Магия древних заклятий

Страницы старой книги тихо шуршат под пальцами, губы едва слышно шепчут слова. Сколько сотен лет никто не читал эти надписи? Когда-то он слышал, что боги живут до тех пор, пока смертные молятся им. Если этому верить, то тот, кто завладел его сердцем, уже давно не существует... - Можно подумать, что ты хоть когда-то существовал, - Том шептал так тихо, что сам не смог бы разобрать слова, однако, этот шепот сейчас был ему нужен. Нужно было хоть как-то разбавить тишину пустой квартиры, нарушаемую лишь тихим треском поленьев в старом камине. Нужно было хоть чем-то разбавить тоску, затопившую его сердце. Когда все это началось? Сколько лет назад им завладело это безумие? Локи... Его кошмар и его спасение. Как можно было настолько увлечься старыми легендами, чтобы полюбить божество? Это было безумием, сумасшествием, которое началось еще когда Тому было чуть больше двадцати. Начало было невинным: просто одна из легенд, попавшаяся Хиддлстону среди остальных древних мифов в одной из библиотечных книг. За той легендой последовала еще одна, и еще... А скоро Том понял, что просто не может жить без всего этого, невозможно было провести вечер без шелеста пожелтевших страниц и историй о создании, одна мысль о котором отзывалась в душе волной какой-то болезненной нежности. Древнее божество стало его тайной страстью, спутником всей его жизни... С тех пор прошло уже несколько лет, когда Хиддлстон узнал о готовящихся съемках фильма "Тор". Тогда ему хотелось только одного: сыграть Тора, попасть на эту роль, чтобы хоть так получить шанс оказаться рядом со своим наваждением, пусть так и было бы только на экране. План не удался, но в итоге получилось даже лучше: вместо того, чтобы просто побыть рядом с кем-то, кто будет изображать Лофта, Том получил шанс самому сыграть Локи, сыграть его именно таким, каким Хиддлстон всегда его представлял. И это прекрасно удалось Тому: теперь у его божества была целая армия, а кассовые сборы фильма взлетели до небес. Это было странно, но Хиддлстону тогда казалось, что все это понравилось бы тому созданию, которого наверняка вообще не существовало. Воспоминания заставили Тома улыбнуться, откладывая книгу на прикроватную тумбочку и устало откидываясь на постель. Хотелось спать, однако, еще больше хотелось все же прочитать руническую надпись, золотистой змеей оплетавшую одну из старинных картин. Почему-то именно сегодня казалось очень важным самому прочитать эти непонятные слова, ощущение было таким, будто сегодня ему дан последний шанс добиться чего-то важного... Хиддлстон снова поднимает с тумбочки книгу и принимается вчитываться, подсматривая в обрывок бумаги, на котором наспех выведены разные варианты рун с их транскрипцией. Наконец, ему удается, и тихо прошептав несколько древних слов, Хиддлстон откидывается на постель, прикрывая глаза и моментально погружаясь в сон. Прикосновенья чьих-то пальцев осторожные, нежные, будто слабое дуновение ветра, в какой-то момент Тому кажется, что даже нерешительные, будто тот, кто касается его волос, боится спугнуть. Несколько секунд Хиддлстон наслаждается ощущениями, но по мере того, как сон развеивается, приходит осознание ситуации: все соседи разъехались на выходные, сейчас во всем здании ни души, это значит, что помощи ждать неоткуда, а в его квартире находится некто, кого туда явно не приглашали. Мысль действует подобно ведру ледяной воды, вылитому на голову, Хиддлстон замирает, не решаясь пошевелиться, мгновение, и прикосновения исчезают, раздается звук удаляющихся шагов, и тут Том решается открыть глаза... Огонь в камине все еще горит, освещая комнату