Зыбучие Пески

Вообще-то, Чан Дону, он из тех парней, которым, обычно, всё нравится. А если что-то уж совсем идёт вразрез с мировоззрением - так на это можно просто закрыть глаза. Особенно - если это "что-то" не касается его напрямую. Особенно - если это "что-то" - чужая личная жизнь. Поэтому Дону - наверное один из самых самых толерантных людей всего шоу-бизнеса. И именно поэтому с ним так приятно и, порой, даже выгодно дружить. Дону умеет хранить секреты, умеет слушать, не перебивая и, что самое главное для собеседника - не осуждая. Дону почти всё умеет обернуть в шутку и на самом деле забыть через пять минут, если того требует ситуация. Именно поэтому такой хороший и вечно всё понимающий Дону впадает в некий ступор, когда открывает дверь в комнату Сонгю и Ухёна. Средь бела дня, когда в любой момент могут вернуться менеджеры и остальные ребята. Именно поэтому Дону открывает дверь без стука. И замирает с открытым ртом. Первую минуту зрелище кажется ему омерзительным: лидер, вжимаясь щекой в подушку, болезненно жмурится, мнёт в пальцах простыни, и тихо-тихо постанывает, явно пытаясь сдержаться. И Ухён, с выражением надменного победителя на чуть раскрасневшемся лице. Ухён, двигающийся быстро, словно наказывающий, ставящий на место каждым грубым толчком. Дону отступает на крохотный шаг, так, чтобы его не заметили, если что, и продолжает смотреть. Сонгю, стоящий на коленях и упирающийся щекой в кровать, выглядит как девочки в самом дешёвом порно: больно, противно, гадко, но продолжать надо, потому что.. Дону стоит и силится понять - почему. Почему Гю продолжает, почему вообще позволяет такое. Ему же плохо - это по лицу видно. Нет, Дону не против, что его лидер, мягко говоря, немножечко гей. Не против, что он - гей с Ухёном. Просто... На самом деле Дону вдруг понимает, что лукавит в последнем пункте. Потому что, откуда ни возьмись, в нём появляется какое-то совершенно чужое, незнакомое существо, существо хочет, чтобы Сонгю так же стонал под ним. Нет, не так же, а действительно стонал, от удовольствия и наслаждения. Чтобы Сонгю жмурился и просил.. - Ещё... Дону вздрагивает, когда слышит этот хриплый выдох, и решительно не понимает. Он вздрагивает ещё раз, от звонкого звука шлепка по чуть влажной ягодице, и неприязненно кривится, когда замечает, каким диким и даже злым стал взгляд Ухёна после этой просьбы. И Ухён начинает двигаться ещё жёстче, наклоняется, чтобы сжать в пальцах спутанные рыжеватые волосы, и рычит в самое ухо лидеру "что, нравится?". Дону не понимает: зачем просить ещё, если больно? Дону жарко и противно от самого себя, от этого нового существа внутри, которое отчаянно хочет быть на месте Ухёна прямо сейчас. Он отвлекается на собственные мысли, и приходит в себя от сдавленного вскрика, когда лидер кончает, обессиленно рухнув на перепачканную простынь. Ухён скалится, ложась на бок за лидерской спиной, но не обнимает, а резко дёргает за волосы, поворачивая Сонгю лицом к себе. - О ком ты думал? Сонгю молчит, демонстративно поджав губы, и только кривится от боли в затылке. - О ком думала моя вещь, я спрашиваю?! - голос у Ухёна тихий и такой опасный, что даже Дону сглатывает, невольно поражаясь лидерской смелости: с таким человеком, каким Ухён является сейчас, лучше не спорить. - Отвечай! - Пошёл ты... - тихо цедит Сонгю, когда Ухён, рывком, переворачивает его на спину и всматривается в лицо, - Пошёл ты. - Как мы заговорили... - нехорошо улыбается Ухён, приподнимается и усаживается Сонгю на живот. Он берёт лидерские запястья, заводит их наверх и сжимает, нависая над ещё плотнее сжимающим губы Сонгю, - Ты не обо мне думал, думаешь, я не замечу? Кого же ты так хочешь, м? Дону сглатывает и очень хочет уйти. Обернуть это шуткой для самого себя. и забыть через пять минут. Он очень хочет уйти, но не получается, не получается. - Отвали, - тихо говорит Гю и отворачивается, даже не пытаясь вывернуться, - Что тебе ещё надо? Хочешь трахать - трахай, я ещё ни разу тебе не отказал... - Ой, какая же ты жертва несчастная... - опасно воркует Ухён и, кажется, сжимает чужие запястья ещё сильнее, - А ты так против, тебе так не нравится, ты так не любишь трахаться... Сонгю резко поворачивает голову, чуть приподнимается рывком и, кажется, только в последний момент останавливается, чтобы не плюнуть своему любовнику в лицо. - Так кто он? - Не твоё дело. Любить тебя я не обещал. Ухён с пару секунд смотрит в злые глаза, потом хмыкает и резко встаёт. - Сучка. Я его убью. Убью, ясно? Сонгю садится на постели и потирает запястья, пока Ухён быстро влезает в домашние штаны, и только успевает сказать "не смей", но Ухён уже вылетает из комнаты. Дону умудряется отскочить на несколько метров и сделать вид, что просто шёл мимо, когда его неожиданно резко сгибает от боли в солнечном сплетении. Он отшатывается к ближайшей стенке и пытается вдохнуть, ничерта не понимая, когда Ухён подходит к нему и бьёт ещё раз. Ровно в то же место. - И мне плевать, как это отразится на группе, понятно? Дону медленно сползает на пол, перед глазами темнеет и в висках стучит от резкой оглушительной боли. В чуть кружащейся голове перекатывается только две мысли: мысль о том, что Ухён, так помешанный на фанатах, так искренне любящий группу и всё, что с ней связано - говорит такое; и вопрос, при чём тут он, Дону, вообще? - Какого чёрта... Ухён садится на корточки перед согруппником и долго-долго пристально смотрит в глаза. - Я хочу твоей смерти. Дону хлопает глазами и всё никак понять не может. