Вика в Хогвартсе

Мне было холодно. — Ты переезжаешь в Англию. Значит, слушай внимательно, если… — на этом моменте я отключилась. Слушайте внимательно, если ваша мама заставляет вас носить прозрачные тонкие колготки зимой, чтобы выглядеть подобающе, то, даже если она вейла, для которой красота — превыше всего, не поддавайтесь, упирайтесь и кричите про своих будущих детей. Если вы мальчик, тем более кричите, причем в два раза громче — тут уже бояться надо. То, что я переезжаю в Лондон, точнее в Хогвартс, я восприняла довольно спокойно — подумаешь, Великобритания. Про легендарную школу мне было известно, но, уверена, от Шармбаттона она мало чем отличается. В общем, в тот момент меня занимали собственные продрогшие ноги, а не мамины разглагольствования, хотя часть сознания все же нашла подвох в «ты переезжаешь». Почему это переезжаю я? А она что, во Франции остается? Будто слыша мои мысли, мама вздохнула и заявила хриплым голосом — он у нее такой всегда, когда она понимает, что в чем-то виновата передо мной, хотя виноватой она себя считает редко. — Знаешь, дочка, мне, наверное, давно следовало сказать, но… Ты не моя дочка вообще-то. Ну, то есть не родная. Чего ты встала как вкопанная? Какая разница? Ликсик мне тоже не родной, но я же его люблю, — Ликсик — это наш кот. Она только что сравнила меня с котом. Стоп, что?! Я не ее родная дочь?! — А чья я? — удивленный взгляд и любопытство на лице. Мама смеется. — Вики, тебе же не пять лет, ты своя собственная. Запомни, — мама поймала снежинку и посадила ее мне на нос своим холодным пальцем, — я тебя люблю, что бы ни случилось, и чья бы ты ни была, — эти слова я надолго запомню. Такая странная сцена. Все законы жанра обязывают меня кинуться ей на шею с криками «И я! Я тебя люблю, мам!» Вместо этого я довольно спокойно пожимаю плечами и, выпуская изо рта пар, образовавшийся от холода, говорю: — Я знаю мам, знаю, — вечером, в темноте, в теплой кроватке, я обязательно заберусь к ней под одеялко и буду обнимать до самого сентября. * * * Спустя полгода после тех событий я стояла в тамбуре, и меня шатало из стороны в сторону. С мамой, пусть и приемной, прощание затянулось, потому, даже когда малютки-первокурсники собрались искать себе купе, я продолжала стоять и махать вслед удаляющейся маме. Точнее, это я от нее удалялась. На поезде. В Хогвартс. С улыбкой оглядев пустынный коридор, я принялась обходить вагоны, ища свободное место — единственное возможное действие в моей ситуации, я ведь никого не знаю. Везде все забито! Ужас какой-то! Уже даже присесть нельзя. Изнывая от усталости и злости, я добралась до купе преподавателей. А вот ладно! Зайду к первому попавшемуся. Уж они-то меня точно выгнать не посмеют, как и не пустить, да и вряд ли у них все запущено так же, как у учеников. Приоткрыв дверь купе, я, чертыхнувшись по-французски, протащила туда чемодан, даже не глядя на пассажиров. Кое-как засунув свое громадное голубое сокровище внутрь, я захлопнула дверь и буквально упала на сиденья, задрав вверх ноги в обтягивающих джинсах. В купе был всего один человек. Высокий бледный мужчина с чернильно-черными растрепанными волосами и глубокими, черными глазами. Странный мужик. Неужели он преподаватель? Закрыв глаза и поставив ноги на сиденье (о да, я была в своих новых кроссовках, которые мама не смогла помешать мне надеть), я вздохнула и уставилась в окно. Преподаватель кашлянул и вымолвил таким холодным голосом, что от него могла бы замерзнуть даже моя пуленепробиваемая мама. — Ну и как это понимать? — у меня аж мурашки по спине пробежали. Впрочем, наглости мне не занимать — так говорит папа. — Что конкретно? — преспокойно разглядываю