Доверься судьбе

― Беллз, привет, ― поздоровался со мой Джейкоб Блэк в телефонную трубку в пятницу утром, ― я заберу завтра Лукаса на прогулку утром? ― Привет, ― ответила я без энтузиазма, предвкушая реакцию сына, ― ты, наконец, вспомнил, что у тебя есть ребенок? ― Не начинай, ладно? ― парировал Блэк вопросом на вопрос, ― ты же знаешь, я работаю. На самом деле я не верила в то, что отец моего ребенка не видится с сыном из-за сильной занятости, я считала, что если есть желание, то и время найдётся. Мне было больно за Лукаса и стыдно за Джейкоба, но я не имела права пилить его за нежелание встречаться с ребенком. Напротив, после того, как у нас не сложилась семья, я должна была радоваться тому, что Блэк хоть иногда проявлял желание навестить сына. Чего греха таить, чувство вины перед Блэком до сих пор разъедало мне мозг, не давая покоя, как бы я ни пыталась забыть тот случай. Я понимала, что оставалась с Джейкобом какое-то время из-за этого пресловутого чувства вины, хотя у нас с ним всё начиналось по огромной любви, так банально и романтично, как у всех подростков в шестнадцать лет. Я отчетливо помню, как впервые поняла, что влюблена в Джейкоба Блэка – загорелого и накаченного красавчика-индейца, с которым я дружила с раннего детства. Джейкоб был моим ровесником, но учился в школе в резервации, а по вечерам приезжал ко мне на своем байке и мы ходили по улицам Форкса или просто сидели дома. Я помню, как впервые поцеловалась с Джейкобом. В тот осенний вечер как обычно шёл проливной дождь, а мы сидели в моей комнате и болтали на разные темы, параллельно пытаясь доделать домашнее задание. Отец был на дежурстве, мы были одни в доме, дождь барабанил по крыше, а Джейкоб сидел рядом – такой горячий, такой сильный, такой родной. Помню, как почувствовала легкую дрожь, когда он нежно коснулся моей щеки, убирая прядку волос за ухо, как заглянул в глаза… От такого взгляда у меня зашумело в голове, по всему телу пробежал импульс энергии, остановившись где-то в районе нижней части живота. Приглушенный свет и ненавязчивая музыка сделали свое дело – Джейкоб смело притянул мое лицо к себе и нежно поцеловал, медленно углубляя поцелуй, притягивая все ближе, крепче. Помню, как замерло мое сердце, когда я неловко отвечала на поцелуй, и как оно бешено застучало, когда Джейкоб остановился. Кровь прилила к лицу от волнения и новых чувств, я осознала, что влюбилась в Блэка той самой первой любовью, которая не знает преград. Блэк нравился Чарли, поэтому отец был не против нашего романа. Я была счастлива с Джейкобом, мне нравились его ласки, нравилось находиться в его сильных руках, я гордилась, что встречаюсь с таким красавчиком, как обычно гордятся подростки внешними качествами своего спутника. Тогда мне было плевать на то, что будет в будущем, я даже не задумывалась о том, собирается ли Джейкоб учиться дальше после школы, я была уверена, что он моя судьба и мы будем вместе несмотря ни на что. И мы были вместе два года, пока учились в старших классах, два счастливых и беззаботных года, которые пролетели, словно сон. Однако сон закончился и наступила реальность – я собралась поступать в колледж, а это означало, что мне придётся переехать в Сиэтл. То ли по детской наивности, то ли по какому-то внутреннему пониманию вещей, я была уверена, что Блэк обрадуется моему решению и что это само собой разумеется – продолжить образование, до такой степени, что я и не думала обсуждать это заранее – слишком занята была своей любовью и счастьем. Однако Джейкоб не считал естественным покинуть Форкс и продолжить учебу. Он встретил мое намерение в штыки. Помню, как искренне я удивилась его реакции, как разозлилась на него и мы впервые по-настоящему поссорились. Несколько дней мы не разговаривали друг с другом, мне было тяжело, больно, страшно и горько, я не могла расстаться с Джейкобом, но и остаться в Форксе тоже не могла – жизнь в маленьком сером и унылом городке – не для меня, я не смогу быть счастлива здесь, пусть даже с Джейкобом, я всегда мечтала о том, что уеду из Форкса в большой шумный город, где все спешат по делам, жизнь кипит и бурлит энергией и открывается столько перспектив, что ты сама можешь лепить свою