Здесь. В этой реальности. Эггзи шепчет: — Это не реальность, а сон. А ты всего лишь проекция. Волчок вертится. И Эггзи просыпается. Здесь много мертвых людей. Не трупов, а именно мертвых людей. Какая разница? Эггзи не знает, но ему хочется сказать: мертвых людей. Потому что это люди. — Справа, Галахад! Эггзи дергается: все еще не может привыкнуть к этому позывному. Вертит головой, как его волчок-тотем, ищет: где, Гарри, где? Где вы его увидели? Потом, конечно, вспоминает: мертв. Теперь я-я-я Галахад. Агент Галахад. Я ночую в его доме, сплю в его кровати, ношу его халат, потому что не могу без него. Я влюбился в своего наставника, а он умер. Или живет в другой реальности? Эггзи уклоняется от удара. Может, я сплю? Или не сплю? Отрубив противника, он бросает волчок на окровавленный асфальт. Волчок вертится... ... Вертится... Эггзи замирает... и... Волчок останавливается. Не сон. Паршивая реальность. — Цель: информация о террористическом акте. Пока подозреваемый будет лететь в Нью-Йорк, у вас будет около двух часов сна. Вы должны справиться, – говорит Мерлин. — Нужно заставить его уснуть. Есть идеи? — Снотворное. Агент Галахад, хватит клевать носом. Эггзи вздрагивает и быстро-быстро моргает. В руке он сжимает волчок. — Это реальность, – шепчет ему Рокси на ухо. — Откуда ты знаешь? Она показывает ему маленький медальон. Они оказываются на берегу моря. Эггзи вдыхает полной грудью: он не уверен, реальность это или сон? Рокси отряхивается от песка. — Где может храниться эта информация? — В сейфе, конечно же. То, что мы хотим спрятать, всегда хранится там. Разделимся? Ланселот смотрит на него с сомнением, затем кивает. — Помни, что это сон. А, вернувшись, мы серьезно поговорим, Эггзи. — Так точно, агент Ланселот, – криво усмехается Гэри. Он поднимается по скрипучей лестнице. Пистолет приятно тяжелит руку. Адреналин разливается по телу, и Эггзи чувствует себя почти-живым. Выстрел, кувырок, подсечка, разворот, удар. Еще. И еще. И еще. Эггзи перезаряжает оружие и врывается в пустую комнату. Вот и сейф. Надо же, добрался быстрее Рокси. Код, ему нужен код. Ну же. Думай, Эггзи, думай. Цифры всплывают в его голове. Все-таки сны полезная штука. Он хватает папку с документами. Оборачивается... — Здравствуй, Эггзи, – говорит Гарри. Рука с пистолетом вздрагивает. — Галахад! – кричит Рокси. — Эггзи, быстрее! О... Она замирает, когда видит Гарри: вполне себе живого и без дыры в голове. — Добрый... день, вечер, агент Ланселот. — Быть не может, – выдавливает девушка. — Почему нет? – беспечно отзывается Гарри и смотрит на Эггзи. — А теперь отдайте папку. — Нет уж, – шипит Гэри. В груди неприятно копошиться чувство вины, отчаянье, боль. Он сильнее. Это не Гарри. Не Гарри. — Мне жаль, Эггзи, – только и говорит Гарри, и взводит курок. Пистолет направлен на Рокси. Сон или не сон? Если он выстрелит, она проснется, если это реальность, то не проснется. Эггзи дрожащей рукой нащупывает в кармане волчок. — Сон! – кричит Рокси. Эггзи успокаивается. — Папка, – повторяет Гарри. — Нет. — Даже если мы во сне, боль она почувствует, – ухмыляется Харт и стреляет Рокси в ногу. Ланселот шипит от боли, но не вскрикивает. — Стреляй в меня, Эггзи. Скорее. Это сон. Эггзи стреляет ей в голову. Ему больнее в сто раз, чем Рокси. Потому что тут Гарри, живой Гарри, потому что он стреляет в голову близкому человеку, и если это реальность... реальность... реальность... Эггзи говорит себе: нет. Это сон. Просыпайся. Гарри медленно идет к столу. Убирает пистолет, садится, указывает рукой на свободное место. — Мне не нужна папка. Эггзи опускается на стул. — Мне нужен ты. Оставайся. — Не могу. Ты мертв, Гарри. Ты моя проекция. Тебя нет. Гарри протягивает руку, касается ладони Эггзи. Тепло, в ужасе понимает Гэри. Он теплый. Как будто живой. — В твоей реальности? А где твоя реальность? Там, где я, Эггзи. Я люблю тебя. А ты меня. Мы нужны друг другу. — Нет, – горько