Трандуилово Средиземье 2

Сразу после дня рождения Трандуиловой жены стал стремительно приближаться день рождения Трандуила. Ему опасно было присутствовать на собственном дне рождения, т.к. он бы сначала оглох от поздравлений, а потом бы задохнулся под горой подарков. Трандуила так напрягала эта перспектива, что Леголасу удалось уговорить отца отправиться к морю и поплавать под парусами. С ними увязался Гимли, который из осторожности шёл рядом с Леголасом, а на Трандуила настороженно косился. Трандуил первый раз в жизни увидел морской простор (а может быть, и не в первый раз; так или иначе, прошлые впечатления о море, если и были, то начисто стёрлись из его памяти). Море шумело, дул тёплый ветер, ноги утопали в белом песке. Когда Трандуил, Леголас и Гимли сели в лодку и их со всех сторон окружила вода, на Трандуила что-то нашло, и он принялся писать морской пейзаж. Сначала море было спокойным, но потом задул свежий ветер, и лодку закружило среди волн. Леголас и Гимли, растрёпанные, мокрые, пытались развернуть лодку к берегу и кричали друг другу что-то, но их голоса терялись в рёве волн. Трандуил был невозмутим и, погрузившись в палитру, думал, нужно ли добавить бирюзовый оттенок справа вверху картины, или он будет выбиваться из колорита. Наконец, несчастные Леголас и Гимли, продрогшие, осипшие, причалили к берегу. Трандуил вытер кисти, сложил краски и соскочил на берег. Он даже не заметил шторм. Картина получилась замечательной. Леголас и Гимли, шатким шагом пройдя несколько метров, отдуваясь и выжимая воду из волос и одежды, бросились на песок. Это раньше в Валинор было попасть раз плюнуть, а теперь нужно было долго тренироваться. Во дворце же тем временем веселье на днюхе Трандуила было таким буйным, что гора Трандуила чуть не рухнула. Не рухнула, но пошла трещинами. У гномов были очень недовольные лица. Они только закончили ремонт, а теперь нужно было шпаклевать трещины. Гэндальф, Элронд и владыки Лориэна ржали так неприлично громко, от хохота хватаясь за животы и складываясь пополам, что даже хоббиты смущённо на них поглядывали. «Так вот вы какие, вышние эльфы и майар», - озадаченно думали хоббиты. Галадриэль смеялась так мелодично, что несколько энергосберегающих лампочек лопнуло, а потом вдруг вырубилось всё электричество! Послышался ропот гномов: «Так что, нам ещё и проводку чинить?» Зажгли факелы, и стало не так светло, но очень романтично. Гости так активно веселились, что сломали часть мебели. Гномы сказали, что с этого момента главы будут штрафовать всех, кто нанесёт ущерб имуществу Трандуила, и эорлинги вцепились в свои тарелки, чтобы их не уронить, и приклеили хрустальные бокалы к скатерти. Элронд опять читал стихотворение. Мерри пополз под стол искать вилку, которую уронил, и встретил там Глорфиндела и жену Трандуила. Они обсуждали события Первой Эпохи, и Мерри присел рядом послушать. Пин пошёл искать Мерри и, найдя его под столом, также присоединился к компании. Фродо пошёл искать Пина и Мерри и тоже засел под столом. Сэм пошёл искать Фродо… Вскоре под столом сидели четыре хоббита, двадцать эльфов, все эорлинги и обсуждали Первую Эпоху. Гэндальф вскочил на скамью и, размахивая посохом, стал читать белый стих, а потом на ходу сочинил изящное хокку. Все зааплодировали, а некоторые даже прослезились. В пиршественном зале царил беспорядок, но подарки Трандуила были аккуратно сложены в соседнем помещении, и только три коробки и четыре свёртка выпирали под давлением общей массы подарков в пиршественный зал. Трандуил, Леголас и Гимли на цыпочках вернулись во дворец. Леголас и Гимли балансировали на цыпочках с трудом, т.