"Холодное сердце"

Кузнецова, увидев ремень в руках Морозова, и быстро кинулась на кухню. - Стоять! У меня тоже есть оружие и посильнее твоего будет – пригрозила брюнетка, взяв большую сковороду. - Все, брейк! – мужчина отложил ремень и произнес – Сделаем так, когда ты в следующий раз задумаешь что-нибудь изменить в моем доме, посоветуйся со мной, пожалуйста. Твоя самодеятельность меня уже достала – рявкнул Морозов. И вот тут на Кузнецову нахлынула такая обида, что она не сдержалась и обрушила все свои эмоции: - Ты думаешь, я для себя стараюсь? Да, я для тебя и Машули все это делаю. Я хочу, чтобы ты видел жизнь не черных красках, как ты привык, а заметил что-то светлое и яркое. Макс, начни жизнь с чистого листа! – с надеждой посмотрела брюнетка в его серые глаза. - Это мой дом, и только я решаю, как здесь все будет. Я – хозяин этого дома! – истерично уже кричал Морозов, отгораживаясь от девушки. - Да пошел ты! – резко сказала Виктория и ушла в комнату, мужчина последовал за ней и стал наблюдать за пышущей гневом девушкой. Вика поднялась на табурет, достала его любимые занавески и бросила ему в лицо – Вот, держи свои траурные занавески. Можешь жить во мраке дальше, а я не могу так! Я не могу петь, творить, у меня уже депрессия в этих черных стенах. Я задыхаюсь! Хотя, как тебе это понять? Ты приходишь под вечер, уходишь ранним утром, и тебя все устраивает. Ведь ты же думаешь только о себе, о своем комфорте. Ты совсем забыл, что у тебя маленькая дочь живет в вечном трауре. И вот, что я тебе скажу: не мужское это дело, решать какого цвета занавески. Если я нахожусь больше времени дома, чем ты, то это я должна решать, какая у нас будет обстановка в доме – вынесла вердикт девушка и скрылась в ванной комнате. Морозов и опомниться не успел, как она его быстро отчитала. Да, с каждым днем она его удивляла все больше и больше. Это не девушка, это просто беда, которая свалилась на его голову. Прошло полчаса, Максим не заметил, как задремал на постели. Слишком был тяжелый день для него. Виктория открывалась для него с неизвестной стороны, новое дело на работе, все это выбивало его из колеи. Морозов проснулся и почувствовал знакомый запах. Вначале ему казалось, что этого не может быть, но нет, он отчетливо уловил запах сигаретного дыма. - Только не это! – спрыгнул с постели Максим и кинулся разыскивать Викторию. В ванной комнате горел свет и доносился запах табака. - Вика, открывай дверь! – барабанил он в дверь. Брюнетка за дверью от испуга быстро начала заметать следы преступления. Вскоре она открыла дверь, и мужчина ворвался в комнату. - Ты что, куришь? – пустил он на нее острый взгляд. - Я? Ты с ума сошел? Нет – заулыбалась девушка. - Тогда откуда этот запах? – недоверчиво посмотрел он на нее. - А я откуда знаю. Может соседи. Макс, у тебя паранойя. Ты меня готов обвинить уже во всех грехах – занервничала девушка. Морозов устремил на нее свой холодный взгляд и внезапно впился в ее губы. Сквозь поцелуй донесся знакомый запах, запах табака. - Твою мать, ты куришь! – выругался он, отрываясь от поцелуя – Боже мой, с кем я связался! За что мне все это? Этой девице я доверил свою дочь – сокрушался Максим. - Макс, прости! Я изредка – опустила голову девушка и призналась во всем. - Так, скажи, а чем ты еще занимаешься? А может, ты не только куришь, может ты еще дурью увлекаешься, колешься? Скажи мне, чтобы я знал – негодовал Морозов. Его голос уже срывался на крик. - Послушай, ну что ты