«Тетрадь желаний»

Вчера с племяхой смотрели мультик. Я ей так и сказал: - Прикольный мультик. За что и получил подзатыльник, а потом увернулся от ещё одного. Дитё надуло губы и, скрестив тощие ручонки на груди, вперило в меня злой взгляд. Посверлив меня некоторое время, племяха суровым голосом поведала, что это не мультик, как я выразился, а аниме. Что такое аниме я понял сразу же после прилетевшего в меня диванного пуфа. И кто сказал, что дети слабые человеки? Как по мне – фигня фигнёй, но идея с тетрадью, в которую пишешь, и кто-то помирает, мне понравилась. Не то чтобы я был такой кровожадный, можно и не насмерть кого-то, но гадость я бы сделал. У меня целый список таких вот претендентов во главе с самым главным. Разрешите представиться. Зовут меня Белов Александр Петрович. Имя – стандарт, рост – стандарт: метр восемьдесят два, вес – стандарт, тоже: семьдесят кило костей и прилипшего к ним мяса без сала. Что ещё? А... Волосы каштановые, глаза – карие, нос – ровный, губы... на месте. Короче, всё стандарт, кроме ориентации. Ещё в глубоком детстве, то есть годкам к 15-ти, я понял, что вечно размалёванные и чего-то хотящие девахи – это не моё. А парни ничё так: общий язык нахожу. О, забыл сказать, мне 25. Живу в большом городе, работаю скалолазом. Ага, именно им. Лажу по высоткам: кому окна помыть в офисе, кому квартиры утеплить снаружи. Работа прелесть, если бы не периодическое посещение конторы нашей фирмы, в которой трудятся несколько человек непонятной наружности и с не полным набором мозгов. Вот живут же некоторые медузы без мозгов, и этим, моим коллегам, отсутствие оных не мешает. А ещё наш директор – Орлов Сергей Владленович. Мужик шикарный: 33 года, холост, высок, альпинист со стажем, от работы не бегает, но... и это самое херовое... натурал – натуральней некуда. Я, конешн, не подкатывал, но как-то Лидочке-секретарше взболтнул лишнего в момент его прохода мимо. Он так зыркнул, я аж кофе подавился и бутер чуть не уронил. А ему хоть бы хны, только меня с ног до головы обсмотрел, чему-то хмыкнул и закрылся у себя в кабинете, предварительно гаркнув: - Марш работать, оболдуи и... - а далее, непечатный текст. Короч, вечером, распрощавшись с брательником и его семьёй, двинул к дому. Возле входа в метро какая-то бабуля продавала герань и ещё что-то на газетке, расстеленной возле её ног. Я уже почти прошёл мимо неё, как бабулька окликнула: – Внучек, купи цветочек. Не люблю я этих попрошаек, но присмотревшись к бабульке, понял, что она не из этой категории: чистенькая, волосы под платком, руки ухоженные и морщинистые. Прикинул, хватит ли мне на завтра на метро. Вспомнил – хватит - как под гипнозом купил белую герань. Бабулька сердешно благодарила и напутствовала, что цветочек (уже законно мой) приносит удачу, потому что у него листья похожи на четырёхлистный клевер. Короче, уже почти ушёл от бабки, радостно сжимая в руках горшок, как услышал: – Внучок, погодь. Оглянулся. Бабка с проворностью мангуста, что-то подхватила с газетки и поскакала в мою сторону. Ну как поскакала, почти с черепашьей скоростью двинула ко мне. – На, – произнесла бабка, протягивая ко мне руку с зажатой в ней потрепанной тетрадкой. Картина «Ступор»: смотрю на бабку, потом на тетрадь, потом опять на бабку, потом опять на тетрадь, и говорю: – Чё? – Бери, говорю, довеском в подарок, - улыбается мне бабулька всеми белоснежными зубами. Капец, всеми!!! Всеми тридцатью двумя. И, похоже, что не вставные. «Да мне бы в её возрасте хотя бы половину», – промелькнула у меня мысля. Не знаю почему, но в метро я как дурак улыбался и прижимал к себе горшок с вонючей геранью и обтрёпанную тетрадку с какими-то монстрами на обложке. Дома, сгрузив свой новый скарб на подоконник, подышал свежим воздухом в форточку. Ага, будто мне на работе не хватает свежего воздуха. Иногда настолько свежего, что чихаю по нескольку часов. В десять вечера завалился спать, и снился мне какой-то бред: я бегу, от меня бегут, кого-то ебут в кустах, и этот кто-то кричит, что я сволочь, голосом нашего директора (чтоб ТЕБЯ реально ебли в тех кустах). Проснулся