Дотошный

Никто ничего не знал о новеньком. То есть, никто даже не ожидал, что он будет. Всё вышло сумбурно и неожиданно. Акула затащил парнишку в четвёртую как раз в тот момент, когда Лорда развозило от браги Стервятника, а Македонский сметал в кучу осколки. - Ему самое место у вас, - просто сказал директор. Табаки спрыгнул с подоконника, растеряв по пути наушники и бутерброд, и залез на кровать. Парнишка в дверях присвистнул. Когда директор ушёл, Табаки пополз знакомиться. А ещё ему жуть как не терпелось обнюхать новенького и дать ему кличку. - Шакал Табаки, - сказал он, протягивая лапку в остатках майонеза. Её крепко пожали. - А зовут как? – спросил новенький. Повисла пауза. – Ну… Это же прозвище такое? - Странный ты, - заметил Табаки и без паузы продолжил: - Стая наша просто невыносима, тут нужно уметь выжить, понимаешь? Я помогу тебе, отрок, не затеряться в глуши этой. Рыцарь, сидящий пред тобой – Лэри, герцог с вороной на голове – Горбач, а ворона эта – верная спутница его – Нанетта, и новеньких она не очень любит, так что… Так дело должно было дойти до вожака, но того не оказалось на месте. Он появился сам, в самый неожиданный момент, положив ладони новенькому на плечи. Тот с ужасом повернулся и заорал: - А-а-а-а!!! Девочка из звонка!!! Новенький оказался невыносимым. Бедного Курильщика он задолбал в первую очередь. Тот показался ему самым адекватным человеком, поэтому новенький пристроился рядом с ним, открыл рот и ещё долго его не закрывал. - А почему Дом? А почему с большой буквы? Ну, знаешь, я привык, что интернатами это дело обычно называется… или какими-нибудь коррекционными школами. Что за клички? Слушай, я же насквозь вижу, что ты умный человек, объясни мне, пожалуйста… Табаки выл на общей кровати. Курильщик притворялся мёртвым. - Дотошный, - донёсся голос вожака с душевой. Потом он высунул из-за двери голову и сказал: - Я его покрестил. - Чего? – не понял Дотошный. – Чего ты сделал? - Посвятил тебя в рыцарские ряды, отрок… - жутким голосом сказал Табаки. Курильщик захихикал. Потом попытался сделать серьёзное лицо, но у него это слабо выходило. Чёрный откровенно заржал. - Чего вы гы-гы? Да в самом деле! Потом ржали все. Кроме новопокрещенного Дотошного и Слепого, который ничего весёлого в этом не нашёл. Лорд спал под завалами подушек, пропуская всё веселье. Дотошный всю ночь не спал, а пытался выяснить у Сфинкса, что тут к чему. Он в восторге от этого не был. Даже совсем наоборот. - А почему стаи? Что за название такое? Вы животные что ли? - Сломайте будильник… кто-нибудь… - простонали из-под одеяла. - Кто сказал будильник?! – сразу же подскочил Табаки. – Где будильник?! Сфинкс мысленно застрелился. - А чем ему будильники не угодили? – опять задал вопрос Дотошный. - Как метко его Слепой… - Сфинкс! – проорал ему на ухо новенький. Игнора он не терпел. И то, что выглядел он как дурак, его не смущало. – Как тебя зовут?! - Твою маму, спи! – рявкнул Лэри. - Чай хочу, - сказал Дотошный нагло и тут же пожалел. В его руки впихнули чашку с горячим чаем. Он, естественно, опрокинул её на себя и заорал жутким голосом. Проснулись все. Нанетта орала с Дотошным в унисон. Пьяный Лорд полз душить «будильник», а Табаки восторженно свистел. Македонский замер за месте, а потом кинулся к выходу. Прибежал он через несколько секунд со льдом в руках (и где только взял?). Дотошный уже перестал орать. Он только шипел. - Ну что, хочешь