Тёплая прозрачная вода, через которую было видно безграничное дно, нежно ласкала их уставшие от тяжёлой трудовой недели тела, только начавший свой подъём сонный солнечный диск ленился припекать застигнутых врасплох бедолаг. Однако через некоторое время им придётся туго, ведь от предстоящего солнцепёка посреди ровного водного ландшафта тени было бы не сыскать, не говоря уже о твёрдой опоре под ногами и освежающего глотка пресной воды.
- Дно далеко, берега нет!!! МЫ ЧТО ПОСРЕДИ ОКЕАНАААААААА!!!!!! – проорал очевидную истину Гинтоки.
- И КТО В ЭТОМ ВИНОВАТ?!! – тут же получил виновник от своих подопечных.
Правда, особо жестокого избиения у них не получилось, так как вода глушила силу ударов, да и без твёрдой опоры под ногами они быстро выдохлись. Так что через некоторое время сложилась весьма закономерная картина: утратившие весь запал, тяжело дышащие младшие члены Йорозии упорно пытались удержаться на плаву, а старший член уже даже не пытался – он, малость притопленный, бессознательно дрейфовал по спокойным волнам, талисман же сей шарашки, Садахару, бесследно исчез.
- Всё кончено! Я в последний раз послушал этого идиота. Чтоб ему пусто было! – начинающий осознавать всю дерьмовость сложившейся ситуации, истерил Шинпачи.
Увы, слушателей истеричного монолога достойного самых высших шекспировских сцен не нашлось. Гин-сан только приходил в себя и уже сам бормотал какую-то истеричную чушь. Кагура же, заметив пропажу своего бесценного зверька, решительным кролем отправилась за мелькнувшим на мгновение далёким тёмным силуэтом. У Шинпачи просто не осталось другого выбора, как приводить в чувство самого старшего идиота из их компашки.
- Гин-сан, очнись! Кагура уплывает! Скажи ей, что нам нельзя разделяться! ЭЙ! КАГУРА-ЧАН!!! – панически завопил Шинпачи.
Кагура либо его не слышала, либо (что вероятнее) просто проигнорировала эти вопли.
- А может всё не так уж плохо, с чего я вообще взял, что это океан? Может это середина залива, потому и не видно берегов. Может это пролив или на худой конец море. Если соображу какое, может пойму, в какую сторону плыть! – тихо бредил Саката.
- ОЧНИСЬ, ГИН!!! Сейчас не время гадать, в какой водоём мы попали! Кагура, она… К-А-Г-У-Р-А!!! – затряс его Шинпачи.
- А может это сон. Ха-ха, надо же какие реалистичные сны снятся после белочки. А Шинпачи-кун, это ты? Сделай одолжение, ущипни меня, - продолжал бормотать Гинтоки, но, посмотрев на выражение крайнего гнева на лице друга тут же, прибавил: - Только не за самое драгоценное, хорошо?
Шинпачи со всей силы залепил пощёчину. С перепугу удар получился настолько сильным, что у Гина пошла кровь (ну, ладно не кровь, просто сопля вылетела).
- Очнись, наконец!! – проорал юноша.
Этот удар оказал отрезвляющее воздействие, и Гинтоки, часто моргая, осознанно посмотрел на Шинпачи.
- Кагура… - начал было говорить Шин-кун, когда явилась сама виновница истерики.
До описания пафосного появления Кагуры, от которого Шинпачи с Гином остекленели и рассыпались от ужаса, нужно всё-таки кое-что прояснить. Видимо, счастливая звезда, до того освещавшее безоблачное будущее Йорозии, пошла светить кому-то другому или просто решила взять отпуск и слетать в тёплые края. Как бы там ни было, наши герои попали в самое опасное место в данном мире, а яркая вспышка белого света и пробудило то, за что это место так боялись.
В общем, пафосное появление Кагуры, казалось, было не описать двумя, но у достойной представительницы клана Ято это всё-таки получилось.
- Гин-чан, Шин-чан, помогите! Эта дурацкая громадина проглотила Садахару, а у меня недостаточно сил, чтобы осилить эту махину, подсобите! – непринуждённо пожаловалась Кагура.
- Чёрта с два, мы с таким подсобим! – одновременно мысленно ужаснулись Саката и Шинпачи.
Громадина, скорее напоминающая гору, чем морского жителя, медленно, но верно, держала курс прямо на наших бедолаг. Те, естественно, ждать верной смерти не стали.
- Кагура-чан, крепись! Мы с Шинпачи-куном также скорбим, но… Прими, наконец, случившееся! Осознай, что Садахару уже не вернуть! Мы вечно будем помнить его!! – попытался уговорить её отплыть от морского чудовища Гинтоки.
Однако упрямство, граничащее с безумием, у дочери Умибозу было в крови.
-Ага, щас! – скривив физиономию и схватив плавник, выплюнула Кагура и стала дёргать морское чудище в направлении улепётывающей парочки.
- Кагура, фу! БРОСЬ КА-КУ!!! Тьфу, ты! Плавник!!! – заорал Шинпачи, который, к удивлению Сакаты, не отставал от него.
- Вы!!! Вы оба… Просто … нет слов… АРУ!!! Вы, что бросите своего драгоценного друга на произвол судьбы?! Не прощу!! – в слезах и гневе выкрикнула она, с утроенной силой дёргая за плавник.
- Да, послушай его уже не вернуть… - начал было оправдываться Гинтоки, как громадная тень загородила не успевшее подняться солнце.
