Такой, да...

─ Хм… ну и придурок же ты, Такия, ─ Серидзава щурился, отклоняясь от скользящих по подушке солнечных лучей. Облокотившись на руку, он уже почти час пристально изучал спящего рядом Генджи. Завораживающее зрелище. Единственная возможность увидеть гордого лидера Судзурана таким… естественным, далёким от привычной суеты, от постоянной необходимости вести себя так, как обязан по праву первого. Серидзава любил такие моменты. Когда не было надобности выяснять, кто сильней, что-то доказывать из последних сил. Когда морщинка меж сведённых бровей на хмуром лице наконец разглаживалась, и казалось, что по-другому просто не бывает. Идиллия длилась недолго. Генджи сквозь сон что-то пробурчал и, резко развернувшись к Серидзаве, с размаху заехал кулаком в ухо. ─ Ёбнутый на всю голову, ─ Тамао потёр место ушиба и отодвинулся к краю кровати, ─ такой, как мне нравится! Вся жизнь Такии Генджи ─ борьба. Постоянное сопротивление, вечный двигатель на простом и доступном топливе «кто сильнее». Везде: в школе, дома, даже в постели. Серидзава давно привык к его одержимости победой и жажде противостояния, но вот то, что Генджи будет прикрывать свои настоящие, далёкие от собственных установок желания жаждой лидерства, беспрестанно полыхающей в заднице, сильно удивило. Так сложилось, что в течение двух месяцев, как их отношения перешли в горизонтальную плоскость, Серидзава в постели всегда оказывался сверху. Нет, он не был ярым сторонником строгого разделения и никакого ультиматума «только так» не ставил. Само собой выходило. Ведь даже в вопросах секса у Генджи срабатывал единственный развитый стопроцентно рефлекс ─ одержать верх. Поэтому прелюдия больше напоминала всё тот же бой не на жизнь, а на смерть, только в локальном масштабе. Они боролись, старались подмять друг друга, прижать, обездвижить, срывая одежду, расписывая синяками, укусами и ссадинами разгорячённые тела. В итоге побеждённый сдавался на милость победителя и даже почти не сопротивлялся в процессе. Победителем неизменно оказывался Серидзава, но как-то не задумывался почему до вчерашнего вечера. В этот раз во время очередной «наполненной нежностью и лаской прелюдии» пытаясь не дать Такии применить болевой захват и при этом не свернуть ему шею, Серидзава ─ не иначе чёрт дёрнул ─ задумался о высоких материях, а конкретно ─ о равноправии в их отношениях. Освободив руки из железной хватки, он сильнее прижал к себе Генджи, чувствуя обжигающее дыхание на шее и то, как в неё мгновенно впились зубы. Синяк останется почище того, что Тамао поставил ему на ягодице несколько дней назад. Хрен с ним! Ладно, если Генджи хочет быть сверху, пусть будет. Какая разница кто кого, главное по любви. Типа того. Серидзава перестал пытаться скинуть его с себя, развёл ноги, позволяя сильнее прижать к постели и обнимая, дал зализать место укуса. Генджи, тяжело дыша, с силой тёрся стоящим колом членом о промежность, целовал жадно, зарываясь пальцами в волосы Тамао. Тянул их, запрокидывая голову, так, как ему нравилось, до боли, до мутных пятен перед глазами. Серидзава расслабился, прекратил дёргаться, позволяя делать с собой всё, что захочет сегодняшний «победитель». Пассивная роль заводила не меньше, где-то внутри что-то сжималось, дрожало от предвкушения и еле заметного страха, превращающегося в сладкое ожидание. Ощущение, что что-то не так, перебило долгожданное удовольствие. Основательно поумеривший пыл и даже немного отстранившийся Генджи заставил открыть глаза и всем телом податься ему навстречу в попытке вернуть необычные, но такие приятные ощущения. Тот же, в свою очередь, ухватил Серидзаву за плечи и попытался завалиться на бок, утягивая за собой. К чему приведут эти действия, было понятно, Генджи окажется на спине, а Тамао над ним, сверху. Посему выходило, что… Вся эта игра-возня