Холодные камни Арнора (6.4) //Бунт генералов//

– Мой князь, от гондорцев к тебе. Аранарт кивнул: давай его сюда. Лицо вошедшего было знакомо… один из оруженосцев Талиона? Хотя вот уж оружия они за старым тысячником не носят, они сами носятся… – Князь Аранарт, мой командир и другие военачальники Гондора хотят говорить с тобой. Сын Арведуи сжал губы. Т-так. Это всё-таки произошло. А надеялся, что обойдется… – Они спрашивают, когда они могут придти. Когда? После Дагор Дагорат, не раньше. Бесстрастно: – Пусть приходят. Гондорец кланяется и исчезает. Топот копыт по склону. Помчался… скоро эти явятся. Хорошо, хоть днем, открыто. Не ночью, заговорщиками. – Аранарт, нам уйти? – Голвег. – Останьтесь. Если эти потребуют разговора с глазу на глаз – уйдете. Его спокойный и, пожалуй, усталый тон сказал о его намерениях больше любых слов. Старому воину подумалось, что там, где гондорцы хотят видеть в Аранарте возрожденного Ондогера, там он сам ищет в нем черты непогибшего Арведуи. И находит, да. Эта печаль в глазах – вместо ярости, эта укоризна – вместо гнева… мягкость Севера вместо гордости и грозы Юга. Но он неправ так же, как неправ Талион. Аранарт – не Ондогер и не Арведуи. И не оба вместе. Хватит видеть в нем черты умерших. Пора уже видеть его самого. Он доказал это. Но им, старикам, этого не понять. Разумом – могут. Но сердцем – нет. Князь сидел у стола, положив на него руку. Неподвижен, голова опущена. Задремал? Сколько их ждать? Гонец примчится, этим еще собраться… они ж не передовой отряд конницы, не галопом поскачут, в их-то годы…или галопом? Днем, на глазах у всех… Вот не хотел бы я сейчас быть на месте Эарнура. Когда от тебя и не таятся даже. Хотя уж, кажется, что может быть хуже тайных ночных визитов. А вот может. …нет, не дремлет. Глаза открыты, ясные. Просто не шевелится. Как перед схваткой – силы бережет. Топот копыт. Всё-таки они не галопом. Рысью. Звон сбруи. Полог шатра колышется, и раньше чем воин успевает задать вопрос, Аранарт говорит: – Впустить. Он встает навстречу вошедшим. Не предлагает им сесть. Не тот будет разговор, что ведут сидя. Смотрит. Молча смотрит. Знает, о чем они хотят говорить. От первого до последнего слова – знает. И не возразит. Даже не разгневается. Просто смотрит. Грустно так. Так, что язык во рту не повернется. И эти, тени его, здесь. Арнорец и эльф. Ручной монстр Древних дней. Говорят, аж из псов Келегорма… врут? или правда? из какого кургана он его выкопал?.. Ну не молчи уже! Обругай нас, если не согласен, только не молчи – вот так! Талион. Этот не сдастся так просто. – Аранарт! Мудро. Никаких «князей». Ты не князь, ты наш король. И не будем мы тебя звать князем. – По праву старшей крови и по воле Ондогера, ты – законный король Гондора, и ты знаешь это. Хэлгона поразило, как переменилось лицо Аранарта. Печаль? Укор? Сожаление? Ни тени. Плотно сжатые губы. Чуть подрагивают ноздри. И лучше не смотреть в глаза. «Я давал вам возможность уйти по-хорошему, но вы не пожелали. Теперь вы испытаете мой гнев». Молчит. Слова на них не тратит. …интересно, в свое время, когда Феанор смотрел на Финголфина, он выглядел так же? Тогда довелось только рассказами довольствоваться. А теперь – посмотреть. Вблизи. Правда, Феанор не молчал. А зря. Молча – впечатляет больше. Боишься попасться ему под взгляд, как под меч. …а как ему гнев к лицу! Тишина. Любой другой кричал бы, а он молчит. Громко молчит, внятно. Пальцы до белизны стиснуты на поясе, брови сведены. И всё понятно без слов. Действительно, что вы ему предлагаете? Начать войну? Против вашего же собственного