***
Лучи полуденного солнца, пробивающиеся сквозь тяжелые бордовые шторы дома на Гриммо, изредка ласкали лицо беспокойно спящего прямо на пыльном диване гостиной Гарри Поттера. Нехотя раскрыв глаза, юноша потер переносицу, на которой скосились очки, и в очередной раз пообещал себе, что в следующий раз обязательно снимет их перед сном. Впрочем, он в это слабо верил, так как неизменно вот уже десять дней просыпался в них. Десять дней одиночества и тишины, своеобразный плен, в который он взял сам себя, едва аппарировал из дома Снейпа. Десять дней непонятной тоски и отвлеченности ото всего, что волновало его раньше. Десять дней, за которые он сам не смог понять, что же мучает его. Неясные образы во снах, тягучая пустота в душе, какая-то непонятная жажда событий. Письма приходили первые три дня: от Рона с Гермионой, от Макгонагалл, от Кингсли, даже от Драко, который просил встречи, который был таким же запутавшимся в себе подростком. Но Гарри смог ответить лишь на несколько из них, и то, буквально пару строчек: "Не беспокойтесь, я в порядке, скоро приду в себя и обязательно дам знать об этом". Сухо, скупо, и, конечно, юноша и сам не верил в то, что написал. Однако, все, видимо, прониклись этими строками и прекратили досаждать своей заботой. Мальчик был рад этому. Но почему-то каждый день ждал, хоть и боялся признаться себе в этом, хоть одного письма от... Северуса Снейпа. Да-да, от человека, которого буквально вычеркнул из своей жизни. Тогда почему же в груди так нестерпимо ныло, едва он вспоминал его обеспокоенный взгляд черных, как ночь, больше не пугающих глаз. О, Гарри ни за что не признался бы себе, что скучает по нему, потому что это было что-то из ряда вон выходящее. Нет, он не тоскует по нему, просто... А что "просто"... просачивалось сквозь пальцы, как вода, и не могло дать ответа. Дом был огромным, но юноша ни разу так и не побывал в других комнатах, кроме как в гостиной и кухне, в кладовой которой хранились кое-какие продукты, которые не портились долгое время. Сегодня было настроение принять ванную. Не то, чтобы Гарри был грязнулей, просто, стоило ему блаженно откинуть голову на край ванной, в его голове тут же всплывали воспоминания того, другого Гарри, временами казалось, что руки Северуса бережно моют его, и юноша вскакивал, тяжело дыша, наспех вытирался и вылетал из ванной комнаты пулей, лишь бы ненужные мысли не находили ни единого повода всплывать у него в голове. Поттер поклялся себе, что быстро искупается и ни на секунду не закроет глаза, чтобы ничего не померещилось. Как ни странно, это почти получилось. Только вытираясь огромным полотенцем, щемящая тоска, чувство незащищенности и острой нехватки чьих-то прикосновений, снова вскружили его голову. Хотя, почему чьих-то? Хотелось именно прикосновений длинных пальцев небезызвестного человека. Гарри провел расческой по влажным волосам, взглянул мельком на свое осунувшееся лицо в зеркале, и отправился одеваться, по пути зайдя на кухню, чтобы съесть сэндвич и выпить крепкий чай. Он целыми днями валялся на диване и бездумно глядел в потолок, время от времени меняя положение своего тела, когда оно затекало, видел, как утро сменяется днем, день - вечером, вечер - ночью, и засыпал, так и не сняв очки. И так изо дня в день. Вот уже десять. Робкий стук в дверь прервал размышления Гарри ни о чем, и он вскочил с дивана, слыша, как громко застучало его сердце. Нет, не от испуга. От ожидания чего-то. Это же не может быть ОН? Или может? На дрожащих ногах юноша подошел к двери и открыл ее, на миг зажмурившись и вдохнув в себя воздух. Увидев гостя, Поттер выдохнул, нет, не от неожиданности, скорей, от разочарования. - Здравствуй, Гарри! - улыбнулась Джинни чуть смущенно. - Могу я поговорить с тобой? - Да, конечно, проходи, - попытался быть вежливым хозяин дома. - Э... - он почесал волосы на затылке. - У меня, правда, совсем не убрано. - Оу, это ничего, - уголки губ девушки чуть приподнялись. Гарри пригласил Джинни в гостиную и быстро сделал пару чашек чая. - Мы беспокоимся за тебя, Гарри, - начала беседу девушка, приняв из рук юноши чай. - В этом не было никакой нужды!