за час до будильника жутко злой и голодный. С первым бороться бесполезно, со вторым – справился после туалета и душа. В 8-00 я аки сайгак прискакал к новому объекту: 15 этажей стекла и стали – красотень! Палыч, начальник группы, раздал указания и я, взяв тросы и орудия любого верхолазного клинера, попёрся наверх. Обеденный перерыв настал как-то очень быстро. Жуя бутерброд, фантазировал, что бы я сделал со своим директором, потому как оказалось, доплат на этой неделе нам не видать: какой-то там важный проект с новыми вложениями. Покончив с бутером и не в самом радужном настроении закончив работу, погрёбся домой. Начинал накрапывать дождь. А завтра выходной. А погода херня. Не житуха, а скукотища. Другану Славке позвонить, што ль? Дом встретил меня вонючим ароматом герани и сиротливой тетрадкой с монстряками на обложке. Поужинав, завалился на диван с ноутом на грудь. Залез в Сеть, увидел Славку в офлайне – отключился. Ещё полчаса побродил по квартире, попил чая. Глаз наткнулся на тетрадь. Если чего-то сильно хочешь, произнеси это вслух или запиши. Как говорит моя мамик: «Мысль материальна», а ещё она говорит: «Не желай больше, чем сможешь унести», но последнее сейчас не применимо. Так вот! Решил воплотить на бумаге свои фантазии о директоре. То бишь: пусть выебет его в кустах кто-то. Во времена студенчества я неплохо писал статьи в вузовскую газету. Ручка нашлась не с первого разу и даже не со второго, а с третьего нашёлся карандаш. Ещё немного послонявшись по квартире, примостился на кресле под торшером и, раскрыв тетрадь на первом чистейшем листе (даже без клеток и линий), вывел каллиграфическим почерком: «Серёженька в кустах. Начало...» А чё так? Классное название. Почухав острым концов карандаша затылок, приступил к делу. «По тёмному парку шёл Сергей Владленович. В его руках был большой пакет, в котором что-то подозрительно шевелилось. - Где ты, членистоногое и хренорылое животное? Азыкрыш, падла, я тебе жратвы принёс, - прошипел Серёженька в сторону кустов. – Ты где, тварь? – потряс мужчина пакетом. В кустах что-то забулькало и захрипело, а потом из густой зелени выползло тонкое длинное щупальце и схватило Серёженьку за ногу. Тот даже квакнуть не успел. Пакет был подхвачен вторым щупальцем и следом за мужчиной был утащен в кусты...» Я снова поскрёб карандашом затылок и, задумавшись на короткое мгновение, продолжил: «...В кустах раздавались тихие маты и чавканье. Пустой пакет вылетел из кустов и приземлился на газон. Парк был безлюдным. Ещё бы, в час ночи только Серёженька мог прийти покормить Азыкрыша. - Ты куда, тварь, лезешь? – зашипел Серёженька, отбиваясь от нескольких щупалец одновременно. Успев перехватить два из них, как был сам пойман и скручен по рукам и ногам. На мужика смотрела странного вида хрень: яйцеобразное тело синего цвета, два больших глаза с вытянутыми зрачками почти на верхушке этого яйца, десять или двенадцать щупалец по всему туловищу, на вид как у осьминога с присосками. Серёженька бился в щупальцах. Его одежда волшебным образом испарилась. Присоски облапили обалденное тело, оставляя следы засосов. Сержик застонал, а синее чудовище только и радо: усилив давление на тело, одно щупальце пробралось к самому сокровенному месту между ягодиц. Серёженька задёргался, пытаясь увернуться от любопытной конечности, на вершинке которой блестела капля смазки...» Отложил тетрадь, сбегал на кухню попить водички. Покрутил чашку в руке, вдохновился полной луной в форточке, поскакал ублажать придуманное чудище Серёженькой, мерзко хихикая и потирая в руках карандаш. Примостившись опять под торшером, продолжил. «Человеческий стон раздался в кустах, сотрясаемых движениями двух разумных. Яйцетелый заткнул рот Серёженьки своей конечностью, четыре других держали вспотевшего и голого мужика навесу. Ноги широко разведены, меж ягодиц извивается проворное щупальце, ввинчиваясь в увлажнённую дырку. Сержи напрягся, но чудо-юдо, не обращая внимания на его дёргания, ввинтилось в тело сантиметров на сорок и блаженно зажмурило глазки. По всем конечностям Азыкрыша прошла судорга, передавшаяся