***
«Трать время с умом, оно бесценно». Это и было главной проблемой. Оливер, крутя песочные часы в руках, постоянно задумывался о том, что 10 лет утекли сквозь его пальцы, как кварцевый песок; что 10 лет он провёл в ненависти к своему опекуну, так и не узнав его до конца. И всё это казалось неправильным, всё должно было быть по-другому, и ему совершенно не ясно, кто виноват: то ли вечно живой мертвец в короне, восседающий на вершине башни, окутанной темными облаками; то ли его опекун Кристиан; то ли он сам. Всматриваясь в сизые тучи и бледный месяц, поселившийся на мрачном небе, младший Вертран пытался найти ответы на несуществующие, как ему иногда казалось, вопросы. Но густая темнота ночи не способствовала появлению умных мыслей в голове, наоборот, убаюкивала и успокаивала. — Может выпить зелье интеллекта? — Спросил Оливер сам у себя. Будучи уверенным в правильности этого решения, он открыл синюю бутыль и вдохнул сильный карамельный аромат. Поднеся её к губам, он внезапно передумал, вспомнив о завтрашнем тесте и о закончившихся наличных на новый напиток. — Если завалю тест вообще останусь без денег, или хуже того — буду выпоротым. Кристиан беспокоится о моих оценках, как и обо мне самом, и мне не столько не хочется его огорчать, сколько получать нагоняй. Юный Вертран убрал бутылку на место, закупорив её крышкой, откинул голову на подушку и поднял глаза к неровному потолку, надеясь, что он подскажет ответы на вопросы, но тот предательски молчал, и вскоре Оливер погрузился в увлекательные пучины сновидений…***
— Здравствуй, младший Вертран, — поприветствовало его Древо. А он, кажется, и вовсе забыл о нём. В любом случае, Оливер не доверял ему и следует поразмыслить, как вести себя с ним. — Небесная сфера подёргивается рябью, когда ты приходишь… И действительно, образ Древа то мутнел, то менялся в сознании Оливера — его золотого цвета листья окрашивались в фиолетовый. Но уделять этому много внимания Вертран не стал, а продолжил слушать Древо, рассказывающее о его возросшей силе, хотя он этого не чувствовал, о шагах к искажению — их стало больше. Но последнее, что оно сообщило, заинтересовало его более всего. — Кристиан. Я желаю узнать, что происходит в голове Кристиана. — Ответил он Древу, когда то спросило, мечтал ли когда-нибудь Вертран заглянуть в разум кого-то из знакомых. Сейчас Кристиан волновал его больше всего, он не должен был остаться безнаказанным. — Невозможно, — возразило Древо, и Оливер поник. «Видимо, таким способом мне не узнать, что всё-таки скрывает мой опекун. Хах, конечно, а я рассчитывал, что всё будет просто. Ты невероятно глуп, Оливер Вертран.», — ты еще не настолько силен, юный Вертран. Но ты сможешь… Однажды ты сможешь. «Не сильно верится, — подумал он и привычным движением потер нос». — Тогда покажи мне разум Кела. Что он думает обо мне? — Хорошо. Сосредоточься на мыслях о нём и подожди немного. Оливер стал думать о Келе, о том, сколько раз он выручал его и помогал, хотя мог просто-напросто бросить, но не сделал этого. Как он принес ему голову Эдны, как они вместе прогуливали уроки, бродя по городу в поисках новых мест, в которых ни тот, ни другой ни разу не бывали. Оливер сразу вспомнил, как защищал Кела от всех, кто хотел обидеть его, и на душе от этих воспоминаний стало теплее. Внезапно перед глазами Вертрана начал возникать образ Домиана, чуть покрасневшего и улыбающегося. Румянец выделялся на его бледной коже особенно чётко, под глазами из-за недосыпания и постоянной работы в Ордере появились тёмные мешки, густые волосы растрепаны, не прилизаны как всегда. Все эти мелочи, вроде такие обычные, но Оливер никогда не обращал на них внимание… Почему же сейчас обратил? — Оливер… Он… — Голос Кела зазвучал в голове Оливера, так ясно, словно он стоял рядом и, привычно улыбаясь, общался с ним. — Он замечательный. Хотел бы я, чтобы мы всегда были вместе. Но боюсь, отец не поймет. Будет кричать на меня, как и тогда… Да и надо ли ему знать? И надо ли Оливеру знать об этом? Я просто буду рядом. Настолько близко, насколько возможно. Ему… Ему ведь так важно, чтобы я помогал. Я вижу, как он улыбается иногда, немного смущенно, и мне так радостно становится. Оливер очень милый. — «К-кел? Что такое он говорит…?» В голове сразу всплыли воспоминания детства: ухмылки хулиганов Ларса, Грофа и Миртл, и их слова, забывшиеся на долгое время, но сейчас, как нельзя кстати, всплывшие в его сознании. «Он неправильный!». Вот, что они имели ввиду… - Я, может, неправильно поступлю, но неужели мне всё время придется молчать? Я буду смотреть на него, а внутри всё будет разрываться, и я буду знать, что вот он, близко, но я ничего не смогу ему сказать! Не смогу признаться. Я же умру со стыда… Даже в глаза его взглянуть будет страшно. Так страшно все испортить. Образ Кела испарился в ряби небесной сферы, и Оливер остался наедине с Древом. — Древо, это все… по-настоящему? — Мне не нужно отвечать на этот вопрос, юный Вертран. Ответ на него уже есть в твоей голове. Как и ответы на многие из твоих вопросов. Древо говорило что-то ещё, но Оливер, кажется, уже совсем не слушал, погружённый в свои мысли на счет Кела, иногда что-то отвечая или попросту кивая. И так бы продолжалось до бесконечности, если бы Древо не начало таять, растворяясь в бесконечной темноте, попрощавшись с Вертраном…***