судьбу так, как тебе заблагорассудится, словно она состоит из мягкого цветного пластилина. В Форксе же выбора не было никакого, и я прекрасно понимала, что на одной любви, пусть даже такой взрывной, страстной и горячей, я не протяну, зная, что отказалась от своего будущего и упустила свой шанс. Однако здравый смысл никак не хотел побеждать сердце, которое было влюблено и горело пламенем страсти. Эти два субъекта моей сущности постоянно сталкивались друг с другом в равном бою и силы их были настолько равны, что они так и расходились, ничего не прояснив и не определив победителя. Как правило, день – было время разума, а вот в сумерки и ночью господствовало сердце, крича о том, как оно влюблено и хочет Блэка. И вот когда я уже всерьез задумалась о том, чтобы остаться, ну хотя бы на год, Блэк вдруг появился на пороге, такой красивый и печальный, и согласился уехать вместе со мной в Сиэтл. Наш первый примирительный секс был на грани фантастики, и чувства, которые я испытывала, целуя Блэка, ощущая его горячее дыхание на своей шее, чувствуя его движения внутри меня - только еще пуще заставили меня увериться, что я люблю Джейкоба и не смогу без него. Джейкоб удивил меня, он не просто пришел мириться, он вернулся с планом действий, которых я от него никак не ожидала. Оказалось, что все эти дни, пока мы думали о том, как поступить и что выбрать, каждый в своем уголке, Джейкоб придумал следующее: он устраивается слесарем-механиком в автомастерскую, снимает для нас квартирку на окраине города, а я тем временем поступаю в колледж и мы живем, как взрослые, под одной крышей, как настоящая семья. Я помню, как искренне удивилась такому повороту событий. И хотя я не ожидала от Блэка подобного решения – я безумно обрадовалась его предложению жить вместе. Одобрением Джейкобу послужили мои громкие возгласы счастья, когда я набрасывалась на его сильную шею, целуя в сочные губы. Чарли отреагировал спокойно, а вот Билли, чего я совсем не ожидала, почему-то воспротивился такому повороту событий. Еще тогда я не могла не заметить, как Джейкоба смутило сопротивление отца, как искра неуверенности загорелась в его карих глазах, но он всё же пошел до конца и мы выполнили все, как задумали, хотя я точно знала, что за всем этим стояла крупная ссора Блэка старшего и младшего. Как мы и решили, Джейкоб уехал в Сиэтл первым, чтобы найти работу и устроиться. Не прошло и двух недель, как он сообщил, что нашел неплохую работу и уже через месяц сможет заняться поиском квартиры. Я же в это время усердно готовилась к вступительным экзаменам в колледж экономики и рекламы, в перерывах мечтая о поцелуях Джейкоба. Моему счастью не было предела, когда я поступила в колледж. И несмотря на постоянное сопротивление Билли – я переехала к Джейкобу в съемную квартиру. И все шло хорошо, пока моя мамаша не узнала об этом и не начала проявлять усердие по мнимому воспитанию уже совсем взрослой дочери, постоянно твердя, что Блэк мне не пара, что он безмозглый тупой индеец, который только и годится, что гайки крутить и ходить в засаленном машинным маслом комбинезоне. Меня подобные звонки выбивали из колеи до такой степени, что все валилось из рук и раздражало. Порой моё раздражение выплескивалось на Джейкоба, усиливаясь тем, что нам вечно не хватало денег. По той же причине я устроилась на подработку курьером в рекламное агенство, в то самое, куда многим позже пошла работать маркетологом. Учеба в колледже доставляла мне удовольствие, я ловила кайф от новых знакомств, от ярких впечатлений и многообразия молодых парней, которые не прочь были познакомиться со мной. Я, к своему стыду, позволяла себе флиртовать с особенно симпатичными, хотя жила с Джейкобом и считала себя его гражданской женой. Сейчас я понимаю, что решение съехаться с возлюбленным в восемнадцать лет – несусветная глупость. Быт постепенно убил всю романтику, любовь померкла под реалиями жизни, а многообразие красавцев, путающихся под ногами, давало ощущение утраты и упущенных возможностей. И хотя я не воспринимала всерьез слова непутевой матери – они не проходили бесследно. Реальность была такова, что Джейкоб действительно не собирался получать высшее образование, а я понимала, что