Его любимицей всегда была Кукла на заводе,что была примой
Казалось бы, почти ничего не делает, еле движется, а в то же время без нее ничего не будет. Потом Часовщик перевел взгляд на чуть не соскочившую шестеренку. Она была зеленого цвета. Он раскрасил ее из-за какой-то молодой женщины в белесой полумаске и темном плаще. Он только один раз ее видел, но и даже не говорил с ней. Тогда, единожды взглянув в лицо Часовщика, девушка отшатнулась и унеслась прочь, слова не сказав. Больше на глаза она ему не попадалась. Не знал он, что дернуло раскрасить шестеренку в зеленый цвет, да еще и с той незнакомкой ассоциировать. Наверное, из-за цвета ее волос, что выглядывали из-под капюшона. Хотя Часовщику была безразлична эта девушка, его озадачила подобная реакция. Ладно, если бы он был уродом, так нет – синие волосы с пробором на правую сторону и крупные глаза того же цвета, задумчивое выражение лица, довольно высокий рост, опрятный вид. В общем, выглядел юноша вполне располагающе и привлекательно. Позднее он узнал от Садовницы, что ту девушку называют Мастером Адского Двора. «Ну и имечко!»- воскликнул тогда Часовщик. Но Садовница рассмеялась и сказала, что конечно это всего лишь прозвище, и зовут эту зеленоволосую совсем не так. А ее настоящее имя называть отказалась. Не привыкнув еще к тому времени к заморочкам женщины, юноша вспылил. А та усмехнулась и «убрела куда подальше». У Садовницы вообще была странная привычка запутывать собеседника в хитросплетения разговора, заинтриговывала и уходила с загадочно-хитрой миной, мол «знаю все лучше вас, но никому ничего не скажу». А то еще и трубку свою начнет раскуривать. Позже Часовщик почти примирился с этой чертой характера Садовницы и не обращал внимания. Хоть иногда фразочки, брошенные ею как бы невзначай во время разговора, откровенно ставили юношу в ступор и как следствие раздражали. И ведь не расспросишь эту хитрюгу. Но если с Часовщиком она могла поговорить, то при виде Официантки застывала и пристально смотрела на девушку. А потом вдаль посмотрит. Потом снова на Официантку, и так, пока последняя не выбежит из комнаты, высокомерно бросив какую-нибудь фразочку и хлопнув дверью напоследок. А вот от слуг Хозяйки Кладбища, Садовница в принципе шарахалась. В этом никто ее не винил, Часовщик сам предпочитал не особо часто контактировать с этими простоватыми двойняшками. Особенно, когда они визгливо начинали восхвалять свою госпожу или отстаивать ее точку мнения (как с поводом, так и без него). Садовница от того от них подальше держалась, что они часто смеялись и говорили, что когда-нибудь их госпожа съест ее. Логично, что после подобных заявлений на разговоры не тянет. Их госпожа же в башню вообще почти не заходила, чему Часовщик был, в общем-то, рад. Ему становилось не по себе при виде этой дамочки. Да, она привлекательна, но вкусовые предпочтения пугают. В башне, с кладбища, частенько были слышны вопли забредших в лес и смех слуг и их хозяйки. Судьба тех «несчастных» мало беспокоила Часовщика: по большей части то были грабители, которые думали поживиться в Театре и Башне.И посетители никогда не узнают, что навсегда сгинули они в кладбищенской тьме.