такое говоришь. Ничем я таким не занимаюсь. Я только курю иногда, при стрессе. К тому же, ты меня сегодня сам довел до такого состояния – огрызнулась девушка. - Значит, я же еще во всем виноват – возмущался следователь и хватался уже за больную голову – Интересно, у тебя получается. Сигареты, зажигалку, быстро! Виктория, поджав губы, произнесла: - Я выбросила. Следователь посмотрел пристальным взглядом на девушку и прижал ее к стенке, взяв за горло. - Сейчас кому-то будет очень и очень больно. Девочка, не зли меня лучше! Кузнецова кивнула и принялась раскрывать свои тайники. - Я все отдам, только отпусти меня! – едва слышно произнесла Вика. Морозов отпустил, и девушка достала из стиральной машины пачку сигарет и зажигалку. - Значит так, если я увижу или учую еще раз эту дрянь, я тебя спущу с лестницы, в чем мать родила. Я не допущу, чтобы мою дочь воспитывала курилка. Знай, я презираю курящих женщин. Теперь каждое утро, день, ночь я буду проверять твое дыхание. Все поняла? Если еще раз это повторится, я тебя выпорю, выгоню, убью! – крикнул он и до боли сжал ее руку. Глаза налились гневом. Кузнецовой стало по-настоящему страшно. Она вся дрожала и уже каялась, что притронулась к этой пачке сигарет. Страх сковал ее тело. - Поняла. Я брошу. Я больше не буду, честное слово – пообещала брюнетка со слезами на глазах. Он взял ее ладонь и положил пачку сигарет. - Выброси это, прямо при мне! – приказал он. - А может лучше ты? Я тебе полностью доверяю – пискнула со страха девушка. - Зато я тебе не доверяю – резко сказал он и окружил ее своим холодом – Нет, ты сделаешь это сама! Повторяй за мной! Я больше никогда тебя не возьму в руки. Девушка плакала и повторяла. - Не на меня смотри. Смотри на эту гребанную пачку сигарет, Кузнецова! Какая же ты, слабачка! – разозлился Морозов и наклонил ее голову вниз, как провинившегося котенка. - Я не слабачка! – выкрикнула Вика, с обидой в голосе – Я справлюсь! Я смогу! - Тогда докажи мне это, Кузнецова. Докажи мне и Маше. Имя «Маша» на нее подействовало магическим образом. Девушка решительно вытрала слезы, нашла в себе силы и уже с ненавистью смотрела на вожделенную ей когда-то пачку сигарет. - Я больше не притронусь к тебе. Это была последняя моя сигарета. Я больше не вернусь к вам! Все, прощайте навсегда! - А теперь сожми эту пачку до боли, до хруста. Сильней, еще сильней! Давай, ты сможешь! Ты это сделаешь – повторял Морозов как заклинание. Кузнецова до боли в мышцах со слезами на глазах скомкала пачку сигарет. - А теперь посмотри на нее в последний раз и выброси. Девушка послушалась и все сделала, как ей велели. - Вот, умница! Вот, молодец! Все будет хорошо – выдохнул Морозов и крепко обнял девушку, понимая как ей было тяжело решиться на этот тяжелый поступок. Он проводил рукой по темным волосам рыдающей девушки и целовал ее в макушку. Вдруг он осознал, что вновь переступает черту, и он не должен себя вести так с ней. Максим снова надел маску безразличия. - Сядь! – оттолкнул он ее и усадил грубо на пуфик - Ты говоришь, у тебя стресс. Скажи мне, ты здорова? Отвечай быстро на поставленные вопросы! – снова начался допрос. - Да – сказала кротко брюнетка. - Отлично! Ты сыта? У тебя есть все необходимое? Брюнетка кивнула головой в знак согласия. - Тогда какой стресс у тебя может быть? Я тебе скажу, что такое стресс – Он сел перед ней на корточки и стал делиться своими воспоминаниями, своей болью – Стресс, когда у тебя дети голодные и ты не знаешь, чем