к. их укачала морская прогулка. А Трандуил, хотя и шёл на цыпочках, но гордо нёс свой первый в жизни морской пейзаж. Они увидели трещины, которыми пошла гора от всеобщего веселья. Трандуил проскочил в спальню-гостиную и спрятался под одеялом. Не дай Эру его начнут поздравлять. Леголас и Гимли пошли к гостям. Некоторые гости шатались – у них не было сил от обильной еды и развлечений. И Леголас и Гимли тоже шатались, хотя они не присутствовали на пиршестве, но их укачало в лодке. Гэндальф попробовал сыронизировать по этому поводу, но вспомнил успех своего белого стиха и махнул рукой. Все, как могли, разошлись, расползлись и растеклись по своим покоям и, довольные, заснули. Вообще же день рождения Трандуила они планировали отмечать где-то месяц, но Трандуил об этом ещё не знал, поэтому спал спокойно и видел приятные сны о том, что у него получается не только хорошая живопись, но и бильманы в равновесии, дорожка шагов по кругу и четверной лутц, - неплохо для его-то возраста и немного странно для статуса короля лесных эльфов, но он же был многогранен. На следующий день Трандул из любопытства заглянул в пиршественный зал. Он знал, что это может стать самой большой его ошибкой, но очень хотел пробраться к помещению с подарками. В зале опять был пир горой. Элронд толкал какую-то длинную красочную речь и так увлёкся раскрытием характера Трандуила, что никак не мог её закончить. Все сидели и слушали Элронда, открыв рты, а Леголас почему-то краснел и ёрзал на стуле. Трандуил, удивлённо оглядываясь, прошёл к помещению с подарками. Странно, но его никто не заметил. Он взял три свёртка и коробку, перевязанную тёмно-зелёной шёлковой лентой, сел на табуретку и стал, шелестя обёртками, разворачивать подарки. Тем временем в прекрасную речь Элронда встрял Нудный Толкинист и сказал, что сын Эарендила, будь он даже полуэльф, не может так расхваливать сумеречного эльфа, будь он даже король. Гэндальф, ненавязчиво угрожая посохом, стал дискутировать с Нудным Толкинистом, и тому мало не показалось. Он захотел отползти в соседнее помещение и спрятаться среди подарков. Тем временем даже шелестящего бумагой и целлофаном Трандуила никто не замечал. Для привлечения внимания Трандуил решил упасть с табуретки, но все слушали трели Элронда, который хвалил уже вообще всё на свете, и Трандуилову еду, и Трандуилов дворец, и Трандуилов лес, и только один гном обернулся, посмотрел на свалившегося с табуретки Трандуила и, приставив палец к губам, сказал : «Ш-ш!» Это было уже слишком. Трандуил встал, отряхнулся и вернул себе самолюбивый вид. Только когда Транудил стал штробить стенку перфоратором, на него, наконец, обратили внимание. Все гости растерялись. Они помнили, как в прошлый раз кинулись поздравлять Трандуила все сразу, и Арагорн потом три месяца не мог вывести владыку из обморока. А по отдельности поздравлять никто не решился, потому что Трандуил наперевес с серебряным перфоратором, сверкающим фианитами, выглядел очень грозно. От группы оробевших гостей отделился Фродо и поздравил Трандуила от имени всех в стихах и преподнёс ему большой альбом с фотографиями лесных видов, а также карту месторождений различных минералов, на которую гномы посмотрели очень заинтересованно. Элронд взял Трандуила под руку, провёл между длинных столов и посадил во главе одного из них. Вообще-то Трандуил в собственном пиршественном зале и сам мог это сделать, но гости совсем обнаглели. Трандуил, встав и подняв кубок, вдруг стал петь песню. Она почему-то была не застольной, а сильно романтической, и Трандуил вспомнил, что куда-то делась жена – исчезла, как ветром сдуло. Её и раньше периодически сдувало ветром, но она всегда предупреждала, прежде чем исчезнуть. Трандуил снарядил лодку, на всякий случай запасся едой и часа через полтора был уже в Валиноре. Когда он шёл по берегу Эльдамара, на нём оседала алмазная пыль и всё такое. Трандуил стал ещё прекраснее в белом и жемчужно-сером облачении, с золотистыми, немного вьющимися волосами. Жена сидела у Лорелина и смотрела на своё отражение в воде. Она не понимала, чем не уродилась. И