Конечно, Хозяйка Кладбища прохладно и вежливо относилась ко всем (кроме своих слуг, к ним она была сильно привязана), все же ночью из Башни лучше было не выходить, а то мало ли. Если Хозяйка Кладбища со своими слугами почти нигде не показывалась, то в полную их противоположность можно поставить Официантку. Та была высокомерна и болтлива сверх меры. Периодически ее болтовня даже надоедала Часовщику. Услышать от нее можно было все, что угодно от «Ах! Я такая важная персона!» до «Опять эти бестолочи с Кладбища кости на дороге побросали!». Первое заявление было по сути беспочвенным, просто девушке хотелось казаться важнее, чем на самом деле. Хотя с подобной внешностью, что стремилась к заурядной, это было бы проблематично. В особенности из-за того, что Официантка из Башни лицом очень походила на Служанку с Кладбища. Или наоборот. А рядом с обоими Слугами, Официантку вообще можно было принять за их старшую сестру. Но Садовница убедила Часовщика, что это просто совпадение, и эти Слуги никем не приходятся Официантке, даже в дальнем родстве. Хотя иногда юношу поражала перемена настроения у Официантки – она могла ни с того ни с сего засесть куда-нибудь в уголок и задумчиво уставиться в даль. А на любые вопросы отвечала, что тоскует по другой своей «половине», только вспомнить не может кто это, но продолжает ждать. Только с такими соседями с Кладбища, Часовщику представлялось маловероятным, что она кого-нибудь дождется. Поговаривали, что Официантка раньше была самой частой посетительницей Театра и очень любила единственную его постановку.Девушка эта любимой посетительницей была, всем капризам ее потакали
Так любила, что однажды так и осталась в Башне. Изначально был только театр, который частенько называли «Галерия» по имени владельца – Галериана Марлона. После его смерти вся его коллекция и сам Театр перешел к Садовнице. Именно она разбила Сад вокруг него и пристроила Башню. Правда, позднее Театр стал пристройкой к Часовой башне. Впрочем, там итак ничего не показывали. Сам Галериан при жизни любил смотреть там единственный свой снятый фильм – про свою коллекцию. Конечно, кроме Марлона его почти никто не смотрел. Никто в башне не мог сказать, зачем Часовщик каждый день, чуть ли не в одно и то же время, заходит в зал Суда и подолгу смотрит на куклу, сидящую на месте Судьи. Пожалуй, если бы самого Часовщика о цели таких вот «встреч», он и сам не сумел бы внятно объяснить причину. Просто что-то его тянуло к этой обуглившейся кукле. Эта марионетка казалась ему смутно знакомой. И выглядела она совсем не по-кукольному. Будто бы однажды что-нибудь, да и произойдет. Может, она рассыплется от всех своих многочисленных ожогов. А может, откроет глаза и заговорит, но это будет уже что-то совсем невероятное, учитывая все ее повреждения. Так что пока Часовщик ожидал нечто вроде знака. Ведь не просто так вообще была построена Башня? Стоило бы расспросить ту темноволосую женщину, что зовет себя то Садовницей, то волшебницей Времени. Но, то ли никто не думал об этом, то ли руки все никак не доходили. Словом, загадка на загадке и всем до лампочки. Часовщик иногда задумывался о смысле всего происходящего, но неизменно заходил в тупик. Поэтому предпочитал просто делать свое дело. А суть его состояло в том, чтобы Часовая башня продолжала свой ход. Сегодня он, как обычно, решил спуститься в зал Суда. Довольно пафосное название для захламленной и замусоренной комнаты. Но если прибраться, то юноша не удивился, увидев бы настоящий судебный зал. Вот только прибраться было не кому. В теории, следить за чистотой и порядком должна была Официантка, но она считала себя слишком «важной особой», что бы возиться с ведром и шваброй. Максимум так, пыль протрет где-нибудь. А пока зал оправдывал свое названием только трибуной и местом судьи. Тихо отворив дверь, Часовщик проскользнул в пыльную комнату. Пройдя мимо мусора на скамье присяжных, он сел на место ответчика. И только потом вспомнил про пыль. Быстро оглядевшись, юноша понял, что на этот раз «пронесло» и Официантка, наконец, протерла довольно большую плоскость от пыли. Успокоившись в сохранности своих брюк, Часовщик уставился на Куклу. Со стороны могло бы показаться, что это просто какая-то девушка забрела в зал Суда, заняла место судьи и заснула. Вот только ожоги давали понять, что это не так. Часовщик задумчиво посмотрел на потолок. Которого, собственно, и не было. Вместо этого над его головой вертелся механизм. Конечно, с теми раскрашенными шестеренками на самом верху Башни они не имели ничего общего, кроме общей системы. Часовщик закрыл глаза и стал прислушиваться в тихое движение механизма. Казалось, юноша и сам уже начал задремывать, как вдруг какой-то странный скрежет разбудил его. Лениво открыв глаза, он взглядом начал искать причину этого неприятного звука. Будто бы ничего и не произошло. Но тут его что-то дернуло: Часовая башня начала замедлять свой ход. Какую-то секунду юноша еще находился в прострации: «Что такое? Механизм следует заводить раз в день, сегодня я уже завел его до упора…»- потом он вскочил и бросился вон из зала.Стрелки часов останавливаются, Значит Башня остановится тоже.