Видимо, китообразной рыбке надоело слушать их вопли и терпеть боль в отрывающимся по загадочным причинам плавнике, и она решила избавиться от надоедливых мух, недавно пробудивших её интерес, самым естественным для неё способом; а именно, поглотив. Вся компашка не смогла справиться с сильнейшим течением, созданным этой махиной, и через мгновение, не успевшие даже сообразить, что происходит, наши герои падали в самый тёмный и широкий тоннель из всех виденных ими. А ещё через несколько мгновений, проведённых в хаотичном толкании и головокружительном падании во тьму, друзья упали в более менее сухое «помещение».
- ААА!!! НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ В ЖЕЛУДКЕ КИТА-ПЕРЕРОСТКА!! Ведь я же ещё девственник! Всё кончено! Почему?! Ну, почему я должен провести остаток жизни с двумя идиотами, и быть переваренным этим чудищем! ААА!!! НЕ ХОЧУ!!! – вновь впал в истерику Шин-чан.
- Заткнись! – дала отрезвляющую оплеуху Кагура и добавила: - Это не кит-переросток, а просто громадная золотая рыбка.
- Хм. Не может быть! А, это точно? Обычные золотые рыбки до таких размеров не дорастают, - сделал гениальный вывод внешне спокойный Гинтоки.
- Точно-точно, я её дольше вас рассматривала, - стояла на своём Кагура.
- Хм, значит это необычная золотая рыбка, - вновь сделал гениальный вывод Саката.
- ДА, КАКАЯ, К ЧЁРТУ, РАЗНИЦА, В КАКОМ ИМЕННО ЖЕЛУДКЕ НАС ПЕРЕВАРЯТ!!! И не делайте вид, что проблемы не существует! НАС СКОРО ПЕРЕВАРЯТ! МЫ УМРЁМ!!! – всё орал Шинпачи.
Кто знает, сколько бы эта истерика ещё продолжалась, если бы что-то сначала не обслюнявило его, а потом и вовсе опрокинуло.
- ААА!!! Гин-сан, помоги!! Меня что-то ест уже!! – сменил тему своих истеричных криков Шинпачи.
В кромешной тьме нельзя было различить стоящих на расстоянии вытянутой руки, так что сердце Шина пропустило несколько ударов, пока Гинтоки нашёл у себя спички.
- Уф, Садахару это ты, – облегчённо вздохнул Шинпачи, разглядывая радостную морду их белоснежного зверя.
- Тяф! – совершенно счастливо подтвердил Садахару, окончательно обслюнявливая юношу.
После неожиданного появления Садахару атмосфера изменилась, напряжение спало. Кагура сразу прекратила беситься и подбежала обнять мохнатого зверя, Гинтоки перестал что-то бормотать себе под нос и даже Шинпачи улыбнулся.
- Хм… Садахару, я искренно рад, что ты жив! Друг мой, твоя помощь в сложившейся ситуации будет очень ценна, – воскликнул Саката, кладя руку на теплый нос пса.
Реакция дщери из Ято последовала мгновенно.
- Что задумал? – спросила она у избитого Гинтоки.
Последнему Самураю пришлось рассказать.
- ПОСЛАТЬ БЕДНОГО ПСА ВПЕРЁД ОБСЛЕДОВАТЬ ПУТЬ ЧЕРЕЗ ЗАДНИЙ ПРОХОД?!! – завизжал Шинпачи.
- Ладно, есть запасной план, - не стал настаивать поднимающийся Гинтоки.
- Да, кто будет слушать твои бредни?! – на пол тона спокойнее истерил Шинпачи.
- Как знаешь. Тогда есть ли у кого-нибудь ещё гениальные идеи, пока мы здесь окончательно не переварились? – хладнокровно спросил Саката.
- Ну, у нас есть спички! Предлагаю зажарить рыбёшку изнутри! – легкомысленно произнесла Кагура первую мысль, пришедшую на ум.
- Кхм, думаю идеи сумасшедшего голодного пиромана можно в расчёт не брать, - тоном ведущего в жюри телевизионного конкурса отбрил он Кагуру.
- А по-моему, ничего так идейка, - насупилась Кагура.
- Определённо голосую против! – подтвердил минусовой оценкой решения Сакаты Шин-чан.
- Тяф! – радостно высказался любящий сырую рыбу Садахару, поднимая табличку с цифрой минус десять.
- Предатель! – ещё больше обиделась Кагура.
- Ладно, а если серьёзно, то, Гин-сан, может быть ты… - начал Шинпачи.
- Эта преграда слишком толстая, чтобы пробить её деревянным мечом, - покачал головой Гинтоки, предугадывая предложение юноши.
Возникла продолжительная пауза.
- ТОГДА ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ?!! – заорал Шинпачи.
Гинтоки, будто ждал этого крика, поэтому сразу стал торжественно напевать: - траааа-та-там-та-та!!!
- Внимание-внимание! Требую всецелого вашего внимания!!! Я сейчас представлю вам план под названием: Four D Brothers! – пафосно произнес он, раскидывая вокруг серпантин.
- Ну, четыре брата ещё понятно – нас четверо, но причём здесь D! И вообще зачем давать имя, только что взятому из головы наверняка идиотскому плану?! – вновь прицепился Шинпачи.
- Не скажи, все великие полководцы давали имена своим стратегическим планам. Даже поговорка есть, что, как лодку назовёшь, так она и поплывёт! – как маленькому, очень спокойно возразил Широяша.