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент открывается входная дверь и в прихожую вваливаются усталый Хоя и очень шумный Сонёль. - Привет, пацаны, а что это у вас, ой, Кении нехорошо? - Ёль подлетает к рэперу, оттолкнув Ухёна и очень внимательно осматривает. - Вы что, подрались? - прозорливо интересуется Ховон и щурится на Ухёна. - Видишь ли... - Да ты чего, с ума сошёл? - чуть кривясь от боли, смеётся Дону и встаёт с пола, держась за стенку, - Я просто сожрал что-то не то, прихватило - жуть. Думал, умру. Хорошо, что Ухённи был дома, он как раз спрашивал, что со мной, а тут вы пришли и меня немного отпустило. Ухён смотрит на Дону, как на последнего дебила, но, слава богу, не спорит. Сонёль уносится к себе со словами, что у него есть замечательные таблетки на такой случай, а Хоя... Хоя, кажется, всё понял. Но принял решение промолчать, за что Дону благодарит его чуть дёрганым кивком. - Прости. Сонгю заходит на кухню очень тихий, очень виноватый и, от этого, очень равнодушный на вид. Дону прекрасно знает, что лидер, не смотря на всё своё видимое лоховство - настоящий гордец, и признать свою ошибку для него равносильно апокалипсису. Поэтому Дону дёргает шнурок под маленькой лампочкой на стене, разгоняя темноту в крохотном помещении, и вопросительно склоняет голову на бок. - М? - Прости, что тебе досталось. - механическим голосом чеканит Сонгю и садится за стол напротив Дону. В глаза, правда, по-прежнему, не смотрит. - Мне кажется, что не ты извиняться должен. - смеётся Дону и едва заметно передёргивает плечами: вся эта ситуация ему глубоко неприятна, что теперь со всем этим богатством знаний делать - непонятно, да ещё и этот парень, поселившийся внутри.. Дону мотает головой, - Забей. Сонгю кивает, берёт стакан Дону и допивает уже немного нагревшуюся воду. И плечи его вдруг опускаются, словно шест, на котором всё тело держалось - выдернули. - Видел? - Ага. - Осуждаешь? - Сонгю усмехается и потирает шею, не глядя на Дону, - Хотя, кого я спрашиваю, ты же никогда... - Осуждаю. - быстрее, чем успел подумать, выдаёт Дону и сам удивляется, - Очень сильно. Сонгю вскидывается, смотрит чуть мимо глаз друга и прищуривается: не ослышался ли? Сонгю ждёт пояснений, ждёт, что Дону осуждает Ухёна. - Он не... - А он тут ни при чём. Любит, как умеет. Сонгю вжимает голову в плечи и уже жалеет, что вышел на кухню. - Донуя... - А вот ты... Зачем? Хотя... Хотя... Мне не интересно. Дону испытывал злость буквально пару раз в жизни и это ощущение - самое нелюбимое из всех. Злиться Дону не умеет, не любит и старается избегать этой эмоции всем силами. Поэтому всегда смеётся и оборачивает в шутку. Поэтому никогда не осуждает. За исключением вот таких, редчайших моментов. Дону не умеет злиться, всегда выходило как-то нелепо и неприятно, поэтому он встаёт и идёт в направлении своей спальни. Но Сонгю успевает поймать его за запястье, так же глядя прямо перед собой. - Что? - Скажи, что ты не злишься на меня. Ты же не злишься? Дону молчит с минуту, до самого конца минуты и самого конца злости. Вздыхает и кивает. - Да не злюсь я, глупости всё это. Чего мне на тебя злиться. Если тебе хорошо, то хорошо. Только я не понимаю, почему Ухён мне врезал. - Всё ты понимаешь. - тихо и слишком быстро говорит Сонгю, запястье не отпускает, даже пальцы посильнее сжимает. Словно боится, что Дону убежит. Дону и правда очень хочется убежать. Но бежать - нельзя, напоминать о карьере, грозящих неприятностях, напоминать о многолетней дружбе - тоже нельзя. Потому что Сонгю очень плохо сейчас, ему сложно и некомфортно. Сонгю напуган и потерян, он уже жалеет, что сознался, жалеет обо всём сразу и себя самого жалеет больше всего. Иногда Дону просто ненавидит свою способность понимать всё без слов. Он вздыхает, пятится на два небольших шага, садится на пол и обнимает Сонгю за коленки. И когда Гю ложится на него сверху, бестолково обнимая под грудной клеткой, и укладывая голову между его лопаток - странное создание внутри Дону довольно мурчит и мягко бьёт хвостом тугой ночной воздух. - Дону... - Да? - Ты... - Но ты сам объяснишь менеджменту, почему я в больнице, с множественными травмами, не совместимыми с жизнью. - глухо смеётся Дону в колени Гю и обнимает покрепче, - Ты что ли меня любишь? Сонгю трётся щекой о чуть выпирающую лопатку и невнятно что-то гудит. То ли "да", то ли "пошёл ты", но, скорее всего, "не смущай меня, мне и так тяжело сейчас". И улыбается. Улыбается до боли в скулах, обнимая Дону, как нелепого плюшевого медведя. - Очень люблю. Вообще-то, Чан Дону, он из тех парней, которым, обычно, всё нравится. Особенно, если это - счастливый Лидер Гю. Неожиданно любимый Лидер Гю. А с Ухёном можно попробовать договориться. OWARI