Путь самурая

* * * * Япония. * * * * Яркое солнце светило над додзё рёдзанпаку. Сегодня подошёл бы дождь, мелкий дождь с порывами ветра и тяжёлыми, свинцовыми тучами. В открытую дверь влетел большой фиолетовый мотоцикл, управляемый красивой девушкой в коротких байкерских шортиках. Её впечатляющие формы и светлые волосы не могли оставить равнодушным ни одного мужчину. Она подъехала к небольшой стоянке и поставив мотоцикл в гараж, быстрым шагом пошла по додзё. Девушка влетела в один из домиков, где над постелью больного сидели трое. Коэтсудзи Акисаме, Ма Кенсей и Косака Сигуре. – Мастер Коэтсудзи, что-то случилось? – Миу оглядела лежащее перед Коэтсудзи тело. Кенчи дышал, поэтому Миу расслабилась. – Да, Миу, у нас серьёзные проблемы… – Не томи, Акисаме-кун, – сказал китаец. – Кенчи. С ума сошёл. – сказала сидящая здесь же Сигуре. Девушка, не менее впечатляющих форм, с грустным взглядом. – Да ладно тебе, Сигуре-чан, он же жив. К тому же его мышление наоборот, пришло в норму. – Смотря что понимать под нормой, – заметил Коэтсудзи. – Ну, в его возрасте быть самопальным мастером дзен и философии, как-то неправильно, не находишь? – китаец улыбнулся, – да и так относиться к своей жизни тоже. – Объясните мне уже, что произошло! – разозлилась Миу. – Ох, – Коэтсудзи переглянулся с Ма. Миу из принципа не хотела спрашивать у Сигуре – после того как та увела у неё парня и Сирахама Кеничи стал мужем Сигуре, между девушками как чёрная кошка пробежала. Миу искренне была обижена на мастера боевых искусств, но не решалась высказать ей всё. Сигуре понимала. Не осуждала, а сам Кеничи, казалось бы, не понимал, почему девушки так себя ведут. Притворялся, конечно… – Кенчи память отшибло, – китаец посмотрел на Миу, – и он изменился. – Насколько? – в груди у девушки похолодело. – Сильно, Миу-чан… очень сильно. Скорее похож на подростка, коим он и является… даже более незрелого, чем должен быть, чем на нашего Кен-чана. Миу не поняла, к чему мастера это затеяли и не поверила, став будить Кеничи. Проснувшийся парень посмотрел на неё с калейдоскопом эмоций. Интерес, задержал взгляд на груди, смутился, спросил: – Где я? И кто ты? – Кенчи? – Да? – он привстал на футоне, – а вы кто? – Кенчи, излучая удивление, уставился на мастеров, – меня похитили? – он забеспокоился. По сравнению с их Кенчи этот человек просто фонтанировал эмоциями. Да, это был не Тот Косака Кеничи, которого они знали. Пока он осматривал и ощупывал своё тело, мастера поведали Миу историю о травме на тренировке и последующих событиях. Амнезия, обширная, полное изменение характера – вместо циничного и философичного, спокойного как пять буддистских монахов, Кенчи – эмоциональный, немного глуповатый, добрый, справедливый, но ограниченный парень. Миу впервые за прошедшие три года заговорила с Сигуре. – Сигуре… – она разволновалась, – прости, тебе, наверное, тяжело… – Нет, – Сигуре повернулась к Миу, – мой муж жив. Я это точно знаю. Сильный. Этот человек тоже хороший. По-своему. Я хочу узнать его. Возможно, он будет мужем. – Э, а вы замужем? – спросил парень, потерев затылок, – простите, леди, но при чём тут я? – он не стал улыбаться, ума на это хватило. – Ты был им, – она совершенно невозмутимо посмотрела на Кеничи, – моим мужем. – Э?... – парень просто излучая эмоции, попятился от Косаки, – кем? Я с вами… – он запнулся и упал на пятую точку, ойкнув. Сигуре всё же согласилась с Миу – ей тяжело. Но время, проведённое с Косака Кеничи, не пропало даром. Она не успела ему сказать лишь одно – что он станет отцом. Теперь, не успеет никогда. Сигуре вздохнула и в расстроенных чувствах покинула зал, в котором мастера наблюдали за происходящим из угла, Миу удивлённо смотрела на потирающего зад Кенчи, который не понимал, кто эти люди вокруг, и сам Кенчи. Уже не Косака. * * * * Сеул. Косака Кенчи. * * * * Ощущения были не самыми приятными. Да что там, меня так уже давно не колбасило! Однако, я сконцентрировался на своём дыхании и смог успокоить бушующую ки. Что-то с ней, с моей Ки, было неправильно. Я смотрел. Просто смотрел на неё. Каналы Ки работали не так, как надо, моя энергия отторгалась телом, а тело… да, такого я не видел никогда. Слабое, измождённое тело, с дистрофией и плохо работающим ки. Оно не могло выдержать всю мою силу перерождённого – но и это было не всё – что-то случилось с телом и что-то в нём заставляло и без того мощный очаг Ки перерождённого работать на полную мощность. Меридианы были расширены – к этому я привык, но вот насколько… Это было намного больше, чем у кого бы то ни было, даже мастеров. Но это не значит хорошо – я взялся за приведение вышедшей из под контроля ки в норму. Меридиан за меридианом, участок за участком, я переделывал свою энергию, возвращая её в прежнее русло. Ки подчинялась. Неохотно, но подчинялась – опыта в этом у меня было много. А вот опыта перемещения в слабое, никчёмное тело – пока не было. Я открыл глаза, когда всё пришло в норму. Незнакомый потолок. Вдох-выдох, вдох-выдох… волнение и любые беспокойства покидают меня, вдох-выдох, вдох-выдох… суета начала отступать. Противная, лишняя суета. Глупость, иллюзия мозга, работающего по шаблонам. В голове прояснилось. Как никогда отчётливо я чувствовал время и пространство. Своё тело и текущие потоки времени, медленно и верно убивающие моё бренное смертное