Помоги мне очнуться.

— Ты все-таки пришла. Не думал, что это случится так скоро. — Спокойно произнес Нагато, разглядывая пожаловавшую гостью. Нет, он не сомневался, что она сдержит слово данное Конан, но так быстро.… Это удивляло. Похоже, Кагура оказалась весьма ответственной девушкой. Рука красноволосого осторожно прошлась по волосам, спящей на его коленях, синеволосой девушки. — Да, я хочу осмотреть механизм, чтобы понять, как тебе помочь. — Едва глаза Мацураси привыкли к темноте, девушка смогла разглядеть Конан, сидевшую на полу, чья голова покоилась на коленях Нагато. Казалось девушка спокойно спала, если бы не темные круги под глазами, и неглубокая морщинка, пересекающая еще вчера идеально ровный лоб. — Что с ней? — Обеспокоенно спросила Кагура, подходя ближе и осматривая Хаюми. — Как и всегда. Она отдала мне слишком много своей чакры, не рассчитав собственные силы. — Горько усмехнулся мужчина, чувствуя груз вины, давящий на его плечи неподъемным грузом. Он до последнего просил Хаюми прекратить, но та и слушать его не желала, пока попросту не упала без сил. Единственное, что успел сделать красноволосый, это не дать ей упасть, осторожно спустив на пол, и уложив голову подруги на собственные колени. — Кагура, у меня к тебе просьба. Когда закончишь осмотр, пожалуйста, отнеси ее в комнату. К сожалению, сам я не в состоянии этого сделать, так как мои тела сейчас далеко отсюда. — На последнем предложении, голос мужчины чуть надломился, выдавая его сожаление о своей бессилии в этой ситуации. — Конечно, я понимаю. — Кагура неуверенно улыбнулась мужчине, который очевидно не любил быть беспомощным, и казалось, давно разучился принимать чужую помощь. С другой стороны это было верным решением, сегодня помощь есть, а завтра ее нет. Кто знает, как повернется эта жизнь в следующий момент. — Если позволишь, я все же начну осмотр.       Дождавшись утвердительного кивка, пепельноволосая прошагала к статуе и окинула ее беглым взглядом. В этой странной конструкции ощущалась невероятно зловещая чакра, заставившая Кагуру отпрянуть подальше. Более детальному исследованию было подвергнуто кресло, в котором сидел Нагато. На первый взгляд оно не представляло собой ничего особенного, если не считать тонких нитей, ведущих к статуе, по которым капля за каплей струилась чакра Нагато. Теперь становилось понятным его истощение. Все-таки если в спокойном состоянии он терял чакру, то, что же было, когда он использовал техники, управляя своими марионетками? Похоже, что его чакры просто не хватало на подпитку этого сооружения и в ход шли жизненные силы.       Да уж, не будь Нагато Узумаки, обладающим феноменальной выносливостью клана, у них уже давно был бы труп. Скользнув за спину мужчины, девушка провела пальцем по одному из множества чакроприемников, почти от самой вершины, до того места, где он врезался в мужскую спину, заставив Нагато вздрогнуть. — Больно? — Спросила Кагура, добавив в голос немного участия. Впрочем, ответ ей не требовался, за мужчину явственно говорили капельки пота, появившиеся на виске. — Я могу заблокировать болевые ощущения при помощи печати, но тебе придется быть вдвойне осторожным, чтобы не перейти черту. Боль же напоминает тебе, когда ты подходишь к ней слишком близко. Но, к сожалению, чтобы снизить влияние этой штуки. — Девушка кивнула в сторону статуи. — Мне понадобится время. Итак, каким будет твое решение? — Я согласен на печать. — Кивнул красноволосый, решив, что таким образом он перестанет пугать Конан гримасами боли, которые время от времени не мог сдержать, когда та была особенно сильной. Конечно, придется ограничить свои возможности, пока Кагура не разберется с остальным, но спокойствие подруги того стоило. — Будет больно. — Честно предупредила Кагура и встала сбоку от мужчины, выбрав для нанесения печати заднюю часть шеи. Все же она планировала связать ее со спинным мозгом, блокируя нервные окончания, отвечающие за болевые сигналы. Услышав тихое фырканье, Мацураси одной рукой собрала волосы мужчины, мешающие, нанесению печати и приподняла их вверх. Вторую руку пепельноволосой окутало светло-синее сияние чакры, с помощью которой, девушка приступила к выжиганию узоров печати на коже мужчины, проводя по тонкой, бледной коже пальцем.       