мягким теплым светом, и в этом свете Хиддлстон видит самого себя, только не такого, как обычно, он видит себя такого, каким бывает лишь на съемочной площадке... На несколько секунд дар речи пропадает, но уже скоро Том приподнимается на постели, не решаясь поверить собственным глазам. Он знает, кто перед ним, он видит не себя, а того, кого мечтал увидеть уже много лет. Так и есть, ошибиться просто невозможно: стройное, грациозное тело, закованное в старинный доспех, точеный профиль, бледная кожа, кажущаяся фарфоровой даже в свете огня, тонкие руки... Они кажутся хрупкими, но Том уверен, что в битве стоящее перед ним существо могло бы этими самыми руками сразить ни одну сотню бравых воинов. Словно в подтверждение его слов трикстер совершает едва уловимое движение рукой, и от этого движения огонь в камине вспыхивает с новой силой. - Локи... - шепот срывается с губ Тома против его воли, и Хиддлстон уже готов молиться всем богам, каких знает, чтобы существо, явившееся к нему, не обратило на все это никакого внимания, но уже поздно, Лофт оборачивается и медленно идет ближе к кровати. - Не бойся меня. Голос божества похож на голос самого Тома, и Хиддлстону вновь кажется, что все это лишь сон, но стоит ему взглянуть в глаза Лофта, как ему в голову приходит мысль, заставившая его действовать смелее. Ведь даже если все это сон, когда еще представится шанс поддаться настолько же прекрасному безумию? Будет ли вообще этот шанс? Тряхнув головой, Том заставляет себя немного собраться с мыслями. Сегодня он отдастся своему безумию, сегодня он рядом с тем, о ком мечтал всю свою жизнь, и он не станет тратить драгоценные минуты на страх, сегодня стоит рискнуть. - Я не причиню тебе вред, я пришел поблагодарить тебя, - голос Локи тихий, едва различимый, а взгляд зеленых глаз полон грусти и какой-то непонятной нежности. - Но за что меня благодарить? - Том забывает обо всех своих страхах и приподнимается, садясь на край кровати и непонимающе глядя прямо в глаза своему наваждению. - Ты позволил мне освободиться... - на мгновение Том замирает, лихорадочно перебирая в памяти разнообразные легенды. - То есть ты теперь... - Хиддлстон замолкает, подбирая слова, но Лофт лишь тихо усмехается и начинает говорить, не позволяя Тому продолжить: - Не бойся, я не причиню никому вреда. Поверь, мне уже хватило, я просто хочу покоя. И я благодарен тебе, ты был моим последним шансом. - Но как... - трикстер снова будто читает его мысли, присаживается чуть поодаль прямо на пол и начинает тихо объяснять, медленно двигая рукой и заставляя перемещаться по воздуху маленькую огненную сферу вслед за движениями изящной ладони. - Раз в пару сотен лет мне дается шанс обрести относительную свободу. Я не могу добиться этого сам, чтобы освободить меня, кто-то в Мидгарде должен прочитать слова легенды моего времени. На это дается всего пара десятков лет, и если никто этого не сделает, то я должен ждать следующей возможности... - на этот раз Том, до этого завороженно следивший за полетом огненной сферы, решает перебить собеседника. - Но как? Я не понимаю! Неужели за все эти годы никто так и не смог прочитать? Это же невозможно! Любой бы смог... - встретившись взглядом с Локи, Том замолкает, не решаясь продолжать говорить. Столько эмоций он не видел еще никогда: во взгляде изумрудно-зеленых глаз трикстера было и отчаяние, и грусть, и что-то еще, что Хиддлстон просто не мог узнать, что-то, что завораживало, притягивало, хотелось вглядываться в эти глаза вечно, всю жизнь провести вот так, наслаждаясь древней магией своего божества. Однако, слова, сорвавшиеся с губ Лофта тихим шепотом, заставили