тело. Открыл глаза. Потолок был однозначно незнаком мне – ни в додзё, ни у меня дома такого не было. Скосил взгляд – какой-то мужик сидел в позе лотоса. Вокруг него струилась Ки. Моя ки, которую он вытягивал и перерабатывал. – О, ты пришёл в сознание? – звонкий и оптимистичный голос. Скосил взгляд – девушка, лет двадцати, фигуристая, в довольно короткой по меркам общественного мнения, кофточке и обтягивающих фиолетовых брюках. Лицо явно азиатское, условно-привлекательное. Я же смотрел на неё, думая о суете мира вокруг, который, не успел я появиться на свет, уже создаёт мне лишнюю суету. Хреново. Умереть хочется тогда, когда я это решу, или время, а не неизвестно чей кулак или пуля. Однако, с таким слабым, можно сказать, немощным телом, как у меня – без шансов. Какие-то проблемы с кровеносными сосудами – ки-центр работает нормально, я уже заглушил его разнос, но от этого не стало легче – части кровеносной системы вообще не подключены к моей Ки. Это нужно было исправить. – Да, – я посмотрел на неё, – что-то случилось? Мой вопрос заставил девушку прищуриться. Наверное, она ожидала не такого ответа, хотя я пытался не показывать своего чуждого происхождения. Видимо, зря пытался, тело, в котором я нахожусь, наверняка принадлежало хорошо известной этим двоим личности. А значит, сыграть не получится. Тогда спишу это на несчастный случай… – Что со мной? – Всё в порядке, – она шумно выдохнула, посмотрев на вставшего мужчину, – ты в полном порядке. Пока что ещё жив. – Это я понял. Про порядок – не скажите. Три участка моей кровеносной системы не поддерживаются моей ки. Это… странно. Женщина снова переглянулась с мужчиной, который выражал ко мне наигранное безразличие. – Э… Сиун, а что ты помнишь последнее? – Ничего, – я сказал совершенно искренне, так как Сиун ничего не помнил, – «Сиун» – это моё имя? – я поднялся. Девушка обошла по широкой дуге кровать, на которой я лежал и, поиграв со мной в гляделки, сдалась: – Да. Ты ничего не помнишь? – Нет. – И ты ничего не хочешь спросить? – она наклонилась ко мне, так, что бы грудь её приковала мой взгляд. Не получилось – я осмотрел её волосы. Почти такие же шикарные, как у Сигуре… – Зачем? О том, какие проблемы у моего тела, мне известно, кто ты – меня не волнует, если ты ещё меня не убила, значит не враг, кто этот мужик, который хочет изобразить, что ему не интересно происходящее, меня не волнует. – Ну и прекрасно, – мужчина начал заводиться, – меня зовут Хан, я твой учитель по английскому. – Действительно? Странно, что я учу английский, ведь я владею им относительно хорошо… – задумался я вслух, перейдя на английский. – Хан, у нас проблемы, – вздохнула девушка, понурив голову, – твой ученик тронулся головой. – Тц, – он снова скрыл эмоции за маской раздражения и неприязни, – ладно, мне легче учить такое ничтожество как ты, чем постоянно спасать твою шкуру, – он развернулся на каблуках, накинул пиджак на голое тело и пошёл прочь. – Ему не опасно идти одному, так фоня Ки? – снова задумался я. – Ой, не беспокойся, твой учитель достаточно силён, – девушка улыбнулась и махнула рукой вслед ушедшему Хану. – Ладно, тогда у меня вопрос. – Давай уж. – Моё имя Сиун? Или Син У? – Ли Син У, – кивнула девушка, скрестив руки на животе, – или Сиун. Ты находишься в Корее, сейчас две тысячи десятый год… – Понятно, – я кивнул и встал, потянувшись, – почему моё тело такое слабое? Дальше пошёл рассказ о нелёгкой жизни мальчика-Сиуна. Итак, жил-был чмо. Чмырили его и в школе, и на улице, и даже в общественных местах. Тут, как вдруг, Сиун заметил кого-то из мира боевых искусств. Им стал жутко сильный мастер Хан, которого Сиун начал просить сделать его учеником. Сиун был бледен, слаб, тощ, малоподвижен и откровенно не дотягивал до уровня мира боевых искусств. Врождённый дефект не позволял ему развиваться так, как он того хотел бы и тут вышла вся такая прекрасная Ли Си Хо, или Сихо. Она дала Сиуну лекарство, от которого оковы вечного чма спали с моего бренного тела и тот благополучно склеил ласты, дав возможность мне здесь находиться. Шикарно. История довольно банальная, если подумать. – Стоять, – я прервал её, – давайте с этого места начнём поподробнее. Кто такой этот Хан и почему я прицепился именно к нему? – Так получилось, – девушка начала флиртовать со мной. Не всерьёз, судя по всему, но глазки строит, руку на грудь положила, улыбается…. – Хреново получилось. Закроем тему Хана. Вы кто будете? – Я школьная медсестра, – она улыбнулась, – а ты, значит, мой пациент! – Странно. Если вы школьная медсестра, этот парень – учитель английского, значит, школа принадлежит к миру боевых искусств, – я задумчиво потёр подбородок, – но если школа принадлежит к миру боевых искусств, почему я обратился за обучением к учителю английского? Должны же преподавать боевые искусства? Сихо странно на меня посмотрела: – Давай закроем эту тему. Нет, ты учишься в обычной школе Ку Рён, где учатся обычные люди… – Как пожелаешь, – я поднял на неё самый спокойный взгляд, который только может быть у человека, – где я живу? И что мне дальше делать? – Ты живёшь… – она задумалась и, судя по виду, зависла. Конкретно. – Ладно, это не принципиально, – я осмотрелся, – у тебя тоже неплохо. – Эй! – на щеках девушки появился румянец, – я не позволю тебе жить у меня! – Какие мы суровые, – я