свой изумрудный маникюр — в море смотрится то, что надо. — Ваше явление, — явление — какое старомодное слово. Повернув голову, я уставилась на черноволосого. Он, кажется, зол. — Ах, вы про это. Мест не было, — чистая правда. — Может, соизволите убрать свой чемодан? — точно, я и забыла, что свалила его на сиденье рядом с мужчиной. Все-таки мое голубое сокровище огромно. Мой вместительный дружочек. Вставать было лень. — Помогите бедной девушке, она устала, и ручки у нее не поднимаются, — в довершение к сказанному я наглядно подняла и опустила свои белокожие руки. Аристократические. Мамина цитата. — Палочка, я так понимаю, вам нужна, чтобы с помощью нее волосы завивать? — процедил сквозь зубы черноволосый, убирая чемодан, используя магию. Что-то я не подумала о магии — лето с магглами дает о себе знать. — Так я ее еще не использовала. Спасибо за совет, обязательно попробую. Вы тоже так делаете? Не слишком продуктивно, надо сказать, — мужчина прямо-таки побагровел от злости. — Кстати, кудри у меня свои, — моим длинным, пышным волосам в классе все завидовали. У нас в Шармбаттоне все ученицы блондинки с тонкими-тонкими прядями. Черт. Надеюсь, он не слишком на меня обиделся — сам-то явно не завивается, если вообще за волосами следит, в чем я лично сомневаюсь. — Если бы мы были в Хогвартсе, на вашем факультете уже не осталось бы баллов, — ой, испугал. — Интересно, с какого же вы факультета? Я вас раньше не видел, — глазки загорелись. Что, скотина, уже решил баллы поснимать? — Новенькая, — устало бросила, доставая из кармана книжку — Чехов, русская классика в последнее время привлекает. — Вы не похожи на первокурсницу, — какой умный попутчик мне достался. — Профессор, проявите чудеса гениальности, я переведенная. На пятый курс, — после чего я уткнулась в книжку, давая понять, что разговор окончен. Краем глаза я наблюдала за реакцией мужчины — он сначала пялился на меня с остервенелым лицом, а потом достал свою собственную книгу — маленький черный фолиант — и сам принялся за чтение. Как ни странно, глупым он мне на самом деле не показался. Осторожный такой человечек, со смекалкой глядящий в будущее. Возможно, легилимент. Хорошо, что мамочка снабдила меня качественным амулетом из аметрина. Стоп. Это же не мамочка. Это какая-то другая тетя, являющаяся моей настоящей матерью. Интересно, кто она? За время пути меня разморило. Перепробовав сто разных поз, я почитала во всех условиях, какие только могли быть в этом поезде, скушала горсть шоколадных конфет, любезно запустив одной в Снейпа — на значке, прицепленном к его мантии, было написано «Северус Снейп», надо полагать это он. Учитель среагировал мгновенно — поймал и, досконально изучив, отправил в рот. Я чуть не захихикала, но удержалась. Странно, внешне этот Северус не производит впечатление спортивного человека, а какая быстрая реакция. В конце концов, я улеглась, закрыв глаза разворотом книги, и принялась думать — о себе, о жизни, о магии. Со мной такое иногда случается. Лягу — и начну размышлять. Пожалуй, главный волнующий меня вопрос — кто мои родители? От них мне достались: черная грива волос, вечно бледная кожа, тонкая фигура, высокий рост, язвительность, наглость, эгоизм и любовь к издевательствам. Наверняка это были прекрасные люди. Мамочке меня отдала какая-то бабушка, которая обещала кому-то заботиться обо мне, но продала. На самом же деле моя мамочка не могла иметь детей, потому и решилась на отчаянный шаг — купить ребенка. У магов такого понятия как детские дома нет. Если ребенок сирота, то его сразу же отдают родственникам, либо опекунам. Тем не менее, я, год от роду, очутилась в чужой семье и ощущала себя