- Точно, классное название, - кивнула Кагура.
- И ты туда же?! Ну, хорошо, ладно! Но D!!! Зачем это долбанное Ди, признайся, что только ради крутизны! – всё-таки не мог оставить в покое это название Шин-чан.
- Все великие полководцы давали имена своим стратегически важным планам! – повторил Гинтоки, покрываясь испариной.
- Эй, не делай вид, что моей реплики не существовало? Я ведь прав, да? – истерил Шинпачи.
- Да! Да! Да, ты прав, угомонись! Просто три ди уже есть, вот, я и решил сделать супер-оригинальный, реалистичный и крутой квартет, то есть план, - обиженно промямлил Гинтоки.
На этот раз Шинпачи сдержался, решил, что жизнь важнее ещё одной истерики и лучше выслушать план, пусть и с вывертами на голову больного.
- И? В чём он заключается? – после выдержанной паузы несколько смущённо спросил Шин-чан.
- Да-да, внимательно смотрите на рисунок, - вновь стал корчить из себя незнамо кого Гинтоки.
Шинпачи долго вглядывался в рисунок, даже поправил самую главную часть тела (очки), но, кроме мухи и трёх человечков - палочек вокруг, он ничего не разглядел, поэтому он повторил вопрос: - И? Что всё это значит?
- Не поняли, дамы и господа? Ну, не беда, всё-таки этот план гениален. Ну, тогда давайте разберём его детально. Смотрите, вот это самый крепкий из нас (указывая на муху), вот это трое из нас поочерёдно придаём ему ускорение, и он пробивает желудок этой рыбины! Вот это и есть истинное торжество D Brothers! – торжественно закончил Гинтоки.
После объяснений у Шинпачи отчего-то побежали мурашки по спине, но он всё же задал решающий всю его жизнь вопрос: - И кто же самый крепкий из нас?
По выразительным взглядам друзей, он понял, что иногда не стоит начинать истерику и слишком надоедать этим другим. Он много о чём ещё думал, когда к вытянутой руке привязывали его тренировочный меч. Можно сказать перед очками пролетела вся его жизнь.
- Прости, но только у тебя нет, достаточно сильного удара, - с сожалением шепнула ему Кагура, когда он щенячьими глазами уставился на неё.
Вот, тогда-то он и решил, что, если выживет, то обязательно станет сильнее этих троих разом, а ещё… А ещё возведёт самый большой храм любому божеству, что, каким-то чудом должно будет спасти его. Увы, ни одно Божество так и не откликнулось на мольбы подставки для очков, и Шин-чан, стоически вынося все фирменные удары, друзей полетел к своей последней в этой жизни непреодолимой преграде. Он почти не чувствовал боли, ведь всю боль забрал ужас приближающейся смерти.
- Сестра-ааааа!!!! Я умру!!! – последнее, что успел подумать юноша перед тем, как зажмуриться у самой стенки желудка.
И в тот же миг друзья, не сговариваясь, одновременно нанесли по удару именно в то место, где деревянная катана коснулась желудка. И пусть эти удары не способны были пробить дыру, чтобы Шинпачи мог без особых повреждений выбраться наружу, но, по крайней мере, они облегчили ему путь, тем самым спасли его от смертельных повреждений.
Их командной работе удалось невозможное, и Шинпачи действительно пробил насквозь желудок гигантской рыбины. Вот только вылетел он вовсе не на свежий воздух, а в новообразовавшуюся дыру водопадом полилась вода, сбивая с ног оставшихся в желудке и неся им верную смерть. Впрочем, им всё-таки очень повезло, так как морское чудище ещё не успело погрузиться глубоко, и их всплытие оказалось не слишком долгим, чтобы они могли захлебнуться. Этот безразмерный гигантский желудок наполнился водой лишь по плечи Гина перед тем, как лучик солнца проник в это тёмное царство.
Гин облегчённо вздохнул и поспешно стал вытаскивать Кагуру, потерявшую сознание то ли от резкой смены давления, то ли просто захлебнувшись. Быстро вытащить бесчувственную мокрую девчонку оказалось сложнее, чем представлялось Гину. Мало того, что весила она, как слон, так ещё и норовила выскользнуть из онемевших рук! Если бы не помощь Садахару, то Саката бы провозился бы до прихода в сознания этой вспыльчивой девчонки, и, наверняка, бы прилично огрёб за столь откровенное домогательство до священного тела невинной девушки. Кхм… Точнее огрёб бы из чистой рефлекторной реакции одного из Ято. Но всё обошлось благополучно, Кагуру вытащили и привели в чувство, пёс был невредим и счастлив до такой степени, что кинулся вылизывать очухавшуюся рыжую владелицу. Все оказались живы и невредимы… Или не все…
- Уф. Вроде все живы… - пробормотал Гинтоки.
И все одновременно наморщили лоб, пытаясь вспомнить о чём-то важном. Хорошей подсказкой им послужило бездыханное тело их друга, описавшее в небе широкую дугу, и стремительно возвращавшееся к ним.
- Мы забыли о Шинпачи!!! – одновременно вспомнила вся компашка, кидаясь за красиво падающим дорогим членом их Йорозии.
- Похоже мы переборщили! – с ужасом подумал Гин, вырываясь вперёд.
Увы, словить дорогого подопечного у него не получилось (не успел), и Шин-чан со скоростью ракеты рухнул где-то в хвостовую часть поверженного им морского чудища.