Быстро добежав до заводной конструкции, он начал проверять все, что могло бы послужить причиной поломки. Но нет, все было в полном порядке, весь механизм был исправен. Все равно выходило так, что меньше чем через час механизм остановится. Тут Часовщик запаниковал. Не теряя времени, он кинулся за Садовницей. Проносясь по коридору, юноша чуть было не сбил с ног Официантку. Не слушая недовольные возгласы девушки, он побежал вперед. Как это часто бывает, когда тебе очень нужно кого-то найти, этого кого-то нигде нет. Но вот за углом мелькнул длинный рукав, а в воздухе повис запах табачного дыма. Не дожидаясь, когда Садовница обернется, Часовщик крикнул: -Что-то с механизмом! Женщина обернулась и недоуменно вздернула бровь: - Я-то что? Не мое это хобби в механизмах копаться. Ничем помочь не могу! – она пошла дальше по коридору, но Часовщик схватил ее за плечо и развернул к себе. - Башня совсем скоро остановится! Я уверен, ты знаешь, что делать! Ведь если механизм остановится, то Кукла умрет!.. – тут юноша умолк. Это-то он откуда знает? Часовщик сам не знал, как это у него такие слова насчет Куклы с языка слетели. А Садовница, похоже, только этого и дожидалась: - Раз знаешь, что будет, значит, знаешь, как исправить.- Нарочито раздраженно произнесла она, снимая со своего плеча руку Часовщика. Только сейчас в его голове все сложилось в единую картинку. Действительно, он знал, что делать. Медленно повернув обратно, он пошел в свой кабинет. Там он открыл шкафчик и достал пыльную бутылку саке. Налив напиток в первую попавшуюся чашку, он залпом выпил все. Затем достал ящик с красками. Из него он вытащил кисточку и синюю краску. Оставив все, как есть, он направился на самый верх Башни, к тем самым основным шестеренкам и заводному механизму. Подойдя к раскрашенным шестеренкам, он спокойно начал раскрашивать «свою» белую шестеренку в синий цвет. «И о чем только я думаю?» - усмехнулся Часовщик. Ему стоило бы поторопиться – механизм уже еле-еле вертел шестеренки. Закончив, он оставил баночку с краской и кисточку на полу, а сам зачем-то полез на главную шестеренку. Аккуратно, чтобы ничего не задеть, юноша подтянул к себе ноги. «Хорошо, что шестеренка выдерживает мой вес» - наклонившись к центру, он взглянул на механизм. Тот уже был на последнем издыхании и постепенно замирая, делал последние вращения. Пошарив за поясом, Часовщик вытащил маленький нож. «И откуда он только взялся…» - спокойно сжав ножик в руке, он с размаху всадил его себе в грудь. От боли, в глазах все потемнело, а сам юноша чуть не полетел кувырком на пол. Удержав равновесие, он рванул нож ниже, поперек ребрам. На шестеренку закапала кровь. С трудом вытащив нож, Часовщик отбросил его в сторону. Громко звякнув, нож упал на пол. Часовщик не обратил на это внимания. Медленно запихивая пальцы в рану, он нащупал свое сердце. Собравшись с силами, он резко выдернул его из своей груди. Больше он не мог пошевелиться. Опрокинувшись на шестеренку, затухающим взглядом он смотрел, как из его окровавленной ладони вывалилось сердце и провалилось прямо в середину механизма. Краем глаза он видел, как механизм сжал его сердце и заработал с новой силой. Спокойно, будто убаюкивая юношу, что калачиком лежит на ней, крутится шестеренка. Часовщик медленно закрыл глаза и с трудом, еле слышно выдохнул: теперь механизм не остановится. Уж он-то позаботится об этом. Почти сразу же послышался девичий вздох откуда-то снизу, из зала Суда, но прозвучал он на всю Башню и Лес рядом. «Она все-таки проснулась…» - подумал Часовщик.Душа моя с Башней-часами объединилась, а значит песня новая будет... Стрелки часов никогда не остановятся, ведь это моя задача - их поворачивать...
***
Юноша лежит на большой шестеренке часового механизма Башни. Со стороны может показаться, что он спит. Но он мертв, а его сердце приводит в действие механизмы всей Часовой башни. А в зале Суда, тем временем, медленно пробуждается Кукла. На ней уже нет ожогов. Перед ней, на столе судьи лежат: серебряная ложка с синим камнем на черенке, рядом судейский молоточек. Перед ней простирается зал Суда. Никого, кроме Куклы и горы мусора на скамьях. Кукла протянула руки вперед. Бездумно запихнув ложку в карман платья, она сжала в обеих руках молоточек. - Папа? – тихо и неуверенно позвала она, вглядываясь в полумрак комнаты.