довольно комфортно, окруженная заботой миссис Флер. А что чувствовала моя настоящая мать, вернувшаяся из какой-нибудь командировки и не заставшая ни старушку, ни меня? Наверное, принялась искать. Видно, поиски успехом не увенчались. Я с грустью глядела в темные страницы книги, загораживающие свет. — Надевайте мантию, скоро приедем, — раздался ледяной голос профессора. С неохотой поднявшись, я потянулась: — Как вы поняли, что я не сплю? — Снейп уставился на меня широко раскрытыми, удивленными глазами. — Когда человек спит, он не лежит так бесшумно и скованно. Учитесь, это вам в жизни понадобится, — я хмыкнула и палочкой призвала мантию из чемодана, опасно покачнувшегося на полке. — Ну, и еще, вы сами только что подтвердили, что бодрствуйте, — я скрипнула зубами от злости. — Откуда же вы к нам такая прибыли? — растягивая слова, будто желая показать, что ему-то плевать откуда, спросил мужчина. — Из Франции, профессор, из Франции. В Англии второй такой не найдешь, — я ловко накинула мантию на плечи и крутанулась вокруг себя, рассматривая результат в зеркало. Да, эта одежда была придумана для того, чтобы скрыть все достоинства учеников и подчеркнуть недостатки. К примеру, моя шикарная фигура скрыта за темной тканью, а торчащие во все стороны волосы кричат о том, что расческа еще существует на свете. — Кого-то вы мне напоминаете, — неожиданно задумчиво промолвил Снейп. Я встрепенулась. Мамочка говорила, что моя настоящая мать из Англии. Кстати, причина, по которой я переехала сюда — она сама уезжает в Австралию вместе с мужем. Там нет нормальных школ магии, а в Шармбаттоне нет общежития. — Кого же? — спросила нарочито небрежно, поправляя локон. Быть воспитанной в семье вейлы — это что-то. Северус еще раз хмуро поглядел на меня и промолчал. Уверена, на уроках мне от него достанется. Меж тем раздался громкий гудок — поезд закончил свое путешествие. Заклятием сняв чемодан с верхней полки, кое-как вытащила его на перрон. И куда мне идти? Черноволосая голова профессора Снейпа давно затерялась в толпе. Он ушел, не удостоив меня и взглядом, а я совершенно не знала, что делать теперь. — Первокурсники! Новенькие! Ко мне! — послышался бас. Кто это? Обернувшись, я увидела огромного, волосатого, несуразного дядьку. Мою маму от таких воротит, а мне до них нет дела. Это что, преподаватель? Представляю, как у него на уроках весело. Спеша подбежать к нему, я ненароком расталкиваю юных волшебников и на полном ходу врезаюсь в какого-то парнишку. — Черт, — опять ругательство, но уже не мое. Бедный мальчик, я развалилась на нем, словно царица на троне, а мой голубой чемоданчик придавил ему руку. — Ох, прости, — обычно я предпочитаю не извиняться, особенно когда спешу, но это уж совсем вопиющий случай. Пытаясь сообразить на лице кривоватую улыбку, протягиваю ему руку и одним рывком поднимаю с земли. Мальчишка поправляет на лице очки, и тут мне становится заметен шрам в виде молнии на его лбу. Да это же Гарри Поттер! Мое отношение к нему сразу же ухудшается. Парень, о котором все твердят. Он не понимает, правда, что смерть Волан-Де-Морта не его заслуга? И, хотя ходят слухи, что злодей возродился, я почти полностью уверена, что это ложь. — А… Гарри Поттер, мальчик-герой, убивший Волан-Де-Морта, — пара каких-то учеников отскакивает от нас чуть ли не на метр, а сам парень ежится. Мой голос так и сочится презрением. — Ты угадала. Хочешь автограф? — немного робко предполагает мальчик. Да он даже не представляет, как оскорбил меня! Чтобы я, Виктория Флер, брала автограф у какого-то занюханного героя, чьи очки явно не менялись на протяжении всей жизни! — Благодарю, ты так добр ко мне, — произношу