пошло улыбнулся, уставившись ей в глаза, – а как мне жить дома, если у меня есть дом, после твоих экспериментов? Если я не сирота, то как минимум, нужно будет обдурить моих родственников. Я не люблю лгать, ложь не имеет смысла. Поэтому я живу у тебя и точка. – Это уже наглость, – она встала из за стола, – Сиун, тебе пора домой! – Обещаю не подглядывать за тобой в душе. Да и было бы на что посмотреть, – я хмыкнул, вспоминая Сигуре и Миу. Хотя мне и не нравилась большая грудь, на эту девушку, Сихо, я смотрел взглядом, полным скепсиса. Она задохнулась от гнева, закрылась руками, покраснела: – Что ты себе позволяешь, маленький засранец? – Если мне не изменяют мои глаза, мы просто говорим, – я снова вернул безразличие и спокойствие, – где мне можно лечь на боковую? – В гостиной, на диване, – она сдалась. Судя по всему, девушка довольно горячая, и не стеснительная, но и у неё есть свои пределы. Я поднялся, – где тут душ? – Там, – Сихо махнула рукой в сторону двери, – сегодня можешь заночевать у меня, но завтра вернёшься домой. Меня не волнует, что у тебя амнезия, потерпишь… – Ты жестока, – я посмотрел на неё более пристально. – Ты вообще не должен здесь находиться! – девушка разозлилась. – Если бы не ты, детка, со своими экспериментами, – кивнул я, – ладно, я в душ. Завтра отмажешь меня от школы, мне нужно привести себя в порядок, – я открыл дверь и оставил позади офигевшую от моей наглости девушку. Говорить уверенным голосом я умел, мог, но вот наглеть – плохая идея. Она чуть не угробила это тело, поэтому я играл на её эмоциях и вине, которую она не признаёт. Ванная была самой обычной – недорого, но со вкусом. В зеркало я пристально осмотрел тушу, что мне досталась. Худощавый… да что там худощавый – совсем дрыщ, парень, лет пятнадцати-шестнадцати, с совершенно неразвитой мускулатурой… Похоже, мне придётся пройти адские тренировки… Снова. Месяц страданий, вдали от людей. Одно хорошо – Корея – это страна гористая, тут скорее уж цивилизация находится между гор. Хотя горы это такие, чисто символические, но их много. Затеряться, если выйти в горную местность, легко. Я посмотрел ещё раз в зеркало. На этот раз в глазах было намного больше решимости привести себя хотя бы в подобие порядка. Да и стоит побольше узнать о корейских боевых искусствах – в числе моих стилей – карате, кэмпо, муай-тай, джиу-джитсу и Косака-рю, нет ни одного корейского. А когда мастер перестаёт учиться, он умирает – это заповедь, написанная кровью. Я невесело усмехнулся своему отражению, стягивая рубашку. Начали возвращаться чувства, которые изначально были успокоены – волнение, страх перед неизвестным миром, неуверенность в себе – всё-таки, каким бы я ни был там, драться я научился настолько, насколько это было возможно за четыре года. Да, быстро учился, да, много стилей, но всё равно – до мастеров, десятилетиями оттачивающими мастерство боя, мне далекооо. Я залез в ванную и быстро ополоснул свою мумию – другим словом это тело назвать сложно. Да, слишком унылое зрелище, что бы можно было всерьёз воспринимать это. В душе появилась лёгкость и немного позитива. Только как я отмажусь на целый месяц? Попаду в аварию? Ой, неспокойно мне, потому что привести себя в порядок я должен быстро – иначе – смерть. А совмещать тренировки и обычный школьный быт нереально – проверено. Я вылез из душа, вытерся полотенцем и пошёл спать, не обращая внимание на обитательницу дома. * * * * Корея, Сеул, Школа Ку Рён. Медкабинет. * * * – Нет, ну ты представляешь! – девушка курила, стягивая сигарету как заправский моряк, – этот паршивец ещё говорит «Ты меня отмажешь на завтра»! И всё, ничего больше, ушёл мыться! – Это очень интересно, – попытался изобразить участие Хан, баюкая сломанную в бою руку, – ты выяснила, что с ним? – Амнезия, это само собой. Но он же совсем изменился! – Он не помнит причин быть неуверенным в себе, – предположил Хан, – но кое-что о Ки он знает. Значит, скрывает от нас. Надо бы узнать, что он помнит и что здесь вообще творится… Сихо докурила очередную сигарету, выбросила окурок в открытое окно и быстро развернулась к Хану: – Я не собираюсь жить с этим самовлюблённым эгоистом! Даже не проси. – Обиделась за то, что он не повёлся на твои провокации? – хмыкнул Хан, чем заслужил от девушки испепеляющий взгляд, – я не могу, у меня работа. – У меня тоже, представь себе! – развела руками Сихо, – что будешь делать, о свет очей моих? Попробуешь его образумить? – Для начала – выяснить, где он, – Хан встал с койки, потратив значительное количество ки на лечение, – так у тебя есть идеи, где он может прятаться? – Нет. Где бы он ни был, это теперь твой ученик, вот и страдай. Хан недовольно оскалился из-за боли в сломанной руке и вышел из кабинета медсестры, оставив негодующую девушку одну. * * * Горы. Район города Сокчхо * * * – Вот, дальше мы не проедем, – водитель повернулся ко мне, – счастливого пути. – И вам того же, – молодой парень с рюкзаком за плечами вылез из машины и вдохнул полной грудью свежий горный воздух. Машина с трудом развернулась на горной дороге и отправилась обратно, а Ли Син У, поправив рюкзак, побежал в горы. Пробежка в пять километров его не смутила – он остановился на склоне одной из гор, найдя удобные пещеры. Они могли если не защитить его полностью от всего, то как минимум – послужить временным