Протрубите в рог

Протрубите в рог — он придаст мне сил… Вспоминаю я, каким бойцом я раньше был… На душе пусто. Давит тупая боль, мешающая дышать. Ком в горле никак не исчезнет. В глазах нет осознания. Он не верит. Не верит никто. Накрапывает дождь. Без нее мир терял свои краски на глазах. Он чувствует себя полным ничтожеством. Он сам дал ей эту миссию, но какова была цена за ее выполнение? Отвратительна, просто ужасна. Он не может спать, не может хоть на мгновение закрыть глаза, не увидев ее лица. Она ни в чем не виновата. Она не обязана. Он полностью виновен. Трудно жизнь начать с чистого листа - Блондин хлюпает носом и утыкается ему в плечо. Неясно кто кому сочувствует, кто кого утешает. Блондину она была первой любовью и первой подругой. Ему она была ученицей и возлюбленной. Она была беременна, сама обнаружила это совсем недавно, но упрямо считала, что это не помешает. Она настояла на взятии миссии. Но все кануло к чертям! Брюнет закрывает глаза и с огромной ненавистью во взгляде после глядит на него. Оба пообещали самим себе, что защитят ее. Брюнет желал жить с ней, заботиться о ней, сделать ее женою. Брюнет опоздал, слишком поздно осознав свои чувства. Он же не медлил. Подавленная девушка была окутана любовью и заботой, так что не заметила ненавидящего взгляда позади из тени. Бледный сначала думает, что эта шутка, и смеется. По пустому взгляду понимает, что это далеко не шутка, так что затыкается и просто садится на ближайшую скамейку, обхватывая голову руками. Эмоций у него никогда особо не проявлялось, но сейчас не тот случай. Капитан замирает, а потом с великим соболезнованием глядит на него. Говорит, что она была бы ему хорошей парой, но нарывается на разъяренный взгляд и получает прямой удар в челюсть. Что-то в ней щелкнуло, но это ничего. Челюсть можно срастить. Жизнь же хрупка и беззащитна, ее слишком легко надломить. На душе печаль, в сердце пустота… Он хочет кричать, рвать, и метать, но у него нет сил. Отменены все совещания, встречи. Выкинуты в окно все, даже самые важнейшие переписки. Обруганы как только можно все, кого он видел сегодня. Обруганы даже те видения, которые являются к нему, вероятно, из-за долгого отсутствия сна. Под глазами пролегли глубокие морщины. Совсем как у отца. Он сам кажется человеком, который копировал все от рождения. Копировал непроизвольно он также и то отношение к девушкам, которое видел в детстве. Но к черту детство. К черту вообще все. Я солдат, но ранен не раз И прекратил борьбу. Не хочется совершенно ничего. Нужно продолжать жизнь — говорят ему все. Он же уже устал просто жить. Он жил все это время просто так, по чистой случайности выживая каждый самый опасный раз. А потом понял, что это все было благодаря ней. Она спасала его. Каждый чертов раз. Она спасала его слишком много, пытаясь отплатить за заботу, хотя никогда не была обязана. Оставьте здесь меня — Тот не боец, в ком больше нет огня… В душе пусто. Он заперся у себя, поставил максимальное количество барьеров. Потратил большую часть чакры. Обессиленно скатился по стене, зарылся пальцами в волосы и с силой сжал, причиняя самому себе боль. Вдруг это все гендзюцу и ничего более?! И все это лишь проделки самого отвратительного человека на всем белом свете? Он хочет кричать, рвать, и метать, но у него нет сил. Без этого лучика света силы стали уходить, будто их и не было никогда. Ненависть к самому себе запредельная, хочется просто подойти к брюнету и попросить убить его. Он не откажет, но… Сил встать нет. Даже сил дотянуться до куная нет. Алого глаза у него тоже теперь нет, так что лишить себя чакры полностью невозможно. Невозможно также убежать в мир с плоскими плитами, с черным небом и гулким звуком шагов. В этот мир он отсылал бы все, что встретил бы у себя на пути, а, лишившись чакры, снова умер бы… Протрубите в рог — мне всё равно… Осилить злобный рок вряд ли суждено… Злобное наваждение судьбы почти смехотворно. Он не замечает, что из глаз непроизвольно выкатываются соленые слезы. Когда он в последний раз плакал? Во время смерти первого друга. Прошло больше двадцати лет. Он плачет по умершей девушке и ребенку, который не успел даже родиться. Малыш не успел даже увидеть мир, пусть жестокий и беспощадный. Он ничего не мог поделать, когда они умирали. Он был в неведении, но ястреб с последним письмом разрушил всю его жизнь. Птица была убита на месте, а письмо запрятано так глубоко в самой его душе, что разглядеть, не затронув сердца, было невозможно. Свой путь без света я не пройду — сразу же споткнусь И упаду, а встать я не смогу… Он много раз спотыкался, падал, но вставал. Упрямость и наивная воля к жизни тянули его ввысь, к небесам и звездам. Но разве существует небо без света? Без света нет и огня, а без огня нет и жизни. Внутренний его огонь угас в тот же момент, как угас последний свет в ее глазах. Протрубите в рог. Мне все равно.*