хотела бы видеть рядом с собой не только расписного красавца, но и успешного мужчину, способного добиться чего-то в этой жизни. Противоречивые мысли в голове делали меня неуравновешенной, я обвиняла во всем свою мать, хотя отчасти осознавала, что она в какой-то мере права – и это бесило еще сильнее. В конце концов, проучившись несколько месяцев в колледже, я вдруг поняла, что не могу игнорировать внимание парней, оставаясь верной Блэку. Загвоздка была еще и в том, что расстаться с Джейкобом я тоже не могла по ряду причин: мне было уютно с Блэком, у нас был отличный секс, к тому же, что Джейкоб сказал бы Билли обо всей этой ситуации, он ведь пошел против его воли… А потом я забеременела, на первом курсе… ― Беллз, ну что, я заеду завтра? – повторный вопрос Джейкоба вывел меня из задумчивости и вернул в реальность. ― Хорошо, заезжай, Лукас твой сын, он будет рад тебя видеть, он скучает. ― Буду к двенадцати, ― как-то растерянно ответил Блэк, будто не ожидал, что я так быстро отступлю и перестану «выносить ему мозг», как он обычно называл мои нравоучения. *** ― Так, ну что тут у тебя есть приличного? ― бормотала Розали тем же вечером, роясь в моём шкафу и вышвыривая из него всё подряд на кровать, ― хоть бы одно приличное платье попалось… ― Вон то, синее, тебя не устроит? ― робко поинтересовалась я, неуклюже переминаясь с ноги на ногу на ковре, только что выйдя из душа в одном намотанном полотенце. ― Это синее выглядит так, будто досталось тебе от бабушки в наследство, в нем уже семеро померли, судя по его дизайну… ― подруга запнулась. ― Так, а это что такое? Роуз выдернула из глубины шкафа бордовое платье с кружевными полупрозрачными длинными рукавами, прямого кроя, длины в пол. Я надевала это платье всего раз, на вечеринку в честь дня рождения босса, и считала его слишком вульгарным, так как зона декольте была едва прикрыта кружевами, а на спине присутствовал глубокий вырез, доходивший почти до поясницы. ― Вот то, что нужно! Примерь, я пока туфли поищу, ― скомандовала подруга, снова погружаясь в неизведанные глубины моего шкафа, окунаясь в новые поиски. ― По-моему, это уж слишком, ― робкое возмущение всё-таки вырвалось из меня, пока я вертела в руках платье, о котором давно забыла и пообещала себе не надевать больше никогда. ― Слишком – это вот эти старомодные наряды, а платье очень даже подходящее, надевай, ― строго приказала Роуз. Когда дело касалось тусовок, с Розали лучше не спорить, это была одна из сфер жизни, в которой она знала толк. ― Ладно, босс, скажи хотя бы, куда мы идём, на какую такую мега крутую вечеринку? ― спросила я, пытаясь натянуть платье на голое тело – при таком фасоне про бюстгальтер стоило забыть. ― Это очередной благотворительный бал, который устраивают толстосумы Сиэтла, ― Розали ответила так небрежно, как будто посещала подобные мероприятия каждые выходные, ― на этот раз сборы пойдут на потребности детей-сирот. Сначала будет банкет, потом пьяненькие богатенькие дяди буду раздавать чеки, ну а в завершении вечера будут развязные танцы, которые закончатся перепихами в туалете… ― Очень любопытно, ― брезгливо заметила я, ― у меня два вопроса: где ты взяла приглашения и зачем ты туда меня тащишь? ― Белла, какая ты зануда! А вот и туфли! ― подруга извлекла из коробки черные туфли на шпильке и поставила передо мной. ― Приглашения я достала легко, помнишь Викторию? Она училась с нами в колледже, на другом факультете только. Я с ней общаюсь, иногда тусуемся вместе, она журналист, на подобные мероприятия приглашения раздают журналистам в ограниченном количестве и только из известных изданий – надо же кому-то на весь мир раструбить о том, кто больше денег пожертвовал. Так вот Виктории пришлось постараться, чтобы достать их для нас, она умеет это делать. ― На первый вопрос я получила более-менее вразумительный ответ, ну а на второй ответишь? ― На подобных тусовках очень много обеспеченных молодых людей, всякие там промышленники, бизнесмены, много одиноких… Потусуемся, развеемся, познакомишься с кем-нибудь… ― Ты опять за своё! ― перебила я Роуз, ― ну сколько можно? Я всегда бесилась, когда подруга предпринимала попытки сосватать меня, это жутко раздражало, как будто