Фехтовальщицы

Это не бокс, где одним сильным ударом можно отправить соперника в нокаут, это не греко-римская борьба, где парой рукопашных приёмов, выводящих из равновесия, можно положить соперника на лопатки, это не карате, где чередой захватов и удушающих приёмов можно одолеть соперника. Это фехтование, где нельзя применять физическую силу в том смысле, в котором девушка привыкла. В фехтовании важна чёткость мыслей, сдержанность движений и тщательное наблюдение за противником. Именно поэтому Кларисса Ла Ру который месяц не сводит глаз с Рейны Авиллы Рамирес-Арельяно. — En guarde! Они становятся за линиями начала боя, надевают маски, которые уже успели стать их вторыми лицами, и, сжимая прохладный эфес шпаги, ждут следующего сигнала. Кларисса скользит взглядом по белоснежному костюму Рейны, останавливается на чёрной сетке маски и шумно выдыхает. Ла Ру не любит ждать, особенно когда дело касается боя. — Êtes-vous prêt? Все готовы: ни одна не поднимает оружие вверх и не топает ногой. Кларисса в предвкушении ухмыляется, внутри зарождается чувство предстоящей победы. Сегодня она уверена в своих силах до необъяснимой лёгкости во всём теле и странно-приятной пустоты в желудке. Рейна спокойна и единственное, о чём она думает, — когда же Лео Вальдес прекратит дурачиться и, наконец, даст ей с Клариссой начать. — Quels sont vos plans pour la soirée, ladies?* — лукаво произносит он, сидя на матах в трёх футах от девушек. Рейна не сдерживает улыбки, зная, что в любом случае её никто не заметит сквозь маску. Лео виноват перед Арельяно и теперь пытается по-своему загладить вину: крутится всегда рядом, шутит и творит глупости, от которых на губах невольно появляется улыбка. Только Ла Ру не знает об этом и принимает всё за флирт с его стороны; отстань от неё, твою мать. — Хватит строить из себя любителя лягушачьих лапок, салага! — не выдержав, выпаливает Кларисса. — То, что ты впервые не завалил экзамен по французскому, не делает из тебя долбанного француза. Но едва Вальдес хочет отшутиться, как с противоположного конца зала доносится: — Эй, Лео, рассуди нас! — и Рейна с Клариссой мысленно говорят «спасибо» Перси Джексону и его извечным спорам с Джейсоном Грейсом. — Да я сегодня прямо нарасхват, — усмехается Лео и командует девушкам: — Начинайте! Ла Ру делает выпад первой, и Арельяно тотчас уклоняется от шпаги с присущей ей грацией. Череда уколов обрушивается на Клариссу постепенно: сначала Рейна не старается нанести удары, но раздаётся первый лязг металла — и девушка не жалеет ни себя, ни противницу. Кларисса проигрывает, проигрывает достойно, с разницей в ничтожные два укола, но всё-таки проигрывает. Она возвращается в раздевалку только после десятка хороших ударов в боксёрскую грушу, висящую в соседнем зале. Костяшки пальцев слегка ноют, и чувство поражения всё ещё нависает над головой мрачной тучей. До скрежета зубов хочется взять реванш, но уже слишком поздно: в это время Рейна должна была находиться за пределами спортивного центра. Кларисса удивляется, когда видит Арельяно в раздевалке, убирающую вещи в свой шкафчик. Взгляд невольно поднимается по подтянутой фигуре: от стройных щиколоток, одна из которых обвязана эластичным бинтом, до мокрых прядей волос, кажущихся почти чёрными при таком освещении. Кларисса ополаскивает светлое лицо холодной водой, пытаясь смыть все мысли о сегодняшней неудаче и — как бы ни хотелось признавать — о Рейне. Их шкафчики находятся рядом, и это ожидаемо, что в какой-то момент их пальцы случайно заденут друг друга. Прикосновение расходится по телу Клариссы электрическим током. Она быстро и почти бессознательно прижимает Рейну к дверцам шкафа. Когда затылок ударяется о железную поверхность, Арельяно чертыхается, на какую-то долю секунды в её глазах проскальзывает непонимание, но затем на его место приходит скрытая заинтересованность. Взгляд Рейны невозмутимый, ничем не затуманенный и ощутимо величественный сталкивается с болотным взглядом Клариссы — жестоким, пышущим несдержанностью и неподдельной смелостью. Кожа Рейны отдаёт ароматом горького шоколада, тёплое дыхание опаляет лицо, и Кларисса не получает никакого