Когда падает ширма

       Бессонница заставила Гарольда выскользнуть из теплой постели и погулять по коридорам ночного Хогвартса. Пижама, сверху школьная мантия, а на ногах мягкая кожаная обувь. Да, одежда совсем не для прогулок холодными осенними ночами, если только кто-то не планировал провести денёк в компании мадам Помфри и её зелий. Потухшие факелы, тишина, которую могли бы нарушить медленные шаги слизеринца, но чары бесшумного шага надёжно скрывали присутствие нарушителя. Пальцы рук, неприятно холодные, были спрятаны в карманы; немного сутулая фигура вроде куталась в мантию, но тёплый кокон магии не выставляла.        Именно сейчас в голову упорно лезли воспоминания происшествий с первого курса и то, как он с Роном спасал Гермиону от тролля, и как они спрашивали Хагрида про Пушка — несомненно, одни из самых счастливых воспоминаний начала их прочной дружбы. А действительно ли такой крепкой и искренней? Семья Уизли правда бедная, им нужны деньги на содержание детей, которых к слову очень много, но полученные таким путём деньги сильно изменили бы их жизнь?        С приходом смерти в его голове сломались барьеры и печати на памяти. Гарри вспомнил, как на пятом курсе стал невольным свидетелем разговора директора с мисс Уизли о деньгах из его сейфов, и многое другое. Тогда он обратился к Гермионе, как к умной советчице, но заработал лишь обливейт. Больно, больно это вспоминать, и почему-то душевное спокойствие, что дарила Смерть, так быстро исчезло. И сейчас было так трудно.        Это же преступление. Ладно, ещё только старшее поколение, у них свои головы на плечах, но почему они этому учат своих детей? Неужели ответственность перед Магией за свою печать предателей крови не так страшна, и они накапливают себе и другие грешки? Или это просто пелена жадности их слепит? Но за все наши проступки ждет справедливая расплата, и избежать этого невозможно. А что бы вот такой пример показывать детям — это или нужно ненавидеть их, или совсем потерять ум. Не может же такого быть, чтобы ни Молли, ни Артур не знали, что означает печать позора на них.        Гарри Поттер не видел, как сложилось будущее Рона, Джинни и других, поскольку оказался снова в этом времени, но мог предсказать, какая участь ждала бы детей и внуков семейства: был большой процент того, что магия покинет их потомков, а гонор и бездумность поступков ещё и отвернёт всех знакомых и коллег. Поэтому из неудачников они могли бы превратиться в пустое место. Плохо, когда тебя постоянно сторонятся и подначивают, но ещё хуже, когда не замечают, когда ты никто, и даже презрение во взгляде тебе не достаётся — ты постепенно исчезаешь. И куда тогда можно податься, у кого просить помощи? Не у кого. И это самое жуткое. Потому что даже стихии покинули тебя.        Из груди вырвался тяжелый вздох. Ноги несли на Астрономическую башню, а голова с тяжелыми мыслями нуждалась в свежем воздухе. А Гермиона? Неужели это эффект от каких психотропных препаратов, может ментальная закладка — не хотелось верить, что добрая и искренняя Гермиона была на самом деле подослана Дамблдором, как надзиратель и шпион. Просто обманутая, несчастная, которой не открыли правды? Может можно ещё всё изменить? Не только историю с Воландемортом и своей жизненной линией, а попробовать повлиять на всех? Отложить это дело на потом? А потом не станет поздно? Видно в ДНК заложен некий ген комплекса героя и исправить его не получится. Невилл помог составить план, они всё просчитали. Но, видно, всего не предусмотришь, как бы ни хотел.        Хотя облака скрывали небо, кое-где весело сверкали звёзды. Ветер растрепал чёрные пряди волос, тёплое дыхание вырывалось изо рта клубами пара на ладони.        Холодные пальцы коснулись висков. Стремительное движение вниз по лестнице. Он будто бежал из башни в тихие подземелья, которые сейчас служили временным домом и убежищем, но от себя не убежишь. Противные мысли все приходили и приходили. Надо скорее разобраться с философским камнем, продумать как вести себя перед леди Блэк. А как быть с Сириусом? Что делать? Самое ужасное — дары смерти. Он так и не научился хорошо управлять умением видеть мертвецов и точно знать, что видит. А когда они к нему обращались… Хорошо, когда поблизости нет ни души, и никто не слышит, как он разговаривает с пустотой, даже в магическом мире это выглядит по меньшей мере странно!        Теперь Гарри представлял себе Землю не просто планетой, которую населяют разумные существа. Земля возникла как живое существо, которое имеет свою память и ум, словно гигантский организм. И это было на самом деле, хотя сначала он отождествлял Землю с гигантским артефактом, на котором паразитируют люди и другая фауна и флора. А как объяснить то, что здесь разгуливают души и ведут себя как будто не умирали — некое загробное царство, которое существует несмотря на временные возможности, и кое-где воспоминания делаются осязаемыми? Его видели во всех случаях и думали, что собеседник в его лице именно с их временной линии. Свой среди чужих и, увы, чужой среди своих. Но от помощи и знаний, которыми делились новые знакомые, он не отказывался. А еще один дар заключался в умении быть невидимым, при этом было впечатление, что он исчезает из этого мира совсем и остается только наблюдать за жизнью. Возможно его тело действительно переносилось куда-то, но проверять это брюнет не спешил.        От этих возможностей иногда пробегал табун нервных мурашек по спине, хотя за последние годы спаситель магического мира уже начал к этому привыкать. Основная проблема заключалась в том, что он не достиг полного контроля, и иногда непроизвольно попадал в «воспоминания» планеты. Лучше, конечно, шли дела, когда он видел границы между прошлым и настоящим, как это происходило в банке и в доме Дурслей, якобы персонажи из прошлого к нему наведываются. Когда же он сам был «гостем», в реальность вернуться было в разы тяжелее. Первый раз «гостил» в средневековье, потом попал в ещё более раннее время, в гомеровском периоде провел несколько дней и что служило катализатором возвращения было трудно сказать, может просто удача, а может полностью истощенный организм не выдерживал такого напряжения и принял какие-то меры для самосохранения.        С тех пор, как Гарри оказался в Хогвартсе, таких «гостин» еще не было, наверное стены древнего замка действительно старались охранять учеников. Он ходил словно лунатик, говорил, что-то делал, а в конце просто впал в кому и через несколько дней проснулся, чувствуя слабость в теле. Так выпадать временами из жизни было совсем не перспективно и не безопасно, а что если не выбраться из этого «сна»? Вроде теперь должно быть легче жить, проще, а на самом деле было ой как трудно. Некому доверять, не с кем поделиться всем наболевшим, некому открыть душу. И если бы не Невилл, герой магической Британии слетел бы с катушек.        — Ну почему он? Как так?        Звук тонкого голоса Гарри услышал сразу, как только свернул в поворот. У самого входа гостиной Слизерина стояли две фигуры. Узнать Снейпа труда не составило, а вот во второй фигурке брюнет с удивлением разглядел Драко Малфоя. Первокурсника била крупная дрожь, декан пробовал напоить его успокаивающим, но терпел каждый раз неудачу. Стеклянный флакон выстукивал какую-то мелодию, касаясь сжатых зубов, и в рот не попадало ни капельки. Зельевар устал бороться простыми методами и насильно открыл рот, сдавив челюсть, капнул на язык несколько капель. Никакого чуда не произошло, просто Снейп отпустил ученика, спрятал зелье в карман и, обнимая Драко за плечи, повёл дальше по коридору. «Наверное в свои комнаты» — мелькнула мысль Гарри. Как хорошо, что его не заметили — влетело бы капитально. Неизвестно даже за что больше: за прогулку глубокой ночью, за увиденную истерику потомка древнего семейства, или Снейпа, который успокаивал первокурсника? Гарри ждал для верности еще несколько минут. После того, как шаги затихли, спокойно прошел ко входу.        Ещё пара часов, и начнет светать, а отдохнуть нужно. Падая на кровать, Гарри даже не пытался сбросить мантию и обувь. Сон сморил быстро, поэтому никаких неудобств он не чувствовал.