К чести Нагато, следовало сказать, что он выдержал эту весьма болезненную процедуру, не издав ни звука. Нагато крепко сжимал ладони, распарывая кожу ногтями, но все же сжимал зубы, не желая потревожить сон спящей на его коленях синеволосой девушки. Едва узор печати был завершен, Кагура вплела его в систему чакры красноволосого и сложила печать активации. Плечи мужчины мелко затряслись, показывая, что он уже на пределе, но не прошло и минуты, как его тело полностью расслабилось. Кагура обошла лидера и осторожно приподняла Хаюми на руки. Ее дела в этом месте на сегодня закончились, о чем свидетельствовало безмятежное лицо мужчины, потерявшего сознание, во время активации печати. — Ты только держись, Нагато. — Одними губами произнесла Кагура, прекрасно зная, что ответа не услышит, и направилась на выход.       Не смотря на то, что Конан являлась обладательницей роскошной фигуры, нести ее было не сложно, будто она совсем ничего не весила. Даже химе клана Яманака в воспоминаниях Кагуры была несколько тяжелей. Добравшись до комнаты, девушка осторожно сняла с синеволосой форменный плащ и переложила на постель, накрыв тонким одеялом. План минимум был выполнен и теперь в списке дел пепельноволосой стоял душ и завтрак, после которого она планировала приступить к разработке индивидуальных печатей, которые могли бы помочь их лидеру.       Душевая нашлась далеко, не сразу, заставив девушку бродить по коридорам, по меньшей мере, полчаса, прежде чем за очередной дверью нашлось искомое помещение. Не найдя каких-либо шкафов, пепельноволосая пожала плечами и сбросила вещи прямо на каменный пол. Бинты с груди были свернуты в аккуратный моток и положены сверху, а Мацураси наконец смогла вдохнуть полной грудью. Душ порадовал отсутствием горячей воды, что не являлось проблемой. Стоя под холодными струями, бьющему по телу, зеленоглазая предавалась ностальгии. Точно такой же холодный душ она принимала в бытность своего обучения искусству шиноби, под началом наставников АНБУ. Тогда она и не предполагала, что ее жизнь повернется таким образом. Тогда, она еще верила, что То-сан никогда ее не оставит, но жизнь преподала девушке хороший урок. Кагура умела учиться на своих ошибках и надеялась, что больше подобным образом не оступится.       Смыв грязь, Кагура закрыла вентиль, отвечающий за подачу воды, и вышла из небольшой кабинки. Натянув белье и штаны, девушка с отвращением посмотрела на изорванную и покрытую пятнами засохшей крови безрукавку. Немного подумав, пепельноволосая отправила ее в мусор, и накрепко перебинтовав грудь, накинула форменный плащ поверх, застегнув под самое горло. «Интересно, получил ли Гаара ее письмо с пояснениями?» -Размышляла девушка, собирая мокрые волосы в хвост на боку. Впрочем. По ее мнению, следовало отправить еще одно, с сообщением о ее вступлении в подобную организацию. Кто знает, может джинчурики подскажет ей, как поступить дальше. Сейчас же девушка была потеряна, будучи привыкшей, подчиняться приказам, а не следовать собственному пути. Один раз она приняла самостоятельное решение обучать джинчурики из Конохи, и что из этого вышло? В том-то и дело, что ничего хорошего.       