Режиссер Ким или "Моя нуна любит помладше"

Наверняка Джин вовсе не мечтал о таком первом поцелуе с Хеджин. Естественно, он миллионы раз воображал в своей голове как это случится. Было множество вариантов, отличались в основном места и ситуации, но схожесть фантазий была в одном: это будет нежный поцелуй, подразумевая признания в любви. Но реальность довольно разилась с фантазиями. Хеджин чуть ли не закричала от боли, чувствуя как рука Джина сдавливает неприкрытую кожу на плече. Хе не позволяла углубить поцелуй, поэтому от злости губы парня, насильно пытались раздвинуть губы девушки. Она долго находилась в ступоре, не ожидая такой грубости и силы у своего друга. Поэтому осознание всего происходящего пришло намного позже. — Ты чего? — взвизгнула Хе, отталкивая от себя парня. — Если поцелуешь Миён немного нежнее, то я куплю тебе самгепсаль, а то, что ты сейчас сделал, совсем грубо. На лице Джина отразилась ядовитая ухмылка. Хеджин, как минимум, была в смятении. Ей показалось, что добрый человек, которым она пользовалась, осознал, что с ним делают и разозлился. В понимании режиссера, это была месть. — Джин, иди домой, — более грозным тоном сказала Хе, отвернувшись к монитору. — И что теперь? Будешь пробовать соблазнить Чонгука, пока он в ссоре со своей девушкой? На что-то надеешься? — тихо произнес парень, словно до взрыва его терпения оставалось несколько секунд. — Что значит «на что-то надеешься»? Я, что, прокаженная какая-нибудь? Почему я не имею права? — девушка ударила рукой по столу. — И, вообще, я не буду с тобой обсуждать свои дела. Ты итак обвинил меня в эгоизме. Сказал, что я интересуюсь только собой и говорю только о себе. Теперь, я не собираюсь даже слова о своих проблемах произносить, раз я тебе так надоела. Джин встал со стула и оперся руками на стол. — Ты тупая или эгоистка в крайней степени? — закричал парень своим нежным голосом. — Что ты сказал? — изумленно, но шепотом ответила девушка. — Ты потрясающая, Ким Хеджин! — Джин похлопал в ладони. — Делаешь то, что хочешь. Слышишь то, что хочешь. Видишь то, что хочешь. Вот в чем дело! Хеджин тоже поднялась со своего места. — А кто ты такой, чтобы судить меня? Мы знаем друг друга без году неделя! Что ты, вообще, можешь знать обо мне? — закричала девушка изо всех сил, высвободив крик, который хотел выбраться долгое время. — Если бы ты видела, что-нибудь помимо того мускулистого придурка то, знала бы, что я с тобой знаком очень давно. Но ты видишь только то, что перед носом! — Боже! Кто это говорит! Всю жизнь прожил с золотой ложкой во рту! Имел всех богатых и красивых девушек всю жизнь. Ходил по всяким дорогим клубам. Что ты знаешь о жизни по сравнению со мной? Мой кругозор уж будет шире твоего! Не выдержав этой пытки, Джин крепко схватил руками плечи Хеджин и сильно сжал. Они оба тяжело дышали, словно пробежали марафон. Глаза у обоих были наполнены яростью и недоумением. Они оба не ожидали друг от друга таких слов. — Это ты ничего обо мне не знаешь, Хеджин. Это ты не смей мне ничего говорить, — размерено прошептал Джин, глядя в глаза девушке. — А ты не смей унижать меня. Даже если я полюблю Чонгука — не твое дело, ответит ли мне он взаимностью. — Я не это имел в виду! Подожди! — И если хочешь меня еще как-то унизить, то лучше ударь, чем целовать меня, оставляя синяки и кровь, из ненависти. Это, на самом деле, унизительно, когда твой первый поцелуй такой, — дрожащим голосом добавила Хеджин, освобождаясь от рук ослабевшего Джина. Он ведь совсем забыл, что для взрослой Хе было в новинку, когда парень коснулся её губ. И теперь он чувствовал себя полным идиотом, потерявшим над собой контроль. Не сумев произнести что-то в свое оправдание, Джин выбежал из комнаты, оставив Хеджин в глубочайшем шоке. Ей словно заново пришлось с ним познакомиться. Хе уже итак несколько дней кажется, что все люди вокруг неё какие-то старо-новые: открывает близких ей людей с новой стороны. Но вот Джин поразил своим изменением до глубины души. В то же время, Ким Сокджин мечтал об остановке своего сердца. Он не мог вообразить, что когда-нибудь он так на кого-то может разозлиться и вспылить. Да, Хеджин — первая девушка, на которую он накричал и применил силу. Даже, когда Джин видел свою плачущую маму, которая лежит на