Вопрос потомства

Альмандин Дроу По правде говоря, мне никогда особо не нравился мой высокий статус. Я, Альмандин Дроу, чистокровный вампир в хрен-знает-каком-поколении, родственник Князя, хорошо с ним знакомый, богатый, недурен собой, а вернее, просто прекрасный. Нет, я не преувеличиваю, представьте себе узкое лицо с высокими скулами, волосы цвета кленового сиропа, обрамляющие это самое лицо пышной гривой, тёмно-синие глаза и губы, о которых мечтает каждая девушка. На этот рот разве что ближайшие родственники не облизываются. В общем, от недостатка поклонников я никогда не страдал. Воспитывали меня в соответствии с правилами, обязательными для соблюдения всеми аристократами. Не то чтобы я жалуюсь, это же хорошо, но я порой с тоской наблюдал, как обыкновенные мальчишки играют в футбол или просто дурачатся. Себе я такого позволить не мог. Правда, после того, как меня отдали в элитную школу, в основном для вампиров и дампиров, я стал принимать участие в весельях. Родители, в этот период часто выясняющие отношения, почти перестали обращать на меня внимание, но я не жалуюсь. О моих драгоценных папе и маме, естественно, тоже чистокровных вампирах, можно говорить очень долго. Конечно, как и практически все вампиры, они очень красивые. Я копия отца, от матери же, леди Мариссы Дроу, изящной черноволосой женщины, мне ничего не досталось. Я не огорчаюсь этому факту, да и отцу нравится, что я пошёл в него. Бывало, когда Рэй Дроу (отец то бишь) хряпнет хорошую порцию огневиски, то начинает, трепля меня по щеке, говорить, что какое это счастье, что я никоим образом не напоминаю ему его жёнушку. Как вы уже, наверное, поняли, живут мои родители не в дружбе и согласии и, увы, по-моему, они вообще не знают, что это такое. Мне рассказывали, что так было у них почти с самой свадьбы. Я тогда ещё удивился, зачем отец женился на маме, но потом папа (когда выпил), поведал мне историю о своём друге Роланде Макинтайре, вампире такой же крови, как и он сам. Он рассказал, что они были так близки, что многие принимали их за любовников, но между ними никогда не было ничего… чего хотелось бы (так сказал Рэй). Эх, жалко папу, напортачил нехило – и вот результат! Правда, не женись он на маме, меня бы не было. В новой школе я узнал, что со мной будет учиться сын Роланда Макинтайра, Данхейм. Парень оказался вампиром – полукровкой, проще говоря, дампиром, это я понял, едва посмотрев на него. Дампиров в моём окружении не было, мама приучила держаться таких же, как я. Дан был таким… сладким на вид, что у меня потекли слюнки, так и хотелось провести языком по бледной коже, пропустить сквозь пальцы светлые волосы, но этот полукровка оказался такой дрянью, что я быстро выкинул его из головы. Он, зная, кто я, постоянно прожигал меня ненавидящим взглядом, в учёбе из кожи вон лез, чтобы меня превзойти, даже на физкультуре не уступал большинству вампиров, да только меня всё равно не переплюнул, и от этого раздражался ещё больше. Со временем наши отношения не улучшились, напротив, мы постоянно ругались, и дело очень часто доходило до рукоприкладства. А он был довольно сильным противником, чему я, признаться, был рад. Не люблю слабаков. Отец же, узнав, с кем я учусь, чуть ли не слёзно просил попробовать подружиться с ним. Ага, сейчас. Буду я к этому недоноску подсаживаться! Да никогда в жизни! Да и не стоил он того, только вот отец не понимал, он даже этой пародии на вампира прислал медальон в подарок. Дан в тот же день отослал его обратно, заставив меня рассвирепеть. Это же оскорбление для нашей семьи! Этот щенок у меня тогда здорово получил. Как я уже говорил, в личной жизни у меня проблем не было. Ко мне липли представители обоих полов, но с тех пор, как я перевёлся в элитную школу, где были только мальчики, я невольно переключился на них. Для меня пол партнёра