say it

когда твой разум становится скоплением чего-то вязкого (не мозга) - тебе хочется исчезнуть. не умереть - просто исчезнуть на какое-то время. чтобы никто не знал о твоем исчезновении и не волновался, просто не помнил. ведь так проще всего сехуну восемнадцать - он учится на третьем курсе не самого престижного вуза и, кажется, тонет в самом себе. сехун выходит на улицу, изредка поднимая голову к облакам и зависает, зависает минут на двадцать, а потом корит себя, что в прошлый раз не посмотрел на верх. в прошлый раз не было сил смотреть, не было желания. в воздухе недостаток зимы-осени, которая уже давно закончилась, но снега нет. зимние праздники и каникулы обычно приносят радость даже в самое темное сердце. эти яркие гирлянды, украшения на елках, леденцы красно-белого цвета и запах глинтвейна. обычно такое действует даже на самую убитую психику. в этот раз такого нет (это пугает сильнее ужасов в три ночи). это пугает, потому что так быть не может. не мог он, о сехун, забыть это настроение. забыть то, что радовало всю жизнь, даже в самые ужасные дни. даже в самые снежные вечера. метели ведь бывают не только в сказках. у него в голове juliem marchal и bruno sanfilippo под рождественские огни. у него нет замерзших пальцев - только нецелованые губы. и вокруг - вода. пустота в мимолетных лужах. отражение себя в скоплениях воды и грязи на пути к дому. сехун едет к чанелю - единственному другу в этом городе. едет напиться в хлам самым дешеВым алкоголем, который только есть. едет разрыдаться в пьяном угаре в пять ура. едет сказать то, что никогда не скажет. сказать просто потому, что в трезвом состоянии не решится. ведь так просто всем говорить о своей боли, когда не понимают, так? в чанёле сэхун находит спасение. первое за 18 лет в этом городе. каждую ночь и каждое утро сехун пишет чонину. и если чанёль - его спасение, то чонин - его жизнь. необъятный воздух, поток ветра, яблочный джим бим. когда на свете не остается света - остается чонин. луч. как будто его улыбка способна освятить миллионы километров земли (а она способна) сехун каждый день думает - я люблю тебя. я люблю. люблю тебя. сука и как нечто подобное не назвать любовью? когда все твои ткани, все твои мускулы превращаются в пепел, мрак, ожидание. ожидание чего-то хорошего. когда ты пишешь что-то, лишь бы что, чтобы доказать себе - я живой. у сехуна не хватает сил. он просит, просит чанёля - "дай мне ещё" хочет окончательно опуститься. но но сколько бы он не выпил - все одно. спиртом жизнь не изменить. наркотиками не изменить. можно лишь уснуть (и то - на время). ведь самое ужасное то - что придется просыпаться. придется открыть глаза и идти к чему-то, стремиться, зарабатывать деньги, получать образование. чтобы жить. но. но разве это можно назвать жизнью? сехун рыдает, раздирает кожу ногтями, достает канцелярские лезвия, проводит по коже. ему больно. сколько раз говорила ему мать, что умным быть - больно. нескончаемо. и теперь он понимает. нескончаемо. так больно, что не вздохнуть - не выдохнуть. так больно, что- ты хочешь покончить со всем этим. но сначала увидеть чонина, блеск в его глазах и пьяную усмешку. попросить прощения у матери и сестры, а потом - покончить. потому что ты слишком умный, чтобы жить. и слишком трезвый.