хотя некоторые художники изображали жену Трандуила изящной, милой и романтичной, в глубине души она была свирепее, чем казалось на первый взгляд. Когда жена критиковала низменные инстинкты толкиновского фандома, слышался зубовный скрежет. Прекрасный Ирмо вдруг сказал, двусмысленно и угрожающе растягивая слова: «Хочешь, я пошлю извращенцам фандома бессонницу?» «Не нужно. Они всё равно ничего не поймут, - ответила жена. – Рост сознания должен происходить изнутри». Рядом неожиданно оказался Тулкас. «Не занудствуй! – сказал он. – Злу нужно только врезать покрепче, и всё будет нормально! Вот в реальном мире, если бы зло побольше мордовали, а не ставили ему «лайки» и привилегии, была бы не жизнь, а малина! Ха-ха-ха!» Трандуил что-то стал раскисать. Даже в присутствии валар, у которых случились странности в поведении, на него снизошёл такой покой, какой не снился ему даже в самом надёжном дворцовом бункере, и тень Мордора, наконец, оставила его. Трандуил даже забыл, как выглядят пауки, и стал прорастать в почву садов Ирмо. Тулкас сказал жене Трандуила: «Скорей тащи его обратно! Он ещё нужен лесу!» Трандуил пообщался с родителями, и они с женой поплыли обратно. Правда, Трандуил работал вёслами как-то вяло, и Тулкас для надёжности приделал к лодке мотор. Но мотор никак не заводился, как Тулкас ни тянул стартер и ручку заслонки. Лодка покачивалась на волнах. «А знаешь что, - задумчиво сказала жена Трандуила, - может быть, нам остаться?» «Да, пожалуй, - ответил Трандуил. – В мире что-то мало позитива и эстетики, как мы ни стараемся. А Леголас пусть правит со своей лесной… тьфу, самоцветной царевной. Так и должно быть. Правда, у него там будет анархия… С другой стороны, лесные эльфы всегда жили вольной жизнью. Что же до расставания с нами – у него будет семья, есть друзья, и он вскоре утешится». «Ну всё, приехали», - развёл руками Тулкас. Трандуил с женой вовремя выскочили из лодки. Поднялись волны и отнесли её далеко от берега. Они уходили, не оглядываясь. Весть о произошедшем вскоре долетела до Зеленолесья. Все сначала очень расстроились, ведь Трандуил был уникальной и незаменимой вещью. Дети эльфов заревели – Трандуил был их любимым персонажем в комиксах. «Какие в конце Третьей Эпохи у эльфов дети?!» - разозлился Нудный Толкинист, но дети эльфов обстреляли его из игрушечных луков, и Нудный Толкинист опять спрятался среди подарков. Гэндальф, Элронд и владыки Лориэна с поражённым видом ели имбирное печенье. Чтобы Трандуила вдруг так резко, без предупреждения, смыло в Валинор, никто, даже фикрайтер, ожидать не мог. Галадриэль и Элронд остались, а Трандуила – смыло. В этом не было никакой логики. Но Леголас, случайно севший во главе стола, был таким добрым, и глаза его так сияли, что все прониклись к нему симпатией, т.к. надеялись, что, став королём, он разрешит им съесть половину запасов, хранившихся в тюрьме-кладовке. Леголас, конечно, разрешил. Никто не мог представить Леголаса королём Зеленолесья, всем казалось, что в этом статусе было что-то противоречащее его характеру. Постепенно все смирились с тем, что трон украшал такой нестандартный король. Жизнь в лесу стала ещё более мирной. Леголас постоянно путешествовал, то Арагорна навестит, то гномов, то хоббитов. Трон пылился, с короны в виде серебряных листьев ясеня с бриллиантами Галион стирал пылюгу раз в месяц. Постепенно лесные эльфы перешли к экспроприации и самоуправлению. А потом все приуныли. И даже Гэндальф и Галадриэль. Без Трандуила было как-то скучно. Все разбрелись по своим государствам, занялись делами и уже не веселились так, как прежде, набившись в Пещеры всем скопом и наводнив Зеленолесье. Однако, Гэндальф не спешил отправиться в Валинор, чтобы побеседовать с Трандуилом о ситуации, сложившейся в Средиземье. Но владыки Лориэна, Элронд и представители всех свободных народов позеленевшего от скуки