обиталищем для ночёвки. Он быстро переоделся – вместо школьной формы одел спортивный костюм и побежал на первую тренировку. До уровня, привычного Кеничи, он не дотянул – взял за плечи большое бревно и с ним на горбу бегом отправился по пологому склону горы вверх. Тренировки вгоняли его в подобие транса – он переставал чувствовать время. Бег вверх по горе и вниз, под гору, лавируя и управляя центром тяжести, были для него посильны благодаря ки. Но очень сложны – первый день он пробыл там с тем удовольствием, какое человек испытывает, потягиваясь от долгого сна. Как только на горы опустилась ночь, он забрался в своё обиталище и, перекусив, лёг спать. Сиун, перед тем, как заснуть, думал. Много думал, о многом думал. Чувства проснулись полностью – теперь он понимал, что сбежать – было замечательным решением. Во-первых, ему было сложно играть перед родителями, а сиротой он, судя по всему, не был. Во-вторых, в какую бы гадость он не влез – тут есть мир боевых искусств и он уже стал его частью, хочет он того или нет. И он, в нынешнем состоянии, был только пушечным мясом. А даже на минимальный контакт с миром боевых искусств он предпочёл бы идти с телом, которое сможет дать ему возможности к использованию своих знаний и умений первого ученика рёдзанпаку. Незаметно для себя, юноша заснул. * * * * * * Прежде всего, я попытался думать и анализировать. Во время монотонных тренировок это было сделать проще всего. Итак, что мы знаем об окружающей меня реальности? Год тот же самый, но, судя по всему, тут нет европеоидных японцев и азиатов, как Миу. Отсюда делаем вывод – я нахожусь не в той реальности, где был когда-то. Ну, второй раз уже привычнее переселяться. Одно плохо – в тот раз я подселился в тело маленького мальчика и до контакта с миром боевых искусств оброс деньгами, умениями использования ки, информацией, хорошенько пустил корни в Швейцарии и Японии, был у меня и дом и там и там. Никто не смотрел на меня более косо, чем обычно – я был относительно обычным вундеркиндером, коих в Японии бывает немало. Заработал прозвище «проповедник» за то, что к месту и не к месту выражал свои мысли с точки зрения дзен-буддизма и постоянно стебал людей. За их суетливость, за их волнения, за их наигранные и надуманные поводы для волнения, за их самообман и иллюзии, в которых они счастливо живут. За их страхи и домыслы. Сейчас ситуация иная – в чём-то похожая, но, судя по всему, нет тут большого и сильного додзё, под крылом в котором я мог бы тихо и не очень мирно изучать боевые искусства. Хорошо, что многое мастера рёдзанпаку успели мне дать. Акупунктура, медицинские умения мастера Коэтсудзи, карате, Муай-тай… но нет того запаса времени – нет возможности тихо и вдумчиво понять, где я, вжиться в роль, действовать, как я люблю – медленно, аккуратно, без спешки и суеты. Хорошо ещё, что выживать в лесу я умею – могу хоть месяц, хоть два тут прожить. Да и сами методики тренировок мне известны со времён адской тренировки у Сакаки. Берём бревно на плечи и бежим в гору, под гору, отжимания с грузом за плечами, броски камней разной массы на дальность, перекаты, быстрое разбивание окружающих камешков, которые приходилось подкидывать… Недалеко был ручей – чистый, в нём можно было и помыться, и воды набрать – флягу я взял из города. Для тренировок так же подходило очищение от мыслей. Вернулся я в себя только через две недели, когда полностью погрузился в монотонные действия и держался не иначе как на ки и негромком бранном слове. Как я вообще выглядел для окружающих? Мальчик-задрот, который в один прекрасный момент просто исчез. Как я выглядел для Хана? Ученику, вернее, кандидату в ученики, дали какую-то таблетку, тот её без колебаний сожрал, излучая ки, потерял память, и тут же куда-то убежал. Если между нами нет твёрдой связи ученика и учителя, то Хан, должно быть, обрадовался. Да и по намёкам я сделал предположение, что он находится в школе явно не просто так – это единственная профессия, которую может занять человек, просто хорошо знающий английский… то есть – Хан не работает в школе постоянно. Да и та девка, Сихо, вряд ли постоянно трудится медсестрой… значит, Сиуну «посчастливилось» напороться на двух мастеров, работающих под прикрытием. И более того – он с ними завёл тесное знакомство, уломал Хана учить его. Отсюда делаем вывод – Хан только рад, что болтающийся под ногами ученик, требующий учить его боевым искусствам, исчез и не мешает ему работать. Сихо… эта бесстыдница, наверное, тоже не плачет обо мне. Единственное «но» – моё исчезновение могло заставить их делать ненужные телодвижения к конспирации и, значит, они будут на меня серьёзно злиться. Стратегия работы тоже выработана – примитивная, просто иду к этим двоим и посмотрю, что они смогут мне дать. Если Хан действительно способен дать что-то эдакое, я обязательно постараюсь быть прилежным учеником. Странности в поведении можно списать на амнезию и проблемы с головой… Тело пришло если не в порядок, то изучать боевые искусства уже можно было – от моей ки его не разрывало. Утром я открыл глаза и собрался. Сначала – к ручью. Небольшой спуск по каменистому склону вниз, и через пару сотен метров – журчал ручей. Деревья тут росли дикие, без следа человека. Большие территории, дикие, места довольно много. Однако, иногда летали вертолёты и лёгкие