его очнуться. - Чтобы я стал свободным, нужен особенный человек. Кто угодно может читать эти руны, и ничего не произойдет. Я смогу освободиться только если надпись прочитает тот, кто влюблен в меня бескорыстной и чистой любовью. Только такой человек смог бы освободить меня. В первый момент Тому кажется, что он ослышался, но по мере того, как до Хиддлстона начинает доходить смысл того, что именно сказал Локи, связных мыслей в голове остается все меньше. Лофт все прекрасно понимает, он знает, что Том влюблен в него. Что будет, если сейчас Хиддлстон осмелится его коснуться? Как отреагирует Локи, если он посмеет просить хотя бы остаться с ним рядом? А посмеет ли он просить хоть об этом, и не будет ли слишком трудно вести себя так, чтобы не разозлить трикстера, когда хочется большего, чем просто присутствие? Можно ли удержаться, если настолько сильно хочется заключить желанное тело в объятья? Как не сойти с ума, если так хочется узнать вкус его губ? Неожиданно Лофт замирает, опустив взгляд, но уже через секунду едва слышно шепчет, медленно касаясь пальцами огонька в своих руках, заставляя его исчезнуть: - Я должен буду уйти завтра, но, если хочешь, я могу остаться тут до утра. И, Том, мне открыты души всех смертных, я знаю, чего ты хочешь, о чем ты думаешь... - на мгновение трикстер замолкает, прикрыв глаза, но уже через секунду зеленые глаза медленно открываются, и Локи выдыхает слова, пристально глядя на Хиддлстона. - Я знаю о твоих желаниях и я... не буду против. Сказанное будто сносит какой-то барьер, для Тома становится абсолютно неважным, правда ли то, что сейчас происходит, почему все происходит именно так, и не захочет ли Локи отправить его на тот свет сегодняшней ночью, сейчас важна лишь колдовская зелень его взгляда, его шепот и тонкие губы, вкус которых так отчаянно хочется узнать. Всего мгновение, и Хиддлстон порывисто опускается на пол, вставая на колени перед своим наваждением, а уже в следующую секунду прижимается губами к губам Локи. Том прекрасно понимает, что главный тут не он, да и то, что йотун не нуждается в том, чтобы с ним осторожничали, сомнений тоже не вызывает, но почему-то сейчас хочется взять на себя ведущую роль, сейчас хочется быть нежным настолько, насколько вообще возможно. Сначала поцелуй лишь касание губ, почти целомудренное, но уже скоро Локи приоткрывает рот, разрешая сделать все так, как и хотел Хиддлстон. Мелькает идея о том, что раз Лофт исполнил его желание, то он хочет того же, но следом приходит мысль, заставившая Тома замереть: что если это просто благодарность, и его божество делает все это лишь чтобы таким образом наградить его? Секунда, и Локи разрывает поцелуй, одаривая Хиддлстона лукавой ухмылкой и начиная шептать прямо в его губы, дразня горячим дыханием и касаниями влажного языка: - Ты слишком громко думаешь... Думаешь о том, о чем думать не нужно, - Лофт приподнимается, вставая на колени, и продолжает шептать, касаясь губами уголка рта Хиддлстона. - Я уже очень долго ни с кем не был, ты подарил мне свободу, подари мне и сегодняшнюю ночь. Вместо ответа Том лишь подается ближе, впиваясь жадным, почти грубым поцелуем в губы трикстера и мысленно обещая, что подарит ему все, о чем тот только попросит. Локи отвечает на ласку, сразу приоткрывая рот и позволяя Хиддлстону углубить поцелуй, тихо стонет, когда Том проникает языком глубже, лаская язык Лофта. Поцелуй снова становится нежным, и теперь Хиддлстон едва заметно касается губ возлюбленного, неторопливо обводя нижнюю языком, чуть посасывая, слегка задевая зубами и ощущая, как Локи обнимает его за плечи. Руки на собственных плечах