так язвительно, как только могу, — однако сейчас у меня другие дела, — резко делаю пару шагов вперед и ухожу, со всей силы задев его плечом. Мальчик так растерян и, кажется, сам не понимает, что только что произошло. Бедный Гарри! Никак не может смириться с тем, что приятен не всем и каждому. Откровенно говоря, даже не знаю, почему меня так возмутил Поттер и его комментарий. Я вроде как никогда не испытывала ненависти к абстрактному герою, якобы спасшему волшебный мир. Возможно, это наследственное. Моя мама не любит англичан, за исключением меня, конечно, хотя можно сказать, что я чистая француженка, как по воспитанию, так и по поведению. — Меня зовут Хагрид, прошу в лодки, — кратко, лаконично, четко. Что я могу сказать? У этого тугодума еще не все потеряно — то, что он тугодум, стало ясно, когда Хагрид глупо улыбнулся мне и спросил: — А ты куда, милая? — Я новенькая, — со вздохом пояснила мужчине, и тот радостно кивнул, вновь заулыбавшись. — Добро пожаловать в Хогвартс, милая, — я ему не милая! Несмотря на то, что Хагрид явно был приятнее Снейпа, ему возразить я не решилась, хотя, наверное, поэтому и не решилась. В лодке я оказалась с молчаливыми девочками, сосредоточенно разглядывающими виднеющийся замок. Хогвартс меня впечатлил. Не ожидала, признаться, такой статной и суровой красоты от этого места. Видно, что стены этого замка многое повидали. Когда мы шли вслед за подтянутой старушкой МакГонагалл (Первый нормальный учитель, встретившийся мне в Англии), я даже провела рукой по одной из них. Шершавая и одновременно гладкая — как такое возможно?! — стена манила меня так же, как и лестницы, стремительно перемещающиеся и меняющие свои площадки. Закончив приветственную речь, Минерва провела нас в Большой Зал, доверху наполненный учениками. Я брезгливо поморщилась — не то чтобы я не любила детей, просто толпы — это так неприятно. Задумчиво прикусив прядь своих черных волос, я пропустила момент начала распределения, поэтому была немало удивлена, когда старушка заорала: — Флер! — я подпрыгнула, ни к черту идти в начале алфавита*, и понеслась к стулу. Стоило мне усесться на него, как тут же пришла неловкость — весь зал замер в тишине и уставился на меня. Старые полы шляпы коснулись головы. — Такс-такс-такс, что тут у нас? Блэк? Блэк, хо-хо, наконец-то! Соскучилась я по вам! — мысленный голос проникал в голову и создавал ощущение дискомфорта и холод в висках. — Что вы имеете в виду? — я не совсем понимала, о чем говорит шляпа. — Тут и думать не надо! Все вы, Блэки, одной породы! — мысленно заявила шляпа и огласила на весь зал: — Слизерин! — четвертый стол захлопал и заулюлюкал. Уверенно улыбнувшись, я подошла к слизеринцам и плюхнулась рядом с симпатичным белобрысым мальчишкой, вроде как моим ровесником. — Привет, ребята! — как-то чересчур классически это прозвучало. Я дерзко ухмыльнулась и попыталась повернуться сразу ко всем — никчемная попытка. — Я Вики, а вы кто? — они принялись наперебой называть свои имена, но я почти никого не запоминала, лишь кивала в знак приветствия. — Я Драко Малфой, — протянул белобрысый, сидевший рядом со мной и, взмахнув волосами, эффектно пригладил их. Самовлюбленное чмо. Это была моя первая мысль. — Оу. Ясно, — не стоит ссориться в первый же день — моя позиция. Малфой, похоже, так не считал. — Ты ничего так. Из Шармбаттона? — все с интересом прислушивались к нашей зарождающейся беседе. — Ты почти угадал. Проблемы со слухом? Я не «ничего так», я Вики, — по сторонам послышались смешки. Давая понять, что разговор окончен, и не собираясь отвечать на глупые вопросы, я развернулась, но была остановлена и схвачена за рукав наглым слизеринцем. — Не