Серёженьке. Сквозь щупальце во рту прорвался стон, явно не похожий на болевой. Присоски на теле плавно передвигались: прилипая и отлипая, стараясь доставить удовольствие своему кормильцу, оставляя тёмные пятнышки засосов, но двое щупалец находились на одном месте, припав к возбуждённым соскам Сержика. Засаживая в Серёженьку гладкое щупальце, синеяйцевый жмурился и издавал курлыкающие звуки. Тело в живых путах извивалось, стараясь насадиться на живой вибратор. Член гордо торчал, истекая соками. Членощупальцный мелко задрожал и задвигался быстрее, освободив рот человека от своей конечности. Последний раз задвинув во влажную задницу щуп, синенький хрюкнул, а из задницы человека полилась терпко пахнущая вязкая жидкость. Член Серёженьки выстрелил спермой, попав в глаз Азыкрышу. Чудушко моргнуло и пропало в яркой вспышке белого света. Затраханный и весь в чужеродной сперме Серёженька собирал конечности в кучу. Из развороченной жопы по ногам стекало фиолетовое что-то. Светало... Конец.» Я поставил точку в записи. Отложил свою писанину и уставился на вздыбленную ширинку. Нифига себе! От собственных фантазий возбудился. Приспустив домашние штаны вместе с трусами, выпустил на свободу напряжённый член. Облизав ладонь и, смочив её слюной, провел по всей своей длине, начиная себя ласкать. Надавил на головку большим пальцем, размазывая каплю на конце. Лаская, откинулся головой на спинку кресла, прикрыв глаза. Рука ускорялась, двигаясь. Дыхание сбилось, а на закрытых веках проигрывалась картинка из моей письменной фантазии: растраханный Сергей Владленович в позе «олень на водопое». Я не продержался и пары минут, бурно кончив в руку, поплёлся в ванную комнату приводить себя в порядок. Часы показывали 3-00 ночи. Завалился спать. *** Суббота прошла в уборке, а воскресенье - в нихрена не делании: Славка так и не отозвался. Вечером я перечитал свою пятничную писанину, подивился своей фантазии. Дописал: «В своей квартире Серёженька принял душ и, завалившись на кровать, возбудился от мысли о проникающем в него толстом щупальце. Надрачивая свой член, мужчина протолкнул в себя два пальца и, задвигав ими, застонал от нахлынувшего удовольствия. Член выплюнул белёсую жидкость на поджарый живот. Удовлетворённый, Серёженька уснул, чтобы проспать в понедельник на работу и не загружать любимого Белова до усрачки...» Утро понедельника никогда не бывает добрым, а выходных достаточно. На удивление в офисе царила благодушная атмосфера, а Лидочка по секрету сообщила, что на её памяти шеф впервые опаздывает на работу. Уходили на объект под смешки и шутки о том, что наш директор-холостяк наконец-то нашёл себе пассию. Во вторник Лидочка по секрету сообщила, что Сергей Владленович явился в 11-25. Помятый лицом и с немного крабьей походкой, в высокой водолазке. Мне вспомнилась моя писанина в выходной день, но не особо придал этому значение. Пятница! Счастлив до безобразия. Закончив помывушки высокоэтажки в центре города, поехали в офис за зряплатой. Петрович остался выгружаться в гараже, а я отправился в бухгалтерию. Проходя мимо приёмной, решил поздороваться с Лидочкой, но её не оказалось на месте. Я бы так и прошёл мимо, но приоткрытая дверь в кабинет босса и его голос привлекли меня. - ...с ума я схожу! – услышал я выкрик Сергея Владленовича. – Всю неделю чушь снится, а я просыпаюсь обкончавшийся и в засосах, - понизил голос директор. Я аж замер. Ну ни хера ж себе у Сер Влада сны. И я так хочу! - Не, Костяк, к мозгоправу не пойду, - остановившись у приоткрытой двери, произнёс директор. Я превратился в одно сплошное ухо. А дальше босс тихим голосом пересказал неизвестному Костяну историю с розовым русалом и то, что у рыболюда был член под пол метра. Епический херакс! Это ж последняя моя фантазия. В тихом ахуе я, крадучись, покинул приёмную. Слетев по лестнице и в гараже попрощавшись наскоро с Петровичем, я как можно быстрее старался добраться домой. Скидывая куртку и кроссы на пол, кинулся в спальню к тетради с монстряками и открыл свою писанину, уставившись на последнюю запись. «...