кажутся необычно тяжелыми, а потом до Тома вдруг доходит, что трикстер все еще закован в тяжелый доспех. - Я должен был сам подумать об этом, - Локи шепчет, отстранившись и снимая руки с плеч Хиддлстона, отодвигается, расстегивая ремни на своих латах. - Прекрати читать мои мысли! На секунду Том замирает, поражаясь собственной наглости. Локи лишь вопросительно изгибает бровь и одаривает его лукавым взглядом, этот взгляд заставляет Хиддлстона податься вперед и продолжить говорить: - Иди сюда... Позволь мне. Лофт придвигается ближе, и это простое движение сводит с ума, Том помогает скинуть пластину доспеха с плеча трикстера, снимает нагрудник, открывая взгляду темно-зеленую ткань простой рубахи, пододетой под доспех, отодвигает грубоватую материю, касаясь белоснежной кожи. Мгновение, и Локи начинает шептать, касаясь пальцами руки Хиддлстона. - Я могу снять их быстрее. Ты ведь хочешь. - Хочу, но только... - на миг Том замолкает, но уже через секунду продолжает говорить. - Только доспехи, я хочу сам раздеть тебя, я хочу тебя видеть. Не успевает Том договорить, как Лофт делает едва уловимое движение рукой, и доспехи просто испаряются с его тела, а уже через секунду раздается оглушительный грохот, когда они падают на пол где-то в углу комнаты, еще мгновение, и огонь в камине вспыхивает ярче. - Ты ведь хотел видеть меня. Лофт говорит, пожимая плечами, будто объясняя свой поступок. Вместо ответа Хиддлстон придвигается ближе, целует в щеку, обнимая за шею, вплетая пальцы в локоны смоляных волос на затылке трикстера. Касается губами губ Локи, пальцами перебирает шелковые пряди, второй рукой отодвигает в сторону ворот рубахи, спускается поцелуями ниже, касается губами подбородка, ласкает белоснежную кожу и вдруг замечает под нижней губой несколько едва заметных шрамов, словно от иглы... Локи вздрагивает, пытается отстраниться, но Том не позволяет, обхватывает руками за плечи и начинает шептать, глядя в глаза трикстера. - Это больше не важно, теперь ничто из этого не важно, - закончить Хиддлстону не позволяют, Лофт начинает сбивчиво говорить, сжимая пальцами чужие запястья: - Ты не понимаешь, это... Ты не должен видеть, какой я... Моя магия, в Мидгарде после стольких лет... Я не могу справляться с ней, но я не должен был показывать! Я должен был скрыть от тебя! - Я хочу увидеть, - собственный голос звучит на удивление твердо, хотя внутри все будто переворачивается от того, воспоминания о каких легендах подкидывает собственное воображение. Осознание того, что кто-то стежок за стежком прокалывал эти губы, чтобы унизить, отобрать способность говорить, почти заставляет вздрогнуть, но Том лишь прикрывает глаза, и нежно касается губ трикстера поцелуем. На несколько секунд воцаряется тишина, прерываемая лишь звуком сбившегося дыхания и тихими стонами в поцелуе, но еще через мгновение Локи отстраняется, что-то тихо шепчет на непонятном языке, и иллюзия развеивается. Том наблюдает за тем, как на бледной коже проступают белесоватые отметины, на лице они почти незаметны, но когда взгляд Хиддлстона падает на запястья Лофта, становятся видны четкие полосы глубоких шрамов. - Теперь доволен?! - Локи смотрит почти с ненавистью, вглядывается в глаза актера, будто пытаясь найти что-то в его взгляде. Том не отвечает, вместо ответа он просто касается губами тонкого запястья, целует грубые отметины, нежно касаясь кожи, будто целует не шрам, которому, возможно, уже сотни лет, а едва начавшую заживать рану, любое неосторожное прикосновение к которой может принести боль. Еще мгновение, и Хиддлстон прерывает свою ласку, но лишь для того, чтобы припасть поцелуем к