- Шинпачи, ты жив! Ответь! Отае ведь мне башку отвернёт! Шинпачи-кун, эй, отзовись! – кричал Гин-сан, подбегая к месту падения.
- Не ори так, у тебя что, критические дни? – прохрипел кто-то впереди.
Гинтоки облегчённо вздохнул.
-Шинпачи… - начал было Саката, но, приблизившись, тут же замер на полуслове.
Шинпачи выглядел не просто неважно, как полагал Гинтоки. Хуже! Он выглядел так, словно бренная душа уже готова распрощаться с истерзанным телом.
- Шин…- сглотнув, произнёс Гинтоки, не зная, что и добавить.
- Что такое? Кха! Не ожидал увидеть живым? Я же обладатель самого сильного и выносливого тела в нашей безумной компашки! Со мной всё в норме, - улыбаясь, прохрипел Шинпачи.
Для вящего доказательства юноша попытался встать, но лучше бы он этого не делал - из глаз, ушей, носа и рта тут же вновь заструилась кровь. Вероятно даже такая небольшая смена давления после такого перенапряжения, могла вызвать столь обильное кровотечение. Шинпачи рухнул бы, как подкошенный, на твёрдую рыбью чешую, если в последний момент его бы ни подхватил Гинтоки.
- Шин-чан, не двигайся! Всё теперь хорошо! Ты спас всех нас! Ты – настоящий главный герой! А теперь в остальном можешь положиться на нас, своих помощников. Так поступают все герои, просто немного полежи, отдохни, - аккуратно опуская его на чешую, успокаивающе произнёс Гинтоки.
На эти слова Шинпачи отреагировал совершенно не так, как полагал Саката. Он вдруг рассмеялся, а потом сразу же зашёлся кровавым кашлем.
- Эй! Не нужно перенапрягаться! – попытался урезонить его грозным тоном Саката.
- Прости. Кха-кха! Ну ты, право, как всегда… А я ведь действительно почти ненавидел и проклинал тебя ещё этим вечером! А ты… Ты вновь дважды сумел втравить нас в эти свои безумные авантюры. Причём так легко! Кха-кха! Даже немного стыдно! Я, падая, думал, что теперь-то уж точно возненавижу тебя и, если останусь в живых, послушаюсь, наконец, сестру и уйду из Йорозии. Но сейчас… Кха-кха –кха… - трогательную речь прервал новый приступ кашля.
- Не говори ничего! Не нужно этой смертельно трогательной речи! У нас же пародийная комедия, здесь не должны умирать главные герои! Да, я осёл! Потом обсудим, в какой степени, ладно! – старался говорить бодрым голосом Саката.
Но Шинпачи не слушал и, справившись с приступом, продолжил уже совсем тихо хрипеть: - Скажи, как у тебя это получается, а? Ты сказал всего лишь пару идиотских фраз, и я … Я вдруг понял, что не могу тебя по-настоящему возненавидеть…
- ЭЙ, Шин-чан?! Шин! – дрожащим голосом позвал его Гинтоки.
Юноша не отзывался. Предполагая самое страшное, Гинтоки приложил руку к яремной вене.
- Пульс есть, - облегчённо вздохнул он.
В этот миг к ним примчалась Кагура верхом на Садахару.
- Гин, он … - не смея вымолвить страшное, зарыдала Кагура.
- Ещё живой, - успокоил её Гинтоки.
Кагура в ответ лишь всхлипнула и ожесточённо стала драть заплаканные глаза, избавляясь от навернувшихся непрошеных слез.
- Не смотри так! Просто большие соринки в глаза попали! – всхлипывала она.
- Да, в мои также! Странное это место, такие большие соринки! Кагура, с Шинпачи-куном всё будет в порядке! Он крепкий малый, но ты не забывай о себе. Твой зонт, где он? Я вытащил же его из желудка, - обеспокоенно спросил Гинтоки.
- Наверно, там и валяется. Ты прав, я пойду, сбегаю за ним, - едва ли не в первый раз Кагура не стала спорить с ним и ринулась за зонтом.
Гинтоки ещё раз прощупал пульс, тот, к его великому облегчению, продолжал биться также сильно.
- Ты выкарабкаешься! Обязательно! Боже мой, вы, ребята, единственная ноша, которую я не могу отпустить! Такая тяжёлая и слишком порой назойливая, но самая важная в моей бестолковой жизни, - прошептал Саката, окончательно поддаваясь соплям-сантиментам.
Они – его главная опора! А он так подло с ними поступил! Они ждали его весь день! Он так перед ними провинился, хоть у него и были смягчающие обстоятельства. Он пообещал себе, что обязательно убедит их в правдивости своего рассказа. Ведь это была чистая правда! У Гинтоки даже и в мыслях не было прокутить всё сразу, он хотел убедить оставить деньги в общей копилки и уже оттуда воровать помаленьку. И ему действительно навстречу попался истекающий кровью, как тогда Сакате показалось, Мадао. Это потом выяснилось, что его вечный собутыльник вновь был с треском уволен и возвращался с очередного утешительного злачного места с бутылкой недопитого вина (где он его только раздобыл!), которая в момент судьбоносного столкновения с сереброволосой кудрявой персоной и треснула. А дальше всё случилось, как рассказывал Гинтоки. Мадао в пьяном бреду прохрипел свою «последнюю» просьбу, а Гинтоки пронял момент, и он решил исполнить эту волю умирающего. Конечно, Саката не собирался всё пропивать, так символично выпить за здоровье и упокой, однако быстро вошёл в раж, и ему уже было неважно, что предполагаемый покойник веселиться за его счёт. Это всё не умаляло его вины, просто он действительно не хотел их предавать. Просто… Просто, как часто бывало, слишком увлёкся и позабыл про время и про деньги (он ещё должен оказался!). Вот, такой уж он есть! И в хорошем и в плохом смыслах! Это, наверняка, когда-нибудь сведёт его в могилу, но не сейчас! Сейчас он дождётся возвращения Кагуры и того момента, когда Шинпачи придёт в себя, и обязательно искренне извиниться, всё расскажет и попросит не бить слишком сильно.
