Не отпустит

- Убежишь? - снова смеется Мэри и наклоняется еще ближе к своей жертве. Лана не отодвинется, нет. Она незаметно смахнет рукой горячие слезы, сомкнет свои уста и разрешит Дьяволу шептать разные пошлости ей на ухо. - Нет, нет, милая, - дьяволу нравится, он будто бы случайно касается губами бледной щеки и незаметно двигает ими вверх, смывает мокрые следы на искалеченной коже. Дьяволу скучно, Дьявол хочет поиграть. И Он прекрасно знает, что ломать сильных и самоуверенных людей гораздо интереснее. Остальные игрушки уже сломались, ему не интересно играть с мертвыми марионетками. Единственное, что он может сделать с этими несчастными, так это убить, облегчить им страдания, позабавить себя предсмертными криками. Охрана все еще стоит у выхода, поэтому Мэри не позволяет себе зайти слишком далеко. Она что - то скажет заключенной на прощание, щелкнет по носу и уйдет, уйдет, унося с собой легкий аромат неминуемой смерти. Винтерс кажется, что она умрет. Умрет от рук этой чокнутой монашки, от ее жарких и таких мягких прикосновений, от ее нежного, нет, страстного взгляда, от одной ухмылочки, которую журналистка хочет стереть с этого наглого личика. Винтерс кажется, что она сходит с ума. Но в этот раз, в этот раз по - настоящему. Ее непременно ждет самая прекрасная смерть, смерть от неимоверно красивой девушки, Ангела, который уже никогда не оставит бедняжку в покое. Лана не раз придумывает себе невероятную кончину. Эта странная Юнис придет к ней, словно Демон или Ангел с падшими крыльями, опустится на колени и вобьет ей в грудь стальной клинок или обыкновенный скальпель, взятый из лаборатории здешнего доктора - психа. Психа? Да они здесь - все психи! Лана много раз представляют эту сцену, и в каждой придуманной смерти шатенка не сопротивляется своему убийцу. Слишком устала, слишком сломлена для этого места. Ее уже не настораживают злые взгляды Тревина, она не обращает внимание на присутствие слишком спокойного Кита Уокера, ей плевать на свихнувшуюся сестру Джуд. Лана Банана больше не смотрит по сторонам, девушка смотрит вперед, только вперед, на одного единственного человека в этой психушке. И этот самый человек ей улыбается. Улыбка блондинки завораживает. Винтерс проигрывает в этом поединке, она чувствует, как горят щеки, как мурашки пробегают по всему телу, и отчаянно жмурится, жмурится, надеясь избавиться от этого навязчивого образа сестры. - Вижу, вам уже лучше, мисс Винтерс, - никто не видит, абсолютно никто, лишь она замечает, как в голубых глазах напротив пляшут чертики, исполняя свой демонический танец. - Чтож, я собираюсь продолжить ваше лечение. - Конечно, Сестра Мэри. Лана знает, о каком лечении говорит блондинка. Ее снова будут пытать на электрическом стуле, она снова попытается перерезать себе горло и снова окажется в одиноком, холодном карцере, где одиночество и собственная слабость становятся еще невыносимее. Снова. Снова. Снова. Жизнь в этом месте не двигается вперед, она повторяется изо дня в день, высасывая из больных последние силы. Это место не подарит тебе вторую жизнь, оно загубит первую. - Не отпущу, - голос в ее голове больше не прекращается, становится еще громче. - Игра еще не окончена, дорогуша. А потом Лана случайно наткнется на женский силуэт в тихом и пустом коридоре. Мэри Юнис улыбнется ей, непременно, вежливо предложит проводить до палаты и оказать любую помощь со своей стороны, снова будет притворяться невинной девчонкой. Жаль, Лана больше не верит в святое притворство этой недотроги, давно не верит. - Вам страшно, Лана? Не бойтесь. Видите, я рядом, я держу вас за руку. - Журналистку буквально передергивает от внезапных нежностей, она еле сдерживается от того, чтобы не выхватить свою руку из холодных пальцев. Поцелует, жадно, первый и последний раз в бессмертной жизни. Поцелует, искусав губы в кровь, и избавится от своих поцелуев, слижет всю кровь до последней капельки. - Для тебя все закончится нескоро, - взгляд, накрытый дьявольской пеленой, не может не испугать нормального человека. Но девушка не боится, сжимает свои кулаки до красных месяцев на потрескавшейся коже и улыбается через силу, пытаясь выравнять сбившееся дыхание. Сердце Винтерс уже давно живет своей отдельной жизнью. Но, главное, что оно все еще живет, выбивая дикий ритм. - Очень нескоро, Лана, - Мэри все еще прижимает ее к холодной и сырой стенке, все еще хочет впиться жестким поцелуем в приоткрытые губы. Дьяволу скучно. Дьявол хочет поиграть. И такую забавную игрушку, как Лана, он не сможет выпустить из своих черных лап. - Доброй ночи. - Доброй ночи, сестра. Лана все еще верит, что умрет следующей ночью. Но не от заточенного клинка, а лишь от одного поцелуя. - Вы ведь поцелуете меня снова? - Непременно. Дьявол ликует.