губам трикстера. Лофт отвечает, толкаясь языком в рот Хиддлстона, как-то резко, порывисто обнимает, лаская руками спину Тома. Хиддлстон едва заметно подается вперед, укладывая Локи на ковер, аккуратно гладит по голове, касается пальцами шелковых прядей, перебирает волосы своего возлюбленного, наслаждаясь тихим стоном, сорвавшимся с губ трикстера в поцелуе. Медленно отодвигает ворот рубахи, касается губами белоснежной кожи на шее, заставляя Лофта вздрогнуть от прикосновения. Секунда, и Том ощущает, как прохладные пальцы вплетаются в его волосы, едва заметно сжимая короткие пряди. Еще мгновение, и Том тянет вверх рубаху Лофта, трикстер приподнимается, помогая, но уже в следующую секунду отстраняется и заглядывает в глаза Хиддлстону, некрасиво улыбаясь. Сначала Том не понимает, в чем дело, но уже через мгновение замечает, что кроме шрамов на запястьях есть и другие. - Все еще хочешь видеть это? - Ты видишь мою душу не хуже меня самого, скажи сам, хочу ли я. Несколько секунд слова Хиддлстона остаются без ответа, но уже через мгновение Лофт прикрывает глаза и тихо шепчет, откидываясь на спину и касаясь пальцами руки актера. - Я вижу, что ты меня любишь... Но я не привык, что мои шрамы не вызывают у смертных страха или отвращения. Ты не такой, как остальные, пусть будет по-твоему. Слова трикстера будто разрушают какой-то барьер, и уже через секунду Том припадает к шее Лофта поцелуем, спускается ниже, ласкает губами шрам на плече, мягко целует, будто извиняясь за ту боль, что принесла эта рана. Тело в его руках едва заметно вздрагивает, но оттолкнуть Локи не пытается, наоборот, лишь притягивает ближе к себе, ласкает тонкими пальцами спину Хиддлстона, поглаживает, едва касаясь кожи. Том опускается своими ласками еще ниже, целует впалый живот, руками продолжая нежно поглаживать бархатистую кожу, рассеченную множеством следов старых ран. Один из шрамов кажется особенно четким, и Хиддлстон начинает шептать, покусывая кожу на животе трикстера и касаясь пальцами грубоватой отметины. - Этот шрам не похож на другие, откуда он? - едва замолчав, Том прижался губами к возбужденному члену Лофта прямо через плотную ткань, заставляя трикстера протяжно застонать. - Я получил его в битве... Йотуны не щадят своих... Хиддлстон не позволяет любовнику договорить, тянет вниз штаны, едва не срывая застежки, и обхватывает член Локи губами. С губ Лофта срывается стон, а пальцы сильнее сжимают пряди актера. В ответ Хиддлстон лишь чуть сильнее сжимает губы и касается языком головки напряженного члена, слизывает капельку смазки, смакуя солоноватый вкус, обводит языком по кругу, вслушиваясь в сладкие стоны, ощущая, как изящное тело выгибается в его руках. Снова движение языком, и до его слуха доносится хрипловатый вскрик, а уже в следующую секунду трикстер настойчиво тянет его вверх, практически укладывая на себя и буквально шипя слова сквозь плотно сжатые зубы. - Прекрати издеваться, я не был ни с кем много веков! - Том поднимает взгляд и замирает, встретившись с безумным взглядом Локи. Хиддлстон невольно приоткрывает рот, но прежде чем он успевает хоть что-то сказать, Лофт приподнимается и продолжает говорить. - О моих шрамах расспросишь в другой раз, прекрати медлить, у меня есть время только до утра, и если ты сейчас же не возьмешь меня, я устрою Рагнарек, клянусь тебе. Обдумать ответ Том просто не успевает. Одно движение тонких пальцев, и одежда испаряется с тела актера, а уже в следующую секунду Лофт закидывает ноги на талию Хиддлстона, скрещивая лодыжки на его пояснице и вжимаясь своим пахом в пах актера. От прикосновения обоих перетряхивает, по комнате