народа? В вашем же собственном городе?! Талион. Это он продумал, на это у него ответ есть: – Войны не будет. Во-первых, основная часть армии здесь. И она за тебя. А во-вторых, ты договоришься с Эарнилом. Ты сможешь с ним договориться. Ни слова. Только хмурится. Зло хмурится. Именно. Если он ваш король, так подчиняйтесь ему. И идите отсюда в свой Гондор. Пешком. Он вам это уже дважды сказал. И вежливо, и не очень. Даром что без единого слова. – Аранарт, ты нужен Гондору! Талион. Несокрушимый, да. И упрямый. Они, часом, не родичи в каком-нибудь дальнем поколении? Усмешка в ответ. Короткая и злая. И кто-то не выдерживает: – Что «где мы были»?! Я тогда десятком командовал, о королевском совете и мечтать не смел. Гневный взгляд Талиона. Похожие у них взгляды… гондорское оружие, Северу не ведомое. Поединок молчания Талион проиграл: – Не в том дело, где мы были тогда. Хотя Ар* прав, из нас, – он веско сделал паузу, словно пересчитав собравшихся, – там были только я и Вал*. Один из военачальников опускает голову. Похоже, он там не просто был, но поддерживал Эарнила. Тридцать лет назад? Сколько ему тогда было? Сотник – и уже в совете? Или очень молодой тысячник? Тогда тем более понятно. – Аранарт, тогда Гондор должен был выбирать между шестилетним мальчиком и полководцем, спасшим страну. Князь снова усмехается: дескать, уже не вспоминаем о воле Ондогера? Как вовремя о ней забываем… и вспомним, конечно, тоже вовремя. Но Талион держится: – А сейчас выбор между внуком Ондогера и наследником Эарнила, который опозорил себя. Аранарт произносит первые слова за весь этот нескончаемый спор: – У него испугался конь. Вы видели это так же, как и я. – Уже неважно, – старый воин повышает голос, словно он не в палатке, а перед отрядом, – что именно видели наши глаза. Спроси любого в войске о том, что произошло, и он ответит: Эарнур струсил! Эарнуру не быть королем. Ты – единственный наследник престола Гондора! Аранарт чуть опускает веки, его лицо расслаблено – и страстный порыв Талиона не задевает его, словно копье, от которого сумел уклониться опытный воин. Он не смотрит на собравшихся, словно их здесь нет. Словно он не к ним обращается. И говорит. Медленно. Тихо. – Я. Князь. Артэдайна. Ну вот и всё. Он это произнес. Он отказался. Остается только развернуться и уйти. Вернуться в Гондор – и там будь что будет. Уже неважно. Мы лжем… лгали тебе, мой мальчик. Мы говорили о благе Гондора, а сами видим в тебе – его. Только моложе, мудрее… сильнее. Твой дед был как дуб – дерево твердое, но колкое. А ты как ясень – согнешься, но выстоишь. Видел дуб, в который попала молния? Полторы зеленые ветки и искореженный сухой остов. Вот это мы. Еще живы, да. Сколько-то протянем. Так ли важно – сколько? А тебе расти на воле. Тянуться к небу и не бояться гроз, как бы тебя ни трепало. Талион подошел к Аранарту, опустился на одно колено, взял его руку, прижал к губам. Князь почувствовал кожей его слезы. Молчал, сжав губы. И ответил на всё, что не произнес вслух старый воин: – Я нужен Гондору. Но Арнора без меня не будет. Просто – не будет. Помог Талиону подняться. Больше, чем жест учтивости – старику это действительно трудно, как он ни скрывает. Обвел взглядом гондорцев: – Уходите. Вал* преклонил перед ним колено, взглянул в глаза. Аранарт медленно кивнул ему, посмотрел так, как смотрят на друга, прощаясь. Им еще несколько месяцев идти назад, в Мифлонд, но – прощаются сейчас. Навсегда. Тысячник Эарнила поднялся, молча вышел. Один за другим гондорские командиры преклоняли колено перед своим Королем. Они не имеют