я сама не могу решить, чего хочу в жизни, и похождения по светским вечеринкам в поисках жертвы – явно не входило в перечень целей, которые я ставила перед собой. ― Белла, я не собираюсь тебя сватать, я просто хочу провести с тобой весело время, мы так давно не тусовались, ну вспомни, как весело нам было в колледже. Ты же в глубине души всё та же бесшабашная девчонка. Ты отличная мать, заботливая, всё делаешь для счастья сына, живешь ради него, но позволь себе побыть просто девушкой, сними уже эту маску супермамы хотя бы на пару часов и давай повеселимся! Я даже Эммета с собой не беру, он отвезет нас и поедет с друзьями в спорт-бар смотреть очередной матч! Роуз так возбужденно уговаривала меня, что я прониклась. А ведь она права была, я настолько серьезно погрузилась в материнство и обеспечение семьи, что забыла, какого это веселиться и быть беззаботной, я вдруг осознала, что слишком рано повзрослела. ― Я обещала тебя пойти и я пойду, но не жди от меня сверхвеселья, не люблю я все эти мероприятия с обеспеченными дядьками, которые считают, что раз у них есть деньги – любая должна отдаться им в ту же секунду. ― Я и сама таких уродов не терплю, но поприкалываться же над ними можно, это забавно… ― подруга взглянула на часы, ― так, время уже поджимает, нам еще тебе макияж наносить и укладку делать… ― Укладку я тебе доверю, так и быть, но вот макияж сама сделаю, ― пробубнила я, отодвигая ящик туалетного стола и извлекая из него косметичку. *** Благотворительный бал проходил в одном из самых шикарных отелях Сиэтла - Fairmont Olympic Hotel. Уже на подъезде к отелю гостей встречали услужливые швейцары и парковщики автомобилей. Я чувствовала себя не в своей тарелке в окружении людей, одетых в сверх дорогие наряды, но Розали вела себя так, словно это была ее стихия. Гости собирались в огромном холле отеля, потолок которого был таким высоким, что дотянуться до него стало бы возможным как минимум с раздвижной лестницы пожарной машины, выдвинутой на всю длину. К тому же он был украшен огромными люстрами из хрусталя, которые сверкали тысячами отблесков, создавая атмосферу торжества. Вокруг были расставлены живые цветы, в дальнем углу ненавязчиво играл рояль, официанты разносили напитки и легкие закуски в преддверии большого застолья в ресторане отеля. Гости вокруг чопорно здоровались друг с другом, перекидывались дежурными официальными фразами, и продолжали шествование по залу в своих непонятных мне целях. Я всё еще привыкала к этой атмосфере роскоши, стараясь улыбаться скорее самой себе, нежели окружающим. Розали же шептала мне на ухо имена богатеев Сиэтла, слегка кивая в сторону того или иного представителя сильного пола, многие из которых были без пар и подпихивала мне в руки очередной бокал шампанского. ― Роуз, что мы тут делаем, я чувствую себя воровкой, ― пробубнила я. ― Белла, брось, веселье только начинается, стой, пей шампанское, улыбайся… Смотри, видишь того мужчину лет сорока? Это Райли Бирс, знаменитый адвокат, он славится тем, что берет огромные деньги за защиту людей по экономическим преступлениям, разведен, детей нет, правда красавчик? ― Симпатичный, ― заметила я, отпивая еще немного шампанского, которое уже начинало действовать на меня не самым лучшим образом, пробуждая во мне ту самую студентку, которая могла флиртовать с каждым встречным. ― Когда ты успела справки навести? ― Я же говорю тебе, что иногда заглядываю на подобные мероприятия, это действительно весело, расслабься… Посмотри налево, видишь парочку? Блондинку в красном платье и шатена в смокинге? Это известный промышленник штата – Марк Денали со своей женой Александрой... ― Денали? Моя клиентка Таня Каллен, помнишь я рассказывала тебе про нее, – она дочь этого самого Денали… Боже, она наверняка тоже тут со своим мужем… Не успела я договорить до конца, как услышала тот самый голос, от которого мурашки начинали бегать по спине: ― Белла Свон? Я повернула голову на звук своего имени и почувствовала, что готова сквозь землю провалиться, лишь бы исчезнуть отсюда в мгновение ока, как исчезают волшебники Хогвартса по мановению волшебной палочки, но было уже поздно – передо мной собственной персоной стоял сам Эдвард Каллен.