разносится протяжный стон. - Возьми меня... Ты ведь и сам хочешь, давай же, - Локи стонет прямо в губы Хиддлстона, обдавая нежную кожу горячим дыханием, касаясь губ актера языком, дразня этими прикосновениями. - Но нужно... - не успевает Том договорить, как по его пальцам уже стекает какое-то масло. - Можешь не нежничать со мной... Том не позволяет договорить, лишь припадает неторопливым поцелуем к губам трикстера, опускает руку, проскальзывая пальцами между ног Лофта. Ощутив прикосновение Локи вздрагивает, шире раздвигает ноги, но поцелуй не прерывает, лишь приоткрывает рот, тихо постанывая в губы Тома. Хиддлстон аккуратно касается пальцами кожи между ног любовника, ласкает, спускаясь ниже к ложбинке между ягодиц. Кожа под пальцами бархатная, горячая, чувствительное колечко мышц пульсирует, сжимается. Локи подается бедрами, стараясь усилить контакт, стонет в губы Тома, прерывая, наконец, поцелуй. Хиддлстон чуть отстраняется, заглядывая в горящие каким-то безумным огнем изумрудные глаза Лофта, едва ощутимо, успокаивающе целует трикстера куда-то в уголок губ и мягко толкается пальцем в шелковую тесноту горячих стенок. Локи закусывает губу, подается бедрами навстречу, стараясь углубить проникновение. - Давай же! Ты ведь хочешь! - Тише... Не спеши, почувствуй... Несколько плавных движений, и Том решается добавить второй палец, прикрывает глаза и медленно аккуратно вталкивает, преодолевая сопротивление сжатого сфинктера. С губ Лофта срывается тихое, явно сдерживаемое шипение, а стоит Хиддлстону взглянуть на Локи, как он на мгновение замирает: нижняя губа трикстера закушена, дыхание рваное, сбитое, изящное тело дрожит в нетерпении. Мгновение, и Том припадает к губам Лофта поцелуем, ласкает языком, ощущая, как Локи отвечает на поцелуй, обнимает, притягивая актера ближе к себе. Тихий, почти жалобный стон божества заставляет Тома отстраниться и возобновить свои ласки. Движения пальцев нежные, осторожные, Том растягивает сжатое отверстие, нащупывает пальцами едва заметный бугорок на шелковой стенке, прикосновение к которому заставляет Локи выгнуться в его руках и сильнее закусить собственную губу, явно сдерживая стон. Еще движение пальцами, и снова Лофт выгибается в руках актера, захлебываясь собственным дыханием, кусая губы почти до крови, но не позволяя себе застонать. И до Тома вдруг доходит, что трикстер просто запрещает себе, будто боится выдать свои эмоции. - Локи... - собственный шепот кажется чужим, слишком тихим, сорваным, но Лофт его явно слышит, вздрагивает, судорожно вдыхает и плотнее прикрывает глаза. - Посмотри на меня, пожалуйста. Секунду просьба Хиддлстона остается без ответа, но уже через мгновение трикстер приоткрывает глаза, глядя на Тома затуманенным взглядом. Этот взгляд сводит с ума, опьяняет, и Хиддлстон сдается, с какой-то болезненной нежностью целует щеки Лофта, собирает солоноватые капельки пота, аккуратно касается губами губ возлюбленного, ласкает языком, стараясь заставить Локи разомкнуть губы. Едва заметное движение пальцами внутри изящного тела, и с губ Лофта все же срывается стон. Однако, в следующую секунду Локи снова замирает, а еще через мгновение начинает шептать. - Давай же! Я... будет не так громко, давай! - шепот бессвязный, слова срываются с тонких губ трикстера вперемешку с рваными вдохами, и Том заставляет его замолчать, просто нежно целует в уголок губ и начинает говорить. - Я хочу тебя слышать. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Будто в подтверждение своих слов Том мягко касается пальцами бугорка на шелковой стенке, заставляя Локи выгнуться и застонать в его руках, на этот раз уже не сдерживаясь. - Ты знаешь все мои желания, знаешь, чего я хочу. Ты свободен, делай все, что захочешь. Хиддлстон шепчет прямо на ухо трикстера, подкрепляя каждое слово нежным поцелуем и неторопливо двигая пальцами. Добавляет третий, растягивает пульсирующее отверстие, вслушивается в сладкие протяжные стоны любовника, разводит пальцы в стороны, наслаждаясь шелковой теснотой любимого тела, ощущая, как трикстер дрожит в его руках. Еще несколько мгновений, и Том вынимает пальцы. С губ Локи срывается почти жалобный стон, и Хиддлстон едва сдерживается, чтобы не взять его прямо сейчас, наплевав на все правила. Хочется оказаться внутри, ощутить горячую тесноту желанного тела, хочется наслаждаться им, забыв обо всем на свете... Но Том лишь немного отстраняется, нежно целует трикстера в губы и начинает шептать, вглядываясь в изумрудную зелень глаз Лофта. - Можно? Ты позволишь мне? - шепот едва различим, дыхание сбилось, и Хиддлстон едва сдерживается, чтобы не сорваться. - Давай. Локи шепчет прямо в губы Тома, и Хиддлстон, наконец, сдается. Быстро проводит по своему члену рукой, распределяя оставшееся на ней масло, вплетает пальцы второй руки в волосы Локи и медленно толкается. Лофт запрокидывает голову, дыхание трикстера становится рваным, частым, а стоит Тому толкнуться чуть глубже, как с губ Локи срывается стон, а тонкое тело напрягается в руках актера, руки крепче сжимаются вокруг шеи Тома, а бедрами Лофт подается навстречу, пытаясь усилить контакт. - Тише, сейчас, - Хиддлстон касается губами приоткрытых губ возлюбленного, перебирает пальцами шелковые, влажные от пота пряди, спускается поцелуями ниже, ласкает шею, снова целует губы, углубляет поцелуй, проникает языком в рот трикстера, ощущая, как дрожащие тонкие пальцы вплетаются в его волосы, притягивая еще ближе. Локи болезненно тихо стонет, но подается навстречу, стараясь ускорить проникновение, однако Том не позволяет слишком спешить, придерживает за бедро, медленно вталкивается внутрь, давая время, чтобы привыкнуть. Войдя полностью, Хиддлстон замирает, вслушиваясь в тихие стоны трикстера и снова припадая к тонким губам поцелуем. Посасывает нижнюю, углубляет поцелуй, ласкает языком язык Лофта, ощущая, как тело в его руках расслабляется. Снова прерывается, припадая губами к белоснежной шее. - Ты можешь... Двигайся, - Локи выдыхает слова в перерывах между поцелуями, вплетая пальцы в волосы Хиддлстона и тихо постанывая в ответ на каждое прикосновение актера. Несколько секунд, и Том едва ощутимо прикусывает кожу на шее Лофта, подаваясь назад. Трикстер сжимает пальцы, оттягивая пряди любовника, заставляя Хиддлстона тихо зашипеть. Том разжимает зубы, зализывает отметину, а уже в следующую секунду опускает руки на бедра Лофта, приподнимает и толкается, заставляя трикстера вскрикнуть от наслаждения и выгнуться в его руках. За первым движением следует еще одно, и еще. Том вбивается в тело трикстера, покрывая его шею и ключицы поцелуями, заставляя Лофта вскрикивать от каждого движения. - Еще! Я не смогу долго, - Лофт шепчет, едва выговаривая слова, лихорадочно шаря руками по спине и плечам Хиддлстона, пытаясь не то оттолкнуть, не то притянуть ближе. - Подожди, я сейчас, - на мгновение Том замирает, осознав смысл собственных слов, но Локи лишь тянется за поцелуем, приподнимаясь и начиная сбивчиво шептать. - В меня. Я хочу, давай же! Вместо ответа Том прижимается к губам трикстера, сразу углубляя поцелуй и переходя на рваный быстрый ритм. Несколько секунд, и Лофт резко прерывает поцелуй, выгибаясь в руках Тома и резко вскрикивая, а Хиддлстон ощущает, как между их телами становится влажно