И вот этот момент настал, вернувшаяся Кагура, свернувшись клубком в тени Садахару, уже довольно давно клевала носом, Шинпачи без движения лежал, бережно прикрытый от палящего солнца зонтом Кагуры, а Гин-сан, чтобы не спятить смотрел в небо и пытался найти облака похожие на его любимую комментаторшу погоды из новостей. Естественно у него не получалось.
- Не она, скорее старик Умибозу, - сосредоточенно бормотал он.
- Кха… Гин-сан? – послышался знакомый тихий голос.
Друзья радостно встрепенулись.
- Шинпачи!!! – заорала Кагура.
Она радостно подскочила к нему и чуть не создала ему раны не совместимые с жизнью. Хорошо, что Гинтоки вовремя оттащил её, когда она попыталась от души (до хруста в рёбрах) обнять ненаглядного друга.
- Ты как? – коротко осведомился Гинтоки.
- В порядке вроде, - также коротко с вымученной улыбкой произнёс спасённый от ужасной смерти в объятьях не рассчитавшей силы Ято.
Настал тот момент, и Гинтоки решил выполнить обещанное себе.
- Кхм. Ребят, я знаю, вы мне не поверите… - начал говорить Гинтоки, как приподнявшийся Шинпачи его перебил.
- АААА! КИТ!!! КИТ-ПЕРЕРОСТОК! – заорал он во всю глотку.
- Чёрт возьми! Ещё минуту лежал при смерти, а щас снова истерику разводит! И откуда только силы у него берутся! – ворчливо подумал Гинтоки, оглядываясь в ту сторону, куда указывал дрожащей рукой Шинпачи.
- Действительно кит, - с ухнувшим в пятки сердцем констатировал Гинтоки.
Причём, этот кит-переросток приближался к ним с немыслимой скоростью. Оглянувшаяся Кагура встала наизготовку, с тяжёлом вздохом её примеру последовали два других члена Йорозии.
***
За несколько часов до судьбоносной встречи.
Его снова мучил этот кошмар. Ещё с вечера по ужасающей боли, бередящей старые, казалось, давно зажившие раны, он чувствовал приближение этого жуткого сна. Знал, но был бессилен что- либо изменить. Этот сон невозможно было заглушить женщинами, спиртным или, что теперь чаще всего предлагали, таблетками разного рода.
Вот и теперь, после лошадиной дозы какого-то мозговыедающего препарата он судорожно метался по надрывно скрипящей койке и видел…
Яркий белый свет вновь и вновь уносил их жизни, а он мог лишь наблюдать...
- Нет! – закричал он, разрывая пелену кошмара.
- Нет, - уже тихо прошептал-прохрипел он, ещё не вполне понимая, кто он и где находится.
Но время шло, и он постепенно начал приходить в себя. По крайней мере, осознал, что весь покрытой испариной лежит у себя в каюте. Впрочем, хоть кошмар и отступил, видимо, сам владелец столь бередящих душу воспоминаний не хотел отпускать этот сон, а как ещё объяснить, что приличная доза обезболивающих таблеток, рекомендованных его медкомандой, лежала нетронутой на прикроватной тумбочке. Ему, верно, хотелось ощутить эту малую толику боли, чтобы, хоть немного заглушить, сосущую внутри душевную боль.
Эта малая толика боли могла свалить слона, но он справиться! Справлялся же раньше! Правда раньше этих ран было куда меньше, да и возраст всё же брал своё. Кряхтя и шатаясь, он всё-таки поднялся с койки. От боли и лихорадки очертания предметов были размыты, но он нашёл то, что ему требовалось довольно быстро. Его плащ и огромная бутыль с самым крепким саке были заготовлены с вечеру и стояли в том, где обычно в подобных случаях. Всё же не в первый раз он сбегал от них, чтобы не показывать, каким он мог быть разбитым и беспомощным.
Непослушными онемевшими руками он с трудом сумел накинуть плащ и как можно тише поплёлся наверх на палубу. Там, глотнув освежающего морского ночного бриза, он уже более ясным взором оглядел непривычно пустующую палубу. Не было ни ночных гуляк, ни ворчащих на них трезвенников, ни драчунов, ни даже младших матросов, обслуживающих и одновременно присматривающих за всем этим балаганом. Весь главный корабль, словно бы замер в беспокойном ожидании.
- Все знают. Даже новичков в этот раз предупредили, - кожей ощущая на себе тревожный взгляд всей его огромной команды, с грустью подумал он.