права назвать его так. Они и не назовут. Сегодня они говорят не словами. Глаза в глаза. На несколько мгновений. Потом встать. И уйти. Один за другим. С севера налетел ветер, гулко хлопала ткань шатра. Последним остался Талион. Он хотел что-то сказать… Аранарт покачал головой: нет. Чуть кивнул: уходи. Полководец Ондогера вышел. Звон сбруи. Топот копыт. Тишина, не считая шума ветра. Аранарт рухнул на стул: – Выпить дайте… Хэлгон извлек агнмарский полупустой бурдюк, налил. Князь проглотил залпом, вытянул кубок: еще. Нолдор налил еще. Этот Аранарт осушил в два глотка. Жестом потребовал: снова. Третий пил уже медленнее. – Лучше бы ты их обругал, – заметил Голвег. – Как мне лучше поступать, лучше решать мне, – сверкнул глазами Аранарт. – Ну, ну… не рычи на меня, я тебе не гондорец. – Хэлгон, налей еще. – И мне тоже. Эльф перехватил бурдюк поудобнее. Аранарт наконец почувствовал вкус того, что пьет. Нахмурился, вопросительно посмотрел на товарищей. – А где ты здесь вина достанешь? – парировал Хэлгон. – Какая-то ангмарская брага. Считай, наша военная добыча. Мы на себя брали, ты ж еле усы омочишь. – Чем нам вообще кормить армию всю обратную дорогу… – со вздохом проговорил он, вертя кубок в руках. – Больше двухсот лиг идти. Два месяца в самом лучшем случае. Осушил. Хэлгон налил. Аранарт взглянул на Голвега: – Распорядись кого-нибудь посообразительнее послать к хоббитам. Сторговаться и потом вывезти нам навстречу. Урожая ждать не будем, у них там по амбарам напрятано… на две армии хватит. Или я не знаю хоббитов. Отпил. – Только думай, кого посылаешь. – Подумаю, – кивнул Голвег. Подставил Хэлгону пустой кубок. Уточнил: – Гондорских звать? – А почему нет, – пожал плечами князь. – Зови. Только чтобы умные были, а не как сегодня. Допил, запрокидывая голову. Эльф налил, заново передвигая бурдюк на руке. Если они так продолжат, ему придется идти к линдонцам одолжаться. Не хочется… а надо будет. – Вам поесть точно ничего не принести? – Боишься, что я напьюсь? – усмехнулся Аранарт. – Еле захмелеешь с этой вашей ангмарской гадости. Повернулся к Голвегу: – Так завтра займешься. – Завтра? Я думал сегодня. – Не-ет. Сегодня мы отдыхаем. Сегодня мы годимся только вино пить, а не делом заниматься, – отпил. Вздохнул: – Мне потом еще Эарнилу писать. Прав Талион: я сумею с ним договориться. Должен суметь. – О чем ты? Хэлгон, налей. – О наших умниках. Их теперь выручать надо. Представляешь, что их ждет в Гондоре? Голвег пожал плечами: – Разгонят командовать по дальним крепостям. Вряд ли что-то хуже. – Вряд ли, да. Но писать придется… Вздохнул, показал Хэлгону пустой кубок. – Ты не обязан их спасать, – возразил Голвег. Аранарт ответил ему одним из тех взглядов, которыми смотрел на гондорцев. – А если бы твои командиры, – хмель всё же ударил в голову старому воину, и тот горячился там, где стоило бы промолчать, – если бы они устроили такое, ты бы их простил?! Князь посмотрел на него совершенно ясным взглядом, словно и не истреблял их запасы браги только что, и отчеканил: – Если бы мои командиры вздумали перейти на сторону… да неважно, на чью сторону, то казнить, безусловно, следовало бы. Следовало бы отрубить ту единственную голову, которой хозяин совершенно не умеет пользоваться. Так что невелика была бы потеря. – Зверь ты… – выдохнул Голвег. – Хэлгон, там еще что-то осталось? – Осталось. Пока что. Так что я пойду попробую добыть еще. – И это правильно. – Судеб королевства не решайте без меня, ладно? – сказал нолдор у входа. Аранарт улыбнулся. Ангмарская брага, как ни плоха была, потихоньку делала свое