Доверься судьбе

Первые выходные в отпуске начались так же, как и предыдущие дни на отдыхе — мы отправились на пляж, и я уже даже начала привыкать к тому, что солнце в этой части страны всегда яркое, а небо – безоблачное, и это каждый раз радовало меня, наполняя каким-то детским восторгом. Однако продолжилась суббота совсем не так, как мы с Лукасом ожидали. Возвращаясь с прогулки домой, мы вдруг увидели отъезжающее от нашей подъездной дорожки такси. Первой мыслью было, что это Эмили приехала навестить нас, однако я отмела её, вспомнив, что хозяйка домика ездила на собственной машине — синем новеньком пикапе «Шевроле». По мере приближения к дому моё любопытство всё нарастало, и когда Лукас тоже заметил гостя, он ускорил шаг, потягивая меня сильнее за руку в сторону калитки — на пороге дома, прямо на деревянных ступенях сидел Джейкоб Блэк. Лукас, радостно закричав «папа!», бросился в его объятья, в то время как я застыла на месте, борясь с ураганом разнообразных эмоций, разом взбунтовавшихся в моей душе, самой сильной из которых оказалось негодование. Я всеми силами старалась держать рот закрытым, чтобы тут же с порога не наорать на Джейкоба. Видимо, весь спектр недовольств недвусмысленно отразился на моём лице, так как Блэк наконец отпустил на землю сына и сделал шаг в мою сторону. Неуверенная и робкая улыбка на его лице говорила о чувстве вины и опасении быть выгнанным немедленно. — Привет, Беллз, — произнёс он тихо. — Что ты тут делаешь? — как можно спокойнее спросила я, если слово «спокойно» вообще могло иметь место в потоке возмущения, двигающегося внутри меня бесконечным круговоротом в данную секунду. — Хотел увидеть сына, — Джейкоб указал рукой на Лукаса, продолжая переминаться с ноги на ногу, и его слова ни на грамм не успокаивали моё клокочущее внутри бешенство. — Лукас, милый, зайди в дом, пожалуйста, переоденься, мы сейчас поговорим с папой и догоним тебя. Джейкоб слегка вздрогнул от моих слов, предвкушая неприятный разговор — и правильно! — Присаживайся, — указала я рукой на плетёное кресло в беседке, как только Лукас скрылся за дверью дома. Джейкоб послушно подошёл к креслу и сел, не отрывая при этом от меня взгляда. Я села напротив него, набирая в лёгкие побольше воздуха и приводя этим самым свою лимбическую систему в нормальное состояние. Спорить и ругаться было бессмысленно — Джейкоб уже был здесь, но важно было обсудить причины и последствия. — Джейк, — выдохнула я, заглядывая ему в лицо, — у меня сейчас сложный профессиональный период. Я взяла этот отпуск спонтанно, чтобы отдохнуть и побыть с сыном наедине. Твоё присутствие тут нежелательно, — мой голос звучал серьёзно и твёрдо, но вместе с этим тихо. Джейкоб слушал молча, и на последней высказанной мною фразе его лицо на мгновение исказила едва заметная гримаса боли, но я успела её увидеть. Сейчас становилось всё очевиднее для меня, что желание навестить сына — не основная причина появления в Сан-Диего моего бывшего гражданского мужа. — Откуда ты узнал, где мы? — спросила я, уже догадываясь об информаторе. — Спросил у Чарли, он ответил… Чарли. Знай я, что Блэк захочет сделать нам «сюрприз», нагло ворвавшись в наш идеальный отпуск, предупредила бы его не рассказывать подробности. Моему отцу всегда нравился Джейкоб, чего нельзя было сказать о Билли — меня бледнолицую он не воспринимал как партнёра по жизни для своего отпрыска. — Я ведь говорила, что мы вдвоём улетаем, я злюсь, что ты позволил себе разрушить наши планы и явился сюда без предупреждения, — продолжала я шипеть, но уже беззлобно. — Я хотел позвонить, но твой телефон выключен, — оправдывался мужчина, а я чувствовала, что смирение с неприятной ситуацией постепенно заполняло моё существо, я практически перестала раздражаться, говорила тихо, судя по всему, сказывалось спокойствие последних умиротворённых дней. — Что теперь делать будем? — задала я вопрос, на который сама знала ответ, но хотела, чтобы Блэк сам озвучил его. — Позволь остаться с вами до завтрашнего вечера, билеты всё равно уже не сдать, я не планировал тут задерживаться, хотел