сопротивления. Это наталкивает на мысль о том, что, возможно, всё это не так уж аморально и неправильно, как всю жизнь внушал ей отец. Клариссе сносит крышу. Стремительно. Безвозвратно. Девушка вцепляется в губы Рейны почти мёртвой хваткой; она моя, идите к чёрту. Кусает нижнюю губу едва ли не до боли, сжимает правой рукой её запястье до красного следа, касаясь левой ладонью загорелой кожи плоского живота. Шершавые подушечки пальцев жгутся, как самое настоящее пламя. Но Рейна не из тех, кто уступает. Она возвращает поцелуй так же пылко и требовательно, как его подарили. И тогда они слышат сигнал «Allez!» Рейна грубо запускает пальцы в каштановые волосы и надавливает на затылок, заставляя Клариссу приблизиться вплотную. Арельяно жадно сминает податливые губы, будто всю жизнь жаждала только этого. Кларисса отвечает со всей страстью, вырисовывая обеими руками витиеватые узоры под фиолетовой футболкой. И вот они снова в спортивном зале, борются за мифическую пальму первенства в беспроигрышной битве, только вместо шпаг — руки и губы, вместо защиты — разгорячённые тела. Клариссу прижимают к леденящему кафелю, и сквозь тонкую ткань майки она чувствует каждый стык белых квадратов на спине. На секунду перед глазами вспыхивают пятна, а затем всё становится таким резким, непозволительно едким, буквально вгрызающимся в чёрные зрачки своими очертаниями. Рейна спускается поцелуями от скул к выпирающим ключицам, и Кларисса горячо дышит, подставляя шею под мягкие губы. Ла Ру аккуратно обхватывает руками лицо девушки, побуждая посмотреть себе в глаза, обводит кончиками больших пальцев края раскрасневшихся и припухших губ. Кларисса видит, как зрачки Рейны разливаются по радужке глаз, оставляя только тонкую коричную кайму. Она целует, не убирая ладоней, и спустя несколько мгновений Рейна вовлекает её в более глубокий поцелуй, заставляя их языки переплетаться. И от ощущений девушек бросает то в жар, то в холод, точно больных лихорадкой. И они слышат сигнал «Halte!», когда отрываются друг от друга. Девушки всё ещё часто дышат, сердца в их грудных клетках бешено колотятся, и осознание произошедшего резко бьёт в головы; это стоит того, чтобы повторить. Кларисса неожиданно нежно целует Рейну, словно благодаря за участие в этом поединке. Вдруг из-за угла слышится скрип ботинок о пол и негромкое шуршание одежды. Внутри всё сжимается от внезапности и необъяснимого страха. — Чёрт, — подаёт голос Лео, выглядывая из-за угла с озорной улыбкой на губах. — А можно на бис? Я заснять не успел. — Вальдес, что ты здесь... — негромко шипит Кларисса, еле сдерживая себя от того, чтобы как следует проучить парня за шпионаж. — ...Джейсон тебя уже заждался, — замечая нарастающее раздражение, вставляет Рейна и, выдохнув, добавляет: — Иди к нему. Кларисса переглядывается с Рейной, мысленно спрашивая у той: «Ты уверена, что он, чёрт возьми, не проболтается?» Ответом ей служит долгий уверенный взгляд, и Ла Ру будто лишается сковывающего железного панциря. Она расслабляется и больше не смотрит на Лео со смесью недовольства и желания придушить. — Ладненько, но напоследок скажу: это было самое горячее, что я когда-либо видел. Кроме солнца, конечно. — Он игриво подмигивает и скрывается за дверью. Но уже спустя пару секунд дверь вновь приоткрывается, курчавая голова высовывается из проёма, и Лео с улыбкой спрашивает: — Слушайте, не хотите пиццу сегодня вечером? Я нашёл один рецепт, вроде как называется: «Рейна-Знаю-Я-Полный-Придурок-Но-Придурок-С-Шикарной-Пиццей-И-Поэтому-Ты-Не-Сможешь-Мне-Отказать». — Мы подумаем, — ровно отрезает Рейна, и парень, понимающе усмехнувшись, уходит. — Что это он перед тобой стелется? — ухмыляется Кларисса. — Выбирай выражения, — по привычке произносит девушка; Ла Ру всё равно никогда не изменит своей грубой манере разговаривать. — Он чуть не сжёг мой дом два дня назад. Теперь, видимо, пытается извиниться. — Ты ведь его уже простила. Кларисса права: на Лео невозможно долго сердиться. — Но это не значит, что я откажусь от его шикарной пиццы. — Рейна мягко улыбается. — Пойдём вместе? Однажды они станут нечто большим, чем просто соперницы с горящими поцелуями на губах.