Десять

- Мам, можно я сегодня останусь у Джонатана? Завтра нет учебы, и его родители не против, - тараторит Акке в телефонную трубку. Ты просто молча выжидающе смотришь - у вас там Super Smash Bros на паузе, и ты почти выиграл этот раунд. А еще у тебя под кроватью бутылка виски, которую ты выклянчил у друзей брата, и если ему сейчас не разрешат, то вечер будет капитально испорчен. - Ну ма-ам, - в голосе Кима проскальзывают капризные нотки. - Ладно, в выходные я буду выгуливать собаку, хорошо. Да, и убирать за ним на улице тоже. Обещаю. Спасибо, мам! Он бросает трубку и радостно улыбается, глядя на тебя совершенно шальными глазами. - Разрешила! Она разрешила, ты слышал? - Ага, - говоришь ты, тебя затягивает в его глаза, как в черную дыру, ты готов душу отдать, чтобы он только на тебя так смотрел. У тебя даже нет нормальных слов для этого. - Пошли доиграем, - Ким уносится в комнату практически вприпрыжку. Наваждение спадает. Ты трясешь головой, пытаясь избавиться от странного чувства, что у всего происходящего есть двойное дно, а потом отбрасываешь все эти бредни и спешишь за ним. - Эй, нечестно снимать с паузы! - кричишь с порога. - Все способы хороши, - нагло ухмыляется Акке, и ты снова замираешь, натыкаясь на этот взгляд, моля все высшие силы о том, чтобы он ничего не заметил сейчас, ведь твоя охуевшая морда выдает тебя с головой. Разве что слюни пока не текут. Пока. Ты смотришь, как он закрывает дверь на замок, включает какую-то музыку и убирает внутриигровую, а потом разливает виски по стаканам. Прячет бутылку обратно под кровать. Хмыкаешь, думая, что если мама сюда войдет, она всё равно догадается, что вы тут совсем не сок пьете. - За конец учебного года, - предлагаешь ты. Принято же пить за что-то, верно? Акке кивает, чокается с тобой и делает первый глоток. Виски явно обжег ему горло, он кашляет, а из глаз идут слезы. Вкус омерзительный, ты сам еле пьешь. - Тебе закусить дать? - спрашиваешь, доставая шоколадку. - Угу, - выдавливает Ким сквозь кашель, заедает слишком крепкий алкоголь кусочком молочного шоколада с фундуком и морщится, пытаясь удержать брызнувшие слезинки. Ты отпиваешь еще и крякаешь. Закусывать не хочется, хочется, чтобы унесло. - Какая гадость, - с чувством говорит он. - И зачем только взрослые это пьют? - Выпьешь еще и поймешь, - ты отжимаешь паузу. - Давай по два глотка на каждую смерть, пойдет? Три игры, и ты надираешься в говно, а Ким все еще практически трезв. - Ну извини, - разводит он руками. - Я не виноват, что я тащу. Это все-таки моя любимая игра. - Я т-требую фору, - слегка заплетающимся языком, и льешь ему в стакан побольше виски - примерно столько же, сколько ты уже выпил. - За один раз, пожалуйста. А то мы в не-рав-ном поло-жении. - Ну да, тебя слегка развезло, - усмехается Акке. - Хорошо, давай сровняем счет. Он пьет в несколько приемов, закусывая. - Он уже стал вкусный, круто-о, - выдыхает пьяно, а ты смотришь ему в лицо и чувствуешь, что сейчас не выдержишь. Ты же уже почти не соображаешь. - Да-вай еще игру, - предлагаешь ты. Он кивает в знак согласия. Время, кажется, идет медленно-медленно, вся музыка такая охренительно красивая, а ты вдруг затаскиваешь матч без особых усилий. - Напоил, - смеется Акке и лезет обниматься зачем-то, а у тебя отшибает остатки самоконтроля напрочь, и ты делаешь то, чего так давно хотел и даже не смел себе признаться. Хватаешь его, притягиваешь к себе и целуешь. Удивленный взгляд вдруг меняется на совершенно блядский, который ты видел только пару раз - походя брошенным на симпатичную девчонку в школе. Когда он целует тебя сам, ты впадаешь в ступор и даже забываешь отвечать. Отрываешься от сладко-горьких губ - виски и шоколад, боже, ты уже знаешь, что теперь и то, и другое будет ассоциироваться только с этим моментом - вдыхаешь поглубже и набрасываешься на него, как забредший в оазис путник бросается к воде. - Зверь, - смешливо выдыхает он тебе в шею. - Ты мне губы пооткусываешь так к чертовой матери. И показывает, как надо - нежно, мягко, совсем как девчонка. - Пойдем на кровать, - предлагает Акке, а потом заставляет тебя подняться. Вас обоих слегка пошатывает, он снова хихикает, падая на тебя и больно ушибая локтем, а потом смотрит в глаза, и ты понимаешь, что готов так ушибаться вечно, готов перенести все, что угодно - лишь бы этот человек был с тобой рядом. - Ты - мой самый охуенный друг, - вдруг сообщает Ким, и снова лезет целоваться. - А ты - мой, - ты гладишь его, невольно угадывая чувствительные места, наслаждаясь тем, как он выгибается в твоих руках. Вам обоим так хорошо - пьяные полуголые подростки, валяетесь на одной кровати в темноте, целуете иногда друг друга. Чужие руки на спине - это непривычно, но так тепло и удобно, как будто вы созданы, чтобы спать вместе. Ты задремываешь, чувствуя горячее дыхание на своей шее. *** - Мам, я сегодня у Лоды останусь, - сообщает Акке по телефону. Ты учишься в вузе, он учится в вузе, у тебя съемная квартира, в которой ты живешь отдельно. Вы всё так же спите в одной кровати. *** - Чур, я с Лодой в одном номере, - забивает место Ким, когда команда решает, кто с кем селится. - Да никто даже не пытается претендовать уже, - с усмешкой поднимает руки Энви в примирительном жесте. *** Ты просыпаешься ночью и нюхаешь его волосы, долго смотришь в повзрослевшее, но не сильно изменившееся лицо. Акке. Он слегка похрапывает, спиздил у тебя одеяло, завернулся в него в одиночку и дрыхнет себе, как сурок, а ты замерз. Вам почти по тридцать, а ты почему-то уверен, что тебе все еще шестнадцать - и ему тоже. - Одеяло верни, засранец, - осторожно трясешь ты его за плечо, и Ким дает выпутать себя из теплого кокона, уютно обнимает, когда ты заворачиваешься в одеяло с ним вдвоем. Ты не загадываешь, что будет дальше, не ждешь, что он вечно будет с тобой. Наверно, в этом секрет. Ты просто уже десять лет наслаждаешься моментом. Закрываешь глаза, чувствуя, как греет шею родное теплое дыхание, как уютно в его объятиях. Улыбаешься просто так, в никуда - и снова засыпаешь. Твой главный приз в этой жизни уже завоеван.