лишь навестить вас на weekend, сюрприз сделать. В понедельник смена моей бригады в «АвтоТехЦентре», а без меня они не справятся, как всегда, — попытался разрядить обстановку Джейкоб. — Хорошо, — я устало поставила точку в этом разговоре, медленно поднимаясь с садового кресла и направляясь в дом. — Кофе будешь? — Не откажусь, — весело ответил Джейкоб, шагая следом за мной к входной двери с рюкзаком наперевес. Я вдруг почувствовала, как он своей огромной ладонью подцепил мою маленькую, останавливая мои движение. Повинуясь законам физики, моё тело остановилось, разворачивая корпус в сторону мужчины. — Спасибо, Беллз, — искренне поблагодарил он. — Пожалуйста, — ответила я, — но впредь, пожалуйста, больше никаких сюрпризов, не люблю я их. — Договорились! Этот день мы провели втроём. Лукас не отходил от отца ни на минуту, эти мальчишки бегали по пляжу, гоняя чаек, громко смеялись, боролись, валялись на песке, как парочка морских котиков по соседству, бросали на пару гальку в океан, которая от плавного броска аккуратно прыгала по воде, словно лягушка, оставляя ровные, идеальные круги. Я же, наверное, впервые так близко наблюдала за их тесным общением, и что скрывать — увиденное грело мою душу и соединяло ближе осколки когда-то разбитого Джейкобом сердца в единое целое. Несомненно, между этими осколками ещё оставались просветы, они не прилегали друг к другу настолько плотно, что можно было игнорировать трещины, но эти просветы становились менее заметными, они медленно срастались между собой миллиметр за миллиметром, восстанавливая правильный и ровный контур главного органа организма. Мой сын был счастлив как никогда рядом с Джейкобом, казалось, он забыл, что я рядом, забыл, что у него есть мать — только отец сейчас был нужен ему, только он был центром его детской Вселенной, а моя роль отошла на задний план. Джейкоб был сейчас Солнцем для Лукаса, дающим энергию, тепло, силу, знания, опыт, мудрость, саму жизнь. Я же играла роль Луны, наблюдая за их круговоротами издали, никак не влияя, а лишь иногда напоминая о своём существовании слабым отблеском, неярким отражением сильного и могучего Солнца. Мне было немного грустно терять позицию «главного человека» в жизни сына, но таковы этапы взросления ребёнка, этапы здоровой сепарации, которые необходимо пройти вовремя и правильно, чтобы он мог стать настоящим мужчиной, а не оставаться вечным маменькиным сынком. И тем больнее мне было осознавать, что это усиленное со стороны Блэка внимание к сыну зиждется не только на его вдруг раскрывшемся отцовском инстинкте. Я понимала, что Джейкоб будет предпринимать попытки сблизиться со мной, он уже намекал на то, что его тянет ко мне, а меня такой расклад пугал до такой степени, что сводило челюсть и начинали трястись поджилки — я просто не хотела ничего менять, но мне безумно хотелось сохранить это вдруг проснувшееся внимание Блэка к Лукасу. Сидя на песке в своём пляжном белом платье, ощущая, как лёгкий бриз развевает мои волосы, я наблюдала за двумя важными в моей жизни людьми и боялась пошевелиться или даже моргнуть, лишь бы не спугнуть это внезапно нахлынувшее на меня счастье. Я решила на думать ни о чём, отпустить все мысли на свободу, как выпускники старших классов выпускают в небо сотни воздушных шаров и те расползаются по воздуху в разные стороны, поднимаясь всё выше, пока и вовсе не исчезают из поля зрения. Я просто решила жить здесь и сейчас, и ни минутой позже, и просто осознавать, что лучшего момента для этого мгновения не будет больше никогда. Время бежит быстро, когда ты доволен жизнью, не зря говорят, что счастливые часов не наблюдают. Так и я не заметила, как день начал подходить к завершению и сумерки постепенно окутывали западное побережье моей Родины, обволакивая тёмную поверхность океана и принося с собой долгожданную прохладу после жаркого дня. Мы двинулись в сторону дома, захватив по дороге китайской еды для нас с Джейкобом и гамбургер с картошкой фри для Лукаса, чтобы поужинать дома. Острое ощущение, что мы одна семья, снова пронзило моё сознание острой иглой воображения. Ассоциация