самолёты. Умывшись и переодевшись в чистое, я закинул вещи в вещмешок и выдвинулся в обратный путь. Тело было уже на том уровне, который позволял хотя бы минимально трепыхаться от попыток меня убить. * * * * Сеул. * * * * К городу я приблизился очень быстро. Не сразу можно понять, насколько же, на самом деле, мала Корея. Япония, Корея, с виду – вроде бы известная страна, но на самом деле от Сеула до того места, где я тренировался, было чуть больше ста километров. А ведь это противоположные части страны – Сеул на западном побережье, горы на восточном… Путь до города занял три дня – когда пешком, когда бегом, а когда меня подвозили проезжающие мимо машины. Дорога шла в гористой местности, поэтому было много поворотов, разворотов, и путь занимал намного больше, чем я предполагал. Горы, хотя скорее просто холмы, я перебегал и перелезал, так было быстрее, чем на машине. А на относительно ровных участках – ловил автостопом проезжих, машин было много… одинокий парень, бредущий по дороге – не каждый останавливался, но нашлись добрые люди. Затемно я прибыл в Сеул. Как и все азиатские города, Сеул не имел чёткой границы между самим Сеулом и его сиамскими близнецами, поэтому внешне это всё выглядело как гигантский сверхгород. Сеул впечатлял своими размерами – было много новых, свежепостроенных зданий. Период бурного роста и строительства пришёлся на девяностые-нулевые года, поэтому большая часть города была довольно уютной и современной. Были, конечно, следы более старой застройки, но это редкость. Вечером, вышагивая в сторону города, насвистывая приевшуюся мелодию, я услышал шум моторов позади себя. Много-много моторов. Обернулся – байкеры. Много байкеров, двигались по той же дороге, что и я. Я, подумав, стал голосовать. Первые байкеры проехали мимо меня, даже не заметив, но один остановился. Боже, что это был за человек… скорее уж горлум. Похож на рыбу. Тунца. Аж слюнки потекли – давно не ел тунца. – Радость моя, тебя подвезти? – Не откажусь. Ближе к Сеулу, куда именно не так важно. – Запрыгивай, – он кивнул на свой мотоцикл. Я залез и он резко дал по газам. Стоило набрать скорость и догнать других, мужик спросил: – Чего ты ночью по дороге бредёшь? Не боишься плохих людей? – Нет, с чего бы? – я покрепче вцепился в байк, – от них не спрячешься. – Хе-хе, это точно, – мужик ещё сильнее дал газу. Выглядел он странно – пирсингованный, явно поработали с ним хирурги, с цепью от уха до губы… не понимаю, зачем это людям надо? Но хрен с ним, каждый волен распоряжаться своим куском мяса как ему угодно. Другие байкеры были не такие колоритные, но тоже ничего – в чёрных куртках, у некоторых за спинами виднелись биты и цепи… видимо, ребята любят подраться. Кавалькада байков выехала на небольшую стоянку. Остановились, я слез. – Всё, рыбонька моя, дальше придётся ножками. И это, если увидишь где-нибудь старика, свистни нам, хорошо? – Посмотрим, – пожал я плечами, – осмотрев кучу байкеров, которые слезали с мотоциклов и выхватывали своё оружие, – спасибо, если встретимся, отблагодарю. – Да не стоит, – махнул рукой рыболицый, – кстати, меня зовут Мамунги. – Ли Син У. Или Сиун. – Окей, Сиун, до встречи, у меня дела, – он развернулся к своим людям, а я потопал по стоянке дальше. Где я живу, я уже узнал. Кое-какая информация была в телефоне и мне удалось отыскать адрес и даже кое-как посмотреть карту. Теперь я шёл домой. На стоянке пахло бензином и маслом – неизменный запах для мест больших скоплений машин. Но тут было не так уж и много тачек – всего около сотни, тогда как площадь позволила был вместить намного больше. Видимо, очередной «гениальный» проект для разгрузки городских улиц, который не пользуется популярностью. Зато с высоты стоянки открывался неплохой вид на Сеул и его окрестности. Бредя между рядов машин, я заметил одну – белая ламборгини. Влетела на стоянку, резко затормозив. Из неё выбежал молодой парень, лет двадцати, реперской наружности и начал озираться. На меня он почти не обратил внимания – нашёл какую-то машину и ринулся туда, бросив свой спорткар. Я остановился, присмотревшись. В темноте было плохо видно, что здесь происходит. Парниша завёл двигатель другой машины и как мог быстро, двинулся прочь со стоянки. Это была старая, разваливающаяся бюджетная машинка, которая едва могла набрать скорость… * * * – Судя по джипиэс, Алекс остановился, не добравшись до моста, – нахмурилась девушка, – видимо, клан потока… – Вот слабак, – вздохнул хан, – с таким плёвым делом не может справиться… – При таком раскладе мы можем не успеть вовремя, – хмыкнула девушка и дала полный газ. Остин Мини рванул на обгон и Хан вцепился в кресло. Девушка уверенно вела машину в плотном потоке… * * * Я стоял на небольшой площадке. Поворот, на котором мотоциклисты всё-таки подловили репера. Единственной причиной, по которой я не отправился по своим делам, была очень интересная ки в машине репера – судя по всему, там был странный человек. Похож на умирающего – ки была обычного объёма, но не выходила из тела так, как должна была – из-за этого человек медленно умирал. Почему так – не знаю, да и не встречался я с таким раньше. Кроме… себя. Сиуна, то есть. Его ки была похожа на эту, очень. Но тут гораздо более запущенный случай, поэтому я остановился. Почему точно – не знаю, то ли у меня проснулся некстати