розовый полуметровый член покидал растраханую дырку Серёженьки, потерявшего сознание от пятого оргазма подряд.» Пиздец, бабуля мне тетрадку втюхала. Первый раз за всю неделю я присмотрелся к рисункам на обложке. Огромный синий щупальцехуий – нечто из первого рассказика, волосатый шар с глазами и длинными руками со вторника, мускулистый Минотавр, оприходовавший Серёженьку в среду и - мать моя кочедрыжка (!), розовый русал с розовыми ушками торчком и длинным раздвоенным хвостом. Я так прифигел, что крякнулся пятой точкой мимо кровати. Это выходит, как в том мультике... не, в аниме, что пишешь, то и происходит, тока без смертей. Если бы в момент, когда до меня дошёл сей факт, рядом стояла гиена, она бы обзавидовалась моему радостно-предвкушающему оскалу и гоготу, вырывавшемуся из моей глотки. Отложив тетрадь, я поднялся с пола и с прискоком попрыгал в кухню ужинать, прокручивая в голове, что бы я хотел в сегодняшнюю ночь получить от Серёженьки. В предвкушении у меня аж дыхание сбивалось и сердце бухало то в груди, то в жопе. Умостившись в любимом кресле под торшером и покрутив в пальцах ручку (наконец-то я её нашёл), вывел название сегодняшней фантазии: «Я в Серёженьке...» Ух, понеслась. «Окна зашторены. Тёмная комната освещалась свечами. В самом центре на огромной кровати, застеленной красными чёрными простынями, лежал Сергей. Его руки и ноги, разведённые в стороны, были привязаны чёрными атласными лентами к столбикам кровати. Глаза завязаны. Мужчина облизал пересохшие губы и тихо спросил: - Кто здесь? Мне захотелось рассмеяться, так осторожно звучал его голос. Я стоял перед кроватью полностью раздетым. Опустившись рядом с мужчиной на кровать, легко провёл ладонью по его груди к животу. Сергей дёрнулся, но не попытался отстраниться. Огладив кубики пресса, я повел ладонью ниже по блядской дорожке. Я был уже возбуждён, а член Серёженьки пока был в нерабочем состоянии. Прижавшись губами к подбородку мужчины, спустился поцелуями по шее к груди, обслюнявил соски, оставил несколько засосов на животе и упёрся подбородком в приподнявшийся член. - Что... м-м-м, - его вопрос потонул в стоне, когда я погрузил его член полностью в свой рот. Серёженька младшенький моментально окреп и упёрся мне в горло. Я не стал нежничать, а сразу взял темп, заглатывая твёрдый член и выпуская его изо рта с пошлым чмоканьем.» В паху уже стояло колом, но я решил писать, не обращая на дискомфорт в трусах. «Сергей толкался мне в рот, в то время как я ритмично сосал. Не отвлекаясь от своего занятия, я окунул два пальца в баночку со смазкой и приставил их к анусу стонущего мужчины. Первый палец плавно вошёл в горячее тело. Второй скользнул за первым, и я ритмично задвигал им в заднице. Серёженька стонал, извивался на моих пальцах, толкаясь мне в рот. Вынув пальцы и зачерпнув ещё смазки, я вставил сразу три пальца и принялся ими трахать желанную задницу, задевая простату. Вкус на языке изменился, и я понял, что мой любовник готов кончить. Не-не-не, не так. Я выпустил его член изо рта и пережал его у основания. Вынув пальцы из разработанной дырки, смазал свой колом стоящий член смазкой и приставил головку к раскрытому входу. Серёженька дёрнулся, но я удержал его за таз и потянул на себя, насаживая. Жопа попыталась сжаться, но я засадил с разбегу, аж самому стало немного больно. Из уст моего любовника вырвался непечатный слог и стон. Дав ему привыкнуть к себе и себе к жарко сокращающимся стенкам ануса, сделал первое движение. А дальше у меня сорвало тормоза. Я трахал привязанного Серёженьку так, что аж кровать ходила ходуном и грозилась рухнуть на пол. Мужчина извивался в моих руках, пытаясь оторвать ленты, удерживающие его. Но хрен! Я привязал крепко. Я был неутомим. Первый раз кончив в горячую задницу, мой член не опал, и я продолжил вбивать Серёженьку в кровать, а он не переставал стонать и чередовать стон с матом. Его член мотылялся из стороны в сторону, пачкая его живот тягучим семенем. Сделав несколько последних толчков в Серёженьку, я с диким рёвом кончил в него. Стенки ануса ритмично сокращались, выдаивая меня. Мой и его животы были в сперме: Серёженька