- чуть резче, чем надо, ответил Поттер. - Со мной все в порядке. - чуть спокойней добавил он, пряча фальшивую улыбку за чашкой. - А с нами, Гарри? - проникновенно смотря в глаза, спросила Джинни. - Что с нашими отношениями? Ты... пропал куда-то, и я волновалась. Я думала, что своей девушке ты должен был уделить хоть немного внимания, мы же любим друг друга... - в голосе ее звучала обида. - Послушай, - торопливо ответил Гарри, и запнулся, не зная, что ответить. Она ведь действительно считалась его девушкой, и любой нормальный бойфренд должен был уделить ей какое-то время, поддержать, да просто быть рядом. Только вот... Гарри этого почему-то совсем не хотелось. Словно все эмоции, все чувства, что он испытывал к ней долгое время, потухли, исчезли, словно бы их и не было. Это было невыносимо. Он просто-напросто даже не вспомнил о ней, словно не было тех неловких поцелуев в нишах Хогвартса, словно они не обнимались робко, пряча свои улыбки, в гостиной Гриффиндора. Эту часть жизни словно вырезали из его сердца, и рана не болела и не кровоточила, как это было бы, будь его чувства яркими, как чувства... того Гарри и Северуса. Только сейчас, вдруг осознав, чего ему не хватало все это время, юноша ошарашенно взглянул на ожидающую ответа девушку, но по-прежнему не мог вымолвить ни слова. - Гарри? - обеспокоенно сказала Джинни, заметив, каким пустым стал взгляд юноши, и как пальцы его задрожали, едва не роняя чашку. Поттер вскочил на ноги, все-таки уронив из рук чашку, и схватился за голову, словно его внезапно пронзила мигрень. Тело его дрожало, как от озноба, и Джинни порывисто прижалась грудью к нему, закрыв глаза и вслепую ища его губы, пытаясь привести того в чувства. Каково же было ее удивление, когда Гарри с силой оттолкнул ее от себя, а затем вытер рукавом свои губы, с каким-то коктейлем из ненависти и сожаления взглянув на девушку. - Я не могу, Джинни. Я не люблю тебя, прости! - быстро прошептал он, и, пряча нежданные слезы, отвернулся от ее пораженного лица. - Закрой за собой дверь, когда будешь уходить. И постарайся простить меня, мне правда, очень жаль. - Ты что... бросаешь меня? - взвизгнула девушка, заставив юношу вздрогнуть от неожиданности. - Да как ты можешь со мной так поступить? Я... я хранила тебе верность все это время, не обращала внимания ни на кого, кто пытался понравиться мне, а поверь, таковых было немало, и выглядели они и вели себя куда достойней тебя! - неприкрытая злость привела Гарри в себя, и он словно очнулся. Медленно повернувшись к девушке, милое личико которой исказила ярость, делая ее уродливой, юноша спокойно ответил, стараясь, чтобы голос его не дрожал. - Тогда ты не будешь сильно печалиться о том, что мы расстались. Джинни истерично вскрикнула, и, метнув напоследок в Гарри ненавидящий взгляд, выбежала из дома, громко хлопнув дверью. Юноша опустился на пол и его поглотила настоящая истерика. Он то смеялся, то рыдал, крича так, что голос срывался, то бил по полу кулаком, то успокаивался на мгновение. Вскоре, выбившись из сил, он так и уснул на полу, подложив под голову руки, костяшки которых до сих пор кровоточили. И даже шорох крыльев Министерской совы, что принесла ему конверт, выглядевший очень древним, не смог разбудить его. Письмо выпало из лапок птицы и приземлилось прямо у головы беспокойно спящего юноши, которого во сне успокаивали образы, больше не пугающие его: Северус мягко гладил его по волосам и шептал, что все будет хорошо.***
Здравствуй, Гарри. Знаешь, я сейчас так странно себя чувствую, словно пишу не тебе, а веду дневник, записывая туда свои мысли и чувства. Как бы странно это ни звучало, но я- это ты, точно так же, как ты- это я. Это неизменно, хотя и звучит, как лепет сумасшедшего человека. Я точно знаю, что это письмо придет к тебе в ту самую секунду, как ты будешь находиться в состоянии полной растерянности. Я словно чувствую, как ты изводишь себя день ото дня, и почему-то уверен, что сейчас с тобой нет рядом единственного человека, в котором ты так нуждаешься. Я говорю о Северусе, человеке, которого люблю и всегда буду любить. Ты скажешь, что у нас разные Северусы, и будешь абсолютно прав, так как ты смог разделить их в своем сознании, а я поначалу нет, но это не значит, что тебе сейчас проще жить с этим. Ты можешь тут же сжечь это письмо, если я не прав, но... послушай свое сердце, Гарри. Ты знаешь, кто тебе нужен. Я прошу лишь об одном: не надо бояться. С Любовью, Гарри.