Наконец покинув отсыревшее помещение, девушка огляделась и попыталась припомнить, в какой стороне находилась столовая организации. Бессмысленные брожения девушки были прерваны звуком скрипнувшей двери и коридор пополнился еще двумя действующими лицами, заставив пепельноволосую вздохнуть с облегчением. — Дейдара, Сасори — Окликнула их девушка. — Я немного запутался в этих коридорах, подскажете, как пройти в столовую? — Попросила Кагура, раздражаясь от необходимости просить о помощи. — Покажем, хм. — Блондин подошел к Кагеро и панибратски забросил руку на плечо паренька. В конце концов, как считал сам блондин, контакты все равно придется налаживать, ну так почему бы и не сейчас. Да и к тому же, братец Хидана мог оказаться вполне адекватным собеседником, не кричащим о величии некоего Джашина на каждом углу, причем обязательно матом. И не смотря на то, что пепельноволосый напоминал Дею Итачи, отступник все же решил попробовать с ним пообщаться и так сказать навести мосты. К тому же, Мацураси младший, по его словам не обладал расположенностью к иллюзиям, что окончательно пошатнуло решение блондина его ненавидеть.       Акасуна лишь закатил глаза на поведение своего напарника, только одним этим жестом выразив все, что думает о его умственных способностях. Точнее, что дико сомневается в их наличии вообще. Конечно, ему и самому было бы интересно пообщаться с мальчишкой и узнать новости о его родной деревне из первых рук. Все же его шпионы не могли забраться так высоко, а вот Кагеро, похоже, был накрепко замешан в политике и мог предоставить немало интересной информации. Сама пепельноволосая лишь крепче сжала челюсть и кивнула, понимая, что нагрубив, вполне может лишиться провожатых. А бродить здесь еще полчаса, удовольствие весьма сомнительное. Да и голод напоминал о себе жалобным урчанием желудка. Именно таким составом, отступники добрались до столовой, которая на удивление оказалась пуста. — Хм, а где все? — Поинтересовалась Мацураси, выворачиваясь из хватки Тсукури. Холодильника в столовой не оказалось, и девушка принялась исследовать полки, пока не наткнулась на залежи лапши быстрого приготовления. Заварив один из них, девушка поставила чашку на стол и обернулась к самым молодым на ее взгляд, членом организации. Если конечно не брать в расчет ее саму. — Итачи и Кисаме еще утром направились на миссию, Хидан и Какузу обычно отсыпаются до предела, но дума, скоро будут. Ну, а о Конан, ты должен знать получше нас. — Флегматично ответил Акасуна, присаживаясь за стол и вынимая из внутреннего кармана плаща иглы и флакончик странной фиолетовой жидкостью.       Заметив, что лапша уже заварилась, Кагура приступила к еде, наблюдая за мечущимся блондином, обеспечивающим собственный завтрак. Переведя взгляд напротив, пепельноволосая смогла наблюдать, как ловко руки красноволосого паренька, обрабатывают сенбоны тем самым фиолетовым составом, который очевидно являлся ядом. — Сасори, может не лучшая идея делать это в столовой? — Поинтересовалась девушка, придвигая тарелку поближе к себе из опасения, что в нее может попасть случайно сорвавшаяся капля яда. Удостоившись скептического взгляда от Акасуны, девушка фыркнула. — И вообще, для чего они тебе? — Легкий кивок на сенбоны. — Для моего искусства. — Снизошел до ответа кукловод, не поднимая взгляда от своей работы. — Искусства? — С любопытством переспросила Мацураси, отложив палочки в сторону. Увы, но есть в опасной близости от яда девушка не рисковала, но все же голод был частично утолен и теперь душа требовала информации, причем любой. — Это он о своих куклах, хм. Сасори-но-дана считает, что искусство это вечность. Но он не прав, потому что, искусство это то, что может существовать