***
Какузу сидел в позе лотоса (весьма кривого лотоса) и, с ловкостью пианиста, щелкал по кнопкам калькулятора. Свободной рукой личный казначей Пятой Хокаге листал толстенную амбарную книгу, в которой корявым почерком были вписаны все доходы и расходы деревни за квартал. Сидя в груде бумажек и, что самое интересное, допотопного налогового кодекса, Какузу чувствовал себя в своей стихии. - Сто пятьдесят рьё на канцтовары! Что это за канцтовары, я вас спрашиваю? – бурчал он, вписав сумму в амбарную книгу. – Из священного дуба и сопли Джашина?! - Э, пидорасина! – рявкнул из ванной Хидан. – За Джашина, сука, пасть порву. - Это была дань уважения, - сухо прокомментировал Какузу. - А… ну тогда ладно, - чуть успокоился мазохист, плюхнув на волосы жменю геля для укладки. Какузу погрыз карандаш и задумался. Нехотя отсчитал процент от суммы в фонд помощи шиноби, пострадавших во время чуннинского экзамена. Накинул сотню рьё сверху. - Дебет с кредитом не сходится! – проорал Какузу. – Если Пятая снова спустила часть бюджета на казино, то я за себя не отвечаю. Дверь-купе отъехала в сторону, что отвлекло казначея от истерики. Наруто вошел в комнату и, швырнув сумку с кунаями в угол, плюхнулся у чопорного фонтанчика, стыбренного из музея Конохи. - О, уебыш! – Из ванной вышел Хидан, одетый в одно лишь полотенце на бедрах. – Как свидание? - Батя, она мне не дает, - пожаловался Наруто. - Ты ей рамен купил? – поинтересовался Хидан, стянув с волос сеточку. - Да. - А цветов у резиденции надергал? - Конечно. - И что этой блядине еще надо? – удивился Хидан. – Не ссы, уебыш. - Говорит, я слишком дикий и тупой для нее, - пожаловался Наруто. - А хули ты дикий? – разозлился Хидан. – Ёблышко, мне эта Сакура никогда не нравилась. Какузу, потребовав тишины, так смачно вдавил кнопку на калькуляторе, что раздолбал прибор, которым еще, судя по виду, бабка Первого Хокаге пользовалась. - Дебет с кредитом не сходится! – снова рявкнул он. – Ну, Цунаде, ну зараза старая! - Какузу, да ты всех уже порядком подзаебал со своими цифрами! – прогремел Хидан, которому явственно хотелось поорать. – Считай на улице! Какузу, швырнув в Хидана амбарную книгу, обиженно удалился на кухню. - Послал же Джашин соседа, - буркнул Хидан, потирая плечо. – Пиздюка кусок. Хоть ушел, небось сейчас разбирает тот конструктор, который нам прислали по почте. - Батя, после той миссии на полуразрушенном мосту, против мужика с тесаком и трансвестита с иголками, у Какузу так пукан и рвет, - покачал головой Наруто. Хидан задумчиво почесал подбородок. - А пиздатенько тут однако, - резко распахнув ставни, проорал мазохист. – Здравствуйте, Иноичи-сан! Иноичи Яманака, который, по воле судьбы оказался ближайшим соседом команды №666, при виде мужика в одном лишь наполовину сползшем полотенце, вздрогнул и бегом помчался в ближайший храм, помолиться. - Что там сиськатая стерва? – поинтересовался Хидан, плюхнувшись на диван. - Говорит, что подозрительная активность со стороны Акацуки угрожает границам деревни. - Ненавижу этих блядей в прошмаренных плащах, - прорычал Хидан, треснув кулаком по быльцу дивана. - Батя, мы ж сами из Акацуки! – протянул Наруто. Хидан задумался. - А ты не тупой, уебыш. Мне виденье было. Ты станешь Хокаге. - Да ладно? - Джашин-сама пиздеть не будет. Так и сказал мне: «Вырастет твой сын, станет Хокаге. Ты, Хидан, откроешь магазинчик фиалок, а Какузу утопится в тазике». Наруто почтительно склонил голову. Хидан важно развел руками. - Такие вот дела, пиздючок. Жизнь, она вообще загадочна. Жизнь – это как смерть, только жизнь, - мудро изрек мазохист, мозг которого едва не взорвался от обилия эпичности в одной фразе.***