майонезной идеальной рекламной семьи, регулярно улыбающейся белоснежными зубами с экранов телевизора, сработала как всегда чётко — жутко захотелось настоящую, полноценную семью, а положительные эмоции прошедшего дня подпитывали иллюзию, что вот она, эта семья: ужинает на кухне и мило беседует. Почему-то вдруг стало неприятно и мерзко от осознания того, что это всего лишь иллюзия. Я первая встала из-за стола, захотелось стряхнуть с себя наваждение и вернуться в реальность. — Я в душ, — выдохнула я и, не дождавшись обратной связи, вышла из кухни. — Я уложу Лукаса, — крикнул мне вдогонку Джейкоб. Как-то нелегко снова стало на душе, и я знала, что является причиной этому — обида на Блэка снова всплыла под осознанием, что эта идеальная семья могла бы быть у нас с самого начала, будь Джейкоб понастойчивее, порешительнее и поуверенней тогда. Но он струсил, и чувство разочарования так и осталось жить во мне, где-то глубоко, куда нет доступа даже мне самой, вход в мой личный «омут памяти» навеки запечатан и замурован — слишком больно вытаскивать на поверхность душевные терзания, слишком сильно клокочет и сжимается сердце от воспоминаний. Приняв душ не торопясь, я надела свой домашний лёгкий халатик из тонкого шёлка, всё ещё пребывая в состоянии лёгкого душевного дискомфорта. Когда я вышла из ванной, гостиная была пуста, тихий голос Джейкоба доносился из спальни Лукаса — он читал ему сказку на ночь. Мне тоже захотелось почитать перед сном, чтобы отвлечься от всего, погрузившись в мир любимых героев. Я взяла с журнального столика томик Остин «Менсфилд-парк», уютно устроилась на диване, облокотившись на подушки и прижав к себе обе ноги, и приступила к чтению. Я так увлеклась эпизодом, в котором жители поместья репетировали сцену для домашнего театра, что не заметила, как Джейкоб вошёл в комнату. Не могу сказать с уверенностью, сколько он стоял в дверях, облокотившись боком на косяк, скрестив руки на груди и молча наблюдая за мной, но, когда я подняла на него взгляд, его лицо излучало заинтересованность и нежность. Я прекрасно помнила это выражение лица Блэка, именно так он смотрел на меня много лет назад, когда мы были счастливы вместе. От этого воспоминания я передёрнулась, сердце вдруг сильно сжалось, а мне захотелось отвернуться или вовсе убежать из комнаты, чтобы не тормошить прошлое, но вместо этого я опустила взгляд в книгу и притворилась, что читаю. Боковым зрением я видела, как Блэк приблизился ко мне: — Что читаешь? — спросил он, видимо, для проформы. Насколько я помнила, чтение никогда его не интересовало, и вряд ли он намеревался обсудить со мной творчество британского классика. — Роман, — ответила я, внутренне предчувствуя что-то нехорошее. Мне бы встать и уйти, спрятаться в своей комнате, но я не двигалась, что-то держало меня, какая-то невидимая сила, приклеившая моё тело к поверхности софы. — Налить вина? — только спросил Джейкоб, продолжая стоять рядом с диваном и смотреть на меня сверху вниз. — Немного, — ответила я, наблюдая, как мужчина сразу отреагировал, будто только и ждал поощрения, и ловко направился в кухню. Чтение уже не шло, я смотрела на страницы и не понимала, что читаю — мои мысли были не в выдуманном мире Остин, а здесь, в маленьком домике в окрестностях Сан-Диего. Я прислушивалась к себе и не могла понять, что происходит в моей душе. Джейкоб был таким родным и одновременно чужим, таким привычным и в то же время другим, но одно было несомненно — он отец моего ребёнка, и сегодня нам было хорошо втроём. Не успела я закончить мысль, как Джейкоб вернулся с двумя бокалами белого вина в руках и, протягивая один мне, аккуратно уселся рядом на диван. Я отложила книгу, заворожённо ожидая, что будет происходить дальше, будто бы сторонний наблюдатель, а не непосредственный участник сцены. Что скрывать, мне было приятно общество моего бывшего мужа, особенно после такого восхитительного дня, но в то же время какая-то часть меня силилась сбежать и закончить этот вечер, пока он не обрёл оттенок романтичности. — За нас, — поднял бокал Блэк. — За