выплевывает Эггзи. — Гарри никогда не любил меня. Я хотел этого. И ты всего лишь проекция. Эггзи бежит, на ходу раскрывает папку. Строчки бегают перед глазами. Позади крики и топот: сознание преступника пытается защититься, создает проекции. Здесь так холодно. Гэри видит, как все наполняет ледяная вода. Он вздрагивает. И просыпается. Но просыпается ли? — Все в порядке? – Рокси помогает ему сесть. — Достал информацию? Сказала ли она Мерлину? Или не сказала? — Да. Рокси тяжелым взглядом сверлит спину Эггзи. Приходится развернуться и вежливо спросить: — Что-то не так? — Да. Они в Калифорнии. Летом здесь отвратное: сухое, жаркое, с палящим солнцем и почему-то холодным океаном. — Ты должен сказать Мерлину. Это ненормально. Ты не можешь сдерживать своих демонов. Он становится не просто проекцией. — Все в порядке. — Эггзи, послушай: Гарри мертв. Вот твоя реальность, какой бы ужасной она ни была. Ты знаешь, что происходит с теми, кто остается во снах. Оно того не стоит. Эггзи бросает волчок. Вертится и останавливается. Слишком быстро. — Я любил его, – неожиданно признается Эггзи. — Разве можно так просто отпускать тех, кого любишь? Я даже не успел сказать. Впрочем, у меня все равно не было бы шанса. — Ты становишься зависим от этой безделушки. Пожалуйста, поговори с Мерлином, иначе это сделаю я. — А что он изменит? Гарри оживит? Или вытащит проекцию Гарри? Ты знаешь, что такое проекция? Это не просто порождение нашего разума, это... — Я знаю, что это. Но ты уже в ловушке. И погрязнешь там навечно, если не найдешь способа разобраться с ним. — Доброе утро, Эггзи, – шепчет знакомый голос ему на ухо. Эггзи открывает глаза и жмурится от яркого света. Он лежит на мягкой кровати, по телу расползается приятное тепло, и так хорошо, как не было уже давно. — Ты не забыл, что мы сегодня едем за покупками? На кровати рядом лежит Гарри. В этом до боли знакомом халате. С тем же теплым взглядом. С той же улыбкой. — Что-то не так? — Я сплю. — Отнюдь. Тогда я тоже спал бы. Но я бодрствую. Все в порядке? Эггзи нащупывает волчок, но его нет: ну, конечно же, он же в пижаме. — Если ты опять ищешь эту безделушку она на тумбочке. Что с тобой? Хочешь, поговорим? – Гарри откладывает книгу. — Доверься мне. — Ты умер, – Эггзи сжимает волчок. Гарри, кажется, искренне удивлен. — Эггзи, взгляни на меня, – Гарри берет его лицо в свои теплые, почти горячие ладони. — Это было около года назад. Ты не помнишь, как я вернулся и как выжил? Эггзи, смотри на меня. Хочется верить в эту реальность. Все так логично. — Что с тобой, милый? И это ласкающее слух «милый». — Гарри никогда бы не спал со мной в одной кровати, не звал бы милым. Гарри привычно хмурится, и Эггзи хочется от этого расплакаться: его проекция не могла хмуриться. — Ты не помнишь последний год? — Какой год? – шепчет Эггзи. — Тот, что мы пробыли вместе. Ты не помнишь. — Я помню реальность, где ты умер, был моей проекцией во сне... Мертв. — Эггзи. Пожалуйста. Выслушай меня: это было около года назад. Я не понимаю, почему ты забыл все. Нужно позвонить Мерлину. Все хорошо. Верь мне. Я с тобой. И я реален. Не проекция, Эггзи. Ты потерялся во снах. Он все еще держит в руке волчок. Они едут в машине, Гарри так привычно прижимается своим плечом, от Гарри пахнет тем же одеколоном, и Гарри все также хмурится, бросая задумчивые взгляды на Эггзи. Гэри отлично помнит: проекция не была способна на такое. Мог ли его мозг создать еще более усовершенствованную проекцию? Нет, это невозможно. Но ответ в его руке. Волчок вертится... Гарри накрывает его своей рукой. Нельзя касаться чужого тотема. — Мерлин сможет помочь. Я знаю, тебе, наверное, тяжело поверить. Эггзи сжимает волчок и прячет лицо в объятьях Гарри. