Почему?

— Фран... ик. Фра-анция-я, а-аткрывай, — дверь сотрясалась под ударами кулаков англичанина. "Ну неужели снова? Сколько можно?" — пронеслось в голове Бонфуа, щёлкнул замок, и в коридор ввалился пьяный англичанин. — Да-а, я знал. Я т.. ик...тебя пабедил, — шатаясь, ликовал Кёркленд, из одежды на котором был лишь костюм английского бармена. Франциск только покачал головой и запер дверь. Уже который месяц, каждый вечер каждой пятницы (француз уже и не помнил с каких пор это началось) Артур, пьяный и полуголый, приходил прямиком к своему "недругу". И тут начиналось: победные кличи вроде "Я захватил твою крепость, жалкий французишка", догонялки по всему дому не пойми за кем, покорение вершин в виде столиков шкафов и тумбочек, в общем — полный беспредел. Конечно поначалу Франциска это забавляло, да и наряд англичанина был довольно откровенным, что нравилось французу больше всего, но вскоре это начало надоедать. Да и не мудренно, ибо после каждого такого визита повсюду царил, мягко говоря, беспорядок. Обычно, Артур, всласть насладившись своим "триумфом", уходил, а на следующее утро уже как обычно кричал на Бонфуа, не понимая отчего тот постоянно смеётся над ним. — God save our gracious Queen, Long live our noble Queen God save the Queen: Send her victorious, Happy and glorious, Long to reign over us: God save the Queen.* — горланил Кёркленд, забравшись на подоконник и размахивая взявшейся неизвестно откуда скатертью, как флагом. Всё это созерцал Франциск, время от времени прикладывая к лицу руку. Закончив сей патриотический ритуал, пьяный англичанин спрыгнул со своего "постамента" и направился к французу. — Твой... ик... форт захва... ик... чен. Я тя опять поб... поб-бедил. Дура-ак, — выдохнул он перегаром в лицо Франциску, — Буд...дишь знать... ик... ка-ак са мной свя... связываться. Я пшёл... ик. Неожиданно Кёркленд пошатнулся и, плюхнувшись на кресло, которое так удачно здесь оказалось, сладко засопел. Француз только удивился тому, как быстро вырубился "победитель". Утро ознаменовалось головной болью, сушняком и тошнотой. Конечно Артур ожидал этого, но всё никак не мог привыкнуть. Он не сразу заметил, что на лбу лежит холодный компресс, который чуть-чуть но помогает снять боль. Да и воздух в комнате был не такой спёртый как обычно, может окно открыто, что довольно непривычно, и... стоп! Запах, этот запах, прямо как... Кёркленд резко подскочил в постели и зря. Голова едва не взорвалась, перед глазами заплясали разноцветные звёздочки, а англичанин приправил всё это крепким словом. — Англия, ты дурак, — раздалось с усмешкой, — Зачем же так резко вставать? Тем более после вчерашней пьянки. Взгляд Артура наконец-то сфокусировался, около окна восседал Франциск, на лице которого играла улыбка. — Какого $%#@* я здесь... — начал было англичанин. — А ты разве не помнишь? Пришёл вчера пьный, распевал во всё горло, потом заснул едва ли не на полу, — Бонфуа засмеялся, наблюдая за реакцией собеседника, — Ах да, забыл упомянуть, что разгуливал ты вот в этом, — в его руках неожиданно появился наряд бармена. Как Артур ни старался скрыть эмоции, лицо его всё же залилось краской, но через минуту смущение переросло в гнев (Прим. автора: Ну как обычно) . — Это неправда! Ты хотел меня подставить! И вообще, если ты говоришь, что я был в этом, почему я в пиж... Стоп!!! Ты переодевал меня?! Да я тебя... Попытавшись встать с кровати, Кёркленд запутался в одеяле и удачно поздоровался с полом. Зрелище пытающегося выбраться из импровизированного кокона и ругающегося англичанина было невероятно забавным, однако француз помог тому. Теперь растрёпанный, покрасневший и растерявшийся Артур сидел на полу, тщетно пытаясь вспомнить, что было на кануне. — Ты такой милый, когда злишься, — промурчал Бонфуа. — Заткнись, я с дураками не разговариваю, — как малый ребёнок надулся англичанин, — и вообще, я иду домой. Франциск только пожал плечами. Однако не успел Артур встать, как почувствовал, что Франция приобнял его за талию. — Прежде, чем ты уйдёшь, я хотел бы задать один вопрос, — медленно проговорил он. От такой близости Англия покрылся мурашками. — Почему? Почему ты каждую пятницу приходишь пьяный и полуголый, начинаешь горланить песни? Именно ко мне, в один и тот же день, в одно и то же время. Ответь... У англичанина спёрло дыхание, хотелось выкрикнуть что-нибудь вроде: "Убери от меня свои руки, чёртов извращенец" и убежать, но ноги неожиданно ослабели, а голова снова напомнила о себе. Бонфуа же, уловив замешательство того, сказал ещё тише: — Не обманывай себя... и меня, — и улыбнулся, заметив, как покраснели уши Кёркленда, который всё так же молчал. — Артур? Француз развернул растерявшегося англичанина к себе лицом. Отметив румянец на щеках того, он медленно накрыл его губы своими, не встретив сопротивления, но и не получив ответа. Неожиданно Кёркленд судорожно вздохнул и начал отвечать Франциску, руки которого уже оказались под пижамой, которая явно была великовата худому англичанину. Тот же, разорвав поцелуй, уткнулся в грудь француза. — Франция... ты же знаешь, я никогда бы этого не сказал. Бонфуа запустив руку в непослушную шевелюру англичанина, ответил: — Знаю, конечно. Именно поэтому я немного тебе помог. И всё же, может не будешь больше так сильно напиваться, я же волнуюсь за тебя. — Кто бы говорил, виносос! — неожиданно переключился Артур, но быстро остыл и снова прильнул к французу — Всё равно, ты — дурак, Франция. — Да знаю я, знаю, — улыбнулся он, покрепче прижимая к себе смутившегося Кёркленда, — Для тебя я буду кем угодно.