нас, — повторила я и сделала небольшой глоток, чтобы промочить ставшее вдруг совсем сухим горло. — Извини ещё раз, что явился вот так без приглашения, — начал Джейкоб. — Проехали, — почти прошептала я, делая второй глоток. — Мы сегодня неплохо повеселились. — Это точно, — подтвердил мужчина. Он опустил взгляд в свой бокал с вином, будто высматривая в нём плавающую муху, глубоко вздохнул и медленно поднял голову, заглядывая в мои глаза. Меня будто бы шибануло током, стоило мне встретиться с ним глазами. Боже, только не этот взгляд! Но ошибки быть не могло — точно так же Джейкоб смотрел на меня, когда впервые признался мне в любви. Я никогда не спутаю это прожигающий взгляд тёмно-карих глаз, полных нежности и страсти, и мне никогда не забыть этот взгляд. Я застыла, не в силах пошевелиться, переваривая ситуацию, и единственным желанием было провалиться сквозь землю — приближалось что-то из ряда вон выходящее, я не выдержу! — Беллз, — вдруг произнёс Джейкоб, продолжая смотреть на меня непривычным, но таким знакомым взглядом, а я ощущала, как воздух в комнате становится густым настолько, что невозможно вдохнуть его полной грудью, — к чему эти игры, ты знаешь, зачем я здесь… Тихий шёпот Блэка доходил до моего слуха медленно, а значение слов и вовсе не укладывалось в моём сознании, я лишь чувствовала, как не хватает кислорода, и всеми силами старалась вдохнуть поглубже, но упрямый густой воздух никак не хотел опускаться ниже трахеи, застревая на полпути и оставляя меня без жизненно необходимого СО2. Я молчала, ощущая, как звук голоса Джейкоба щекочет мои нервы, ласково проходясь по ним низкими вибрациями, а мои мысли никак не хотели оформиться во что-то логичное или хотя бы понятное, напротив, они рассыпались в моём сознании, словно разбежавшиеся в разные стороны жемчужины ожерелья, нить которого резко оборвалась под действием чьих-то неуклюжих рук. — Я знаю, что обидел вас с Лукасом сильно, и я сам себе противен за это, я знаю, что прошло уже семь лет с момента нашего расставания, но Белла, — я вздрогнула, услышав своё имя, — я всегда любил только тебя. Мне было невыносимо смотреть на Джейкоба, было больно слушать его речь, но его голос был полон точно такой же боли. Старый, зарубцевавшийся шрам на моём сердце начал расходиться под воздействием воспоминаний, рана начала кровоточить, пока я пыталась осмыслить слова Блэка. У меня не получалось выстроить мысли в ровный ряд, они продолжали скакать в разные стороны, натыкаясь друг на друга, а у меня не было сил остановить этот поток, я могла сосредоточиться только на ноющей боли в области груди. Пелена непрошеных слёз неожиданно заволокла мои глаза, отчего я почти не могла ничего видеть вокруг. — Белла, — шёпотом произнёс мужчина, аккуратно опуская свою большую ладонь на моё бедро чуть выше колена и заглядывая мне в лицо, — я люблю тебя… От его робкого прикосновения толпа мурашек пробежались по моей спине. Я ощущала, как моя кожа слегка пульсирует под горячим прикосновением Блэка. Давно забытые ощущения всколыхнулись в моей душе, словно пробуждая тело ото сна, в котором оно пребывало все последние годы. Ладонь Джейкоба медленно, почти невидимо для глаз, но ощутимо для моей кожи, двигалась вверх, слегка задирая край халатика выше, поглаживая внутреннюю часть бедра большим пальцем, а я, как заколдованная, наблюдала за этим действием, сосредоточившись на телесных ощущениях и боясь спугнуть их своим мимолётным движением. Перед глазами один за одним вспыхивали образы пережитых нами совместных часов страсти когда-то в той жизни, моё тело реагировало по привычке на касания Блэка, между ног нарастала лёгкая пульсация — телесная память не обманывала, она знала, насколько была приятна моему организму близость с этим мужчиной, тело помнило, как умело Джейкоб доводил его до оргазма и как сладко было чувствовать его движения внутри. От его прикосновений что-то сильное и мощное набирало силы внутри меня, разрастаясь и заполняя мою грудную клетку и низ живота. Сердце забилось чаще, я всё также пыталась дышать глубоко, но с моих губ слетали только