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста пусть это будет реальность. Эггзи рассказывает Мерлину все, что помнит. Тот задумчиво кивает, а затем зовет Рокси. Проекции Рокси в его снах еще точно не было. Она садится рядышком, и смотрит совсем как реальная. — Я помню, как ты был одержим волчком. Все время его крутил после смерти Гарри. Тебя мучила его проекция. Потом Гарри вернулся. Я не понимаю, почему ты это забыл. Рокси не лжет, это точно. Эггзи соглашается с ними, и Гарри заботливо его уводит. — Ты помнишь, что у твоей сестры день рождения? Уже шесть лет. Совсем взрослая. И мама все та же, и сестра, только подросла. Они обнимают его, а малышка счастливо запрыгивает на руки к Гарри. — Совсем без ума от Гарри, – смеется Мишель. — Тяжело быть не без ума от такого мужчины. Она подмигивает Эггзи, и уходит на кухню накрывать праздничный стол. Эггзи счастлив-счастлив-счастлив. В кармане лежит волчок. Гарри обнимает его. — Все наладится. Ты все вспомнишь, не волнуйся, – он целует Эггзи в висок, затем спешит помочь Мишель с большим тортом. Эггзи бросает волчок. Волчок вертится. Вертится. И не останавливается. Сон. Эггзи падает на пол, зажимает рот, чтобы не закричать от отчаянья. Вдалеке слышен голос Гарри и Мишель. — Почему? – шепчет он. — Почему ты проекция? — Ты становишься зависим от этого, – говорит Рокси. Нет, не Рокси. Агент Ланселот. — Правда? – Эггзи прячет волчок в карман. — Тебе кажется, Рокс. — Мы не можем завалить это задание. Держи его, Гэри. Не сегодня. — Все еще хуже, Рокси. Он стал другим. — В смысле? — Он больше чем проекция. Нет. Не проекция. Больше нет. Он создал в моей голове вторую реальность, которую невозможно отличить ото сна. Гарри растет в моей голове, как опухоль, Рокси, – Эггзи едва сдерживает злые слезы, вспоминая сон. — Он становится более реальным, живым. — Потому что ты ему это позволяешь. — Я не знаю, как его остановить. — Нет. Знаешь. Рокси права: убей его в своей голове. Задави. Разорви. Тебе хватит смелости, Эггзи? Эггзи не может-не может-не может: с каждым сном Гарри все человечней и родней. Этот Гарри заботится о нем, искренне любит его, и эта всепоглощающая любовь чувствуется во всем: властном постукивании по плечу, теплой улыбке, мягких губах, нежных прикосновениях, страстном сексе. Больше не проекция Гарри выбрал другой путь и не ошибся. Эггзи готов сдаться и променять реальность. Его рука сильно дрожит, когда он хочет выбросить волчок, а Гарри с нежностью проводит ладонью по его лицу. Но в другой реальности Рокси толкает стул с заснувшим Эггзи, и ему приходится проснуться. — Я сплю, – говорит Эггзи, когда Рокси садится рядом. — Я хочу назад к Гарри. Он ждет меня. — Ты сходишь с ума. Неужели ты не понимаешь? Настоящий Гарри никогда бы не желал этого тебе, Эггзи! Он не позволил бы тебе застрять во сне. Не склонял бы к этому. Эггзи, пожалуйста. Эггзи моргает, а затем морщиться от слез. — Когда же это закончится? Я не могу, Рокси. Не могу от него избавиться. Рокси рассказывает все Мерлину. Она знает: другого выхода нет. — Удивительно, – только и отвечает он. — Если мозг Эггзи способен создать подобное… Страшно представить, сколько в нем способностей. Из него вышел бы отличный архитектор. Гарри не ошибся в нем. — Что будем делать? Нужно вмешаться, Мерлин. — Да. Пора бы уже открыть все карты. Сходи за Эггзи, скажи, что отправляю вас на задание. — Он нестабилен. — Я знаю. Разумеется, я его не отправлю на задание. Поспеши, ему нельзя дать уснуть. Эггзи сидит на холодной больничной койке. Его тело дрожит, и он закрывает глаза, всего на минуту. — Эггзи, взгляни, – слышит он взволнованный голос Ланселота. Эггзи открывает глаза и дергается: рядом с Мерлином и Рокси стоит Гарри, измученный, с перевязанной головой, но мягко улыбается, прямо как в его сне. Сне? — Как ты выжил?! Это сон? Сон, конечно, сон. Гарри крепко обнимает его. Эггзи бросает волчок. Волчок вертится... Но Эггзи становится уже все равно: какая разница? ... вертится... Какой смысл бороться, если это единственная реальность, в которой все, кого он любит, живы. ...и останавливается.