ещё чаю? – язвительно спросил Сфинкс. Дотошный стоял в учительском туалете и разговаривал со своим щуплым отражением: - Ладно, ладно. Допустим, Сфинкса зовут Сфинксом, потому что он лысый. Точно! Сфиксы – лысые кошки. Слепой – слепой. Хах… Горбач – горбач… Ну, тут всё предельно ясно. Но… почему Лэри – Лэри? – молчаливое отражение не отвечало. – И почему Лорд – Лорд, а не Танк? Ему бы это больше пошло! А почему Чёрный – Чёрный? Тут даже ежу ясно, что он Белый. А Курильщик курит как все, так что называть его Курильщиком – бред. Он такой же курильщик, как я, допустим, Сральщик… - тут Дотошный засмеялся. Зеркало отразило жуткую гримасу. – О! Я же могу им давать свои клички… А почему нет? Весело же. Он вернулся в комнату, сел на кровать и стал молча наблюдать. Затишье с его стороны было манной небесной на голову несчастной четвёртой стаи. Но Слепой насторожился… «И Лысый направляется в сторону Толстяка… Вперёд, вперёд и только вперёд! Танк раскладывает пасьянс. Адекватный рисует Танка. Патлатый слепой вожак таращится в мою сторону… О боже мой! А вдруг он не слепой, а прикидывается? А вдруг он носит линзы? А вдруг…» - Детка, - рявкнул Табаки прямо на ухо Дотошному. – Иди прогуляйся. - Зачем? - Освоишься тут. - Я не хочу. - Македонский, чай! – проорал во всё горло Шакал. Тот уже послушно несся с чашкой кипятка. Дотошный сразу же спрыгнул с кровати и убежал в коридор. - Так его! Так! Полундра! Брандскугель в воздух! - Табаки, - прервал его радость Сфинкс. – Он же молчал. - Подозрительно молчал, - оправдался Шакал. - Эх, мама-мама, зачем ты меня сюда?.. – хныкал Дотошный в трубку. Оттуда донеслось успокоительное щебетание. – Найти общий язык? Они психи какие-то, ма! Какой тут может быть общий язык? – опять щебетание. – А? Мать посоветовала Дотошному делать то, что любят делать состайники. Он тяжело вздохнул и пошёл пытать Сфинкса. - Сфинкс. Сфи-и-инкс. Сфи-инкс. Я с тобой разговариваю. Алё. - Слушай, если будешь продолжать докапываться, я тебя изобью. - Ура! Заговорил! На самом деле Сфинкс просто не выдержал. - Сфинкс, что ты любишь делать? - Находиться в тишине. - Вредный. - Слепой. Слепо-о-ой. Слепо-о-о-ой. Алё. Ты спишь что ли? Лэри шептал Горбачу, что Дотошный совсем самоубийца, вспоминая свои сапоги. - Слепой, ну ответь мне! От Бледного Дотошный удовольствовался недовольным рыком. - Что ты любишь делать, Слепой? - Тебе сказать, что он любит делать? – спросил Сфинкс. – Жрать что-нибудь сырое и живое он любит. Дотошный засмеялся. Думал, шутка. Когда дошло, что не шутка, испугался. Потом вспомнил совет матушки и пошёл отлавливать мышей. В Могильнике Дотошному не понравилось. - Лорд. Ло-о-о-орд. Ло… К пищевому отравлению прибавился гипс на руке. И вообще, с общим языком Дотошному не везло. Был поздний вечер, когда Табаки уселся плести бусы. Дотошный сразу прискакал в ту сторону. - Сплетёшь мне такую штуку? Шакал почесал подбородок. Потом для приличия нахмурил брови. - А мне что за это будет? - Хм… Дай-ка подумать… У меня есть отличные карманные часы! - Слепой. - … - Купи слона, Слепой. - … - Все молчат, а ты возьми и купи слона. - … - Все молчат, а ты возьми… - Дотошный! – шикнул Лэри. – Слепой тут был в последний раз два часа назад, с кем ты разговариваешь, псих несчастный?! Дотошный с удивлением отметил, что кровать Слепого действительно пуста. - Лэри… - Чего? - Все говорят «чего», а ты возьми и купи слона. - Почему