их накормить. У тебя нет денег, у тебя нет работы. Ты одна с двумя детьми. Стресс, это когда ты хочешь пойти с пацанами на футбол, а ты не можешь, ты в инвалидном кресле. Стресс, это когда видишь молодую зарезанную девчонку и ничем не можешь ей помочь. Ты видишь слезы ее родителей и не можешь найти этого подонка. Ни одной зацепки, черт возьми! – выругался он и ударил кулаком о стену. Девушка заплакала и положила руку ему на плечо. - Макс, прости, я не знала! - Ну да, для тебя крах – продали кофточку, которую ты хотела купить. Тебе нечем краситься, вот это для тебя настоящий стресс – издевался он над глупыми проблемами девушки. Он посмотрел ей пристально в глаза и спросил – Кузнецова, чего тебе не хватает? Почему ты делаешь глупость за глупостью? Чего тебе не хватает, черт возьми? – кричал он. - Мне не хватает твоего тепла, внимания, любви – призналась брюнетка – Макс, ты такой холодный. Постоянно кричишь на меня, забываешь обо мне. Я готова на все, чтобы хоть чуточку согреть твое сердце. Скажи, оно когда-нибудь растает? – зеленые глаза взглянули на него с нескрываемой тоской и большой надеждой. - Ха, любви, тепла! Бред какой-то! – усмехнулся он. Слезы нахлынули на девушку, и она не в силах видеть его реакцию, выбежала из квартиры. Прошел час. Вот уже и глубокий вечер накрыл Москву, а звезды рассыпались по небу. Брюнетка не появлялась в доме Морозова. Максим даже покинул потайную комнату, уж слишком тишина давила на него. Он прошел на кухню, налил в кружку чай, и выпив глоток, впервые задумался о том, какой был тяжелый день не у него, а у брюнетки. Мигом перед его глазами пролетела вся картина дня за сегодня. Тяжело смириться тем, что твоя карьера певицы не состоится, узнать, что твои старания никто не оценит, бросить курить в один момент и осознать, что над твоими чувствами жестоко посмеются. Да, впервые он вдруг пожалел не себя, а эту девушку, которая так случайно попала в его жизнь. «Оксана Бельченко, а ведь она тоже в один вечер поссорилась с родителями, и к чему это привело? Нет, этого нельзя допустить!» - подумал с испугом Максим, наблюдая за окном, как силуэт темноволосой девушки сидит на лестнице перед подъездом его дома. Теплый летний ветер приятно охлаждал кожу брюнетки. Девушка, сидя на ступеньках в раздумьях что-то рисовала, орудуя умело карандашом на белом листе бумаги. С листа был виден осенний лес. Он был угрюм и мрачен. Осенние листья кружили над деревьями. Брюнетка словно сама впала в осень. Подобно осени она чувствовала тоску, печаль и грусть. Несмотря на лето, на душе ее была осень. Сама настоящая осень с мерзопакостной погодой: дождь, слякоть, грязь. - Красивый рисунок – услышала она за спиной его голос и тяжелое дыхание. Он расположился возле нее на ступеньках. - Когда мне грустно, я рисую. Надеюсь, это мне не запрещается? – съязвила брюнетка. - Нет, наоборот. Тебе нужно развивать свое творчество – искренно ответил Максим. - Тебе правда, нравится? – впервые ему что-то понравилось, что она делает. - Да, я серьезно. Знаешь, я всегда с восторгом смотрю на тех людей, которые умеют рисовать. Мне это, к сожалению, не дано. Слушай, Вик, а ты можешь мой портрет нарисовать? Правда, очень интересно – предложил он, пытаясь стереть острые углы их отношений. - Попробую – снова на ее лице возникла улыбка – Сделаем так, я нарисую тебя, а ты нарисуешь меня, по рукам? - Я не умею, Вик – заробел Морозов. - Ну, пожалуйста! Мне очень любопытно – взмолилась