лёгкие хрипы. От недостатка кислорода закружилась голова, жар от сердца медленно, но неуклонно спускался ниже, сосредотачиваясь в области промежности и нарастая там с каждым медленным движением руки Блэка. А когда я заглянула в глаза Джейкоба, я увидела там столько страсти, сколько не видела никогда раньше, в ту же секунду я поняла, что моё тело больше не принадлежит мне. Я интуитивно сжала бёдра, Блэк почувствовал это мимолётное движение и, прошептав мне на ушко «Я хочу тебя», уже смелее задрал остаток подола халатика, цепляя указательным пальцем краешек моих трусиков и одновременно накрывая мои губы своими. Я задохнулась от вихря давно забытых чувств, переполнявших моё тело, когда язык Джейкоба уверенно ворвался в мой рот, прикасаясь к моему языку сначала робко, потом сильнее, глубже. Я чувствовала такой родной запах его кожи, ощущала горячее дыхание внутри. От жара его тела моя кожа горела и пульсировала, а рука Блэка уже по-хозяйски отодвигала кружевной край моих стрингов. Сквозь густую и беспросветную пелену дурмана до меня донёсся слабый рык Джейкоба, когда он нетерпеливо притянул меня ближе к себе, пытаясь свободной рукой развязать поясок моего халата. И в этот момент что-то щёлкнуло в моей голове. Мой мозг, казалось, ещё не успел дать команду телу, как мои руки, безвольно лежащие всё это время на коленях, вдруг одёрнули ладонь Блэка, отрывая его от самой сокровенной части моего тела. Джейкоб не сразу повиновался моим действиям, он настойчиво предпринял вторую попытку, крепче притягивая меня к себе за талию, но на этот раз я решительно отодвинулась назад, отрываясь от него. — Джейкоб, нет! — подтвердила я словами свои твёрдые намерения прекратить всё это. Я часто дышала, опуская руками подол моего халатика вниз, пытаясь натянуть его на колени и отодвинуться от Блэка подальше. Джейкоб смотрел на меня слегка разочарованным, но всё ещё полным желания взглядом, продолжая слегка склоняться надо мной, уперевшись обеими руками в диван возле моих ног, и тоже дышал часто, с шумом выдыхая воздух из лёгких. — Почему, Белла? — хрипло спросил он, — я хочу тебя, ты хочешь меня, мы взрослые люди, у нас общий сын, в конце концов… — Джейкоб, — прервала я его неудавшуюся тираду, — не всё так просто. — А ты не усложняй… Я почти пришла в себя, и эта фраза Блэка окончательно отрезвила меня, возвращая рассудительность. — Всё само как-то усложнилось семь лет назад, — в моём голосе сквозила обида, я вновь не преминула попрекнуть Джейкоба за его поступок, видимо, на чувственном уровне я так по-настоящему и не простила его, только на уровне интеллекта. От этих моих слов лицо мужчины снова исказила эмоция боли и вины, он отодвинулся от меня, взял свой бокал с вином с журнального столика и осушил его залпом. — Ты никогда не простишь меня? — тихо спросил Джейкоб, поворачиваясь в мою сторону, а мне стало не по себе от того, сколько боли я уловила в его голосе. Мне стало стыдно за то, что мучаю его, ковыряю рану ржавым гвоздём, напоминаю о промахе, неосознанно взращиваю чувство вины в его душе. — Я не знаю, Джейкоб, — спокойно ответила я, — мне сложно сейчас разобраться со всем этим. Я просто не верю тебе больше, не могу доверять, я не готова. — Я понимаю, — в его глазах промелькнула надежда, и он снова слегка придвинулся ко мне, — дай мне шанс исправить это, Беллз? Я прошу лишь о возможности восстановить твоё доверие, но не отталкивай меня вот так, сразу, даже не попробовав. Я молчала, переваривая сказанное Джейкобом и пытаясь докопаться до своих желаний, но сердце не откликалось. С другой стороны, Блэк был прав — у нас общий ребёнок, и сейчас такое время, когда Лукасу нужен отец, как никогда раньше. Но решить что-то прямо сейчас я не могла. — Дай мне время подумать, — только ответила я, поднимаясь с дивана и направляясь в свою комнату, — постелешь себе здесь, пожалуйста, одеяло и подушка там, — я указала рукой на стоявший у противоположной стены комод. – Спокойной ночи, Джейкоб. — Спокойной ночи, Белла. ________________________________________ Дорогие читатели, с Наступающим 2021 годом!