лишь миг. — Вмешался в разговор блондин, присаживаясь за стол с собственной чашкой и тут же приступая к еде. Яды напарника его не особо волновали, все же Тсукури и не к такому от него привык. Заметив заинтересованность его словами, Дейдара самодовольно продолжил. — Искусство это ВЗРЫВ! — Идиот, твои взрывы ничто. Какой смысл в том, что исчезнет? Искусство это вечная красота, способная сразить будущие поколения. — Недовольно процедил Акасуна, отрываясь от своего занятия, чтобы гневно сверкнуть карьими глазами в сторону блондина. — Кагеро, а ты как думаешь, кто из нас прав? — Воодушевленно спросил блондин, наклоняясь к пепельноволосому и практически ложась на стол. Все же было интересно, чью сторону в данном споре примет новенький. — Честно говоря, мне все равно. — Абсолютно честно ответила Мацураси, заваривая чай. — Я слишком далек от этого, чтобы судить подобные споры.       Сасори понятливо кивнул, а Дейдара недовольно сдвинул брови, поняв, что новенький ничего толком и не ответил. Он хотел было встряхнуть новичка и вытрясти из него более конкретный ответ, но ему помешал грохот из коридора и последовавший мат. Вскоре на кухне появился и его обладатель, собственной персоной. Заскочив в кухню, Хидан оглядел присутствующих и сцапал кружку из рук брата, чтобы в несколько глотков ее осушил. Чай был еще горячим, неприятно обжигая горло, но было уже поздно что-то менять. — А что, пизд*то иметь младшего брата. — Пришел к заключению пепельноволосый, хлопнув хмурого отото по плечу и поставив пустую кружку на стол. Он бы и вовсе выбросил ее не глядя, но тогда пришлось бы терпеть нудную лекцию от Какузу о растрате средств, а подобного хватило и вчера, когда язычник устроил дебош, узнав о родственнике. — Только объясни мне, какого хрена ты так кутаешься в эти тряпки? Совсем дохляк что-ли? — Возмутился Мацураси, разглядывая внешний вид Кагеро, в плаще, застегнутом на все пуговицы.       Пепельноволосый с хрустом размял руки и потянулся к застежке на плаще отото, решив заняться его внешним видом самостоятельно. Ну, где это видано, чтобы мужчины семьи Мацураси скрывали свое тело. Кагура заметив поползновения на свою одежду, с ужасом припомнила, что избавилась от жилетки и как ошпаренная отпрыгнула в сторону в надежде, что язычник успокоится. Вот только хрен там был. Казалось, ее брат принял за цель что-то сотворить с ее одеждой. — Отвали. — Холодно высказалась Кагура, чуть повысив голос и заходя за стол с другой стороны от язычника. Пусть он был весьма сомнительным препятствием, но это было лучше, чем ничего. И где была Конан, когда ее присутствие так необходимо. — Да, бл*ть, хорош вы*бываться! — Рыкнул язычник, перепрыгивая несущественное для него препятствие в виде стола и хватая брата за шкварник.       Кагура попыталась сложить печать замены, но ее руки тут же были перехвачены и заведены за спину. Язычник рванул застежку на плаще Кагеро и с удовлетворением пронаблюдал за покатившимися по полу пуговицами. Его крайне раздражало сопротивление младшего его намерениям сделать из него настоящего Мацураси, который в конце концов не позорил бы его свои видом. Кагура крепко вцепилась в края плаща, стараясь удержать ткань. Вот только силы оказались не равны, и язычник одним рывком спустил его до пояса, оставляя в руках братца обрывки ткани. Дейдара, пивший в это время чай подавился и резко закашлялся, а бровь Акасуны взлетела вверх, выражая высшую степень удивления. — Пизд*ц, вы чего? — Поинтересовался язычник, увидев реакцию парней на его действия и наконец, развернул Кагеро лицом к себе. Взгляд язычника довольно отметил искры злости в глазах отото, и мужчина перевел взгляд ниже, натыкаясь на бинты, перетягивающие… ГРУДЬ? — Что за…?!