* * *

       За завтраком Малфой был сам собой, и ничто не выдавало в нём ночных приключений. Сам Гарольд Блэк вёл себя также идеально. Невилл не заметил ночной вылазки друга, хотя здесь нужно благодарить закрытую балдахином кровать и скорость Гарри к молниеносным сборам. Тревожить друга совсем не хотелось. Ночная вылазка позволила открыться хоть самому себе, выразить свои переживания и не бояться спугнуть этим Невилла. Душевные метания не успокоились, но на некоторое время их теперь можно заглушить, и вести себя как подобает молодому аристократу, поддерживая маску холодного равнодушия, спокойствия, взвешенности и сосредоточенности.       Взгляд метнулся к столу красных, где «Гарри Поттер» начинал завтракать. Несомненно, идея с двойником была превосходной. Каша и тосты, на десерт тыквенный сок. И как можно так неряшливо есть, что все соседи в брызгах каши — Рон, что тут скажешь. Гермионы поблизости не наблюдалось, может она уже вышла из Большого Зала? Они-то с Невиллом умудрились прийти немного позднее.        — У нас снова первой парой зелья, — задумчиво протянул Невилл, поднимаясь со скамейки.        — Да. Я помню. Слушай, я сегодня хочу сесть с Малфоем.        — Садись. Могу поинтересоваться, по какому случаю такие планы?        — Конечно, только давай я тебе отвечу уже вечером.        — Хорошо, буду ждать.        Гарри и сам не знал, зачем собирается сесть за одну парту с блондином, это решение пришло к нему спонтанно, но, в принципе с кем-то из своего факультета им же надо общаться, не будут же они с Невиллом, как два диких отшельника, сторониться всего факультета. Ну и зачем кривить душой: очень хотелось узнать что так вывело из себя однокурсника. Конечно, так прямо в лоб никто спрашивать не будет, но почву для дальнейших дружеских разговоров готовить можно сейчас.        Кабинет был открыт, и первокурсники медленно занимали свои места. Около Драко всё еще пустовал один стульчик, который уверенно оккупировал брюнет.        — Привет. Можно? — кивок в сторону сумки, которая уже заняла место у Малфоя.        — Привет.        Кивок в знак согласия.        — Спасибо.        На этот раз не получилось поговорить, всё же отработки у Снейпа никто не хотел иметь, поэтому сидели тихо и конспектировали материал не мешая друг другу. Вот если бы сегодня были практические занятия, было бы больше возможностей заговорить. Следующей парой в расписании стояла трансфигурация. Что же, и Макгонагалл провоцировать не хотелось, поэтому оставалось время на перемене. Гарри с нетерпением ждал окончания лекции.