А Снежная Королева всегда поступает верно.
Колкие снежинки падают на лицо. От тепла губ почему-то не тают. Марине холодно. Марина терпеть не может эту женщину, невольно(?) отнявшую у нее самое дорогое.Ненавидит ведь, правда?
Старательно удерживая равновесие на вызывающе высоких каблуках, Марина упрямо шагает по льду, что трещит протестующе. Не упадет, не дождетесь. Лаврова смеется льдисто и звонко, но — странно — тепло. И улыбается вполне по-человечески, пододвигая Чиглинцеву чашку с горячим чаем. Запах мяты морозит, заставляя внутренне поморщиться от отвращения. Здесь слишком холодно для Марины, слишком. Но она почему-то уверена, что пальцы Лавровой, вдруг вроде бы совершенно случайно коснувшиеся руки Чиглинцева, теплые. Ей хочется так думать. Она уходит молча и незаметно, слыша все еще отдающийся в голове счастливый смех другой. На улице, под порывами пронизывающего ветра, в круговерти метели, ей спокойней и теплее, чем там, среди стен здания, в котором не ждет. И не ждал. Пародия на ту самую сказку оказалась удачной, на удивление. Вот только у Герды не получилось вытащить не своего Кая. Он навсегда останется покоренным Снежной, не сможет выбраться из омута ее ледяных глаз, не сумеет избавиться от окутывающего сердце холодного тумана, затмившего доводы разума.Марина не хочет знать, что Королева тоже не может без Кая.