***
- Двадцать четыре... двадцать пять... двадцать шесть. Готово. Теперь нужно охладить его, и дать настояться месяц в помещении без единой капли света при температуре минус восемь с половиной градусов, - проговорил вслух все свои действия Северус, чтобы быть полностью уверенным, что все делает верно. Вообще, последние дни он часто разговаривал сам с собой. Не потому, что сошел с ума, а потому что был близок к этому. Привыкший к гудящей толпе учеников в Хогвартсе, он ощущал себя теперь очень одиноким в пустующем доме в Тупике Прядильщика. Да, он мог сутками варить зелья и сутками отсыпаться после этого, но счастья это не приносило абсолютно никакого. Мысли постоянно возвращались к... Нет, он больше не станет мучить себя ложными надеждами, это невыносимо, это просто самоубийство какое-то! Да, лучше заняться делами, нечего лелеять себя и свое разбитое вдребезги сердце мыслями о НЕМ. С минуты на минуту придет Люциус, чтобы забрать модификацию зелья Сна-без-сновидений. Для него тоже сложилось все не так гладко, как хотелось бы. Причем, Драко был влюблен в своего отца уже давно, но разве Лорд Малфой может сдаться перед чувствами, в которые никогда не верил. Разве может какая-то "любовь" сбить его с толку? Северус покачал головой, в который раз жалея Драко, которого видел на днях в Косом переулке, бледного и опустошенного. Поездка с отцом во Францию не принесла никаких плодов, к сожалению. Раздался стук в дверь. - А вот, должно быть, и он, - пробормотал Снейп, применяя к рукам чистящее, и подходя ко входной двери. - Обычно Люц приходит через камин. Тяжелая дверь распахнулась, и, приготовившийся поприветствовать Люциуса, мужчина, внезапно замер, как вкопанный, открыв рот в немом удивлении. Легкий ветерок взъерошил густую копну темных волос человека, которого, он считал, что больше никогда не увидит. - Северус... - робко поднял глаза Гарри, то краснея, то бледнея. - Если ты все еще любишь меня... Полные, искусанные от постоянных нервов губы, не успели больше произнести ни слова, так как получили безмолвный ответ тонких горячих губ мужчины, прижавшихся к ним с такой быстротой и жаждой, словно это касание было равносильно исцелению от всех болезней. В каком-то смысле, так оно и было. Филин Малфоев, собравшийся было ухнуть, чтобы его заметили, решил не мешать паре, что сейчас со слезами на глазах, горячо и искренне, любили друг друга и, кажется, не намерены были разлучаться больше никогда в жизни. "Да что же это такое? Хозяин Драко и хозяин Люциус сейчас занимаются этим же! Что нашло на этих людей?" - подумал филин, и бесшумно положил на стол письмо, в котором Лорд Малфой написал, что в ближайшее время заскочит к нему, как только насладится чувствами, открывшими сегодня его сердце.