Птицы – Птицы? От слова «почему» стаю начинало тошнить. Как бы Дотошного не били, он продолжал действовать всем на нервы. - Потому что летают, - рявкнул Табаки. – Берут и летают. А Стервятник по ночам взмывает в небо и высматривает оттуда всяких Дотошных, чтобы потом натравить на них свих воробушков. - Зачем? - Чтобы сожрать, - подал голос Слепой. - Зачем? - Я сейчас дам ему по башке, - сказал Сфинкс. - Зачем? – удивился Дотошный. - Чтобы ты заткнулся. - Зачем? - ДОТОШНЫЙ! Дотошный сидел на своём месте в столовой и пялился в сторону Птиц. - Эй, Табаки… - позвал он. Шакал с полным ртом хлеба спросил: - Фто? - Стервятник – тот, который блондинчик в готичном одеянии? - Даже не смей к нему приближаться, - угрожающе шикнул Сфинкс. - О-ой, да ладно вам, на вид – добрый парень! Эй! Стервятник!!! - Он не из нашей стаи, я его не знаю, нет-нет, - пробубонил Лэри и скрылся под столом. Стервятник высоко поднял брови и жёлтыми глазами уставился на Дотошного. - Чем могу помочь? - Зачем ты взмываешь в небо? Сфинкс тянулся ногой к голове Дотошного. Лэри булькал под столом. Македонский сделал круглые глаза и ретировался вместе с гудящим Толстым. - Что?.. – не понял Птичий Папа. – Куда?.. - В не… Нога Сфинкса настигла голову Дотошного. На удар тяжёлого ботинка Дотошный офигевше спросил у Сфинкса: - Ты чего? – и продолжил: - В небо. Стервятник нахмурился, офигевше переводя взгляд с Дотошного на Сфинкса. - В какое небо? - Голубое такое. Над головой. О! Небо над голово-о-ой, небо между нами, между мной и тобой! Небо... Птички притихли, вслушиваясь в кошачью симфонию. Стервятник молчал. Лэри высунулся из-под стола, как партизан из засады. Если бы у Сфинкса были руки, он бы сделал рукалицо. - Запевай !- развеселившись, крикнул Дотошный и снова получил ботинком по затылку. - Ну чего ты? - обидчиво спросил паренёк, потирая ушибленное место. - Ты с вожаком разговариваешь, - как-то невзначай напомнил Шакал. - И чего? А почему он вожак? А почему он гот? А как он стал готом? А он вены не резал? А из петли вы его не вынимали? А что у него с ногой? А он эмо не заделывался? Он смешной такой. А зачем ему кактус в столовке? Он что, кактусоман? Мученический вой Сфинкса взлетел к облупившемуся потолку столовки. Общими усилиями Дотошного удалось заткнуть. Он, конечно, порчу на Стервятника не наводил, но Птичий Вожак его почему-то невзлюбил. А Дотошный в него влюбился, как кот в валерьянку. Особенно Дотошному понравилась его трость. А Стервятник жутко ревновал, когда его трость трогали. Так что нелюбовь папы птиц всё росла и росла, как и влюблённый интерес Дотошного. - Стервя-ятник... – мурлыкнул Дотошный. - Что-о? – мученически вопросил совершенно задолбанный Стервятник. - Кактусятник! - Дотошный… - Что? - Трость тебе в оч… Дни в Доме разбавил любопытный и вредный парень, на стенах появились новые надписи и рисунки, в частности, портрет Птичьего Папы в полный рост и бегемот с крылышками прямо в кофейнике. К Дотошному относились как к назойливой мошке, старались не замечать, но иногда давали люлей. И наступил тот день, когда Дотошный исчез из Дома, ни сказав ни слова на прощание. А через месяц на адрес четвёртой пришло письмо следующего содержания: «Привет! У меня всё нормальски, а у вас как? Что нового? Как кофейник? Как Стервятник? Сфинкс всё ещё лысый? А кактусы ещё не зацвели? А почему небо голубое?..» И чёрт знает, почему четвёртая на него не ответила.