гуманизм, то ли интерес к этой странной Ки, но я остановился над поворотом, на склоне горы. Вряд ли банда мотоциклистов была гуманной и хотела нести добро – уж скорее хотели убить этого человека. Есть немалая вероятность, что им это всё-таки удастся – при такой ки не удивлюсь, если этот человек загнётся без внешнего вмешательства. Машину прижали и репер остановился. Человек со странной ки был на заднем сидении. Пока что я оставался незамеченным. План действий был простой – беру этого человека, хапаю и смотрю на его ки. Попробую помочь чем-нибудь, если удастся – значит и я не столь безнадёжен, как я о себе думал. Таблетка дала большое количество ки, альтернативный способ её перемещения, да и проблема с кровеносной системой отошла для меня на второй план, но по прежнему осталась. Это не то, от чего можно было избавиться так легко и непринуждённо. Байкеры окружили машину плотным кольцом. Тут думать было нечего – единственный, чьё ки доходило до уровня среднего ученика, был Мамунги, остальные так, массовка, но и они тормозили продвижение. Нужно было драться, причём сначала вырубить Мамунги, потом репера и байкеров… Я улыбнулся, сбросив с плеча вещмешок и прыгнул в их толпу, первым же ударом вынес двоих байкеров и рванулся к Мамунги. Рыбалицо достал большой тесак, которым взмахнул, не давая мне приблизиться. Быстро, но я мог увернуться. Если бы не немощное тело, они бы уже все лежали, но… Зато опыт и мастерство не пропить – перекатом уйдя от удара, я нанёс удар по руке рыболицего – он впустил тесак. Выиграл время – секунду, что бы нанести ему удар по роже – от хука он отлетел метров на пять-шесть, приземлившись на спину и уйдя в отключку. Послышался гомон байкеров – они зашумели и начали двигаться в мою сторону, размахивая оружием. Ну это было проще, чем кажется – большая толпа с оружием на небольшой территории – это самоубийцы. Послышались возгласы: – Он осмелился перечить клану потока? – Откуда взялся этот ублюдок? – Сдохни. Последнее пожелание умиляло своей наивностью. Дальше было маленькое избиение большой толпы – во многом они сами мне помогали, иначе бы я не справился. Некоторым доставалось от своих же. Я держался, как на уроках Апачая – быстро перемещался и наносил удары из карате, которые явно травмировали этих уркоганов… Первых вырубил прямыми ударами, потом постарался действовать быстрее – нанося удары в торс, по ногам, бросая их друг на друга и раздавая тумаки ногами и локтями. Попытавшихся броситься на меня с ножами бандитов, вырубил ударами в висок. Пришлось ускориться с помощью ки, перепрыгнуть через одного урку и ногами продолжать добивать эту нечисть. Мамунги пришёл в себя и снова ринулся на меня. На этот раз он был намного серьёзнее и быстрее – я еле увернулся от первого удара, сместившись в бок, как он нанёс удар ногой. Попал, засранец, не успел я даже заблокировать. Хорошо хоть ки достаточно укрепило тело, не убил. Но я потерял время, пришлось подпрыгивать и использовать последний козырь – быстрое перемещение вкупе с сильным ударом из кэмпо. «Удар змеи» – быстрый, очень быстрый. Да ещё и доработанный мною по принципу моих движений – с помощью обволакивания кулака тонким слоем ки и высвобождающий энергию вместе с ударом. Получив такой удар под дых, Мамунги отлетел метров на двадцать, не меньше, и остановился только благодаря отбойнику, который, конечно же, был на повороте. От остальных послышались панические возгласы: – Кто он? – Один из мастеров? – Бежим! Кто-то попытался запрыгнуть на байк, но я, опять же, не дал им сбежать, метнув подвернувшуюся арматурину в спину самому шустрому. Тон немного поменялся. Правильно, не по их бандитским рылам поднимать руку на первого ученика рёдзанпаку. Расправа над оставшимися заняла несколько секунд – самые ярые были вырублены первыми. После того как весь поворот на горной дороге устлан был телами байкеров и засыпан их оружием, я подошёл к машине репера. Он пытался завести машину, но вышел. – Привет, тебя послал Кумунрён? – он улыбнулся мне, – спасибо, без тебя я бы не справился. – Пожалуйста, – я решил проявить вежливость, перед тем как вырубить его. Бойцом он не был и непонятно вообще, на кой полез во всё это дело. Я открыл заднюю дверь, посмотрев на больного… Послал же бог. Больной была девочка, лет двенадцати на вид, с отрешённым видом смотревшая на меня. Да, всё страньше и страньше… Мне пришлось взять её на руки, так как говорить или передвигаться она отказывалась. Прихватив эту леди, кстати, светловолосую и довольно интересно выглядящую, я отправился быстрым бегом к стоянке. Есть там одна брошенная машина… Из одежды на девочке было только большое полотенце… или покрывало. Короче, ничего не было – пришлось ей отдать свою рубашку и посадить на пассажирское сиденье ламборгини. Сам я запрыгнул на место водителя – ключ репер так и не вынул, что уже хорошо, а вот джипиэс-навигатор я вырвал с мясом и выбросил. Машина была тесной, даже для моего телосложения. Двигатель завёлся сразу же. – Пристегнись, – попросил я девочку. Но нет, она не шелохнулась. Пришлось самому её пристёгивать. Мы поехали… * * * * Сеул. * * * * Шёл мелкий дождь. Прохладный ветер портил погоду окончательно. Поток машин двигался медленно и стал намного плотнее. От вереницы машин отделилась одна и свернула на относительно пустую дорогу. Ламборгини. Послышался