полу, держась за ногу отца, который уходил к любовнице ночевать, он не повышал голос, не срывался. Он потерял над собой контроль впервые, и его это пугало больше, чем потеря Хеджин. ***  — Маме нужно умереть, чтобы ты остановился? Понял что-нибудь? — вскрикнула Хеджин, встав с дивана. Пожилой отец, сидящий напротив нее, виновато опустил взгляд. Отец семейства прекрасно понимал, что происходит и до чего его довел азарт. Когда утром жену забрали с сердечным приступом, Ким обещал себе прекратить игры в карты, но к вечеру это обещание исчезло, как вечером солнце заходит за горизонт. Его остановила только закрытая дверь и запертые окна, предварительно закрытые сестрой жены и её мужем. — Зять, может, ты возьмешь себя в руки? Что с тобой случилось? Хочешь, что бы Тэхен и Хеджин остались на улице? Тэхену еще три года учебу оплачивать, а ты просто так тратишь накопленные деньги, — с укором произнесла тетя, сложив руки на груди. — Мама из-за тебя попала в больницу! — крикнул сын навзрыд. — Мы еще немного подождем, но если ты, зять, не образумишься, я отправлю тебя в клинику, — грозно добавил дядя и отправился на кухню. — Мне тоже пора в университет, — тяжело выдохнув, сказала Хе. Настроение у Хеджин было паршивое. Она давненько не давала описание своему настроению именно этим словом. Раньше до такой крайней степени не доходило. Но теперь, всё кажется именно паршивым. Хеджин едва сама не попала в больницу, снимая и монтажируя последние сцены короткометражки, потому что все это пришлось делать за одну ночь. К тому же, Джин еле как снялся в последний день, а затем, не выдержал гляделок с Хе и очень быстро «смылся» После, режиссер Сокджина не видела. Она хотела его увидеть, но даже не знала зачем. Девушка понимала, что стоило бы прояснить непонятную ситуацию, произошедшую с ними, но и, в то же время знала, что это невозможно, пока. Хе определенно осознавала, что смелости хотя бы взглянуть на режиссера у Джина не было. Ей было безумно любопытно, что на него нашло. Что заставило спокойного и мирного богатенького мальчика, взбеситься и силой поцеловать девушку? Конечно, режиссеру приходили мысли о ревности, но она сразу же от них отмахивалась, как только на пути попадалось зеркало. А теперь еще и мама попала в больницу. Состояние совсем паршивое. Именно в такие моменты девушка вспоминала о своем самом любимом человеке. Они оба знают друг о друге абсолютно всё, соответственно о семье Ким тот человек знает до мельчайших подробностей. Так было всю жизнь, еще со школы, но этот год в их отношениях вышел очень тяжелым. Рина совсем не появлялась в университете и почти перестала поддерживать связь с Хеджин. Без объяснений, из-за лени, самая близкая подруга Хе просто попала из виду, бросила учебу и предпочитала гулять в караоке со своими новыми друзьями. Пусть было трудно признаться самой себе, но Ким Хеджин остро нуждалась в своей подруге. — Рина? Может, ты в курсе, что уже конец года и тебе тоже нужно сдать дипломную работу? — Хе сделала паузу. — Я знаю, что режиссерство — это не твоё, но ты должна все-таки окончить университет и спокойно работать там, где хочется. Может, тебе нужна помощь с фильмом? Я уже свой сдала. Презентация в следующий понедельник. Позвони мне, когда услышишь сообщение. Выключив телефон, Хеджин еще несколько минут простояла посреди улицы. Сколько бы люди не пытались достучаться до Рины, она жила по своим правилам и видела мир в другом свете. Пусть они с Хеджин и не были родными людьми, но подруга искренне переживала за девушку, которая из-за своей инфантильности может попасть в беду. Жаль, что эта забота была всегда односторонней. Рина не была злой или подлой по отношению к подруге, просто всегда на нее наплевала. — Нуна! Хеджин-нуна! — сладкий голосок донесся с порога соседнего дома. Сначала девушка подумала, что у нее уже начались слуховые галлюцинации. Когда режиссер обернулась на голос, то увидела свою влюбленность и зависимость — Чон Чонгука. Парень, вновь в той самой открытой майке и шортах стоял возле ворот своего дома и широко улыбался Хе, тем самым вновь плавя и ослепляя девушку. — Чонгук, — растеряно произнесла девушка. — Выпьешь со мной пиво, раз ты, наконец, сдала свой фильм, — играючи изогнув бровь, сказал парень. — Ну, у меня вроде