И, собрав все остатки былой мощи, он расправил широкие плечи и постарался шагать как можно увереннее. Получалось не очень, его шатающаяся походка скорее напоминала хаотичные ковыляния в дупель пьяного, чем поступь нормального моряка, но он всё же дошёл до намеченного края борта. Дошёл и судорожно вцепился в этот край, пот ручьями стекал с изнеможенного столь лёгкой прогулкой тела, лихорадочная судорога заставляла непроизвольно сокращаться итак измотанные мышцы. Тяжело хрипя, он до хруста старого дерева сжал край борта. Наконец, сильнейший приступ лихорадки отпустил его, но он, даже чувствуя бесконечную слабость во всех членах тела, не отступился от задуманного безумия.
- Марко! Где шлюпка?! – грозно прогромыхал он.
Шлюпка, что по обыкновению уже была спущена на воду, не была готова. Марко был единственным, кого подпускал Белоус к этой процедуре. Единственным, кому позволял посмотреть вблизи на того беспомощного старика, коим, как он представлял, является в такие дни. И Марко никогда, до этого дня, не увиливал от исполнения такой пустячной обязанности.
- Марко! – ещё раз позвал раздражённый Белоус.
Наконец, взлохмаченная светловолосая голова командира первой дивизии высунулась из трюма.
- По каким бабам шлялся, сын мой? – беззлобно поинтересовался Белоус.
Марко в ответ на подколку капитана лишь досадно поморщился и промямлил: - Прости отец.
Отец этой огромной флотилии только отмахнулся и стал помогать спустить шлюпку на воду. Дальше они действовали молча.
- Отец… - вырвалось у Марко лишь тогда, когда Белоус стал спускаться по верёвочной лестнице.
Первый помощник видел, с каким трудом давался этот спуск, но Белоус выразительно посмотрел ему прямо глаза, и у него все столь убедительные аргументы против этого безумия застряли в горле. Марко оставалось лишь бессильно наблюдать за действиями этого такого родного, но бесконечно сейчас далёкого человека. К огромному облегчению Марко, Белоус не сорвался с лестницы и, усаживаясь, не перевернул шлюпку. Он благополучно и достаточно быстро, что удивительно для его состояния, стал удаляться от корабля.
- Чёрт! – в сердцах стукнул по бортику Марко и обернулся к подходящей симпатичной медсестре.
Она сочувственно ответила на его вопросительно гневный взгляд.
- Неужели ничего нельзя поделать, Эми? Он же когда-нибудь угробит себя?! – отчаянно взмолился он.
- Мы итак вкололи ему лошадиную дозу транквилизаторов и обезболивающих средств, больше его сердце просто не выдержало бы, - покачала головой Эми.
- Чёрт возьми! – вновь в сердцах стукнул он ни в чём неповинный бортик.
Ему ничего другого не оставалось, кроме как материться и бить этот злосчастный край корабля. Вот, если бы Эйс был здесь, то он, наверняка бы, придумал что-нибудь безусловно безумное, но это совершенно точно бы сработало! А он, Марко, просто бесполезен.
- Оставь его, Марко! Иногда даже самым любящим родителям хочется отдохнуть от назойливой семейки. Особенно такой здоровой и громкой! – раздался чей-то скрипучий голос.
- А, это ты, старая карга, - оглянулся он на осмелившегося вмешаться в его процесс самобичевания.
- Как грубо! Я плавала на этом корабле, когда ты пешком под стол ходил, мальчишка, имей уважение к старшим! – воскликнула дородная мелкая бабулька.
- Прости, бабушка Мэй, я просто очень боюсь, что когда-нибудь он не вернётся, - горько прошептал Марко.
- Мы все боимся, - ещё тише прошептала Мэй.
Вот, так они и простояли, наблюдая за тем, как маленькая шлюпка превращается в маленькую чёрную точку на восходящем солнечном диске, а потом она и вовсе исчезла за горизонтом, оставляя весь корабль всматриваться, словно безутешное дитя, потерявшее родителя.
А меж тем со шлюпки его громадный корабль казался уже не более, чем мелкой игрушкой в виде кита. Но темпа он не сбавил, даже наоборот, несмотря на усталость и плохое самочувствие, всё наращивал обороты, развивая невероятную для такой хлипкой лодочки скорость. Стремительно работая вёслами, он, казалось, убегал от себя, всей своей почти уже прожитой жизни.
Белоус остановился лишь тогда, когда солнце практически выползло из-за горизонта. Утлая лодочка в последний раз облегчённо скрипнула, видимо надеясь, что в этот раз хозяин пожалеет её и оставит в покое, а не пустит ко дну, как многих её предшественниц. Но не тут-то было, Сильнейший Человек на Гранд Лайне оглянулся, прикидывая насколько отошёл от своих и решив, что находится достаточно далеко от своих, взревел, пуще разъярённого льва, и, ударив кулаком по воздуху, применил способности своего землесотрясающего фрукта. От одного его удара, в который он вложил так долго копившуюся боль от бессилия, содрогнулись и небеса и океан.
Он бил и бил, практически не обращая внимания, на тот локальный конец света, что устраивал собственными руками, отбивая Волей Вооружения лишь самые громадные волны. Пот с морской водой струился по рукам и ногам, но он и не думал останавливаться.
- Будь счастлив Эди…
Он счастлив! У него теперь есть большая любящая семья, самая большая, во всём свете ни сыскать ни больше, ни счастливее. Теперь он мог постоять за любого из них, теперь у него достаточно сил, чтобы бросить вызов всему миру. Никто, правда, и не рвался в последнее время.
