Светает

Вода теперь была спокойна. Месяц - именно столько дожди не орошали землю. Дни были палящие, городские улицы вопреки ситуации не хвастались обилием людей. Парки пустели, киоски с горячей едой (и не только с горячей) закрыты плотным занавесом. Разве что подростковое население днями напролет проводило время на дамбе у городской мельницы, уж очень они любили прыгать с нее, пропуская через кровь тонны адреналина. Детишки…, что с них взять? Чем жарче был день, тем сильнее ломило бедные старые кости. Кожа на руках огрубела, коснешься, и будто корка старого хлеба, пролежавшего в столешнице больше недели. Однако ночи были единственной усладой для организма старой женщины. Хотя точнее было бы сказать – предрассветные часы. Привычка: с каждым выходом из дому брать с собой компактный этюдник, слишком резво вошла в повседневную рутину. Словом – эта небольшая деревяшка самое сокровенное, что осталось у женщины с недавних поминок мужа. Картины не учитывались, их уже через два дня забрали в архивы музея, ссылаясь на их "огромную" значимость для художественной истории. Именно тогда старуха за столько лет засмеялась сдавленно и горько. До сих пор не было ясно ни ей, ни знакомым, что же творилось в подсознании женщины. Только когда ступни окотило ночной прохладой, а в глаза резануло рассветными лучами, она словно открыла для себя что-то новое. Мозг завертелся в кульбитах и с трепетом опустился на землю. Тот рассвет бедной женщине показался спасительным кругом, который она с радостью прижала к себе с слезами на глазах. Место, где кончался асфальт старой набережной, и начиналась уже засохшая земля березовой рощи, именно его приглядела женщина совсем недавно. Весь вид выходил на порядком обмелевшую реку и берег с деревенькой, хотя эта деревенька и была выражена лишь в паре-тройке землянок среди молодых тополей и берез. Пока небо медленно покрывалось желтизной предстоявшего рассвета, старуха отважилась зайти в реку по щиколотки и расслабиться лишь на мгновение от колкой прохлады. Старое тело все хуже переносило жару, глядишь и в самый жаркий день встретишь свой конец, старушка. Но на губах расползалась улыбка, и в мыслях проносилось: «Ну, и пусть…», - и с этой улыбкой этюдник резво раскрывался под тихие волнения речонки, в вырезанный из пластиковой бутылки стакан зачерпывалась вода, и те несколько землянок, что покрывались лучами рассвета, мигом наносились на холст широкими мазками.