есть время. На самом деле внутренний голос Ким истерически кричал: «ДА! ДА! ПЛЕВАТЬ НА ВСЕ ДЕЛА! ТЫ ПРИГЛАСИЛ МЕНЯ, МАТЬ ТВОЮ!» Девушка с трудом сдерживала свою улыбку, которая бы сразу сдала её с потрохами. — Это нормально, что ты тут собрался бухать на лужайке своего дома? Родители здесь? — оглядываясь, поинтересовалась Хеджин, скромно присаживаясь на плед, который был предварительно постелен на траву Чоном. — Они ушли в горы. Не переживай, устраивайся удобней. Чонгук налил в стеклянный стакан пиво из жестяной банки и неуверенно протянул его старшей. Хе, в свою очередь, также неуверенно приняла этот напиток из рук её возлюбленного. — С чего вдруг, Чон Чонгук? За пять лет ты никогда меня сам не звал к гости, — Хеджин решилась первой прервать долгую и неловкую тишину. Парень опустил взгляд. — У меня нет больше знакомых девушек, кроме тебя, с кем бы я мог откровенно поговорить. Мне нужно выговориться. Потом, ты подруга Соры. Хеджин тяжело вздохнула. Сказки никогда не длятся долго. Сказка режиссера Ким продлилась всего пятнадцать минут. — Да, я подруга Соры, но ты же знаешь, что в последнее время мы не очень близки из-за её подготовки к осенним экзаменам. Она очень занята и я не в курсе, что у вас происходит, — резко ответила девушка, опустошив полный стакан с пивом. — Да я не хочу знать, что она думает… Хотя, я бы не отказался понять её мысли, — Чонгук выпрямился и с недоумением уставился на Хеджин. — Почему она такая непонятная? — В каком смысле? — Или только мне так кажется? Или у вас — девушек — свой язык? Без повода нервничаете, психуете, обижаетесь, а когда хочу поговорить, то становлюсь еще большим идиотом, раз не понял до этого! — более высоким тоном произнес Чон. — Она на самом деле чувствительней, чем другие девушки из моего окружения — вот и всё! Сора принимает все близко к сердцу и очень внимательна к поступкам и словам. Что тут сложного? — возмутилась Хеджин, увидев такой агрессивный напор от младшего. — Когда я рассказываю анекдот или пританцовываю в компании, в которой мы снимали твой фильм, то все смеются и радуются. Ты тоже девушка и ты смеялась. Она потом писала в какаотолке, как ей за меня стыдно! Почему? — У тебя тупые и пошлые шутки, — Хе с недовольством отвела свой взгляд, — как и я, поэтому мне такие шутки по душе, а Сора более утонченный человек. Хеджин смотрела в сторону и мысленно ругала себя за все эти оправдания своей подруги. Она ругала себя за то, что упускает подходящую возможность сделать так, чтобы Чонгук разлюбил свою девушку. — Чон Чонгук, она просто из очень хорошо воспитанной семьи и она придерживается этой репутации. Наверняка, ты приставал к ней больше и откровенней, чем это позволено двум влюбленным студентам. Скорей всего, из-за этого она нервничает и отталкивает тебя. Моей подруге просто страшно, — Хеджин залила в себя последнюю банку пива, и расстроено опустила взгляд. — Постарайся лучше к ней относиться. Чонгук на несколько минут замолчал, неподвижно рассматривая свою соседку — режиссера. — Нуна, но почему мне только с тобой так комфортно разговаривать? Я не чувствую себя идиотом. Не выстраиваю в своей голове сотню предложений, потом проверяя их на возможность произнести вслух. Хеджин вытянула губы в улыбку, а затем тяжело вздохнула. — Потому что ты не видишь во мне девушку, а всего лишь нуну из соседнего дома. Между двумя воцарилась напряженная атмосфера. — Я пойду уже. В университете нужно кое-что доделать. Чонгук ничего не ответил, всего лишь провожая взглядом режиссера. Закинув пачку жвачки в свой рот из-за запаха пива, Хеджин уже устало переплетала ноги, идя к автобусной остановке. Ей вновь приходится пройти через осознание того, что что-то ей может не достаться. Сейчас ей кажется, что Чон Чонгук — единственное, чего она так сильно хотела в этой жизни. И уже было не понятно, что было приоритетом: желание обладать или влюбленность. Его красота и голос заполнили её разум, а представляя эти сильные руки, пронизанные выступающими из-под кожи венами, которые обнимают другую девушку — Хеджин искусывала свои губы в кровь. Ким хотела решиться, пусть даже и, зная, что будет не спать из-за этого несколько лет, но хотела. — Алло? Сора? Я только что болтала с Чонгуком и то, что он сказал, просто невообразимо…