громкий звук её двигателя и спорткар набрал приличную скорость, обогнав пару медленных машин. Немногочисленные прохожие бросали на белую машину взгляд. Ламборгини свернула с улицы во двор одного из домов и резко остановилась у подъезда. Район был откровенно простым и престижные машины были здесь редким гостем. Водитель вышел из машины, не обращая на поднявшуюся непогоду никакого внимания. Он обошёл машину, поднял дверь и наклонился к пассажирском сидению. – Зачем ты меня похитил? – недовольно спросила хрупкая девочка, кутаясь в единственное, что на ней было, – ты хочешь денег? – Нет. Деньги – тлен. Мне нужна ты, – безэмоциональной голос и спокойный, как у буддистского монаха взгляд подавлял. Девочка недалеко ушла от своего похитителя в умении быть безэмоциональной. Парень поднял лёгкую, как пушинку девочку и закрыл дверь ногой. По этому движению было нетрудно догадаться, что растяжка у него лучше, чем кажется на первый взгляд, потому что двери ламборгини поднимались вверх. Развернувшись, он спешно зашёл в подъезд. По пути ему не никто не попался, что уже можно было считать удачей. – У меня в нагрудном кармане ключ, – он поднялся на один этаж, – достань. Девочка, недовольно поджав губы, достала ключ. Они подошли к двери. Долго объяснять девочке не пришлось – открыла дверь и они вошли в квартиру. Парень озирался, думая, где здесь что. Квартира была относительно скромной, двухкомнатной. Сняв обувь, он пошёл исследовать квартиру. Его спальня была найдена быстро. Парень, вздохнув, положил девочку на кровать. Та заволновалась – на щеках заиграл румянец, она отвела взгляд. Сиун, бросив отрешённый взгляд на неё, начал искать одежду. В шкафу были найдены рубашки. Он достал одну рубаху, которая уже была ему мала и принёс девочке. – Оденься. – Выйди. – Подожди, – он снова вернулся к шкафу и начал рыться дальше. За его спину полетели разные вещи – носки, бельё, и, найдя желаемое, он снова подошёл к девочке. – Тебе помочь? – Нет, – она отвернулась, резко, смущённо. – Ладно. Приготовлю что-нибудь пожрать. Две недели не ел нормальной пищи, – он развернулся и пошёл на кухню. Найдя электрочайник и заварку, он забросил в чашки пакетики с чаем, сахар, и начал нарезать бутерброды. Первый же он сам съел быстрее, чем успел понять, насколько он проголодался. Жор напал на его измождённый организм – в течении пяти минут он съел большой батон колбасы, что-то салатоподобное, что нашёл в тарелке и удовлетворённо развалился на стуле. Кухня квартиры была самой обычной – восемь квадратов, стол, холодильник, электроплита… Отвлекли его шлепки босых ног по полу. Два отрешённых взгляда встретились друг с другом. – Ты голодна… – он то ли утверждал, то ли спрашивал, – садись. Ешь. Девочка развернулась, что бы уйти, но предательское урчание в желудке заставило её покраснеть до корней волос. – Садись. Ешь. Считай, что я высоко оценил твою игру и проникся до глубины души, – он сказал это таким голосом, что даже обстановка, казалось бы, выцветала и высыхала, – аж прослезился. Садись. Девочка недовольно развернулась и, подойдя к столу, набросилась на нехитрые угощения. Вместе они ели… Установилась неловкая пауза. – Зачем ты меня похитил? Ты же не от Кумунрёна? – она подняла взгляд на парня. – Не знаю, кто это. Нет. У тебя интересный дефект ки. Я хочу его изучить. Мне это нужно. – Зачем? – девочка насторожилась, – к какой школе ты принадлежишь? – Я никому не принадлежу, – ответил парень, посмотрев на девочку, в его глазах промелькнуло любопытство, – мне просто интересна твоя ки. – Зачем тебе это знать? – не сдавалась девочка. – У меня похожий дефект ки. Но по некоторым причинам изучение его затруднено. Поэтому мне нужна ты. Мне нужно привести своё ки в порядок. Доели молча. Девочка устало откинулась на кресле и, через минуту, парень, подняв её на руки, понёс в спальню. Положил на кровать и сам залез с ногами, сев в медитацию рядом. – Эй, здесь я сплю! – попыталось было возмутиться девочка. – Я знаю. Не шуми, мне нужно сосредоточиться… Он закрыл глаза, опустив голову. От его тела пошла энергия ки, которая через секунду несмело прикоснулась к телу девочки. Но уже через несколько секунд уверенный поток ки хлынул на хрупкое тело. Девочка почувствовала лёгкость жар по всему телу, идущий изнутри. Прошло несколько томительных минут. Девочка закрыла глаза, дыхание её стало тяжёлым, на лбу выступил пот. Поток ки от парня не ослабевал – он охватывал всю девочку, проникая буквально под кожу, она вдыхала её вместе с воздухом. Девочка застонала от жара. Стороннему наблюдателю, достаточно пошлому, это безусловно, напомнило бы совсем другой процесс, но не участникам, так как пошлыми они не были, а Сиун вообще выпал из реальности, изучая интересный феномен. Минуты потекли медленно, парень положил руки на тело девочки, на солнечное сплетение и выше, и поток его ки нарастал. Спустя бесконечность, по мнению девочки, всё прекратилось. Она устало развалилась на кровати, не в силах пошевелиться. Сиун открыл глаза. – Интересно, – в его голосе девочка впервые услышала эмоции. Интерес. – Что это…? – она закашлялась. Сиун подхватил девочку и тут же понёс в ванную. Она не сопротивлялась. Парень достал душ, скинул с себя одежду и вместе с девочкой, покрасневшей до корней волос, забрался в ванную. Включил воду. – Извращенец, – она