- Почему?! Так почему ты всё ещё терзаешь меня?! Я уже не тот слабак, что потерял вас! Я стал сильным, сильнее кого бы то ни было на этом свете! ПОЧЕМУ?!! Почему ваши смерти продолжают мне сниться?! – до хрипоты ревел Белоус, на каждое «почему» используя силу своего дьявольского фрукта.
Охрипнув, он залпом опустошил половину бутыли и продолжил месить океан, вымещая на нём своё бессилие. Эта Большая Вода вновь, как было не раз, без остатка впитывала его боль, вот и сейчас он собирался буйствовать не менее суток, пока не упадёт без сил на обломки шлюпки.
- Почему?! – всё продолжать хрипеть по инерции мужчина, сам прекрасно зная ответ.
Эйс… После его ухода давно отступившие кошмары снова вернулись и стали терзать с новой силой.
Вспышка света теперь забирала на его глазах и жизнь Эйса. Он был бессилен! Он не мог запретить выполнять свои собственные правила. Эйс – важная часть его семьи! Любимый сын! И единственное, что он мог сделать для этого дурачка – это принять его выражение любви и уважения, каким бы опасным и идиотским оно ни было.
- Глупый, гордый дурак! К черту эти проклятые принципы! К чёрту эти слухи! К чёрту титул сильнейшего! Почему не послушался?! – рычал он.
Белоус, страшно взревев, ударил двумя руками по воздуху, тот раскололся, с новой силой расшатывая этот мир. Он знал, что Эйс верно поступил, стоит только раз дать слабину, и весь мир сочтёт возможным накинутся на его драгоценнейшее семейство.
- ААА! – срывал голос он.
Вспышка ярко-белого света не во сне, а наяву ослепила его, останавливая это буйство. Он, как подстрелянный, замер в броске и чуть было не свалился бушующую пучину с держащейся на честном слове, разломанной пополам лодочки, но во время спохватился и, отбив Волей ещё одну гигантскую волну, он обернулся в направлении этого ужасающего кошмара, вновь воплотившегося в жизнь.
Увы, когда он посмотрел туда, где ещё секунду назад ослеплял белоснежный свет, уже ничего такого не было – лишь обычная линия горизонта, разделяющая два голубых пространства. Пусть это была всего лишь секундная вспышка, но она была наяву! Была кошмарной реальностью!!!
- Мои сыновья! – первым делом подумал Белоус, ещё не совсем пришедший в себя от испытанного потрясения.
Вспышка света промелькнула совершенно в другой стороне, и им вряд ли могло что-то угрожать, но Белоус от страха не мог осознать даже столь простой факт. Он, разрывая Волей и силой фрукта волны, которые сам же и создал, с безумной скоростью погрёб к оставленной команде. Как мать, которой внезапно почудилась угроза над её дитём, может подчас совершать невероятные подвиги, непосильные им в обычной жизни, так и Белоус, ради своих любимых сыновей совершил невозможное. Он, полностью выжав себя, потратил на обратный путь вдвое меньше времени.
- Никого нет, - с ухнувшим в пропасть отчаяния сердцем прохрипел он.
Однако он просто не учёл, что шторм, вызванный им самим, заставил даже их Моби Дик отклониться от курса и прикрывать от волн остальные три судна, что по размеру уступали главному. И только, лихорадочно озираясь, приметив родные очертания собственного судна в едва различимой точке, до него всё-таки дошло, в чём дело. И, уже облегчённо сбавив темп, Белоус добрался до своих.
Комада не ожидала его такого скорого возвращения, обычно он буйствовал дня полтора, а потом приплывал на связанных жалких остатках шлюпки. Но они были искренне рады увидеть его, как, в принципе, и он был счастлив увидеть эти изумлённо-обрадованные лица живыми и вполне себе здоровыми. Но не время было разводить сантименты, да и не умел он. Поэтому, позволив Джозу и Марко втащить себя на корабль, он распорядился приготовить своё излюбленное место на верхней палубе и лишь тогда еле слышно ласково произнёс: - Живы-таки, подлецы.
При последних словах силы оставили его, и он, теряя сознание, всем весом начал наваливаться на поддерживающих его сыновей. И только крик испуганного Марко: - Отец! - каким-то невообразимым чудом вернул ему сознание. И ему, припавшему на одно колено, удалось сохранить равновесие. Шатаясь не только от качки, они с трудом дошли до подготовленного места. Белоус облегчённо вздохнул, теперь-то он мог без страха раздавить кого-то собой потерять сознание. Однако противно зудящая в мозгу мысль не давала сознанию окунуться в сладостную негу забвения.
- Марко, ты видел эту яркую вспышку белого света? – совершенно осипшим голосом спросил Белоус.
- Ну, да, отец, - кивнул Марко.
На Град Лайне случалось видеть и не такие загадочные вещи, поэтому команда, лишь немного подивившись, вновь принялась бороться с огромными волнами. Необычайное природное явление ведь совершенно их не задело, значит нужно справится с более насущными и опасными проблемами, а уж потом гадать, что это было.
- Значит, это всё-таки была не галлюцинация, - со смесью ужаса и некого странного облегчения подумал он.
- Держим курс туда, - достаточно чётко прохрипел капитан.
По столпившейся вокруг капитана обеспокоенной донельзя команде прошёл нервный шепоток.
- Но там же недалеко Калм Белт!!! - испуганно взвыл какой-то новичок.
Белоус раздражённо открыл один глаз, как раз, чтобы увидеть, как Марко отвешивает этому паникёру хорошую такую затрещину.