от выплеснувшегося на живот трикстера семени. Мышцы вокруг члена Тома сжимаются, и актер с глухим стоном кончает, изливаясь глубоко внутрь тела Лофта. - Я почти успел забыть, насколько приятно бывает чувствовать, - Локи шепчет едва слышно, дыхание трикстера все еще сбито, а тонкие пальцы нежно перебирают волнистые пряди волос Хиддлстона. - Ты останешься со мной? - Том тоже шепчет, не решаясь нарушить царящую в комнате тишину. Кажется, будто слишком громко сказанное слово может разрушить такое реалистичное наваждение. - Скоро рассвет. Мое время заканчивается, мне нужно будет исчезнуть, но я буду присматривать за тобой. Кажется, будто слова Лофта разливаются по сердцу холодом, который, Том в этом уверен, в разы холоднее родного мира трикстера. Кажется, будто собственное сердце замирает, а вместе с этим учащается и биение чужого сердца, в каждый удар которого Хиддлстон вслушивается, прижимаясь ухом к тяжело вздымающейся груди Локи. - Я вернусь к тебе, в начале трубящей зимы ты снова меня увидишь. Подожди всего год, и я смогу остаться. Остаться с тобой, Том, - к глазам подступают слезы. Хиддлстон прикрывает глаза, пытаясь запомнить аромат чужого тела, целует кожу на груди Лофта и тихо шепчет, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. - Как я пойму, что ты рядом, пока ты не вернешься? - Том замолкает, поглаживая пальцами плечо Лофта. - Всегда, когда идет снег, я буду с тобой... Я вернусь к тебе, Том... Локи шепчет на ухо Хиддлстону, а в следующее мгновение... В следующее мгновение Том уже совершенно один, лежит на ковре в собственной комнате. На секунду проскальзывает ощущение отчаяния, а уже в следующий миг накатывает усталость, и Хиддлстон ощущает, как проваливается в сон. *** Утром Том подскакивает на постели, резко распахивая глаза и озираясь по сторонам. Перед глазами проносятся события прошлой ночи. - Только сон... Хиддлстон шепчет в пустоту, приподнимая с постели книгу с теми самыми рунами, касается пальцами пожелтевших страниц и медленно опускается на кровать, окидывая комнату пустым взглядом. И вдруг замечает что-то перед камином, приподнимается, на негнущихся ногах подходя ближе и практически падая на колени. Бережно касается пальцами оставленной на полу полоски ткани, явно оторванной от рубахи Лофта, поднимает, прижимает к лицу, вдыхая ставший за несколько минут таким родным аромат и тихо шепчет в пустоту. - Я буду ждать тебя, Локи. *** Том нервно расхаживал по темной комнате, через каждые несколько секунд поглядывая на часы. Секундная стрелка ползла отвратительно медленно, никак не желая оставлять в прошлом последнюю минуту 20 января. Пять, четыре... Хиддлстон выглядывает в окно, пытаясь уловить хоть какие-то признаки приближающегося снегопада. Небо ясное, прекрасно видны звезды, но нет ни малейшего намека на снег. Два, один, ноль. Наступило 21 января. - Где же ты? Том теребит в руках клочок зеленой ткани, пытаясь хоть немного успокоиться. Тянутся минуты, но ничего не происходит, и Хиддлстон сдается, просто молча опускается на пол, закрывая лицо руками, готовый просто завыть, а в следующее мгновение... - Прости, что опоздал, - Хиддлстон резко поднимается, а уже в следующую секунду ощущает, как его тело сжимают крепкие объятья. - Я думал, что ты не придешь, - Том шепчет, покрывая поцелуями плечи Лофта. - Нужно было кое-что уладить, но больше я никуда не уйду. Том не отвечает, вместо ответа Хиддлстон прижимается губами к губам трикстера, ощущая, как Лофт отвечает на поцелуй, и понимая, что магия старого заклинания сделала его счастливым на всю оставшуюся жизнь, и уже не замечает, как за окном начинает идти снег.