кончил без рук. Нежно поцеловав на прощание своего любовника, прошептал ему на ухо: - До встречи...» Фух, дописал. Бля! В трусах было мокро. Пиздец! Обкончался от фантазии. Вложив ручку в тетрадь, потопал на кухню попить водички, чтобы смочить пересохшее горло. Кинул тетромонстряк на подоконник, а сам почапал в ванную, смывать свое грехопадение в трусах. *** В субботу у меня поднялась температура, и дико першило в горле. Висение на уровне тринадцатого этажа в пятницу не прошло даром. В воскресенье в глаза словно песка насыпали, и кашель душил лучше маньяка. В понедельник позвонил Петровичу и сказал, что я сегодня не работник, и вызвал врача. Звонок в дверь разбудил меня около одиннадцати утра. С мыслью, что это доктор, я открыл дверь. На пороге моей квартиры стоял мой директор. В руках он держал пакет с логотипом аптеки. - Болеешь? - Болею, - прошептал я. - Вот, - он потряс пакетом перед моим носом. – Лидочка прислала, - словно извиняясь, произнёс он. - Ну... проходите, - замялся я на пороге и покраснел, вспомнив свою пятничную фантазию. В голове шумело, и я поплёлся на кухню, в которую за пару секунд до меня учапал Сергей Владленович. Мужчина хозяйничал на кухне, как у себя дома. Он строго посмотрел на мою сонную физиономию и, приобняв меня за плечи, повёл в спальню. - Полежи, я сделаю чай, - подтолкнув меня в направлении кровати, пошёл обратно. Я лёг и укрылся одеялом до самого подбородка, потому что меня знатно штырило от температуры. Утром, до того как уснул, было 38 и 2. На кухне что-то звякнуло и засвистел чайник. Что-то зашелестело и булькнуло. Через минуту на пороге спальни появился Сергей Владленович с двумя дымящимися чашками чая. Пристроив тару на тумбочке возле кровати, мужчина, буркнув: «Я щаз», вышел. Хм, странно. Две минуты. Пять минут. Десять. Я заволновался. Чай уже подостыл. Я пялился в коричневую жидкость в чашке, и тут до меня дошло, что в кухне на подоконнике лежит тетрадь с моими фантазиями. Резко задёргался правый глаз. Медленно поднимаю взгляд, а в проёме дверей стоит Сергей Владленович. Руки скрещены на груди, глаза горят, губы изогнуты в странной полуулыбке, а в руке трубочкой свернута тетрадь с монстряками. По спине прошелся табун ледяных мурашек размером со слонов и утопал в сторону единственной извилины между полужопий. - Я... это... - мужчина приподнял бровь. – А... - Плюшками балуемся? – всё так же улыбаясь, произнёс Сергей. - Э-э-э... - Ну-ну, не переживай, - ласково произнёс мужчина, присаживаясь рядом со мной на кровать. – Ты выздоравливай, САШЕНЬКА, - он выделил моё имя, - выздоравливай. Смотрел на него как кролик на удава, наблюдая, как его ладонь исчезает под одеялом. Ноги коснулось что-то горячее, распространив жар в район паха. Я во все глаза уставился на своего директора. - Любишь фантазии? – и всё с улыбкой. Я кивнул. - Я тоже, - бля... он перестанет лыбиться? Я чувствовал себя почти смертником. Кивнул. - И чёрное постельное бельё? – он продолжал допрос с улыбкой гиены. Я снова кивнул. - Ты выздоравливай, Сашенька, - повторил Сергей Владленович, - мы обязательно воплотим твои мечты. Особенно последнюю, - мужчина убрал руку и встал с кровати. - А... Вы куда? – прохрипел я. Мужчина остановился в проходе и обернулся. На короткий миг мне показалось, что в его глазах полыхнул какой-то огонь, но Сергей моргнул, и это «показалось» пропало. - Я скоро, - он вернулся к кровати. Горячий поцелуй сухих губ в лоб был лучше всяких эротических фантазий. Сергей отстранился от меня и вновь улыбнулся. - За чёрными лентами и постельным бельём, Сашенька, - подмигнул мужчина. – Буду воплощать твою фантазию в жизнь. Не забудь смазать жопку смазкой. Я люблю, когда я сверху. В коридоре хлопнула входная дверь. На кровати лежала открытой моя тетрадь с монстряками. Последняя запись гласила: «Серёженька в Сашеньке: история первая...» «Бля... Дофантазировался», - подумал я. Жопа поджалась в предвкушении скорого удовлетворения анальной фантазии, но зато глаз перестал дёргаться. Как говорит моя мамик: «Во всём нужно видеть позитив». Конец. ***********************************