не имел значения, какая разница, с кем быть, если тебе хорошо. Не знаю, почему, но для меня принципиально было отнять у Макинтайра любого, с кем он заводил отношения. Не мог я смотреть на счастливую улыбку этой мерзости, так что я лично позаботился, чтобы он до конца учёбы оставался один. Вы скажете, что я сволочь. Так и есть. Всё-таки что-то мне от матери тоже перепало. После школы я поступил в институт международной политики и выучился там всему, чему можно: языкам, политологии, экономике и ещё стольким дисциплинам, что даже сейчас без бумажки со списком не воспроизведу. Окончил институт с красным дипломом, в очередной раз став гордостью семьи. Как всё… предсказуемо. Вся моя жизнь, казалось, была расписана, и мне следовало лишь выполнять предписания. Наверное, это и начало сподвигать меня на безумства. Я стал вести разгульную жизнь, всё чаще начал мелькать в жёлтой прессе. Если в школе мне мои проделки прощались – что с ребёнка возьмёшь – то сейчас я уже должен был вести себя в соответствии со своим высоким статусом. Мамочка пребывала в ужасе, отец тоже возмущался, больше для порядка, очевидно, понимая меня и вспоминая свою бурную молодость. Однажды, после того, как Марисса, утомившись вразумлять меня, покинула гостиную, я обратился к родителю: - Папа, зачем ты себя мучаешь? Как можешь её терпеть? Рэй строго заглянул мне в глаза. - Ал, это же твоя мать, - назидательно произнёс он. – Не говори так о ней. Семью надо уважать. Бла-бла-бла. - Так-то семью, - не оставался в долгу я. – Данное определение к нам совершенно не подходит. Ладно я, как только подпишу контракт с норвежцами и получу от них плату, куплю себе квартиру и съеду от вас, но как ты будешь с ней уживаться? - Ал, - голос отца стал каким-то усталым, - я сам разберусь с твоей матерью. Голос его был так печален, что я не мог удержаться: - Всё страдаешь из-за того, что предал его? - Кого? – резко вскинулся отец. – Ал, я же просил не говорить о Роланде, мне и так нелегко. Что я только не делал, чтобы он меня простил, я даже готов был ползать перед ним на коленях, но знал, что это бесполезно. - Папа, - я закусил губу, так как мне было неловко задать следующий вопрос, - скажи правду. У вас с Роландом что-то было? Ты ведь понимаешь, о чём я. Хоть я и не верю слухам, но уж больно ты убиваешься по нему. Отец так горестно вздохнул, что я подумал, будто он сейчас расплачется. - Я всегда любил его, - признался он. – Вот только понял это слишком поздно. Всегда считал, что это всего лишь юношеское увлечение, которое быстро забудется, когда я найду себе жену. До сих не могу себе простить, как однажды, воспользовавшись его дружбой, напоил его… был незначительный праздник, именины моей троюродной сводной сестры, и я уговорил Роланда выпить в её честь. Ты уже догадался, что у нас произошло. - Отец! – воскликнул я. – Ты спал с ним?! Как ты мог? - Мог, как видишь. Ума не приложу, как мы ещё могли сохранить после этого более менее нормальные отношения. После Мариссы же… так, разговоры о твоей матери действуют на меня подобно осиновому колу. Значит, так, мы отвлеклись от главного. Ты не расслабляйся. Думаешь, получил свою долю в бизнесе – и контракты будут подписываться под воздействием гипноза? Держи своих партнёров под строгим наблюдением, но делай это так, чтобы они ни о чём не догадались. Ловко же он переводит тему. Ну да ладно, он и вправду сам разберётся, не маленький уже. Только жаль мне его, однажды совершил ошибку, поверив не тому вампиру, и уже очень много лет страдает от этого. Раньше его с Мариссой связывал я, но теперь-то я вырос и могу сам о себе позаботиться, и причин и дальше оставаться с матерью у него нет. Честно, мне иногда кажется, что отец до сих пор живёт с ней, потому что хочет сделать себе больно, вспоминая возлюбленного друга и свою неимоверную глупость.