дело: зверь, сжавший его сердце, медленно отпускал когти. Хэлгон вернулся довольно скоро и с добычей. – Вино! – радостно вскинулся Голвег. – А не это ангмарское пойло. – Вино и даже из Дол-Амрота, – кивнул нолдор, но взгляд его был серьезен. – Быстро же ты… – начал шутку старый воин, но осёкся: – Что? Аранарт повторил вопрос движением брови. – К нам скачет гость. Пока далеко, но скоро будет. – Эарнур?! Нолдор кивнул. – Нет. Я сыт Гондором на сегодня! – Так, может, он до сих пор не знает? – нахмурился Голвег. – Он знает, – отрезал Аранарт. – Если бы я ответил им согласием, то первое, что надо было сделать, это послать за Эарнуром. А лучше – нам бы самим, всем явиться к нему. Чтобы ему деваться было некуда. И он бы уже сейчас принес мне клятву верности. Он отломил кусок хлеба (они всё-таки достали без него еду, вот это правильно), договорил: – Так что Эарнур или совсем глупец, или знает. – А давайте я с ним поговорю, – примирительно сказал Хэлгон, ставя тяжелую бутыль на стол. – Ты? – А что? Я не арнорец и не гондорец. Я даже не твой дружинник, говоря строго. Хотя это ему не известно. – И что ты ему скажешь? – Правду. Что они пришли. И что ушли ни с чем. Ну и что ты занят. – Хм. – Но это лучше, чем его просто не впускать. – Ну хорошо. Поговори. Хэлгон выразительно посмотрел на вино. – Оставим мы тебе, оставим, – успокоил его Голвег. – В наше время пить дол-амротское как ангмарскую брагу, – кивнул Аранарт, – это хуже чем преступление. Это глупость. Что ж, судьба добытого вина была определена и благополучна, так что можно было спокойно идти спасать гондорского принца от его, скажем так, тревог. Нолдор быстро пошел вниз по склону, туда, где торопил коня одинокий всадник. Остановился. Эарнур его увидел, узнал. Подъехал шагом. Хэлгон ему кивнул. Кланяться не хотелось. Гондорец спешился. Хмурился, не зная, как задать вопрос. И впрямь – как спросить о таком? «Бедолага, – подумалось вдруг Хэлгону. – Каково же тебе, если ты едешь за ответом к нему, а не к любому из ваших гондорцев?!» – Он будет говорить с тобой, но не сегодня, – нолдор старался, чтобы его голос звучал не слишком жестко. – Он велел передать: тебе не о чем тревожиться. Твоя корона ему не нужна. Теперь этот играет в молчанку. Не знает, как подобрать слова. – Да, они у него были. А он их, – Хэлгон грустно усмехнулся, – послал. – Куда послал?! – не понял Эарнур. – Ну это уж вам виднее, куда вы, люди, друг друга посылаете. Туда и послал. …а глаза у него большие и выразительные. Никогда не видел эльфа, ругающегося по-адански? С вами поживешь – еще и не такому научишься. – Теперь слушай. Если ты намерен его отблагодарить… «…то вели прислать ему хорошего вина. У вас в обозе наверняка до сих пор осталось». – …то не преследуй их. Они верны Гондору. И кроме твоего отца и тебя – другого Гондора у них нет. И не будет. – Я понимаю. – И вот что он еще велел передать… Ну что опять лицо сведено? Не съест он тебя. И я – тоже. – …у тебя слишком пугливый конь. Заведи себе лошадь получше. Хэлгон изобразил среднее между кивком и поклоном, пошел вверх, туда, где северный ветер развевал знамя с Семизвездьем. За время, что его не было, накрыли стол – стояли три глубокие миски, с горкой полные еды из котла воинов. Слишком много мяса на вкус эльфа, зато горячо и вкусно. А лишнее мясо эти двое за ним доедят. – Поговорили? – обернулся Аранарт. Хэлгон пожал плечами. – Что ты ему сказал? – Что ты их послал туда, куда Феанор Финголфина гонял. Голвег хмыкнул. Аранарт был серьезен: – И это всё? – Нет. Еще я сказал, что ты советуешь ему сменить конюшего.