брюнетка, улыбаясь. - Ладно, твоя взяла. Пойдем! – он протянул ей свою ладонь, и девушка положила свою руку – Но для начала мы с тобой попьем чай. Максим обнял Викторию, и они отправились домой. Первым делом, когда Вика зашла в квартиру она обратила внимание, что в комнате все осталось, как было: - Так, так, так, ну и где твои любимые занавески? – с удивлением спросила Вика. - Ты знаешь, довольно-таки неплохо с этими – стал увиливать от вопроса Максим. - То есть тебе понравилось? – подловила его Виктория. - Несколько непривычно для меня – признался Морозов. - Вот именно об этом я тебе и говорила – вновь затараторила брюнетка – Кстати, я больше не курила. Девушка подарила ему свое дыхание. - Молодец! Так держать. Марш, на кухню! – шутливо скомандовал Морозов. - Да, папочка! – с иронией произнесла Виктория. - Кто папочка? Хотя, иногда мне кажется, что у меня две дочери. У второй переходный возраст идет – Морозов слегка ударил девушку за мягкое место. Они вместе пили чай, смеялись, шутили и разговаривали обо всем. Оказалось, что они читали одинаковые книги, слушали одну музыку, смотрели любимые фильмы. Как ни странно, но у них было много общего. - Макс, не вертись! – произнесла Виктория, дорисовывая портрет Морозова. - Скоро или нет? – уже нервничал Морозов, в предвкушении своей картины. - Все, готово! – улыбнулась брюнетка и сверкнула изумрудными глазами – Итак, на счет три, ты показываешь мне свой рисунок, а я тебе мой. Счет закончился, и они передали друг другу рисунки и теперь внимательно изучали их. - Неужели я такой? – удивился Максим, увидев перед собой лицо угрюмого и сурового человека – Я действительно такой злой? - Это только так кажется, на первый взгляд. На самом деле, если в твои глаза начинаешь долго присматриваться, то увидишь искорки тепла. - Правда? – она заметила на его лице улыбку. - Макс, ты улыбнулся. Ты первый раз мне улыбнулся. Я навсегда сохраню твою улыбку в моем сердце – в душе ее теплилась надежда, что не все потеряно. Они еще могут быть вместе. Морозов засмущавшись, стер с лица улыбку и стал снова серьезен. - Тебе надо пойти в художественную академию, подумай об этом. - А я уже там училась, но бросила. - Бросила? Почему? – заинтересовался Максим. - Так сложились обстоятельства – коротко сказала брюнетка и замолчала. - И все же ты талантливо рисуешь. Тебе нужно восстановится. Нет, это нужно выбросить – Морозов увидел свой рисунок, и ему стало стыдно. Максим нарисовал девушку очень быстро и по-детски. Обыкновенный человечек, как раньше дети рисовали в детском саду, но Кузнецова смотрела на его работу с улыбкой и теплотой. - Нет, это я оставлю себе на память о тебе. Меня еще никто не рисовал. - Ты знаешь, я тоже еще никого не рисовал. Жаль, что я не смог передать глубину твоих глаз, шелковистых волос – Максим с увлечением разглядывал Викторию и уже не мог остановиться. Он чувствовал, что он смотрит на нее по-особому, не так как обычно. «Еще пару минут и я пойду спать в другую комнату. Да, надо идти спать в другую комнату. Ну, прогони ты меня! » - думал обреченно Максим, но девушка тоже смотрела на него с теплотой и надеждой. Его взгляд спустился ниже, он заметил, как ее грудь поднимается в такт учащенного ее дыхания. Максиму было стыдно признаться, но его охватило дикое желание расстегнуть этот джинсовый костюм и вновь провести с ней страстную ночь. - Прогони меня, иначе я не выдержу! – уже из последних сил сказал он, чувствуя, что пропасть так близка. Он едва