Средиземья каждый день капали на мозги Гэндальфу, что хорошо бы Трандуила вернуть, и, наконец, проели магу плешь. Гэндальф снарядил запасную ладью, спрятанную у мыса на побережье Линдона про чёрный день, и вместе с Элрондом, Галадриэлью и Келеборном отправился в Валинор… Трандуил сидел на берегу Эльдамара, смотрел вдаль и слушал шум волн. Делегация не стала выходить из ладьи, все решили вести переговоры, подплыв поближе к берегу. Галадриэль усмехнулась. Элронд откашлялся в кулак, приготовившись произнести длинную речь, а Гэндальф, стоя у носа ладьи, опершись о посох, напрямик сказал: «Трандуил, возвращайся. Без тебя скучно». «Ну не зна-а-аю…» - протянул Трандуил, поправляя складки жемчужно-белого кафтана с серебряной вышивкой. Голос Гэндальфа вдруг стал скрипучим, и маг ворчливо проговорил: «Мы грань круглого мира преодолели, понимаешь, а он тут ломается!» «Ну ладно! – сказал Трандуил и взошёл на ладью. – А жена?» «Хорошо, пусть тоже поедет, только нужно приставить охрану, а-то 15% фандома непредсказуемы в отношении жены…» - отозвался Гэндальф. Жена тут же возникла в лодке. Келеборн вздрогнул, а потом заметил, подняв указательный палец: «Нет жены – нет фанфика и портретов Трандуила десять на двадцать метров…» «Кстати, ты мне ничего не подарила на день рождения», - сказал Трандуил жене. «А как же белый кафтан и брошь “Свет Амана”?» - ответила жена. И тут из-под скамьи выскочил Нудный Толкинист: «Хотя написано, что Аман ушёл за грань зримого мира, доподлинно неизвестно, нужен ли материк валар, чтобы обитать на нём в незримом измерении, и что представляет собой это измерение. Разве тонким телам нужны материки, чтобы обитать на них? Так что, возможно, Амана уже целую эпоху как нет!» «Это совершенно невозможно!» – всхлипнула жена Трандуила, отворачиваясь от Нудного Толкиниста, а потом как заплачет: «Мне сегодня приснилось, что эльфы не однолюбы, а гулящие. Во сне я читала про Леголаса что-то очень нехорошее в предисловии к “Властелину колец”!..» «Ну вот, довели принца!» - тихо хихикнула Галадриэль. Трандуил насторожился: «Но Леголас по факту, во «Властелине колец» даже не однолюб, а никогонелюб, или весьмирлюб… Кстати, а он вот точно мне на день рождения ничего не подарил!» «Ну как же, он подарил морскую прогулку. И корону новую. Серебряную. Изящную такую. С горным хрусталём и жёлтыми топазами», - ответила жена. «О Эру, что я тут делаю? – думал скуксившийся Гэндальф, сидя на скамейке и совсем уже тяжко опираясь на посох. – Они тут все с ума посходили!» «Зато весело!» – сказал Элронд, прочитав мысли Гэндальфа и открывая пакет ванильных сухарей. Гэндальф взял один сухарь. «Чая нет!» - проворчал маг и стал грызть сухарик. Когда ладья снова миновала грань круглого мира, Трандуил сказал: «По-моему, мы делаем что-то не то». «Упоротая тусовка визуализирет ещё несколько глав. Мы закончим дела и будем свободны!» - отозвался Гэндальф. Жена Трандуила продолжала всхлипывать по поводу Леголаса, размазывая по лицу косметику, которой она пользовалась умеренно. «Какая же в Валиноре – косметика?» - сказал Гэндальф. Жена очень удивилась, что Гэндальф разбирается в этом вопросе, и перестала плакать, но про себя подумала: «А сам-то нарядный, весь в белом, вон туфли какие расшитые нацепил». Как ни странно, Гэндальфа ободрили ванильные сухари, теперь он сидел в ладье с очень важным видом и торжественно держал резной белый посох. Он был доволен, что им удалось вернуть в Средиземье Трандуила. Правда, по пути не случилось никаких приключений, но впереди их ждало ещё много неизведанного. Валар стояли на берегу и смотрели вслед ладье, которая вскоре исчезла за линией горизонта. «Что происходит? – строго спросил Манвэ. – Почему Трандуил мотается туда-сюда?» «В Средиземье катастрофическая нехватка клоунов, - ответил Тулкас, пиная какой-то камешек. – Вот Трандуил и мотается… по всей Арде».