прикрылась руками. – С чего бы это? – он выразительно поднял бровь и, когда вода стала достаточно тёплой, направил душ на девочку, – тебе нужно помыться, пот мешает телу дышать. А дыхание – это источник ки, без притока свежего ки ты слаба. Поэтому тебе придётся ходить в просторной одежде и регулярно посещать душ, не меньше трёх раз в день. Девочка устало повалилась спиной на Сиуна и дрожащим голосом предупредила его: – Это тебе так с рук не сойдёт. – Скажешь, когда надо начинать волноваться по этому поводу? – парень хмыкнул и взяв мочалку, начал тереть спину и плечи девочке, – что это за болезнь? Всё ещё красная как рак девочка, прижавшаяся к Сиуну спиной и закрывшаяся руками, с трудом отвлеклась от своих фантазий: – Какая? Ах, ты про меня? – Ага. – Это… – она запнулась, – это долгая история. – Я не тороплюсь, – Сиун перешёл на её плечи, от чего сама девочка млела, закрыв глаза. – Я родилась с этой болезнью. Часть кровеносной системы не имеет меридианов ки, поэтому мой организм не может развиваться нормально… и физические нагрузки… – Это я уже понял. Что известно тебе про эту болезнь? Её умеют лечить? Девочка замотала головой: – Нет, это… сложно объяснить. Волнение прошедшего дня начали её отпускать и она только сейчас поняла, что стоит, голая, в душе с парнем, парень её моет, что уже выглядит очень эротично… она сглотнула, перед глазами потемнело. Парень тут же повернул её лицом к себе и положил на пол ванной, бросив душ и положил руки ей на грудь, от чего девочка, опустив взгляд, разволновалась окончательно, из носа пошла кровь… Она скосила взгляд на Сиуна, осматривая его тело… как в тумане, плохо понимая, что происходит – всё произошедшее напоминало ей один большой бред. – Странно, – заключил Сиун, – у тебя поднялось давление, участился сердечный ритм, но я не вижу каких-либо причин… – он серьёзно задумался, осматривая тело девочки. Обычное, плоскогрудое тело, без каких-либо признаков травм или болезней. Акисаме-сан только хохотнул бы в кулак, посетовав на нехватку солнечных ванн… Сиун, осмотрел её, не найдя никаких причин для внезапного ухудшения состояния, посмотрел в глаза. Протяжно, с волнением за жизнь пациентки. Пациентка прикрылась руками. – Вот я идиот! – он хлопнул себя по лбу, улыбнувшись, – прости, прости, – Сиун потянулся к смесителю и прибавив холодной воды, полил девочку, что бы немного остудить. Помогло. – Что происходит??? – спросила она, чувствуя, что головокружение проходит. – Прости, я не сразу додумался, что для обычная девочка должно быть разволнуется, если будет принимать душ вместе с парнем. В тех местах, где я жил, это не то что бы обычное дело, но особо никто не заморачивался… особенно я и моя… – он осёкся, – прости… – Ты и твоя кто? – спросила девочка, возвращая Сиуна на больную тему. – Забудь. Её больше нет, – он тяжело вздохнул, – давай лучше выбираться. Кстати, ты не договорила. Значит, никто не нашёл способа вернуть твою ки в норму? – Нет, – Девочка отрицательно мотнула головой, отвернувшись от Сиуна, который тоже, конечно же, был голым. Это обстоятельство заставило её впасть в какое-то спокойное состояние, так как переволновалась и теперь уже не воспринимала Сиуна как постороннего. – Странно. Я знаю, как минимум, один способ, но опустим это. Он требует силы воли и умения отрешиться от боли. Я немного подправил твои потоки ки, – Сиун вздохнув, накинул на плечи девочки полотенце, – но это всего лишь временное решение. На несколько дней можешь забыть о физических ограничениях, но потом твоя ки вернёт всё в «норму»… Девочка удивлённо развернулась к Сиуну: – Что ты сделал? Как? Я знаю только одного человека, который это может, это призрачный доктор! – Кто? – Сиун снова поднял бровь, – доктор-призрак? Разозлившаяся девочка не заметила, как отчитывала парня: – Призрачный доктор это самый известный врач в муриме, дурья твоя башка! Как ты вообще можешь изучать боевые искусства, не зная таких важных вещей? – Считай меня дремучим, – Сиун пожал плечами, – я впервые слышу о такой вещи как мурим или этот твой доктор. Девочка задохнулась от удивления, а Сиун, выгадав момент, накинул на неё свою рубаху, сказав: – Довольно. Завтра ты расскажешь мне всё, что знаешь о этом муриме и его докторах, а сегодня пора спать. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти. – Через что? – Две недели назад я еле мог пробежать километр, – хмыкнул Сиун, – говорю же, я болен той же штукой с ки, что и ты. Просто я никогда не сдаюсь. Спать, – властно сказал он, вытолкав девочку из душа, – кстати, как тебя зовут? – Сосул. Ты даже не знаешь, как меня зовут? – Сосул удивилась такой наглости. И главное – сам Сиун явно не понимал, от чего она злится, что выводило Сосул из себя ещё больше. Сиун вернулся в комнату, уложил Сосул и сам запрыгнул в кровать. – Что ты делаешь? – она гневно привстала, – вон из моей кровати! – Вообще-то это моя кровать. К тому же тут ещё живёт моя мама… поэтому будь паинькой, ложись и спи. Сегодня был тяжёлый день, – Сиун широко зевнул. Сосул не смогла сопротивляться зевоте и тоже зевнула. – Не смей засыпать рядом со мной! – она пыталась его оттолкнуть, но тщетно. Сиун спал. Дождь за окном усыплял… Сосул повалилась, твёрдо намерившись не засыпать в одной постели с этим пошлым, бесстыдным, дремучим и возомнившим о себе невесть что, парнем.