- Есть капитан, - очень спокойно и чётко произнёс посерьёзневший командир первой дивизии и, отвернувшись от него, заорал на застывшую команду: - Эй, братаны, чем у вас уши забиты?! Что не слышали приказа капитана?! Держим курс на Калм Белт!
Этот грубый тон вывел бывалых пиратов, прошедших огонь и медные трубы, как на этом корабле, так ещё и до него, из стопора. И у всех них появилось одно и тоже упрямое, почти безумное выражение, какое бывает лишь у тех, кто предан делу настолько, что не пожалеет своей жизни, пройдёт через любой ад, но добьётся своего, а точнее исполнение прямой воли их капитана. Да, именно такой силой обладал человек, которого заслуженно считали сильнейшим на Гранд Лайне. Он обладал безумно преданной командой, готовой, ради него на всё! Даже в ад, даже на Калм Белт!
Впрочем, Белоус об этом не задумывался, он испытывал то редкое (даже для семей) чувство семейного единения, когда любой член семьи, как часть тела, без которого существование представляется крайне болезненным. А разве это огромное тело могло подвести его?! Лишь, когда нездорово. Но не сейчас! Сейчас он чувствовал свою команду даже лучше, чем ощущал собственное тело!
- Отец, - прервал его дрёму тихий голос Марко.
- Что случилось, сын? – также тихо спросил Белоус, всё ещё пребывая в сладкой целительной для измученного организма полудрёме.
- Возможно, сейчас не время. Но, я думаю, с этим вопросом всё-таки медлить нельзя. Кто-то на корабле распускает странные слухи, и мне это очень не нравиться, - стал быстро нашёптывать свои страхи отцу в ухо Марко.
- Слухи? – несколько более громко, чем планировал возмущённо проворчал Белоус.
На его голос обернулось несколько снующих матросов, однако Марко махнул им рукой, и те вновь засновали по своим неотложным делам.
- Кто-то специально дискредитирует должность командиров. Распускает слухи о том, что сначала была проклята должность командира четвёртой дивизии, потом проклятье перекинулось на командира второй дивизии, поэтому Эйс и ушёл искать Тича. Будто бы именно он проклял эти должности, и скоро проклятье охватит весь корабль от командиров к обычным пиратам, - прошептал Марко, опасливо косясь по сторонам.
- Какая чушь?! – возмущённо прогремел над всем кораблём голос Белоуса.
Марко пришлось разгонять толпу любопытных прежде, чем продолжить «секретный» разговор с отцом.
- Но это факт! Никто больше не хочет занимать должность командира четвёртого дивизиона. Даже вроде бы сильные пираты и бойцы в страхе трясут головами. Мне кажется, что тут идёт какая-то большая промывка мозгов. Возможно, Тич оставил здесь кого-то, чтобы следить за нашими действиями изнутри, - уже совсем тихо прошептал Марко.
- Не смей произносить даже это имя! – пусть тихо, но очень яростно произнёс Белоус.
- Но отец, - возмутился было Марко.
Однако Белоус прервал его движением руку и такими словами: - Возможно, ты и прав сын мой, но твои поиски и ненужные подозрения только усилят твой разлад с собственной командой. А это возможной крысе будет только на руку.
- Но что же делать? – задумчиво спросил Марко.
- Ждать и внимательно наблюдать, сынок, - прокряхтел вновь засыпающий Белоус.
Так они и плыли прямо на Калм Белт, что даже для их флотилии было верным самоубийством. Возможно, в другой день такое безрассудство ввергло бы в гнев и ужас и самого Белоуса. Ведь он сам не понимал, зачем вообще было плыть туда. Что он там собирался увидеть?!
Чтобы он ни рассчитывал увидеть, но явно не то, что предстало перед глазами на самом деле. Всё началось с удивлённых криков пиратов, высыпавших на один край палубы, словно грибы после дождя. Их крики и разбудили вновь видевшего тревожные сновидения Белоуса.
- Что там ещё? – прокряхтел он.
- Ну, там... – впервые Марко не нашёл, что быстро ответить своему капитану.
Пришлось Белоусу вставать и самому разбираться, в чём дело. Тело после ночной лихорадки и утреннего перенапряжения ещё плохо слушалось его, но он всё же достаточно быстро доковылял до самого шумного места на своём корабле. Команда почтительно расступилась, пропуская капитана, ему также вежливо протянули подзорную трубу.
- М-да, преинтересное зрелище, - многозначительно произнёс Белоус.
Зрелище было действительно преинтересным. Прямо за границей, уже в Калм Белте дрейфовала огромная туша морского короля. Не просто короля Легендарной Золотой Рыбки, описываемой в исторических хрониках, как ужас, пожирающий острова. А на ней, словно на полянке для пикника, спокойно восседало трое. Точнее восседали они до того момента, пока не заметили их судно, потом эти безумцы встали в боевые позы, словно бы всерьёз рассчитывали взять его флотилию штурмом таким малым числом. Белоус внимательно оглядел всегда спокойный горизонт Калм Белта, но никакого судна, на котором было бы подкрепление или достаточное вооружение, чтобы свалить морского короля, он не обнаружил.
- Отец, что будем делать? - спросил его Джоз.
- Что-что. Спускать шлюпку естественно.Не знаешь что ли, о чём гласит первый морской закон! Всякому потерпевшему кораблекрушение, нужно оказать помощь! – фыркнул Белоус.
- Потерпевших кораблекрушение, - недоверчиво повторил Джоз, но спорить не стал.
На воду спустили шлюпку...