Сегодня Оливер проснулся раньше обычного. Было у него какое-то чувство, что сегодняшний день принесёт в его жизнь что-то новое. Приведя себя в порядок и позавтракав, он пообщался с Эдной, которую, кстати, до сих пор подозревал, в чём, правда, пока и сам не понял, и проследовал за отчимом в экипаж. Он осмотрелся по сторонам: утреннее солнце, только поднявшееся ввысь, пробиралось сквозь тучи; в открытое окошко задувал приятный теплый ветерок, трепля волосы обоих сидящих внутри экипажа. Этот ветерок навевал воспоминания… Как Оливеру, так и Кристиану. — Знаешь, что бывает с ребенком в шесть лет, когда у него нет друзей и он страшно одинок? — Кристиан, опираясь на красный диванчик, заглянул в окно, за которым медленно плывут пригороды Кройстхема. — Я хотел собаку. Доставал отца просьбами и слезами. Похоже, это быстро надоело ему: однажды утром он принёс маленького белого щенка… Спокойный тон Кристиана успокаивал, и младший из Вертранов задремал. Проснулся Оливер только около Академии, понимая, что заснуть, так и не дослушав душещипательную историю отчима, было, про крайне мере, неприлично, и он пообещал себе, что, вернувшись домой, всё-таки дослушает его рассказ. А сейчас Оливер должен был торопиться: лекция вот-вот начнётся, а ведь надо успеть заглянуть на крышу, он пообещал появиться там Келу, тем более, что их ждёт важный разговор. Оливер покинул экипаж и как можно не заметнее проник в Академию, чтобы ни Дарина, ни кто-либо другой не смог помешать его встрече с Келом. И ему это удалось. Облегченно вздохнув, Вертран поплёлся в сторону лестницы на крышу Академии, но его затуманенный взгляд привлекла достаточно высокого роста девушка. Пища от восторга, она осматривала каждый уголок нашей замечательной Академии. «Она привлекательная… — подумалось Оливеру, и он поймал себя на мысли о том, что сейчас не время для этого. — А какие размеры… Вот бы потрогать.». Пытаясь избавиться от надоедливых мыслей о красоте девушки, видимо, новенькой, Вертран вышел на крышу, где его уже заждался Кел. — Доброе утро, приятель! — Кел заулыбался при виде друга детства. — Доброе, Кел. Надеюсь, тебе не пришлось меня долго ждать? Домиан быстро отмахнулся, приняв решение не говорить Оливеру, что ждал его чуть больше часа. Тем более, что Кел всегда встречает утро здесь, на крыше Академии. Они начали обсуждать улики и всё, что удалось нарыть младшему Вертрану за вчерашний день. Вслушиваясь в каждое слово, сказанное Оливером, Кел завороженно смотрел на него и удивлялся рассказанному. В небе сверкнула молния. В дни Декады погода вела себя необычайно странно. — Это правда, что я тебе нравлюсь? — Спросил Оливер, кажется, и сам не понимая, почему сказал это в слух. Повисло молчание, разбавленное лишь грохотом грома. — Ч-чего? — Лицо Кела залилось краской, багровой, словно спелое яблоко. «Какого черта, Оливер, ты творишь?». — Я не… Откуда т-ты знаешь? Оливер подошёл к покрасневшему ближе, не понимая, что делает. Ещё вчера он уверял себя, слушая бурчание Древа, что Кел не услышит того, на что искренне надеется, а сегодня даже смотрел на девушку, чьи размеры нельзя было оставить без внимания. Так что же изменилось за это время, и почему сейчас Оливер стоял непозволительно близко…? — О-Оливер… Их губы соприкоснулись, обжигая друг друга новыми чувствами и эмоциями. Сердца обоих были загнаны куда-то в пятки, оба жадно глотали воздух, не отрываясь от поцелуя. Вертран был уверен, что не может чувствовать чего-то такого к парням… К девушкам, особенно к тем, что не обделены формами, да, но никак не к парням. И это оказалось не так. Всё это время он ошибался. В последствии Кел оказался прижатым к стене, почти беспомощным, затянутым в водоворот бурлящих событий. Но был ли он против? Он отвечал на поцелуи, неумело, но отвечал, переходя с губ на шею, ключицы Оливера, и возвращаясь обратно, сплетаясь своим языком с языком друга, проводя им по нёбу. Судя по всему, нет. Его руки блуждали по телу Вертрана и мысли, кажется, тоже блуждали вместе с ними.***
Телефоны обоих без умолку дребезжали: Оливера от звонков Дарины, а Кела — от отца. Но они не обращали на них никакого внимания, молча смотря куда-то вдаль, на башню Чумного Короля. — И что теперь? — Прервав тишину, спросил Домиан, крепче сжав руку друга. Оливер не знал, что ему ответить. Поймет ли их общество? Вряд ли. Родители? Тоже нет. Но нужно ли их понимание? Оливер наконец обрёл то, чего ему не хватало, и Кел, кажется, тоже. Оба понимали, что это неправильно. Но что поделать, если судьба-злодейка распорядилась именно так? — Всё будет так же, как и было. Только мы теперь больше, чем просто лучшие друзья… Всё встало на круги своя, Сквозь пальцы утекая, время Остановилось, дав им шанс, Восстановить утраченный баланс. Теперь они оба «неправильные». И это правильно.