мог контролировать свое тело. Его рука уже сжимала ее колено, обдавая девушку жаром. - Зачем? Оставайся, я не хочу, чтобы ты уходил – томно сказала она. Морозов припал к ее влажным губам и уже не в силах был отказаться от них. Пару минут страстного поцелуя, и он был побежден брюнеткой. Он уже позабыл о своих установках, снимая с себя одежду. Следователь вновь остался во власти брюнетки и опять проводил с ней бурную ночь. Как обычно он был зол на себя, и Виктория получала лишь только грубые ласки. Ведь ей так хотелось получить от него хоть чуточку тепла. Она жаждала этого и терпела и ждала, когда его ненависть, злость, обида покинет его душу, и он подарит ей нежность и тепло. Она даже не думала, что это случится так скоро, именно в эту ночь. После неуемной страсти и грубости, она вдруг ощутила на себе, как его поцелуи стали нежные и эту нежность он дарит ее телу. Виктория испытала пик райского наслаждения. О большем она и мечтать не могла. Всего лишь одно слово заставило ее вернуться на Землю: - Лиза! Лизонька! – Максим довольный и счастливый лег на подушку. - Что? – Кузнецова округлила зеленые глаза от досады – Я не Лиза, я – Вика! Максим открыл глаза и увидел перед собой брюнетку: - Да, извини – сухо сказал он и похлопал ее по плечу – Главное, что нам было хорошо, а сейчас давай спать. Вымотанный мужчина не хотел выяснить отношения ночью. Он отвернулся и закрыл глаза, не понимая насколько девушке, было больно. - Подожди, ты что, все это время представлял Лизу? Ты спал со мной и представлял ее? Ты нормальный? – поражалась Виктория поступку мужчины и уже повышала голос от нестерпимой боли. На глазах ее уже появились маленькие слезинки, которые сейчас вот-вот побегут по ее щекам. Морозов не выдержал этой атаки, и развернувшись недовольно проворчал: - Слушай, а что ты хотела от меня? Я с Лизой прожил пять лет, а тебя я знаю несколько дней. Зато тебе не было так больно – вынес итог Максим и снова лег на подушку. - Да лучше бы мне было больно, но я бы знала, что в этот момент ты со мной, а не с ней! – не унималась брюнетка. - Хватит! – разозлился Морозов и прикрикнул – Я такой, какой я есть, и меняться я не собираюсь. Если тебя что-то не устраивает, дверь открыта, я тебя не держу! - А если я уйду от тебя, ты с Машей мне разрешишь видится? – всхлипнула Вика и задала важный для нее вопрос. - Нет! – жестко сказал он – Все, давай спать! – Морозов лег на бок, закрыл глаза и крепко уснул. Спать, как можно спать после таких признаний? Брюнетка уткнулась в подушку и горько заплакала. Еще ей не было так больно после ночи с мужчиной. Петр, он хотя бы называл ее по имени. Тяжело и горько осознавать, что твоя соперница - покойница, которая навсегда поселилась в постели, в душе ее любимого человека. Маша, Машенька… Только при мысли, что она больше не увидит эту милую кроху на сердце ее была нестерпимая боль. Правильно говорила Дашка, чем больше ты живешь с ними, тем больше привыкаешь. Остается только молчать и ждать, когда все рассосется само. Когда рана перестанет ныть на ее груди. Виктория уснула только под утро. Она не слышала пение птиц, как солнце проснулось и щедро дарило свои лучи, она услышала лишь только встревоженный голос Максима: - Вика, вставай! Мама приехала. - Что? – испуганно спросила Вика, и сердце ее учащенно забилось. В квартире был слышен шум открывающейся двери и раздавшийся голос нежданной гостьи по ту сторону дверей. - Максим, ты дома? Открывай, у меня замок заел.