понял, это что… — парень не успел договорить, мой противный характер помешал. — Так ты не только глухой, еще и тупой к тому же. Вики — это сокращение от Виктория, — вырвав руку уже под откровенный хохот однокурсников, потянулась за солью. — Ладно тебе, Вики. Не дуйся, я не со зла, — так и хочется спросить, что именно он не со зла. Не со зла родился напыщенным идиотом, клеящим девочек от четырнадцати и младше? Я таких мгновенно просекаю. Решил, что я такая же, как эти малявки. Однако было заметно, что слова дались Драко с трудом. — Так и быть, прощаю твое добро. Ты мне теперь должен, — подмигиваю. Он морщится, но кивает. — Идет, — ничего себе, какой серьезный. Округляю глаза: — А это что за стихийное бедствие к нам направляется? — девчонка, кажется, Дора смеется, разряжая обстановку: — Действительно бедствие. А ты чувствуешь людей. Это Панси, знакомься, Паркинсон, — к этому моменту высокая блондинка уже садится между Драко и каким-то мальчишкой, вынуждая светловолосого подвинуться ко мне, а меня в свою очередь придавить и так сидящую на краешке Дору. Панси обнимает Малфоя за шею и что-то шепчет на ухо. Тот страдальчески закатывает глаза так, что видно только нам и мальчикам, сидящим напротив, и несильно отталкивает девушку. — Я тоже рад тебя видеть, Панси. Это Вики, — он кивает в мою сторону, но слизеринка не удостаивает меня и взглядом. Не очень-то и хотелось. Я накалываю на вилку сосиску — то, что надо, мне как раз их хотелось. — Ты что-то натворила? — неожиданно спрашивает Дора. Я пожимаю плечами: — К чему вопрос? — а эта девочка очень милая. Длинные, прямые волосы темного оттенка, бледная кожа, огромные глаза. А с первого взгляда вроде и пустышка. — Снейп буравит тебя взглядом, — Кайзер, это ее фамилия, наклонилась ко мне и прошептала сие в самое ухо. Я вздрогнула и обернулась. Действительно, Северус буквально прожигает меня с помощью недовольных глаз. — Вот уж не знаю. Мы вместе ехали в купе, — у Доры глаза становятся круглыми. — Да ну! И как он тебе? Отвратительный, да? — Прямо как ты! — в наш разговор влезает русоволосый мальчишка с озорными синими глазами за что, тотчас же получает подзатыльник от Доры. — Вообще-то, ничего так, — и тут эта ненормальная слизеринка начинает ржать. — Ты чего? — Почти, он не «ничего так», он профессор Снейп, — отсмеявшись, заявляет Дора под ржач русоволосого озорника. Я обиженно складываю руки на груди, но долго гневаться не могу. — Нормальный он, я имела в виду, нормальный, — Дора ехидно приподнимает одну бровь. — Нормальный? Правда? — Вот подожди до первого же урока Зельеварения, тогда посмотришь, какой он «нормальный», — мальчишка лукаво подмигивает Доре, и они заливаются хохотом. И чего эти двое так смеются? Высокомерно пожимаю плечами, вернувшись к еде. — Ты не поверишь, но ты просто копия Малфоя, — комментарий слизеринки настиг меня, когда я пыталась прожевать сосиску, потому я закашлялась и Блейзу, я таки вспомнила имя русого, пришлось срочно наполнять мой стакан тыквенным соком, который я, к слову, ненавижу. — Что ты сказала?! — Драко разъяренно уставился на Дору. Он все слышал. Весело. Пофигистично развожу руками: — Нет, он правда глухой, — все снова смеются, уже не надо мной, что меня полностью устраивает, а я наконец спокойно доедаю свой ужин, изредка поглядывая на настороженного Снейпа. Драко же полезла утешать Паркинсон. Мой первый день в Хогвартсе, точнее, первый вечер, прошел не так уж плохо, я подружилась с Дорой и Блейзом. Может, даже с Малфоем. С ним вполне можно приятно общаться, когда на нем не висит Панси, и когда на него не находит синдром Я-мистер-Вселенная. * В английском алфавите буква "F" шестая.