Квартал клана Учиха всегда был самым козырным районом Конохи. Изысканные виллы, которые сложно было назвать домами типичных шиноби, ландшафтные изыски в виде планировки дворов таким образом, чтоб редчайшая японская айва не закрывала вид на фонтаны и декоративные озерца, выглядели чопорно и во всех смыслах дорого. Единственное, что портило это учиховское великолепие – плохо затертые следы крови на заборах, лента «Не входить. Место убийства», препятствующая входам и выходам, а также обведенные белой краской контуры трупов членов великого шаринганистого клана. Ранее в квартале обитало около пятидесяти человек, приходившихся друг другу родней. Сейчас же население мажорных апартаментов было куда скромнее: Учиха Саске, на правах выжившего в ночь резни, Учиха Итачи, на правах зачинщика резни, и Хошикаге Кисаме, на правах няньки для Учих. В первый же день, стянув ленту с ворот квартала и затерев белые контуры, Кисаме, ахая и охая, считая, что психике его драгоценного напарника нанесен тяжкий вред из-за нахлынувших воспоминаний, маниакально стирал со всех поверхностей пыль, шесть раз вымыл полы, натер до блеска окна, одним словом выложил всю свою чакру на то, чтоб вилла Учих засияла в былом великолепии. Сейчас же мечник, как самый любимый шиноби Пятой Хокаге, был отправлен на секретную миссию по сбору картошки, а Учихи, которые, к слову, первые пару месяцев друг с другом вообще не разговаривали, остались на хозяйстве одни. Итачи Учиха, одетый в старинное длинное кимоно, судя по розовым цветам сакуры на черном шелке – женское, сидел на полу, прижимал средние пальцы рук к большим, и умиротворенно вдыхал аромат камелий. На его бледном скуластом лице были прилеплены огуречные кружочки, дабы спасти от ранних мимических морщин, а на закрытых глазах тяжелели чайные пакетики (старинный рецепт для восстановления зрения). Сидел он так уже часа три. Можно было бы подумать, что Итачи просто закемарил в такой неудобной идеально прямой позе, но на самом же деле, Учиха познавал дзен. Очень чесался кончик носа, и ноги уже затекли, хотелось покурить и размять поясницу, заварка с чайных пакетиков затекала в глаза, огурцы то и дело сползали, но Итачи мужественно терпел. Без искусства дзен он не мог познать таинства Силы Юности, а это было для него сейчас одним из важнейших испытаний. Неизвестно сколько бы продолжался этот «одухотворенный ступор», если бы в дверь настойчиво не постучали. - Саске, зайчик, метнись к дверям! – звонко крикнул Итачи, даже не шелохнувшись. Тишина. В дверь постучали еще сильнее. - Саске, сука! – разорался Итачи, чувствуя, как нити дзен утекают из хрупких граней его сознания. – Клянусь Шаринганом, если я встану, ты ляжешь! Но угроза не дошла до младшего Учихи. В дверь уже почти барабанили. Итачи, матерясь, как Хидан в яслях, одним махом стер с лица огурцы и чайные пакетики, запахнул кимоно на груди и, едва не падая на затекших ногах, понесся к двери. - Здравствуйте, Итачи-сан! – благоговейным хором писклявых голосов проорали геннины, выстроившись в маленькую толпу у порога. Итачи мигом приободрился. Расправил плечи, прищурил взгляд. Детей Итачи любил. Втайне даже мечтал о собственных шаринганистых карапузах. А впечатлительные коноховские геннины, для которых бывший нуккенин был чем-то вроде образца доблести, храбрости и ходячим логотипом о вреде алкоголизма, с радостью подглядывали за тренировками Итачи и убегали только тогда, когда Кисаме, помахивая граблями, гнал их из квартала. - Солнце нынче низко, - томно протянул Итачи, выдерживая театральный нажим на слова. – Сегодня родится великий шиноби…Так, мелкие спиногрызы, чего пришли? Не буду я больше показывать Аматерасу, особенно возле газовых баллонов. - Вам посылка, Итачи-сан, - пискнул мальчик со странным именем Конохомару, вручив гению клана большую коробку, обмотанную подарочной бумагой, к которой была прилеплена бирка «Итачи Учихе». Итачи встрепенулся. Прищурился еще сильнее. - Кто прислал? – насторожился он. - Мы не знаем, Итачи-сан. Коробка лежала под воротами Академии. Захлопнув дверь перед мелкими почтальонами, Итачи на вытянутых руках занес коробку в дом и опустил на хрупкий столик. - Саске! – рявкнул Учиха. – Саске! Но Саске был слишком далеко, как гласила записка на холодильнике: «Ушел на миссию. Буду вечером». На самом же деле похотливый подросток водил девок на горячие источники. Итачи крикнул еще пару раз, но, не дождавшись ни звука в ответ, припал ухом к коробке. Ничего не тикало. Не бомба. Аккуратненько подцепив краюшек оберточной бумаги наманикюренным ноготком, Учиха медленно стягивал по сантиметру нарядной упаковки. Содержимое коробки повергло его в шок. Нет, это была не голова вражеского шиноби. И не глаза кого-нибудь из Учих. И даже не новое нижнее белье. - Конструктор? – опешил Итачи, покрутив коробку. – Какого хрена?