Холод

Минус двадцать. Фрэнку холодно. Он еще не привык жить в Фортитьюде. Иногда ему кажется, что он никогда и не привыкнет. Минус тридцать. Кругом снег. Фрэнк закрывает глаза, чтобы не видеть эту слепящую белизну. Без конца и края – куда не повернись, везде только снег и лёд. Лёд и снег. Порой Фрэнк думает, что Фортитьюд похож на военную базу в Афганистане, где он проходил службу. Только там вместо снега был песок. Бескрайняя пустыня. И такой же страх. Фрэнк еще не знает, чего он боится, но ощущение опасности преследует его с того самого дня, как его отправили в отставку. А может, может, это просто ощущение мира, который рушится вокруг тебя. Плюс двадцать пять. Фрэнк не говорит жене, что все дело в его зрении. Любую информацию можно преподнести совершенно по-разному. Семья. Ребенок. Разве это не главное – правильно расставить приоритеты? Но с каждым днем Фрэнк все больше уверен, что в их небольшой домик приходит холод. И пусть термометр в спальне показывает двадцать пять градусов Цельсия выше нуля, Фрэнк знает, что вокруг холод. Восемнадцать. В баре почти тепло. На очередной вечеринке в честь закрытия еще одной шахты Фрэнк впервые видит ее. — Елена, — кивает ей Дэн. Фрэнк запоминает. Елена. Имя словно согревает его, и даже сквозняк от вечно открываемой двери уже не несет привычный холод. Минус пятнадцать. Снег, снег, снег. — Медведя видели примерно в двух милях от города, — говорит Дэн. Фрэнк ненавидит медведей. Холод и страх – их вечные спутники. Тридцать восемь. Лиам не просыпается, когда Фрэнк натягивает куртку и открывает дверь. Ничего не случится, Фрэнк знает. Ничего страшного. Жар. Холод отступает, когда Фрэнк видит Елену. Холод позорно сбегает, когда он касается ее губ. Только они вдвоем. Что может произойти в маленьком городе, где никогда не бывает преступлений? Ничего. Минус двадцать. Фрэнк ненавидит снег. Но когда он закрывает глаза, он больше не видит перед собой пустыню. Только кровь. Фрэнк снова постоянно ощущает холод.