в "кто сверху" чисто для вида?! Серидзава на мгновение даже забыл как дышать. Внезапное открытие не то чтобы шокировало, но выбило из колеи, лишив определённого настроя. Не давая горе-победителю завершить манёвр, Тамао перехватил его руки, не двигаясь с места. Ну точно! Голову опустил, за свисающей чёлкой почти не видно глаз, но напряжение мгновенно сковало всё тело, вытянуло в струну, вызывая мелкую дрожь. ─ Генджи, ты это… не хочешь сверху, да? ─ хотелось рассмеяться от нечаянной догадки, но Серидзава прекрасно понимал, что, сделай он это, их своеобразным отношениям придёт конец. ─ Просто сказал бы и… ─ Да пошёл ты! ─ Генджи резко вывернулся из объятий и откатился в сторону. Ломанувшегося с постели Такию Серидзава схватил за мгновение до того, как тот вскочил. Если бы не успел, то на продолжение вряд ли пришлось рассчитывать в ближайшее время. ─ Я сказал, отвали! Уебу, сука! ─ вот теперь Генджи сопротивлялся по-настоящему. ─ Всё-всё, успокойся, ─ Серидзава словил поддых и пару ударов по рёбрам, пока пытался не дать тому вырваться. ─ Угомонись уже, я всё понял, я тупой кретин, доволен? Навалившись сверху, он всем весом прижал разъярённого любовника к кровати, стараясь утихомирить. Разбушевавшийся Такия остывал долго всегда. Серидзава держал его крепко, как мог уворачиваясь от ударов, пока тот не перестал махать руками и пытаться спихнуть его с себя. Целовал, несмотря на то что Генджи уже дважды укусил его так сильно, что перед глазами сверкали искры, а во рту появился металлический привкус крови. До тех пор, пока он не расслабился наконец и не стал отвечать на поцелуй, сначала еле заметно, но потом всё сильнее, жарче и требовательнее. Так, как всегда до одури нравилось обоим. Генджи отдавался. Отдавался ему, Серидзаве, потому что именно так хотел. А что Тамао этого сразу не понял, его собственный косяк. Стоило помнить, с кем связался, что с Такией по определению не может быть всё просто и понятно. Сам запутается и другому голову свихнёт в попытках объясниться или показать, что ему нужно. Ощущение нереальности происходящего сводило с ума. Генджи хочет быть снизу, просто никогда не скажет напрямую. От этого Серидзаву вело, срывало тормоза и от пальцев ног до кончиков ушей затапливало просто запредельным возбуждением. Держать себя в руках было сложно. Да почти не получалось! Только железная выдержка и крохи сознания, что ещё не вылетели вместе со всем остальным из головы, помогли Тамао сделать всё как надо, почти… Плохо соображая, он зацеловывал разомлевшего под ним Генджи, упивался его податливостью, которая теперь казалась просто бесценной. Скорее на автомате, нежели осознанно, выудил из-под подушек смазку. Спроси после, откуда она взялась, сам бы не смог ответить. Как в тумане, наспех растягивал, входил осторожно, пока не услышал стон, срывающийся на крик. И всё, перед глазами поплыло, остатки самообладания покинули, не попрощавшись. Только ускоряющийся ритм, только заполошное дыхание одно на двоих, только бешеный стук сердца, чьего — не разобрать сразу. Сумасшедшая изматывающая гонка, борьба разгорячённых до предела тел, объятых обжигающей страстью. Битва, которую выиграли оба, в которой, противореча всем правилам, два победителя. Уже после, мокрые, измождённые, без сил, повалились на кровать, стараясь отдышаться. Серидзава прижимал к себе Генджи, чувствуя, как постепенно грудь вздымается всё реже, дыхание выравнивается и тот засыпает. Обычно Генджи просыпался раньше и не упускал возможности поиздеваться над Серидзавой, любителем поваляться подольше. Обычно, не сегодня. Видимо, события прошлой ночи со всеми вытекающими основательно вымотали его. Поэтому сейчас Тамао пользовался моментом и с удовольствием любовался редким зрелищем — спящим лидером Судзурана. ─ Вот же ты идиот, Такия. Такой, как мне нравится.